Человек из ниоткуда

Глава тринадцатая БЕЙСБОЛ Краткое содержание: Джастин Тейлор приходит к пониманию. Лето 1995 г. Питтсбург, лето 1995 года. Джастин Тейлор понял, что отличается от других мальчиков, когда ему еще не было двенадцати лет. Он играл в команде Малой лиги, «Индейцы бара и гриля Мерфи», стоял на правом поле — это была его обычная позиция, место, куда реже всего мог попасть мяч, — и наблюдал за мальчиком на Первой базе. Дилан Берк. Он был самым высоким парнем в команде. Лохматые каштановые волосы и зеленоватые глаза. Красивые глаза. Но Джастин не мог видеть его глаза со своего места. Джастин смотрел на его задницу. Он рассматривал его почти все лето. У Джастина было много времени, чтобы любоваться на зад Дилана, а также на задницы других мальчиков, потому что Джастин чаще всего просто стоял, расслабляясь на правом поле. Погода в то лето была прекрасной. Небо было голубым, трава зеленой — и мяч никогда не приближался к Джастину. Так что ему абсолютно не приходилось беспокоиться о том, чтобы поймать его. Что было хорошо. Потому что каждый раз, когда мяч приближался к нему, он бросал перчатку, поднимал руки, чтобы прикрыть лицо, и приседал. У Джастина была хорошая зрительно-моторная координация. Он был прекрасным художником и мог нарисовать почти все. Джастин был немного амбидекстром, и хотя не мог писать или рисовать левой рукой так же как и правой, когда дело доходило до ловли и метания мячей, он путался какую руку использовать. Если наготове правая рука, но левая мешает. То же самое происходило с футболом. Он не мог решить, какой ногой пнуть мяч, и в итоге спотыкался на обе ноги. Тренер пытался работать с ним в течение лета. Бросал мяч в Джастина и заставлять ловить его перчаткой, сначала близко, затем все дальше и дальше. И у Джастина начало получаться. Он действительно научился ловить мяч. Тренер сказал ему, что самое главное, что он никогда, никогда не должен отрывать глаз от мяча. Джастин должен смотреть и быть в курсе. Тогда будет понимать, когда бежать за мячом. Когда поймать его. А когда и куда кидать. В этом была суть игры. «Смотри, что делает Дилан, — сказал тренер, — посмотри, он знает, где мяч все время, инстинктивно. Он всегда рядом с мячом. Глаз на мяче, Тейлор. Верно? Протяни руку — и поймай его.» И Джастин кивнул, что понял. Глаз на мяче. Протяни руку и поймай его. Правильно. Но когда был на поле, в реальной игре — если мяч приближался к нему, он уклонялся. Это был естественный инстинкт. Он живо представлял, как мяч летит на него сверху и ударяет прямо в лицо, чувствуя, как бьет прямо в нос. И вот тогда он пригибался. Каждый раз. Итак, он был счастлив в правом поле, в своем маленьком травянистом уголке. Он мог наблюдать, как другие мальчики стоят и почесываются, или бегают по базам, или прыгают, чтобы поймать мяч в других частях поля. Джастин начал понимать, что в бейсболе ему больше всего нравилось наблюдать за другими игроками. Может быть, он родился, чтобы быть просто зрителем. Но униформой Джастин наслаждался. Ему нравилось надевать ее и смотреть на себя в зеркало. Это было немного мешковато, конечно. Он был мелким, и форма была действительно велика. И в любом случае ему бы хотелось, чтобы она была поуже. Гораздо уже. Он хотел бы, чтобы униформа всех мальчиков была более облегающей. Джастин думал, что так они все будут выглядеть намного симпатичнее. Но одновременно смутно осознавал, что такое мнение не следует высказывать вслух. Дилан Берк будет особенно хорошо смотреться в облегающей униформе, считал Джастин. Он был высоким и тощим, но с округлой задницей. Джастин представлял себе более узкие форменные штаны, натянутые на эту задницу, придающие ей лучшее определение. Он пожалел, что у него нет с