***
Часы уже показывают два часа ночи. Когда время успело так быстро пролететь? Я же пришла домой где-то в десять. Закончив с раной (после процедуры еще наложила повязку) и отмыв пол, наконец могу лечь спать, однако уже не так много времени осталось для сна. Если я вообще смогу сразу же заснуть, хотя после всего произошедшего, чувствую, что, как только моя голова коснется подушки, сразу вернусь в излюбленный мир сновидений. Выпив еще обезболивающее, ложусь в любимую постель и укрываюсь мягким одеялом, стараясь не ложиться головой на ту сторону, где травма. Сейчас я ощущаю полное умиротворение, уже почти забыв о том, что произошло несколько часов назад.***
На удивление утром я встала бодрячком, и вовсе не хотелось спать. Сделав утренние процедуры и позавтракав жареными яйцами, которые запихнула в себя через силу, ведь есть вовсе не хотелось, быстро прошмыгнула в комнату и начала снимать повязку перед зеркалом. С ней я по-любому не могу пойти в школу, потому что начнется куча распросов, которые бы хотела избежать. Я даже не знаю, стоит ли говорить Патрисии и Джексону об этом. У них есть свои проблемы, и никому не хочется выслушивать чужие. Хотя если скажу, то они все равно уже не смогут ничего изменить, а будут лишь волноваться больше меня. Рассечение на голове от слова совсем не болит, и чувствую я себя хорошо. Но на всякий случай съем (вот именно, я их столько принимаю, что не пью, а ем уже) еще пару болеутоляющих. Надеюсь: в школе ничего сверхъестественного не произойдет. И самое интересное, что сегодня я не видела ни мать, ни дядю. Возможно, они, конечно, еще спят, особенно Фрэнк, иначе не могу объяснить, куда они "пропали".***
— Боже, как я соскучилась за вами! — Как только вижу друзей, сразу подбегаю к ним с обниманиями. — Как я тебя понимаю, — соглашается Пэтс. — И тебе привет, Лив, — проговаривает Джексон. — Вы давно тут стоите? — Неа, пару минут. А у тебя все нормально? — неожиданно спрашивает Джек. Я сразу же напрягаюсь. Они что-то знают? Но как? — Конечно, а с чего такие вопросы? — Да не знаю, как-то показалось. — Вот именно, что показалось, так что давайте уже зайдем в школу, а то прохладно немного. Все в норме, не волнуйтесь, — пытаюсь красиво съехать с этой неудобной для меня темы, и вроде получилось. Направляясь ко входу школы, ощущаю на своей спине их пристальные взгляды, но не оборачиваясь. Может, они не будут обращать внимание на мое поведение и просто забьют или поверят в ложь, хотя в ней есть доля правды. Сейчас я себя отлично чувствую, поэтому все нормально. Пробираюсь через небольшую толпу у входа и захожу в холл. Школьная атмосфера никогда не перестанет мне нравиться, я думаю. Ученики и преподаватели мельтешат в коридорах, разговаривая о важном событии. Здание уже начинают украшать к одному из самых интересных праздников, Хэллоуин, который уже будет в эту пятницу. Не могу сказать, что это самый мой любимый праздник, однако да, я его люблю, как и многие американцы. Этот день я определённо могу назвать волшебным, мистическим, в какой-то мере жутким, но это не убавляет его привлекательности.***
Учебный день прошел довольно быстро, по-моему, у всех. Или это из-за того, что многие были заняты разными делами и в процессе время пролетает незаметно. Скорее всего, после последнего урока, биологии, пойду в библиотеку. Нам почти ничего не задали, однако я так давно там не была. Хочется даже просто посидеть и ни о чем не думать, лишь вдыхать аромат и старых, и новых книг и слушать перелистывание страниц и чьё-то шептание. Возможно, в такой атмосфере я случайно засну. Пока я, Патрисия и Джексон идем в кабинет Аллена и разговариваем об интересных новостях, моя голова вновь начинает болеть, не переставая. Хоть бы перенести этот урок без потерей в виде меня. Сейчас она отдает тупой болью, в отличие от вчера. Заходя к кабинет, замечаю Кайла, который сидит за своим столом, что-то записывая. Еще пару минут, а, может, и сейчас прозвенит звонок, что и происходит. Почти сразу мне становится хуже, намного