Чат: Минги
Минги: доброе утро! Минги: ну, я надеюсь, что ты проснулся... Минги: короче главное чтобы я тебя не разбудил Минги: боже что за бред я пишу...надо удалитьВы: не надо ничего удалять, это мило и забавно
Вы: доброе утро, ты не разбудил меня
Минги: господи, лучше бы ты спал это неловко Минги: ладно Минги: как ты себя чувствуешь?Вы: все отлично! побаливает конечно, но в целом, все чудесно!!!
Вы: а ты как? чего не спишь, ещё же рано
Минги: я тоже хорошо. да не знаю, просто не спиться. а ты чего вскочил?Вы: у меня работа сегодня ххх
Минги: о боже почему ты не сказал .... мы бы вернулись раньшеВы: я забыл?...
Минги: ххх Минги: до скольки ты работаешь? Минги: ты же работаешь в компании Пак Сонхва, я правильно помню?Вы: да да все так
Вы: я сегодня часов до пяти, может чуть позже
Минги: можно я тебя встречу?Вы: ты так сильно хотел бы увидеть мое лицо в синяках?хххх
На самом деле Юнхо был готов скакать по квартире от счастья, точнее, он так и делал. Он глупо перечитывал сообщение Минги и пищал от волнения, хорошо, что дома он был один. Минги: мне не важно в синяках оно или нет Минги: если быть честным я просто хотел бы тебя увидеть Юнхо скатился по стенке рядом с унитазом, зажимая лицо руками. Казалось, каждый сантиметр его кожи горел от смущения. Он пищал, кряхтел и издавал нечленораздельные звуки. Как такое вообще могло с ним случится? Как с ним вообще случился Минги? И вообще почему этот парень говорит ему такие вещи! Это было неприлично, они знали друг друга всего полторы, ладно, почти две, недели! Но почему сердце Юнхо так сильно трепетало? Он и сам не мог ответить. Лишь дрожащими пальцами написать что-то в духе "хаха это мило, но я читал, что некоторые маньяки тоже сильно зациклены на своих жертвах" – вот и всё, что мог сделать парень. Возможно, он безумно сильно ломал романтику их разговора, но, с другой стороны, какая у них с Минги могла быть романтика вообще! Юнхо вспомнил, что так то собирался на работу. Он отписался Минги, что напишет ему чуть позже, иначе опоздает на автобус, и продолжил свои недолгие сборы. Парень проверил квартиру перед уходом и, громко закрыв дверь и гремя ключами, побежал на остановку. Чонхо с утра написал ему, чтобы Юнхо ехал на работу без него, но тот за него не переживал. Не было причины. Они встретятся чуть позже, если, конечно, Чон не опоздает на автобус. К его счастью, водитель как всегда задержался на остановке, и Чону показалось, что ему стоит как-то отблагодарить этого мужчину в следующий раз. Он сел на ближайшее к выходу место, глазами замечая пару знакомых, но решил доехать до работы в тишине. Голова после вчерашнего ещё побаливала, но из разбитого носа всё никак не уходил запах винограда, да и самому Юнхо не хотелось, чтобы тот исчезал. Он всё думал про вчерашний день. Наверное, если бы Минги поцеловал его вчера, то парень не стал сопротивляться, и это его пугало. Разве это было нормальным — испытывать чувства почти к незнакомцу? Но Сон уже сделал для него так много... Эти мысли не покидали его голову ни на миг. Они были полностью забиты Минги и чувствами Юнхо к нему. Проблемой, которая не могла Чону расправить крылья и начать сближаться с Минги до конца, была его вера в то, что он не может никому понравится. Ну вот как? Восемнадцать лет жил-жил, всегда один, без единой валентинки на четырнадцатое февраля, а тут что? Любовь с первого взгляда? Чон не мог в это поверить. Да и не были ли эти все его мысли просто проделками его шаловливого подросткового разума? Парень и сам не знал, но что-то в глубине его сердца очень хотело, чтобы всё это было по-настоящему. Поглощённый этими мыслями, а также подготовкой к тесту на следующей неделе по биологии, Юнхо добрался до Пак Ент. Парень вышел из автобуса и поплёлся к парковке, куда должен был в скором времени подъехать