собой альбома, поскольку был уверен, что сможет нарисовать Дилана, если очень постарается. Он не часто пробовал рисовать людей — они не могли просидеть спокойно достаточно долго. Поэтому в основном рисовал деревья и цветы. Животных, иногда. Или копировал картинки из книг. По крайней мере, они не двигались. Особенно хорошо получались лошади. Многие девочки в его классе были повернуты на лошадях, и всегда доставали его, чтобы нарисовал для них лошадь. Одна девочка, Стелла Уорд, принесла ему фотографию своей лошади Рикошет, и он нарисовал лошадь и раскрасил ее пастелью из набора для рисования, который подарили на Рождество. Стелла была так довольна, что поцеловала его. Некоторые парни говорили, что этот поцелуй сделал Стеллу его девушкой, но Джастин так не считал. Он не хотел девушку, хотя многие мальчики говорили о девушках и имели «подружек» — по их словам. Но Джастин не спешил. У него была лучшая подруга девушка — Дафна Чандерс — но она не была «девушкой» в том смысле, совсем нет. Это было что-то совсем другое. И Джастин был доволен тем, как все идет — он не собирался давить на себя, пока действительно что-то не почувствует. И до сих пор он ничего не чувствовал. Джастин подумал, что он мог бы сделать хороший рисунок спины Дилана Берка. Он наблюдал за Диланом достаточно долго — все лето, — чтобы нарисовать его по памяти. И если бы нарисовал его со спины, ему не пришлось вырисовывать руки в деталях, Руки было трудно изображать. Он всегда их как-то путал. Но Джастин думал, что должен научиться рисовать руки лучше. Может быть, если бы он ходил на занятия, мог бы научиться этому трюку. ТелА было намного легче рисовать. Особенно сзади. Затылок, с волосами все грубо. И задницы — все они изображались изогнутыми линиями. Ему нравилось, как линии движутся от макушки головы вниз, размашисто, как одно движение. Джастин хотел бы взять класс рисования летом, но отец настаивал, чтобы он играл в Малой лиге. Все ребята играли в Малой лиге. У Джастина не хватило духу сказать Крейгу Тейлору, что бейсбол ему неинтересен. Хотел угодить своему отцу. Крейг придавал большое значение тому, чтобы Джастин делал тоже, что и другие дети. Мужские штучки. Не то, чтобы Джастин делал так много мужских штучек с отцом — он этого не делал — Крейг был очень занятым человеком. Но Джастину нравилась сама мысль о том, чтобы что-то делать с отцом. Даже если на самом деле это случалось не очень часто. Джастин был гораздо ближе к матери, Дженнифер, хотя у нее не было для него так уж много времени с тех пор, как родилась его сестра Молли. Но ему все равно нравилось ходить с ней по магазинам. Или сидеть с ней на кухне, смотреть, как она готовит, или просто разговаривать. Или ходить в художественную галерею. Ему нравилось смотреть на картины вместе с ней, слушать, как она объясняет, что они означают, откуда они и как художник делает то, что он делает. Иногда он наблюдал за студентами-художниками, которые приходили в галерею, чтобы скопировать картины. Джастин заглядывал им через плечо и наблюдал, как они рисуют на чистых листах, пока то, что было у них в блокнотах, не становилось похожим на исходную картину. Это всегда поражало Джастина. Он хотел делать это сам. Смотреть на картину, а затем переносить ее на пустую белую страницу, заполнив ее идеальным изображением. Итак, Джастин думал о разных вещах — и наблюдал за Диланом Берком — вместо того, чтобы смотреть на мяч или наверх. Потому что внезапно все закричали, и мяч полетел вниз, прямо на него. Он решил, что должен поймать его. Или, по крайней мере, попытаться поймать. По крайней мере, поднять руку так, будто собирался поймать. Но когда он увидел мяч, летящий прямо на него, запаниковал и сделал то, что делал всегда — бросил