хуже. Стараюсь все еще удерживать концентрацию и внимание на новом материале, но это плохо получается. То я в своих мыслях, думая, когда это закончится, то иногда улавливаю некоторые фразы из сегодняшней лекции. Чувствую, как очень сильно начинает пульсировать рана на затылке, и теперь не могу даже просто сидеть: голова такая свинцовая и тяжелая, что хочу заснуть и все. Глаза пекут и слезяться, еще чуть-чуть, — и слезы потекут от боли. Почему это со мной происходит и сейчас? Я даже сделать ничего не могу. До конца урока остается... пять минут? Слава Богу. Сразу же пойду домой и осмотрю рану, обработая должным образом. Мне кажется: она опять начала кровоточить. И я как будто нахожусь больше во сне, чем в реальности. Я так хочу спать. — ...окончен, Вы можете... свободны. Не сразу осознаю смысл предложения и от кого оно было. Надеюсь: никто не заметил мое ужасное состояние. Когда наконец начинаю делать какие-то движения, понимаю, что в классе никого не осталось, только у двери стоят Джек и Пэтси и, кажется, обеспокоенно смотрят на меня, уже собираясь что-то сказать. — Ливи, ты идешь? Все хорошо? — Как же они беспокоятся. — Да-да, я сейчас подойду, подождите меня в холле или на улице. — Возможно, они подумали, что я хочу поговорить с Кайлом, поэтому и оставили. Вставая из-за парты, падаю почти мгновенно: ноги не держат, в висках немеет, и я оказываюсь на полу, не успевая схватиться и удержаться за стол, чтобы предотвратить падение. Затылок просто горит, и мне кажется, что кровь опять начинает течь, а из глаз уже точно текут слезы. Господибоже, больно. — Мисс Оливия, Вы себя плохо чувствуете? — даже сразу не понимаю, что ко мне подошел учитель и пытается поднять и осмотреть меня. — Сделайте что-нибудь, мне так плохо, — стону, пытаясь не отключиться, хотя я уже в предобморочном состоянии. Меня мутит. — Скажите, что произошло? У Вас рана или травма какая-то? — Голова... — шепчу так тихо, что он, наверное, и не расслышал. Кайл начинает ощупывать и просматривать голову одной рукой, пока другой придерживает меня. И вот Аллен натыкается на то самое болезненное место на затылке, из-за которого все началось, пока я шиплю от неприятных ощущений. Мне кажется, что только от этого мучительного касания я сразу умру. — Боже мой, Вам надо немедленно в больницу. Почему Вы раньше этого не сделали? — преподаватель поднимает меня на руки, и я погружаюсь в забвение. Наконец стало так тихо и спокойно.***
— Оливия!? — Что произошло? — Что мы можем сделать?! Вырываясь из рук беспамятства, слышу некоторые доносящиеся фразы от разных людей, правда, не понимаю от кого. Хотя какая разница? Не помню, чтобы еще когда-то так дерьмово себя чувствовала. Будто я упала с десятого этажа, и у меня горячка, лихорадка и все болезни, которые только есть. — О Боже... — Оставьте... лучше домой... я сделаю... — ... уж нет — Да... лучше... — ...тьельно? — Норма... — Я... Последние реплики слышала вообще только частями слов из-за вновь надвигающегося сна, который, быть может, ждал меня почти целый день. Сон — самое прекрасное времяпрепровождение, ведь там ты ничего не чувствуешь.***
Открываю глаза с подрагивающими веками и смотрю на потолок на протяжении нескольких, а, может, и десятков минут. В голове пустота, лишь иногда сменяющаяся с шумом. Я даже не слышу стука своего сердца. Будто умерла. Из-за этой мысли резко встаю с какой-то койки. Опускаю ноги на пол, и холод плитки сразу обжигает пальцы. Несмотря на это, все равно переношу полностью вес на ноги, в надежде что они удержат. Замечаю, что одета в какую-то ночнушку с красными цветками. Во мне будто какой-то голос шепчет что-то нечленораздельное — и, несмотря на непонимание слов, я со скоростью света вылетаю из помещения и бегу прямо по коридору. Сама еще не до конца понимаю зачем. Страх и тревожность так охватывают, что я начинаю задыхаться и замедлять бег. Я уже столько мчусь, а холл так и не заканчивается. В конце концов, вовсе остановившись, прислоняюсь к стенке, чтобы вдохнуть побольше воздуха, как