* * *
Осень. Октябрь. Шестое число. Не ощущаю того, что уже второй месяц учебы после долгих и почти прекрасных каникул. Время слишком скоротечно. Особенно когда осознаешь, что до окончания школы осталось меньше, чем два года. И я до сих пор не определилась со своей будущей специальностью, и это с каждым днем все больше и больше напрягает. — Ли-и-ив, о чем ты опять задумалась? Ты слишком серьезная стала в последнее время — так не годится! — специально растягивает мое имя, зная, как я это не люблю, позвал парень. — И тебе привет, Джексон. Где Патрисия, уже в классе? Осталось десять минут до звонка, — все еще смотря на природу, отвечаю. Осень. Удивительное время года. По особому чувствуется прохлада, сопровождаемая запахом опавших листьев и сырости. Солнце светит, но уже не такими согревающими лучами. А деревья будто окрашены золотой, багряной, желтой красками. Чуть подует ветер — и листья вновь заколышутся. Несколько листочков оторвутся от ветки и, подхваченные струей воздуха, понесутся в неизвестном направлении, а после упадут на землю, как ни в чем не бывало. Неудивительно, что благодаря "золотой поре" столько художников и писателей вдохновляется, и появляются невероятные шедевры искусства. — Нет, она еще не пришла. — Что?! — резко повернувшись к собеседнику, смотрю в его серые глаза. — Наша мисс "Оливия и Джексон, сколько можно опаздывать" задерживается? Завтра точно снег выпадет, — немного помедлив, продолжаю. — И какова же причина? — Она сказала, что проспала, — я еще больше выпучиваю глаза. — Да-да, ты не ослышалась. Пэтси и правда дремала сегодня дольше положенного. — Так, ладно, что она сказала насчет того, ждать ли её? — Естественно, ее тактичность не позволила бы ей ждать нас, но я думаю: мы все же можем это сделать, если ты не против. — Отлично, я только рада. У нас сейчас алгебра, поэтому все равно не горела желанием на нее прийти вовремя. — Эй, это не такой уж и плохой урок! — начинает сердиться Джек. О, да, его возмущению нет предела, когда хоть как-то нехорошо обмолвишься об этом "прекрасном предмете, который нам в будущем очень поможет". К сожалению, мы с Патрисией не на "ты" с математикой. Я бы не сказала, что это плохой предмет и не понимаю его вообще, но местами я задумываюсь о его важности в нашей жизни.* * *
Спустя пятнадцать минут Пэтси наконец приходит, и мы все с опозданием заходим в класс. На лице мистера Брауна ярко выражено удивление от проступка Патрисии, но все равно ничего не говорит. Этот мужчина всегда относился ко всем очень уважительно, не посягял личные границы каждого, всегда готов помочь со своим предметом. Не могу сказать точно, сколько ему лет, но, скорее всего, в районе пятидесяти-шестидесяти. Несмотря на то, как он ухожено выглядит, его морщины дают знать о своем возрасте. Урок пролетает практически незаметно. Алгебра — один из тех уроков, которые у меня и моих друзей совпадают в расписании в этом полугодии. И теперь каждый расходится по своим классам. Я стараюсь быстро собрать вещи и перейти в класс истории США, несмотря на то, как сильно хочу обсудить выходные с нашей тройкой, ведь учитель уж очень не любит опоздания. Да, она не ставит за это плохие оценки, но только от ее укоризненного взгляда становится не по себе. И, если я не ошибаюсь, сегодня будет проверка знаний по прошлой теме. Забегая в класс, понимаю, что не опоздала, к счастью. А вот и звонок. Миссис Уилсон здоровается и, стуча каблуками, проходит между рядами, раздавая листочки с самостоятельной работой. В классе полнейшая тишина, только слышны шелест бумаги и звук пишущих ручек. Ровно через сорок пять минут работы сдаются, и учительница разрешает нам покинуть класс раньше звонка. Еще один урок, английский, проходит неприметно. Наконец мы встретимся с друзьями в столовой, и у нас будет целых пятьдесят минут, чтобы обсудить практически все. Заходя в буфет, вижу их, сидящих за столиком возле огромных, панорамных окон. Видимо, специально выбрали это место, зная, что я обязательно буду наблюдать за внешним миром. Если кто-либо спросит, как же началась наша дружба, не думаю, что смогу дать точный ответ. Да и они, наверное, тоже. Наша компания основалась в пятом классе. Единственное, что я могу сказать про ее зарождение. Это была та самая ситуация, когда вы ненамеренно и случайно начали общаться, а позже сблизились. Я думаю: именно при таких обстоятельствах