перчатку на землю и пригнулся. После окончания игры, Джастин хотел только одного — вернуться домой. Его команда все равно выиграла, несмотря на его оплошность, потому что Дилан Берк сделал три хоум-рана. Джастину не хотелось идти с остальными ребятами к стойке с мороженым с заварным кремом Cream Dream, как они делали после каждой игры, выигранной или проигранной. Потому что знал, что он сыграл свою последнюю игру в Малой лиге. Ему придется отказаться от формы и прекратить рассматривать зад Дилана Берка, но это было к лучшему. Его карьера бейсболиста подошла к концу. Джастин устал даже притворяться, что ему интересно происходящее на поле. Устал притворяться, что ему интересно то, что интересует других мальчиков. Или то, что Крейг Тейлор хотел, чтобы его интересовало. Он предпочел бы занять время, потраченное на бейсбольную тренировку, покупками в торговом центре с Дафной, рисованием в своей комнате или игрой на компьютере. Или даже возней со своей сестрой Молли. Джастин наслаждался этим. Теперь, когда она могла ходить, говорить и доставать его, иногда раздражала, но в целом он хорошо ладил со своей младшей сестрой и не возражал против ее присутствия. Ему особенно нравилось, когда она была совсем маленькой, кормить ее, пеленать и наряжать. Он всегда хотел куклу. Не Джи-И-Джо — у него была пара таких — но настоящую куклу, как кукла-младенец. Но всякий раз, когда просил такую, отец злился. Через некоторое время Джастин перестал просить. Позже он понял, что не должен хотеть куклу или даже поиграть с ней. Поэтому, когда родилась Молли, она была следующей лучшей вещью. Пока другие парни хлопали друг друга по спине и готовились пойти за мороженым, Джастин отстал. Его ждала мама с Молли, чтобы ехать домой. Крейг снова пропустил игру — он был занят — но это было даже хорошо. Джастин был рад, что отец не видел, как он пригнулся, как мяч подпрыгнул рядом с ним и покатился прочь. Другие родители выкрикивали оскорбления в его адрес, но мальчики в команде только пожимали плечами. Они знали Джастина и были готовы к тому моменту, когда мяч прилетит к нему. Дилан Берк подбежал через несколько секунд, подняв мяч и бросив его с невероятной силой. Он вытащил парня, когда тот пытался проскользнуть в Дом. Индейцы выиграли игру. Ошибка Джастина в конце концов не имела значения. Ни для кого, кроме Джастина. — Чего ты ждешь, Тейлор? Не пойдешь с нами за мороженым? Это был Дилан Берк, материализовавшиймя рядом с ним. В свои двенадцать Дилан казался почти таким же высоким, как взрослый мужчина, и, глядя на него, Джастин чувствовал себя лет на пять младше. — Не думаю. Видишь ли… — Джастин огляделся. Остальные мальчики направлялись к машинам со своими родителями. Дженнифер терпеливо ждала его, стоя и держа Молли за руку… — Я ухожу из команды. Думаю, что это не имеет значения, на самом деле. Вам больше не придется меня прикрывать. Парень уставился на него, приподняв одну бровь. — Ты не можешь уйти! — сказал Дилан. — Сезон еще не закончился! Ты не можешь уйти сейчас! Казалось, он действительно сердится на Джастина. — Никто даже не заметит, что я ушел, Дилан, — тихо сказал Джастин, — вы будете играть лучше, если не придется беспокоиться о том, совершу я ошибку или нет. — Какая ошибка? Ты просто немного запутался, — сказал Дилан, — кроме того, я был рядом. Взял мяч и вытащил парня. Дилан положил руку на плечо Джастина и сжал его. Джастин почувствовал, как его словно током пронзило. Он посмотрел на Дилана, чтобы проверить, чувствует ли тот то же самое, но лицо парня оставалось бесстрастным. Он просто смотрел на Джастина своими зеленоватыми глазами. И эти прекрасные глаза пронзили Джастина насквозь. — Я… не знаю, — растерянно пробормотал Джастин, не в силах отвести