The Amazing Spider-Man: Become Everything

      Полторы недели. Именно столько понадобилось Юнхо, чтобы оправиться от простуды и наконец прийти в школу. Сан и Уён на пару были готовы раздавить парня в своих объятиях, как только он показался на пороге столовой. Он специально решил не говорить, что выйдет в школу, но на самом деле не ожидал, что они встретят его так тепло. Их клуб лузеров снова был в полном составе, хотя между определенными личностями чувствовалось напряжение. Химию между Саном и Уёном было невозможно не заметить: их постоянные касания, который были типа случайны, взгляды, которые рано или поздно все равно возращалсиь друг к другу, интонации. Им все ещё было неловко перед Юнхо, потому что как они сказали сами: «как мы должны веселиться, когда у тебя такое случилось». Чон заверил, что уже пережил и отошёл от всего, что было, и особо не хочет про это вспоминать и концентрироваться на своем несчастье, но эти двое продолжали играть в свою нелепую игру.       Отношения самого Юнхо сложно было назвать отношениями в привычном понимании. Он с Минги почти не пересекался в школе, болтать по телефону часами они также не могли, Юнхо приходилось нагонять всю программу, что он пропустил, а приезжать к парню домой Сон мог лишь пару раз в неделю, что значительно усложняло этап узнавания друг друга и так называемого «букетно-конфетного» периода. Чону было неловко писать милые смс, Минги же наоборот на них не скупился, зато, когда он приезжал к парню, то они по большей части просто молчали, пока Юнхо решал домашку. Их максимум — держаться во время этого за руки и поцелуй в щеку на прощание. Парень не знал: должен ли он беспокоиться об их отношениях или нет. Он в целом не чувствовал, чтобы с Минги у них поменялось из дружбы хоть что-то, кроме поцелуев. Это было странно, но в тот же момент казалось правильным. Они не спешили, стараясь узнавать друг про друга что-то хотя бы понемногу.       Но в целом, жизнь Юнхо вернулась в прежнее русло, по крайней мере, ему так казалось. Сонхва официально стал его опекуном, им обоим почему-то было неловко произносить «приемный отец», и на карточку Юнхо стали поступать баснословные для него деньги, которые поначалу он пытался возвращать, но старший пригрозил ему, что если тот продолжит пытаться вернуть ему хоть цент, то Сонхва перестанет с ним разговаривать. Поэтому парню не оставалось ничего кроме, как принимать переводы от обеспокоенного состоянием своего приемного сына опекуна и есть чуть лучше, чем раньше. С бабушкой у них никогда не водилось столько денег, как у него в один перевод Пака, даже если та пыталась что-то откладывать с пенсии. Юнхо чувствовал вину, что живёт так хорошо после ее ухода, поэтому решил просто класть большую часть денег на счет в банке, где уже лежала часть суммы от продажи участка в Корее, остальную же он потратил, вернее Сонхва, но чисто по документам, так настоял сам Юнхо, на первый взнос за квартиру, в которую он решил переехать. Она была относительно близко к работе и школе, была больше похожа на студию, и этот простор успокаивал нервы Чона. Ему осталось вывезти все вещи, а с этим проблем не будет, и продать недвижимость. Юнхо было больно расставаться с тем местом, где они мирно жили с бабушкой, но оставаться там было ещё больнее. Поэтому в воспоминаниях он решил оставить лишь настольгию, стараясь не омрачать её грустью, для которой в его сердце уже не оставалось места. Минги активно помогал ему с переездом, после школы ездя к парню и забирая по несколько коробок по возможности. Квартира находилась от дома Минги пусть и не в шаговой доступности, но они явно стали жить ближе друг другу, чем раньше, а значит пересекаться и развивать свои отношения они смогут гораздо чаще.       — Я могу встретить тебя после работы? Пожалуйста? — в голосе Минги слышалось какое-то отчаяннье, когда Юнхо запрыгивал в автобус до работы после школы. Они встречались уже почти три недели, если считать грубо, но виделись от силы раза четыре или пять вне школы.       — Если я не закончу поздно, ладно? — мягко ответил Чон, заныривая в автобус и подходя к окошку. Парень вытащил от туда ладонь, помахав Сону, чем вызвал у того улыбку, пусть и всё ещё печальную. — Я напишу тебе примерно за час!       Тот лишь кивнул, провожая взглядом автобус, который довольно быстро набрал скорость и скрылся с его глаз. Юнхо же сел на свободное место, удивляясь, что не находил в салоне Чонхо. Они так нормально и не поговорили с того дня, Сонхва не вывешивал списки повышений, а значит Чхве ещё ничего не знал. Чон решил не думать об разговоре раньше времени. Наверное, Чонхо войдёт в его положение? Он на это надеелся. Воткнув в уши наушники, парень откинул голову на сидение, прикрыв глаза. Спалось всё ещё отвратительно, Юнхо даже пробовал выпить снотворное несколько раз, но ничего не помогало. Он не хотел признавать, но постоянно был на нервах. Сам не знал почему: из-за Чонхо, школы, работы, подготовки, которую скоро должен был пройти, как герой, из-за Минги, из-за случившегося. Его голова постоянно кипела, и это было неприятно. Юнхо хотелось покоя, которого в его жизни не было уже ужасно давно.       Автобус немного потряхивало, и Чон стал засыпать. Сны, никакие кроме кошмаров, уже давно не снились парню, поэтому, когда перед глазами вместо цветастых образов снова появился черный экран, Юнхо не удивился и не расстроился. Пустота позволяла расслабиться хоть ненадолго. Колеса шли достаточно мягко и быстро по дороге, поэтому путь до работы показался парню каким-то слишком коротким. Неохотно разлепляя глаза, когда водитель остановил автобус у входа в офис, Чон вывалился из автобуса. Плечи затекли, и боль раздавалась по всему телу. Парень неуверенно пошёл в офис. Казалось, что каждый человек решил посмотреть на него, прежде чем Юнхо скрылся в помещении подсобки. В его жизни проявилась ещё одна проблема: то, что Юнхо приемный сын Сонхва, разнеслось по новостям с такой быстротой, что меньше чем за полчаса ему позвонил каждый, с кем он более менее контактировал, уточняя, точно ли это про него. И теперь это повышенное внимание к его персоне, приемному сыну главы одной из крупнейших компаний, стало на парня безумно давить. Он быстро переоделся и постарайся натянуть маску на своем лице по самые глаза, лишь бы никто не обратил на него своего внимания.       Когда он пришел на своё любимое рабочее место, коллеги встретили его с теплотой, стараясь не задевать тему, по которой тот отсутствовал. К глубочайшему сожалению Юнхо, но почти весь офис в день смерти его семьи был поднят науши. Это смущало, но остальные не сильно грузили его из-за этого. Спустя добрых пятнадцати минут разговоров, они наконец преступили к работе. Чон наконец почувствовал себя в своей тарелке, когда нужные провода были спаяны и протез заработал в его руках. Он не мог даже представить, что будешь чувствовать себя настолько хорошо на работе. Парень даже проигнорировал обед, на который обычно ходил с парой ребят из лаборатории, что всех не на шутку испугало, им снова показалось, что Чон стал закрываться от них, но тот заверил, что все хорошо. Парень чувствовал себя воодушевленным, проект шёл как по маслу. Он не допускал ошибок в подключении проводов, всё работало с первого раза, и Юнхо чувствовал себя самым счастливым человеком на этой планете.       