неожиданно меня кто-то (или что-то?) хватает за голову и ударяет об стенку. Но делает это не с целью убить или сделать не дееспособной, а чтобы обратить на себя внимание, поэтому удар получается несильным. — Он рядом, — молодой парень с короткими рыжими волосами и ярко выраженными веснушками говорит неживым голос, пытаясь достучаться до меня. — Кто рядом? — я до сих пор не понимаю, что происходит. Кто это вообще? У него такие холодные руки. Я сама сейчас превращусь в ледышку. — Он... СМЕРТЬ, — последнее слово он так выкрикивает, что чуть не оглохла. Что происходит? А после парень просто исчезает, а я падаю на пол.***
Громкий писк для моих непривыкших ушей разрывает помещение, в котором пребываю. Я не знаю, где нахожусь, ведь еще не открыла глаза, с надеждой продлить момент спокойствия во время дрема, однако не получилось. Еле разлепляю глаза со слипшимися ресницами. Чтобы наконец нормально все увидеть, приходится проморгаться с десяток раз: освещение бьет прямо в глаза. Не знаю, что меня теперь еще больше раздражает: писк какого-то прибора либо же ядовито-белые стены, будто я нахожусь в психбольнице. Это осознание заставляет полностью распахнуть глаза и резко подняться, отчего голова опять запульсировала, вынуждая промычать что-то нечленораздельное и схватиться за виски, пытаясь унять боль и покалывание. И благодаря этому движению замечаю в руке вставленную иглу. Я никогда ничего не ломала себе, не было травм, следовательно, меня не было в больницах, поэтому даже не понимаю, как тут все происходит и для чего. Надеюсь: не задержусь здесь надолго, а точнее сегодня же вернусь в любимый дом. А как я вообще здесь оказалась? Последнее, что помню, — как находилась в школе. Вроде же все нормально было. Неужели это из-за травмы? Поднимая медленно руку, касаюсь затылка и нащупываю вновь повязку. Боже, а как это произошло? При ком я попала в такую ситуацию? У меня однозначно будут проблемы. Повторно осматривая более детально комнату, замечаю часы, висящие сбоку. Циферблат показывает семь часов... утра или вечера? Какого черта? Я что так долго здесь нахожусь? Как я могла умудриться попасть в такую ситуацию? Интересно, что будет, когда наконец попаду домой. Меня снова швырнут в стол или что-то по оригинальнее? Во время раздумий насчет пробелов в памяти не замечаю тихий, почти незаметный скрип двери, которую открывает мужчина лет пятидесяти. Он одет в такую же кристально белую одежду, как все помещение. Отчасти это даже нервирует. — Мисс Бейвелис, как вы себя чувствуете? Пару секунд молчу, чтобы ответить на этот вопрос. Я даже не задумывалась об этом с того момента, как очнулась. — Хорошо, мистер...? — Дарквуд. Головокружение, тошнота присутствует? — Нет, все нормально. — Вы помните, что произошло? — Если честно, то не очень. — Что последнее Вы запомнили? — врач подходит ближе ко мне, держа блокнот в одной руке, а ручку — в другой. Он кажется довольно доброжелательным и спокойным. — Я была в школе, на уроках, — все еще пытаюсь выудить хоть какую-то информацию из воспоминаний, но это оказывается неудачным. — И все. Не могу вспомнить, что именно случилось. — Такое бывает. Через время к Вам должна вернуться память, — облегченно выдыхаю, слыша эту новость. Но в то же время опять начинаю переживать: — Так, а что именно произошло? Кто мне нашел? Доктор секунд десять думает о чем-то (может, о том, говорить мне или нет, либо что я что-то замышляю), прежде чем выдать: — На последнем уроке Ваше состояние сильно ухудшилось, а в конце — открылось кровотечение раны на затылке, которую Вы еще раньше получили и даже пытались обработать. А помог преподователь мистер Аллен. Мы уже рассказали родителям, что произошло, поэтому можете не переживать. Они были так удивлены. Хотя это естественно. И нам всем очень хотелось бы узнать, где Вы получили такую травму? Ведь это не просто царапина какая-то. У Вас была операция, и мы накладывали швы. А это серьёзно. Мне казалось, что он вообще не прекратит говорить. Несмотря на краткое описание ситуации, я