взгляд от этих глаз. — Ты не можешь уйти сейчас! В конце сезона мы едем в Кеннивуд кататься на аттракционах! Ты же не хочешь пропустить ЭТО, правда? Джастин наконец посмотрел вниз. Он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотел поехать в парк развлечений и покататься на аттракционах, особенно на американских горках. Может быть, он мог бы поехать в той же машине, что и Дилан, и сесть рядом с ним. — Кроме того, парни будут скучать по тебе, если ты уйдешь, — добавил Дилан, — я буду скучать по тебе. — Будешь? Правда? Джастину было ужасно трудно в это поверить. Но Дилан так сказал. — Конечно. Так ты действительно хочешь уйти? Джастин посмотрел на парня. Он понимал, что хочет быть рядом с ним, но не понимал почему. И если он покинет команду, то у него не будет причин быть рядом. Не будет причин стоять в правом поле и смотреть на Дилана Берка, никогда снова. — Думаю, нет. Не совсем. — Хорошо, — сказал Дилан, — не сдавайся. Никогда не сдавайся, Джастин, — теперь голос мальчика был мягким, убедительным. Голос, который может заставить тебя сделать что угодно. Чувствовать что-то, — может быть, ты сейчас не так хорош, но ты можешь стать лучше. Джастин не хотел говорить вслух, что на это мало надежды. — Если ты хочешь чего-то достаточно сильно, ты это получишь. Ты будешь в состоянии сделать это. Но не можешь просто сдаться! Тогда где ты будешь? А? Дилан все еще держал руку на плече Джастина, и тому казалось, что она всегда была там и всегда будет. — Наверное, нигде. Джастин был еще более смущен, чем раньше, и это не имело никакого отношения к бейсболу. — Правильно. Теперь иди к своим, и мы все съедим мороженое с заварным кремом! — Дилан убрал руку, и плечо Джастина — сердце Джастина — внезапно показалось пустым. — Я хочу шоколад и ваниль! — и Дилан направился к машине. Джастин присоединился к своей маме и сестре, и они поехали за мороженым. И он тоже взял шоколад и ваниль. Джастин не ушел из команды. Он закончил сезон — последний для Малой лиги — и мяч больше никогда не приближался к нему. А когда сезон закончился, все мальчики отправились в Кеннивуд, катались на аттракционах и ели хот-доги. Они надели футболки своей команды, белые с надписью «Индейцы» красными и синими буквами, и бейсболки. Джастин подумал, что Дилан выглядит как настоящая бейсбольная звезда, и было в нем что-то такое, что казалось пылающим в свете позднего лета. Джастин не мог понять, почему больше никто этого не видит.

Когда они шли кататься на больших горках, Дилан держался сзади, вместо того, чтобы толкаться, и лезть первым в самый передний вагон. Похоже, он ждал, когда Джастин подойдет и сядет рядом с ним. Ни один из мальчиков не произнес ни слова, но Дилан положил штангу им на колени, крепко сжимая ее руками. И Джастин сделал то же самое, прямо рядом с ним. А на американских горках можно кричать, можно прятать лицо у кого-то на груди, когда вагончики переваливают через первый большой холм, можно касаться чьей-то руке — даже если это всего на три минуты.

В следующем году Джастин вообще не занимался спортом, хотя отец поощрял его к этому. Вместо этого он взял курс рисования. Бейсбол, футбол — все это было не для него. Теперь он это понимал. Теперь он МНОГОЕ понимал. Вещи, которые не имели ничего общего со спортом и все, что связано с остальной частью его жизни. Семья Дилана Берка переехала примерно через год куда-то в район Ньюкасла, штат Пенсильвания. Но Джастин все еще думал о нем. Часто. О его руке, сжимающей плечо Джастина. О американских горках. И о других вещах, о которых Джастин не говорил, а думал только когда был один. И эти глаза. Эти зеленоватые глаза, смотрящие прямо на него. И прямо в него. Говорящие Джастину все, что ему нужно было знать.