Но физиология взяла свое, и парень решил размяться, пройдя по офису до кафитерия. Было уже чуть больше шести вечера, поэтому там было достаточно оживлённо: многие любили посидеть тут после работы. Он подошел к кассе, выбрав свой любимый кофе с карамелью и булочку с вишней, и, оплатив обед, двинулся к коллегам, которые оживлённо о чем-то болтали. Эти ребята были всего на два года старше него, а их рабочий день уже кончился, поэтому Юнхо решил, что влиться в их компанию не будет плохой идеей. Те радушно приняли подошедшего к себе, втягивая в разговор о новом способе управления протезов дистанционно, и Чону было искренне интересно с ними. Но вдруг его взгляд упал на столик неподалеку, и Чон увидел Чонхо, которого так боялся встретить с самого утра. Тот, уткнувшись глазами, в которых будто было абсолютно пусто, в поверхность стола, ковырял вилкой в пасте, которая, казалось, уже остыла. Вид его был удручающим и навевал тоску. Юнхо дёрнул Дэвида, парня, который работал с Чонхо в одном отделе, за рукав, отвлекая от беседы.       — Хей, Дэйв, что с ним? — поинтересовался парень, указывая на Чхве. — Я никак не пересекался с Чонхо сегодня, а сейчас так и вообще подойти страшно.       — А, ты же не знаешь, точно, — хлопнул себя по лбу Дэвид, привлекая внимание остальных парней да столом. — Чонхо расстался с Ёсаном из-за своего отца, на нем лица нет уже недели три.       — Ага, — подтвердил Саймон. — Знаешь, я слышал, что Чонхо сильно поссорился с отцом на фоне того, что, пока господин Пак, — парень замялся, а Юнхо просто кивнул. — был в отъезде, Чонхо не перевели в другой отдел, и его отец был крайне взбешён этим.       — Удивительно, — горько хмыкнул Юнхо, откусывая булку. Ему никогда не нравился отец Чонхо. — Он же должен понимать, что господин Ким не мог повысить Чонхо без соглашения господина Пака. Смысл этой ругони? И причем тут Ёсан?       — Он сказал, что-то в духе, что Ёсан отвлекает Чонхо от работы и из-за этого у него ничего не получается, и он остается на том же уровне.       — Придурок, — буркнул Юнхо, стараясь доесть свою булку как можно быстрее, чтобы успеть за уже поднявшимся Чонхо. — Спасибо вам, парни, но я хочу успеть поговорить с Чонхо, я оставлю вас, не против?       Те лишь улыбнулись и сказали Юнхо поторапливаться за спешившим к выходу Чонхо. Чон накинул на шею свой пропуск, выкинул пакет и стакан в мусор и побежал за Чхве. Тот уже собирался выходить из офиса, наверное, его рабочий день был закончен, поэтому парню никак нельзя было упустить возможности поговорить с ним. Когда Чхве уже выходил из раздвижных дверей, Юнхо почти нагнал его и решил окликнуть. Тот остановился, но решил не оборачиваться.       — Хей, Чонхо, привет! — парень перешёл на шаг, тяжело дыша. — Слава Богу, я успел тебя догнать.       — Привет, хён, — безэмоционально ответил тот, поворачиваясь. В глазах его было какое-то призрение. — Тебе что-то нужно?       — Я просто хотел тебя увидеть и спросить как ты, — пожав пелчами, сказал Юнхо. Почему-то разговор становился неловким.       — У меня все прекрасно, — холодно ответил Чхве и развернулся на пятках. — Надеюсь у тебя уже тоже, прости, но мне пора.       — Чонхо, я знаю про Ёсана и…       — И что? Что и? — вздернул бровь тот, когда Юнхо обошел его, чтобы видеть лицо. — Мы расстались, сколько раз мне нужно будет это повторить?       — Мне очень жаль правда, — Юнхо чувствовал себя виноватым непонятно из-за чего. — Может у нас получится переубедить твоего отца?       — Да что ты? — на губах Чонхо появилссь саркастичная улыбка, а Чон потупил взгляд. — У меня не получилось, а у нашего чудесного Юнхо получится. Хочешь снова показать, что ты лучше меня?       — Ч-что? — удивлённо спросил тот. Он совершенно не понимал к чему тот ведет.       — Не прикидывайся, будто ты не знаешь, — Чонхо был готов убить его, Юнхо понял это без слов. — Я понимаю, что такое потеря семьи, моя бабушка умерла буквально месяц назад, но никто не носился со мной, так почему с тобой все обходятся так, словно ты теперь инвалид?       — Чонхо, хватит, — Юнхо сам не понял, почему его голос стал таким злым.       — Почему теперь ты сын господина Пака? Почему теперь у тебя дофига денег? — Чонхо сыпал его вопросами, на которые Юнхо не мог дать ответа. С каждым произнесенным Чхве словом Чону становилось всё больнее, а кулаки сжимались как-то слишком сильно.- Почему ты не сделал ничего выдающегося, но всё равно победитель по жизни? Ты думаешь, я не знаю, как ты стал работать в этой компании? Что ты сначала у нас в лабораториях полы драил? А потом по случайности помог сделать проект, и тебя взяли просто так?! Почему мне нужно было проходить год стажировки, нося туда сюда пинцеты, и выслушивать, что я бездарность, потому что есть Чон Юнхо, ставший из уборщика тем же, кем и я?! Почему мне постоянно нужно вкалывать как проклятому, а над новым проектом теперь работаешь ты?! — глаза Юнхо округлились. Он до последнего уговаривал Пака не повышать его на фоне всех разговоров, но Сонхва сликшом хотел, чтобы Чон участвовал в проекте. Сегодня, видимо, вывесили списки, а он даже не знал. — Почему?! Почему мне нужно было расстаться со своим парнем ради работы, которую делаешь ты, имея все?! Ты думал, твои слащавые сторис с твоим ухажером никто не смотрит?! Почему у тебя есть всё?! Хотя ты ничего не сделал! — Чонхо накрыло. Юнхо молчал, внимательно смотря в чужое лицо. Что он мог сказать в свое оправдание? Многие теряют семьи, но единицы получают то, что появилось у Юнхо, это было правдой. Но за что Чхве мог винить парня? Разве он хотел этого? Ни в коем случае. Но Чонхо, опьянённый гневом, не стал бы его слушать, а понимать тем более. — Я пашу как конь, чтобы моё место занимали «таланты» как ты! Это нечестно! Ты потерял семью и обрёл всё, а из моих рук всё сыпиться вон, словно песок!       — Я не хотел этого, Чонхо, — парень больше не мог слушать. — Лучше замолчи. Сейчас же.       — А то что? — младший стал выводить того на эмоции. — Надерешь мне зад? Да мне плевать, мне больнее морально в тысячу раз сильнее! Или побежишь жаловаться своему новому папочке?       — Я хотел понять тебя и помочь, но тебе это, видимо, не нужно, — Юнхо прошел мимо разъяренного Чонхо, останавливаясь лишь на мгновение. — Мне не за что просить прощения. Я просил господина Пака не повышать меня, но он беспокоился только о том, насколько ты будешь загружен с новой должностью. Злись сколько хочешь, но ты сам знаешь, что я не виноват в твоих бедах. И да, мой папочка умер, как ты успел мне напомнить, поэтому заткнись и разгребай свои проблемы сам, если ты не готов слушать меня.       И Юнхо ушел. Стараясь пропихнуть ком, стоявший в горле, стараясь не заплакать от обиды и стараясь спокойно дойти до офиса, в котором уже почти никого не было. Холодный ветер задувал под халат, от чего он чувствовал себя ещё хуже, ощущая спиной взгляд Чонхо. Юнхо правда пытался. Он хотел помочь, но Чхве вел себя как мудак, и парень не мог его оправдать. Обида, злость — это нормально, парень сам часто злился на своих коллег, когда они допускали дурацкие ошибки, но не на то, что его семья умерла и теперь он под опекой их директора. Чон понимал, как это выглядит со стороны, он был готов объясняться, но Чхве не хотел слушать, да и вряд-ли бы услышал его. Поэтому парень сдался и не чувствовал себя виноватым в том, что не старался сильнее.       