все равно не могу вспомнить ее. Будто этот момент из жизни просто стерли белым ластиком и остался идеально чистый лист. И от меня, наверное, ждут ответ на тот вопрос. Может, сказать, что не помню, как я получила рану? Должно прокатить. — Я не помню, как это случилось. — Точно? Эта бы информация могла бы нам помочь в Вашем лечении, — кажется, он начинает что-то подозревать. — Да, я вообще не помню, — опускаю глаза вниз, будто задумываюсь с целью припомнить ситуацию. — Что ж, очень жаль. Если вспомните, то обязательно говорите медработникам, а они передадут мне, и мы побеседуем. А сейчас Вам нужен отдых, — доктор встает и быстро достигает двери, прежде чем я задаю вопрос и этим останавливаю его: — Извините, а сколько я буду здесь находиться? — Все, конечно же, зависит от Вашего самочувствия и состояния. Но думаю: это может произойти через три-четыре дня. — Что?! Целых четыре дня?! А можно как-то ускорить этот процесс? — Если Вы так волнуетесь из-за вечеринки в честь Хэллоуина, то лучше бы поберегли здоровье. Особенно в такой ситуации. Но, в любом случае, все зависит от Вашего организма. Но, в любом случае, нужно пролежать здесь несколько дней, чтобы мы могли понаблюдать в случае непредвиденных ситуаций, — договаривая последние слова, врач окончательно уходит и закрывает за собой дверь, оставляя меня на едине со всеми мыслями. О черт, аж четыре дня. Я не могу столько здесь находится. Хотя есть надежда покинуть это место раньше, на что очень надеюсь. Интересно, а Патрисия и Джексон знают, что произошло? Хотя это не могло бы никак обойтись без них. А еще Хэллоуин в эту пятницу, точно. Я совсем забыла. Хотя я вообще много чего забыла. Джек каждый год готовится к этому празднику. Наверное, самая не заинтересованная в этом - Пэтс. Несмотря на то, что она очень любит модничать и красиво одеваться, она чуть-ли не ненавидит этот праздник. По крайней мере, так было в прошлые года. Вновь прокручивая все события, произошедшие за последние стуки, стараясь найти утерявшиеся воспоминания, схватываюсь за тот сон, который приснился перед моим пробуждением. Это было так ужасно и странно. Что имел в виду тот парень? И кто же он? Либо это все просто моя бурная фантазия. Из-за бесконечного потока мыслей в совокупности с усталостью, не замечаю, как в какой-то момент глаза последний раз закрываются и впадаю в сон.***
Молодая пара проходится поздно вечером по пустынным улочкам, где лишь иногда проезжают машины, небольшого городка, расположенного недалеко от Сан-Диего. Парень и девушка идут, держась за руки так крепко, будто боятся, что сейчас кто-то отнимет их партнера друг у друга, и близко прижимаясь то ли от холода, то ли от желания быть ближе. Они выглядят очень счастливыми. Рыжеволосый парень пристально наблюдает за белокурой девушкой, пока она что-то воодушевленно рассказывает, не убирая улыбку с лица. Ее глаза искрятся и блестят от такого умиротворенного момента. А он всматривается в ее глаза с такой любовью и желанием наконец поцеловать ее пухлые розовые губы. Но в какой-то момент эту идиллию нарушает звонок на телефон. Парень извиняется и отвечает на звонок, чуть отходя от блондинки. Проносится резкий свист пули, которая в мгновение ока попадает в свою цель — рыжеволосый, как только замечает ранение, сразу опускается на землю. Девушка со всей мочи кричит от ужаса и зовет на помощь. До нее не сразу доходит, что нужно позвонить в скорую. Она старается остановить кровотечение, прижимая к ране дрлжащие руки и одновременно стараясь вытирать слезы, что так мешают видеть все четко. Парень выглядит совсем бледным и безжизненным. Почему так происходит? В самые счастливые моменты, когда кажется, что жизнь прекрасна, случается то, что переворачивает твою жизнь на триста шестьдесят градусов. Звуки быстрых шагов становятся все громче, видимо, переходящие в бег, и в поле зрения появляется мужчина немолодой и нестарый со светлыми волосами, одетый в свободную повседневную одежду. — Эй, что у Вас произошло? Я слышал, как кто-то кричал.