Чонхо. Чонхо... Юнхо совсем забыл про их разговоры и о том, что будет после того, как Чхве узнает, что его не повышают. Но парень просто не мог ему сказать! Чонхо же в любом случае подумает, что он подлизался к доктору Паку и выбил себе повышение, но это было не так. Иного варианта Чон даже представить не мог, потому что для Чхве большая его загруженность не была проблемой. Его отец слишком давил на него, как казалось Юнхо, поэтому для парня не было ничего важнее в этой жизни, кроме как угодить ему. Ладно, возможно было кое-что. Точнее кое-кто. К этому времени к Юнхо подъехал мотоцикл какой-то японской марки, которую он всё не мог запомнить, резко останавливаясь в паре метров от него. На нём сидело двое. Пассажир снял шлем, и из под него выглянул Чонхо. Его волосы торчали во все стороны из-за того, что были прижаты шлемом, на плечах болтался рюкзак, а на самом парне из спец. формы для мотоциклов была лишь кожаная куртка. Он смеялся, легонько ударяя водителя. Тот же неспеша снял свой шлем, позволяя Юнхо снова увидеть лицо Кан Ёсана. Кан был парнем Чхве, и, кажется, что в этой жизни для Чонхо не было никого дороже. Как рассказывал сам младший, парни познакомились на курсах по китайскому языку, на которые, правда, Чонхо ходил не так долго из-за загруженности на работе. Их любовь разгорелась очень быстро и не угасала даже спустя два года. Ёсан был старше их на два года, работал менеджером в отделе продаж и учился на рекламщика. Хотя с его идеальным, по мнению Юнхо и Чонхо, лицом парню стоило идти в модельное и покорять подиумы всех стран мира. На это Кан отмахивался и лишь тихо смеялся, но своей красоты никогда не отрицал. Для Юнхо, Ёсан всегда казался идеальным старшим братом. Он был отзывчивым, мягким, хоть и не всегда мог правильно донести свои мысли, остроумным и очень образованным, хоть сам парень был и не из самой богатой семьи. Он родился и вырос в Америке, но его семья сильно чтила их национальные традиции, поэтому в быту у них с Чонхо было меньше разногласий, чем они думали по-началу. Да, они жили вместе, правда лишь тогда, когда отец Чхве уезжал в командировки. Но в эти дни Чонхо светился от счастья, будто бы у него внутри была лампочка, и, если говорить на чистоту, Юнхо им завидовал. Их пара в его глазах была идеальной, и парень хотел себе всё так же. — Я заеду за тобой после? — спросил Кан у Чонхо, помогая ему слезть с мотоцикла. — О, привет, Юнхо! — Привет, хён, — поздоровался с ним в ответ Юнхо, слегка отходя, чтобы не смущать пару. — Чонхо, жду тебя у входа, ладно? — Хорошо! — крикнул младший, сразу же разворачиваясь к Ёсану и обхватывая его шею руками. — Сегодня не стоит, меня отец заберёт, к сожалению. Но сможешь приехать через дня два-три? Он уезжает в командировку, я ещё уточню на сколько, хорошо? — Конечно, — мягко улыбнулся Кан одними губами и притянул младшего для нежного поцелуя, от чего у того запылали щеки. Он нехотя оторвался от Чонхо. — Ладно, беги, тебя Юнхо ждёт. Напиши мне, как доберешься домой. Шлем оставишь или забрать? — Возьми с собой, пожалуйста, — Чонхо чмокнул парня в щёку и помахал на прощание, прежде чем медленно побежать к Юнхо. — Пока, хён-а! — Пока, Хо-я, хорошего дня! — крикнул тот, прежде чем надеть шлем и уехать, после того как Чонхо поравнялся с Юнхо. — Боже, вы такие сладкие, у меня аж зубы заболели, — проскрипел Юнхо, гадко посмеиваясь над покрасневшими щеками Чонхо. — Если ты сейчас не заткнёшься, я кину тебя в бачок с реактивами, — прошипел младший, прежде чем рассмеяться. Они дошли до офиса, подшучивая друг над другом и громко смеясь, заряжая остальных сотрудников позитивом. Они были в коллективе самыми младшими, поэтому им многое прощалось и разрешалось, многие ими умилялись и относились как к своим младшим. Юнхо совсем забыл о сегодняшнем разговоре про повышение за веселой