Настроение упало ниже плинтуса. Даже вернувшись на свое рабочее место, Юнхо не смог почувствовать облегчения или успокоения. Он тяжело вздохнул, понимая, как сильно ему не хватает запаха сигарет Минги. Тот курил всегда одни и те же — неизменно с запахом винограда — поэтому этот аромат успокаивал нервы Чона. Почему он не начал курить сам, парень не мог ответить. То ли денег было жалко, то ли все также боялся повредить здоровью, хотя, судя по Минги и его неубеваемой дыхательной системе, это приносило мало вреда.       Чон прибрал свое рабочее место, прежде чем пойти по абсолютно пустому коридору к лифту, в котором он нажал ту же кнопку, которая вела его в кабинет Пака. Тот попросил заглядывать парня к нему почаще, чем удивил и Юнхо, и себя. Было ли это из-за желания обсудить план их тренировок или же из-за желания знать, что с парнем все в порядке, Сонхва ответить не мог. Единственное условие — приходить в конце рабочего дня, чтобы по лаборатории и офису было как меньше слухов. Из-за мыслей об этом Юнхо снова поник. Он теперь вообще не хотел видеться с Паком в стенах офиса после того, что сказал Чонхо, но его личные обиды оставались лишь при нем. Было бы глупо заставлять мужчину видеться с собой вне работы, отвлекая от личной жизни. В кабинете его как всегда тепло встретил директор и господин Ким, сидящий на краю стола мужчины и за что-то того сильно отчитывающий. Но, заметив расположение духа Юнхо, оба стихли, интересуясь, что случилось. Чон скрывать не стал, к тому же он был зол, поэтому рассказал все подробности их разговора с Чонхо. Лицо Сонхва было полно грусти и печали, лицо Хонджуна же было полно разочарования.       — Быть вторым-не значит быть ужасным, глупым или что-то такое, это просто значит, что твои знания ещё можно развить, — складывая руки, которые почему-то сегодня были без накладок, поэтому каждый провод, шестерёнку и болт в железной конструкции можно было разглядеть, на груди, проговорил Ким. — А Чонхо знает, что его мозг способен на большее.       — Но ему никто не объясняет это, как ты, — тяжело вздохнув, проговорил Сонхва и потёр лоб, который был как всегда в морщинах от мыслей. — Надо было давно этого скрягу Чхве уволить, пользы почти не приносит.       — И тогда он лишь сильнее задавит мальчишку своими амбициями, — пожал плечами Хонджун. — Такие люди, от части, поехавшие. Если у него не будет своего лучшего результата, он станет драть его с Чонхо в несколько раз сильнее. Парню нужно время, безусловно, но если он сам не захочет понять, почему так произошло, то никто не сможет ему помочь.       — А ты жесток, — ухмыльнулся Пак, подписывая какую-то бумагу, и добавил.— С детьми.       — Я честен, не более.       — И иногда это ранит ещё больше. Знаешь, что такое «блаженное неведение»?       — И даже знать не хочу! — вспыхнул Ким, вставая со стола. Он подошел к Юнхо, легконько ударяя того кулаком в плечо. — Не расстраивайся, Юнхо. Я надеюсь, что вы с Чонхо сможете помириться, если тебе захочется это сделать, — парень лишь устало кивнул, на что мужчина улыбнулся. — Знаешь, так как ты теперь сын нашего любимого господина Пака, — тот недовольно запыхтел за своим столом. — То ему стоит поддерживать образ хорошего папаши.       — Господин Пак и так для меня много чего делает, — затароторил Юнхо, но Ким сразу оборвал его.       — Вам нужно провести время где-то вместе, ну так, для общественности, — Хонджун внимательно посмотрел на Сонхва, который развалился в своем кресле, сложа руки на груди. Он сам хотел завести этот разговор. — А для себя, мы будем очень рады тебя видеть у нас на ужине.       — Можешь пригласить туда и Минги, когда ему будет удобно, — невзначай бросил Сонхва, прежде чем начать крутиться на своем кресле.       — Господи, и тебе скоро сорок?       — Чисто по документам.       Недовольный вздох Кима вызвал у Юнхо улыбку первый раз за вечер. Эти двое продолжали цапаться словно дети, пытаясь вести себя как взрослые. А сам Чон? Он уже был достаточно «взрослым»? Он вроде будет официально знакомить своего парня со своим родителем, приемным, но все же, он умеет платить за счета, снимать показания счётчиков, был в суде, работает, и ему нужно будет скоро удалить зуб мудрости. Все взрослые это делают, куда ни глянь, но Юнхо абсолютно точно не чувствовал себя взрослым. Он боялся мира, в котором ему совсем скоро нужно будет быть одному. До совершеннолетия ещё три года, но сама мысль об этом доводила его до паники. Понятное дело, что Сонхва никуда не денется через три года, но разве будет правильным со стороны Юнхо продолжать висеть у того на шее? К тому моменту мужчина вполне может захотеть завести своего ребенка, и Чон будет ему просто ни к чему. А если жить самостоятельно — нужно будет принимать ответсвенность. «С великой силой приходит великая ответственность». Так сказал ему Пак. Но почему эта ответственность вообще решила лечь на плечи Чона, которые и так болели от застоя в мышцах. Почему на него, восемнадцатилетнего парня, а не на кого-то ответственного взрослого, который всегда знает, что делать, как поступить? А быть может просто этих взрослых и нет вовсе? Сонхва, как бы сильно Юнхо не уважал его, также не всегда имел представления, как поступить. Он хотел веселиться, ходить гулять, сидеть дома и есть чипсы, он даже приглашал Юнхо поиграть вместе в приставку на днях, а в тот момент снова напомнил ему об этом. Делало ли это Пака ребенком? Нет, он точно был самостоятельным и обеспеченным мужчиной. Был ли он тем взрослым, про которых говорят по телевизору? Наверное всё же нет. Взять того же Хонджуна: ответственный, чуткий, он часто помогал Сонхва с работой и пересматривал отчёты, всегда одет строго по дресс-коду, всегда соблюдает правила. Но в то же время Хонджун часто рассказывал про передачи, которые смотрит дома, чтобы повеселиться, рассказывал о том, как разбил тарелку, задев её во время танца. Эти поступки были так похожи на поступки Юнхо, что он и сам не знал: то ли он слишком похож на взрослого, то ли господин Пак и господин Ким слишком похожи на подростков, то ли взрослых нет вообще.       — Конечно, я думаю, он будет очень рад, — кивнул Юнхо, забывая про свои мысли.       — Скажешь, как вам будет удобно, — продолжая крутиться на стуле под недовольное пыхтение Хонджуна, ответил Пак. — А насчёт Чонхо: просто забей, правда. Такое случается, чем больше будешь думать про это, тем хуже будешь себя чувствовать, понял?       Парень мотнул головой в согласии. Он быстро распрощался с мужчинами, оставляя их с очередной пустяковой разборкой, и двинулся к своему рабочему месту, чтобы собрать вещи. Юнхо написал короткое смс Минги, что закончил на сегодня, и пошёл по одиноким коридорам офиса и лаборатории. Они отдавали холодом, и Чон почувствовал себя некомфортно. Слова, которые он так и не сказал Чонхо, застряли где-то в горле, мешая дыханию. Он сжал руки в кулаки, успокаивая себя, но получилось плохо. Он даже перешёл на бег, чтобы быстрее добраться до кабинета. В нём было уже совершенно пусто, но, казалось, что рядом с Юнхо все равно кто-то был. Поэтому парень быстро закинул вещи в свой рюкзак, быстро моргая