можно найти "своих людей". И эта дружба, возможно, будет длиться годами, как в нашем случае. Я благодарна судьбе за то, что их встретила. Они оба всегда были готовы помочь в любых жизненных ситуациях и делали это, вытаскивали меня из дерьмовой ямы моих проблем. Наверное, никогда не смогу им отплатить за это. Но я всегда помогу каждому из них, даже если они не попросят, однако буду видеть, что им это необходимо. Возможно, именно из-за этого мы так и сблизились. Так и сошлась эта тройка — девочка с шоколадными волосами и голубо-зелеными глазами, мальчик с русой своеобразной прической в прошлом и глазами цвета дымящих углей и девочка, чье лицо с зелеными глазами обрамляли черные, кудрявые волосы. — Ливи! Наконец-то мы можем нормально поговорить, — с расплывающейся улыбкой на лице, лепечет она. Только Патрисия называет меня "Ливи", и мне это безумно нравится. — Да, ты права. Даже несмотря на то что мы каждый день списываемся, нам и правда есть, чем поделиться, — улыбаясь, проговариваю. — Я вообще-то тоже здесь, — без злости и негодования отзывается Джек. — Итак, что сегодня на ланч? — заинтересованно спрашиваю, переводя тему. — Из основного пицца, овощной салат и утка с яблоками. А из напитков всё, как обычно: молоко, йогурт и сок, — Джек, как всегда, с удовольствием рассказывает про меню. — Отлично, тогда я сейчас вернусь, подождите меня. — Нет, мы сейчас быстро доедим и специально раньше уйдем, — смеясь, говорит Пэтси. Я закатываю глаза и улыбаюсь, ведь это уже как традиция у нас. Иногда неосознанно можем говорить нелогичные фразы, но вполне вежливые для общества. И каждый раз подтруниваем друг над другом. Взяв пиццу, чуть не проливаю на себя сок. Ничего нового. Если хочется прийти в какое-то место и побыть немного в тишине, то у нас это точно не буфет. Гул разговоров и споров расходится по всему помещению, немного напрягая уши. Я, конечно, люблю поговорить и пошуметь, но слушать чужие крики не в радость. Однако, когда увлекаешься разговором с кем-то, вовсе не замечаешь посторонних звуков, исходящих из разных уголков зала. Возвращаюсь к столу, а Пэтси уже смотрит на меня сочувствующим и взволнованным взглядом, а Джексон — серьёзным. Мне это не нравится. Совсем. — Что-то случилось, почему вы так смотрите на меня, неужели я все-таки пролила сок?! — отчаянно спрашиваю, оглядывая одежду — белую толстовку и голубые джинсы скинни. — Ну, естественно, чего еще можно было ожидать от меня. Мою тираду прерывает девушка. — Нет, насчет этого можешь не переживать, — нервно улыбаясь, отвечает Патрисия. — Ммм, мы хотели поговорить о тебе, — три, два, один. — А точнее о твоей маме и дяде. Бегая глазами по моему лицу, подруга пытается понять мои эмоции. А я, как обычно, закатываю глаза, слегка отворачиваю голову и поджимаю губы. — Лив, это правда серьезно и важно — перестань отмахиваться от этого разговора! — повышая голос, начинает обращаться ко мне Джексон — и мое внимание вновь приковано к ним. — Оливия, мы же переживаем и хотим помочь! — пытаются достучаться до меня. Бесполезно. — Да все нормально, прекратите! Может, это и неправильно, но я не считаю, что это прям так "небезопасно" и "ужасно". Не будет же это происходить вечно. Вы волнуетесь, но не стоит, пожалуйста! — уже почти умоляю их. Все равно этот разговор ни к чему не приведет, а только испортит нам всем настроение. — Лив, хватит! Ты знаешь, что это ненормально. Всё. Моя точка кипения достигла предела. Резко и громко поставив поднос с едой на стол, разворачиваюсь на пятках и ухожу прочь. Возможно, я избегаю этого разговора. Я этого не отрицаю. Но однозначно не хочу об этом говорить. Не дав далеко уйти, меня хватает кто-то за плечо и разворачивает на сто восемьдесят градусов. Джексон. Ну, естественно. Кто бы сомневался. — Отпусти. Меня. Немедленно, — проговариваю сквозь стиснутые зубы. — Ладно, раз ты не в духе сегодня, забудем. Но не думай, что сможешь избежать этого разговора, — возможно, наблюдающие за нашей перепалкой подумали бы, что мы выясняем любовные отношения, но это вовсе не так. — Раз вы так хотите сделать все сами, не учитывая мое мнение, то почему уже не сказали кому-нибудь из учителей или директору или не обратились в полицию? — с каждым словом понижаю голос: не хочется, чтобы все знали настоящую суть разговора. Но злость наоборот только возрастает. В ответ молчание. Резко выдергиваю руку из его несильной хватки и быстро шагаю прочь из этого помещения.* * *