беседой с Чонхо. Списки должны были вывесить немного позже, за что парень был безумно благодарен. Он ещё не придумал, как оправдаться перед младшим, а тот, на удивление, и не сильно трепал его с расспросами. Они вдвоём дошли до кабинета отца Чхве и расстались там же, договорившись встретиться на обеде. Перед ним как раз собирались вывесить списки, поэтому Юнхо очень не хотел туда идти. Может сослаться на плохое самочувствие и уйти? Но встречи с Чонхо ему всё равно не избежать. Рано или поздно тот всё равно встретит его и начнёт расспрашивать о том, почему Чон сразу не рассказал о том, что Чхве не повышают. А Юнхо не мог об этом сказать. Просто не мог! Младший расстроится в любом случае и подумает, что парень настроил директора Пака на такой курс принятия решения, и ему будет уже всё равно, что и Чон, и Пак просто заботятся о нём. Сам Юнхо был совершенно не в восторге от своего повышения. Нет, безусловно, новая работа была интересной до безумия, но Чон боялся ответсвенности. Может поэтому Чон особо нигде не стрельнул. Когда на него вешали кучу заданий, то у парня всегда все выходило из рук вон плохо. Лучше, чтобы никто на него не обращал внимания, а он будет тихо и хорошо выполнять свою работу. Да в целом, это касалось не только работы. По жизни Юнхо также сильно боялся ответственности. По учёбе, в личных отношениях — везде. Ну почему её обязательно нужно было брать? Почему он не может быть незаметным серым человеком в этом мире? Сам парень не мог ответить на этот вопрос, поэтому, глубоко задумавшись, отправился в кабинет к Паку. Тот уже ждал его, когда Чон постучался в дверь. Сонхва внимательно читал какой-то журнал, сидя за своим столом. На нем стояла кружка свежесваренного Хонджуном кофе. Пак не торопясь отпивал его, читая о серии вооруженных ограблений в одном из районов Нью-Йорка. Когда шаги Юнхо стали достаточно громкими, чтобы доктор обратил на это своё внимание, мужчина отложил журнал в сторону, широко улыбаясь парня. Видимо, сегодня он выспался, но мешки под глазами меньше не стали. — Ну привет, человек-паук, — с ухмылкой сказал тот, от чего Чон скривился. — Как себя чувствуешь? — Прошу вас, доктор Пак, не называйте меня так, — взмолил парень, садясь на кресло напротив. — Я чувствую себя просто замечательно, вот образцы паутины, Господи, которую я обнаружил. — А ты уверен, что это паутина? — крутя в пальцах баночку, переданную Юнхо, спросил Сонхва, заставя Чона залиться краской и сразу же возмутится. — Ну знаешь, мог заснуть, забыть… Боже, что с твоим лицом? Тебя побили? — Я ходил на бои без правил вчера со своим… другом. И мне расшибли нос, да и лицо в целом, но в целом всё нормально. И могу сказать, что вчера я точно пульнул в того амбала паутину прямо из своего запястья. — Это уже интересно… — потянул Пак, вставая с кресла. — То есть, то, что я ползаю по стенам и всё в этом духе, не так интересно? — Продемонстрируешь кстати? — Достаточно показательно? — прыгая на потолок и вставая там на ноги, спросил чуть раздраженно Юнхо, сложив руки на груди. — Удивительно, — Пак был поражён. — Спускайся и не злись на меня, кто же думал, что у меня в жизни будет такое чудо? Мне нужно тебя изучить. — Ну я же не крыса, в самом деле, я не то чтобы против, просто тут особо нечего изучать, как по мне? Последствия радиации, не более. — Мы бы могли это нейтрализовать, если ты хочешь. — Мне нравится мое абсолютное зрение. — Ты забавный, — рассмеялся Пак. — Но в боях больше не участвуй, выглядишь очень плохо после них. Юнхо лишь рассмеялся в ответ, спрыгивая с потолка и подходя к Паку, который стоял на входе в свою личную лабораторию. Это было дорогостоящее удовольствие, но тот мог себе это позволить. Парень с интересом наблюдал за тем, как доктор погружает образцы в растворы и разные аппараты. Во время исследований