Черт. Из-за своей гордости и этих упреков я даже не успела ничего съесть. А возвращаться однозначно не хочется. Подняв голову и посмотрев на стену, понимаю, что до конца обеда осталось чуть больше десяти минут. Все это время я пробыла в женском туалете, стараясь успокоиться после недавней стычки. Слава Богу, никто не заходил сюда, что, на самом деле, очень странно. Вновь смотрю в зеркало. Опять эти чертовы голубо-зеленые глаза, небольшой нос, чуть тонкие губы и каштановые, слегка волнистые, неряшливо собранные волосы в высокий хвост. Приспустив толстовку, можно увидеть возле ключицы и шеи небольшое сине-фиолетовое, уже становящееся желтым, пятно. — Оливия, — боясь, что кто-то из учителей или учеников это заметит и доложит, обратно натягиваю повыше толстовку. — Это я, не волнуйся, — секунд десять молчание. — Я принесла твой обед. — Откуда ты знала, что я здесь? — игнорирую ее слова. Знаю, что никто ничего не видел, но сердце все еще быстро стучит и чуть ли не выпрыгивает из груди, и его биение четко отдается в ушах. — Ты всегда сюда приходишь, когда мы... пытаемся на эту тему поговорить, — опять тягостное молчание. — Уже скоро урок, а ты ничего не съела, и, зная твою гордость, точно бы не вернулась, и оставшийся день ходила бы голодная. — Пэтси, спасибо... Мне жаль, что я вновь сорвалась и только оскорбила вас. — Так, стоп, не смей извиняться из-за этого. Мы стараемся понять тебя, пытаемся не давить, но мы не можем больше просто смотреть и бездействовать, — серьезно говорит она. — А Джексон не сказал тебе то, что я ему заявила после нашего положительного разговора у всех на виду? — Он мне вообще ничего не сказал, — обыденно отвечает. — И что же произошло? — Я так и думала. Не думаю, что сейчас это уже имеет значение. Ты права: скоро урок, а мы до сих пор здесь. У нас последняя биология вместе. Вот после нее все и обсудим, — подходя ближе к ней, разглагольствую. — Ладно, — отдавая мой обед, произносит и направляется к выходу. — Я поговорю с Джеком. — Спасибо, — одариваю ее вымученной улыбкой, и она в ответ также.* * *
А вот последующие два урока, в отличие от предыдущих, проходят не так скоротечно. Несмотря на мои любимые предметы, французский и игра на гитаре, я немного заскучала на первом, а на втором у меня просто не получалось настроиться: все время что-то отвлекало, точнее какие-то мелочи. Возможно, сегодня просто не мой день. Садясь за парту, замечаю, что наша учительница по биологии отсутствует, хотя она всегда раньше всех нас приходила в кабинет и одаривала приветствиями и улыбками каждого, кто заходил. Сегодня точно что-то не то. Звенит звонок, а ее все еще нет. Ученики начинают перешептываться между собой по той же причине, что и наше трио. Мы с Джеком вновь общаемся так же, как прежде, будто в столовой ничего не было. Я очень рада этому. Как бы мы не ссорились, мы никогда не бросим друг друга. Корю себя каждый раз, когда не сдерживаюсь и грублю своим друзьям, даже если они спрашивают не такие болезненные темы, как сегодня. И самое главное — они вовсе не виноваты в этом. Дверь звонко открывается, и заходит высокий, статный мужчина в официальном костюме с кейсом в руке лет... сорока? Сложно понять: внешне выглядит именно так, но в его глазах можно увидеть опыт пройденной, долгой жизни и, возможно, какую-то усталость. Могу сказать, что этот опыт дает понять, что мужчине больше пятидесяти, а, может, и шестидесяти лет. Его глаза цвета янтаря глубоко посажены, однако это еще больше выделяет их. А из-за его белокурых, чуть длинных волос невозможно увидеть седину. Все же ему, наверное, окола сорока. Мне показалось. Слишком уж люблю уделять мелочам внимание, даже когда это не требуется. — Добрый день, юные дамы и господа. Прощу прощения за опоздание: нужно было кое-что обсудить с директором. Меня зовут Кайл Аллен. Можете называть меня мистер Аллен либо по имени, как вам удобнее. И теперь я ваш новый преподаватель биологии, — его голос четкий, а речь грамотно поставлена. — Извините, мистер Аллен, а что случилось с нашей прошлой учительницей? — слегка вздрогнув, поворачиваюсь к взволнованной девушке, сидящей недалеко от меня. — Мне очень жаль вам это сообщать, но она скончалась: сердечный приступ. Слышно только тиканье часов. Дыхание спирает, и в классе настает гробовая тишина. Символично.