они вели непринуждённую беседу ни о чем, поэтому Юнхо позволил себе успокоиться. Ну правда, не убьет же его Чонхо за то, что повысят не его. Ну да, сказал не сразу, но разве это было концом света? Чон задумался. Для Чонхо было. И это снова окунуло его в ужасные переживания. В ходе исследований, мужчина обнаружил, что такую паутину, которая была у Чона, можно было производить синтетически. Она была бы крепче и растягивалась лучше, но Чон лишь отмахнулся, говоря, что ему это не столь важно. Парень был бы рад, если бы Сонхва сделал ему пилюлю, чтобы эта жижа не текла из его запястий. Доктор пообещал, что подумает над этим, и стал дальше изучать состав паутины. Юнхо устало опустился на одну из табуреток, позволяя себе недолгую переписку с Минги, который зависал в очередной игре и откисал после вчерашнего. Сообщения от Сона заставляли парня улыбаться, и это было странно, но очень приятно. Он бы так и продолжил бездумно общаться с парнем, если бы не звонок бабушки. Обычно она не звонила ему, пока он был на работе, а писала сообщения. Юнхо напряжённо снял трубку. — Господин Чон Юнхо? — послышался чей-то нервный голос. — Д-да, это я, а что такое? — Госпоже Чон стало плохо, это скорая, пожалуйста, приедьте сюда как можно скорее. — Да, конечно, что с ней, я буду совсем скоро, — язык Юнхо заплетался от волнения. Парень вскочил с табурета, уходя в кабинет Сонхва, чтобы забрать вещи, чем привлек мужчину. Тот быстро проследовал за ним. — Госпожа Чон сказала, что ей раздался звонок с неизвестного номера. Её сын умер вместе со всей семьёй в пожаре прошлой ночью, — объяснил сотрудник скорой. В ответ была лишь тишина. — Господин Чон, вы на связи? Вы выезжаете? Телефон полетел на пол из трясущихся пальцев Юнхо. Это не могло быть правдой. Не должно было быть. Парень не помнил, как Пак стал трясти его за плечи, стараясь привести в чувства, как что-то промямлил в ответ, и Сонхва повел его к своей машине, довозя до больницы. Как его бабушку везли в реанимацию, а холодный голос полицейского, как бы тот не старался быть мягче, произносил те страшные слова:Вчера вечером в доме семьи Чон произошел пожар. Ваш брат связался с нехорошей компанией, где задолжал немалую сумму, которую не смог отдать. Те захотели ему отомстить поджогом дома, но, так как ваш брат и родители не уехали на Чеджу, как планировали, то в пожаре погибли все. Мы всё ещё ищем преступников. Примите наши соболезнования.
Юнхо не помнил, как Сонхва оплатил ему и себе билеты на ближайший рейс в Корею и место в больнице для госпожи Чон. Юнхо не помнил, как приходил в морг на опознание, пока Пак держал его за руку, потому что парень был готов упасть в любой момент. Он не помнил, как проходили похороны. Лишь то, какой отвратительный запах кучи цветов стоял вокруг трёх урн с прахом его отца, матери и брата, кучу плачущих людей, которых он даже не знал, но которые желали попрощаться с такой чудесной семьёй и выразить соболезнования, и помнил этот отвратительный хруст ткани пиджака главного скорбящего. Не помнил, как ему позвонили, сообщая о том, что сердце госпожи Чон не выдержало. Как её тело буквально за день переправили из Нью-Йорка в Кванджу, что было заслугой Пака, и как рядом с тремя урнами появилась и четвертая. Юнхо помнил лишь количество слёз, которые безостановочно лились из его глаз, следы от собственных ногтей на каждом участке кожи, удушающий галстук под воротом белой траурной рубашки, Сонхва, который старался успокоить его, прижимая к себе, словно родного человека, и борясь вместе с Юнхо с ночными кошмарами. А ещё Юнхо помнил гнев. Обиду на эту жизнь, что так обошлась с его семьёй, с ним и дала тем ублюдкам сбежать. И Юнхо помнил своё обещание. Он обязан их найти. Измучить также, как измучили его семью, заставить пожалеть, что те остались живы. Юнхо должен отомстить.