и нервно собирая вещи по столу. Он старался ничего не забыть, но на тумбе рядом со столом все равно осталась одиноко валяться его зарядка, чего парень сразу не обнаружил. Юнхо вышел из кабинета, слегка подрагивающими руками закрывая его на ключ. Парень быстрым шагом направился к вахте, сдавая ключ. Это было ещё одной из его маленьких привилегий: ключи ему выдавали без проблем, он мог всегда воспользоваться одной из лабораторий. Освободившись, он уже в который раз за сегодня вышел из главного входа, втягивая холодный воздух. Нервы успокоились, и парень смог расслабиться.       Время летело так стремительно. Ещё недавно было начало осени. Тепло уходящего лета ощущалось как никогда приятно. А потом два месяца пропасти, и на носу новый год, снег и холод. Очередное завывание ветра снова напомнило об этом. Юнхо замер: ещё пару месяцев, и ему будет девятнадцать. Он даже не задумывался об этом, но осознание легло как-то слишком тяжело на его плечи. Его жизнь менялась так стремительно, что он совсем не успевал перестраиваться под неё. Он должен быть рад, но почему-то это вызывало лишь грусть и опустошение. Он хотел бы задержаться в том времени, когда считал, что его жизнь абсолютно неинтересная. Парень понял: он никогда ещё не был счастлив так, как тогда. Пусть у него ничего и не было, но его душа чувствовала себя свободнее. Сейчас же он должен постоянно о чем-то переживать: оплатить счета, купить еду, отложить денег на проезд заранее, постоянно беспокоиться о том, чтобы не подорвать репутацию господина Пака своими действиями. Это было не так сложно, но чересчур ответственно для него. Он снова задумался: сможет ли он стать настоящим героем, как говорил Пак. Юнхо был уверен, что тот в нём разочаруется. У него не было ни физической, ни моральной подготовки для этого. А если кто-то умрёт из-за того, что он не успеет отреагировать на чей-то зов о помощи? Понятное дело, что он не единственный герой в Нью-Йорке, но у остальных была ужасная куча дел, как рассказывал ему Сонхва. Разве Чон сможет себя простить, если не успеет помочь? Жить спокойно с этим? Юнхо сильно сомневался.       — Хей, ты чего здесь стоишь, лучше бы в холле меня ждал, — голос Минги выдернул парня из его мыслей. Юнхо кинул взгляд на часы: прошло добрых двадцать минут. Руки окоченели, кончики пальцев покалывало. Сон бережно обхватил их своими ладонями, стараясь согреть. — Привет.       — Привет, — смущённая улыбка расцвела на губах обоих. Чон сжал его в объятиях. — Да не знаю, думал тут не так холодно. Пойдем уже?       Сон лишь согласно кивнул, и они двинулись к ближайшей остановке. Юнхо молчал, чем напрягал Минги. Они часто могли молчать друг с другом, но в тот вечер это ощущалось неправильным. Выражение лица Чона было омрачено грустью и задумчивостью.       — Что-то случилось? — аккуратно беря руку Юнхо в свою ладонь, когда они уже сидели в автобусе, спросил Минги. Чон удивлённо посмотрел на него. — Не делай такое лицо, ты всё это время ужасно печальный. Когда мы встречались после твоей работы в прошлый раз, у тебя было куда больше энтузиазма.       — Не хочу забивать твою голову этим, — отмахнулся парень, но Минги не успокаивался.       — Она будет забита больше, если ты не скажешь. Я сделал что-то не так?       — Господи, нет! Ты тут не при чем, Минги, успокойся, просто не очень хорошая ситуация с другом одним случилась.       — Юнхо, почему ты не хочешь сказать мне? — голос Минги снова приобрел те же страдальческие и измученные нотки как и утром. Чону почему-то стало стыдно, и он опустил глаза. — Я понимаю, что мы встречаемся не так долго, но все же я переживаю за тебя. Разве я не имею права знать?       — Я просто не уверен, что это то, из-за чего мне стоит огрчать и себя, и тебя, — пожал плечами Юнхо.       — Я прошу тебя, мне хуже от того, что ты молчишь.       — У меня есть друг на работе. Чонхо, если ты помнишь, я вроде рассказывал тебе о нем, — Юнхо стал вкратце объяснять Минги ситуацию. Он не смотрел тому в глаза, но по тому, как его рука сжимала пальцы Чона, хотя парень и старался сглаживать некоторые высказывания Чхве, он мог понять, что Сон недоволен. Очень недоволен.       Парень прислонился головой к запотевшему стеклу, и сухие серебристые волосы Минги стали намокать от конденсата. Он словно обдумывал, что ответить на рассказ Юнхо, но ничего не выдавал, лишь нервно сжимал чужие пальцы. Чон от неловкости крепче ухватился за портфель, ногтем ковыряя петельку, на которой была небольшая дырочка. Нитки послушно распускались под его ногтем, но нервы парня почему-то не успокаивались. Им оставалось ехать всего ничего. Юнхо все ещё не привык к тому, что теперь он мог добираться до дома так быстро, поэтому нервно выдохнул. Минги повторил его действие.       — Он придурок, — заключил он. Ловя на себе удивленный взгляд Юнхо, парень поспешил продолжить. — Он обиженный, но придурок. Несмотря на то, насколько тебе больно, нужно помнить, что перед тобой такой же человек. А он про это не помнил и поэтому наговорил тебе этого дерьма. Будь я на твоём месте, я бы его ударил, прости уж.       — Но ты не я, поэтому обошлось без жертв, это же хорошо, да? — Чон слабо улыбнулся, ведя свободной рукой по чужому плечу.       — Да, но ты не должен чувствовать себя виноватым за то, что у него всё плохо, а у тебя хорошо, — Минги откинулся на спинку кресла. — Много людей страдает в данный момент, пока мы с тобой едем домой и держимся да руки. Но не страдать же нам из-за этого?       — Да, н-но Чонхо то тут рядом, — запнулся Юнхо. Минги был достаточно холоден в своих рассуждениях, как и всегда в целом. Чон уловил эту черту его характера после пары разговоров на некоторые темы, после которых у них состоялись интереснейшие дискуссии. По итогу, парень мог сказать точно: Минги от своих слов не откажется и не отступиться, если только не привести достаточно весомые аргументы. Слова Юнхо же такими не были.       — И что? — вскинул бровь Минги. — Ты тоже рядом с ним, но он же не жалеет тебя. У него почему-то хватило сил не обращать внимание на твое состояние и высказать тебе все.       — Да, я понимаю, просто… Мне сложно принять это, — Юнхо прислонился головой к стеклу, уводя взгляд куда-то в даль. — Я правда не хочу верить, что он сказал мне это. Чонхо был моим близким другом.       — Дружба бывает надламывается и рассыпается в прах, — голос Сона стал низким, он почти шептал. — Всё, что связывало вас, в миг становится абсолютной бессмыслицей, и это нормально. Люди привыкли сменять друг друга в чужих жизнях. Мы ничего не можем сделать с этим. Конечно, всё это можно принести через всю жизнь, не обязательно когда-то вы перестанете общаться, но конфликт интересов и мнений рано или поздно возникнет. Другое дело, сможете ли вы прийти к общему выводу.       — Я люблю, когда ты такой серьёзный.       Минги рассмеялся, притягивая завороженного парня к себе, и поцеловал в висок. Щеки Юнхо вспыхнули, и он поспешил скрыться в воротнике своей куртки. Сон обхватил его одной рукой, прижав к себе и прикрыв глаза. Им оставалось ехать всего пару остановок. Сердце парня стучало словно бешеное, хотя причин этому Юнхо не находил. Пары же могут так делать, верно? Тогда почему это вызывает такой трепет внутри? Он и не заметил, как мысли о Чонхо, сменились мыслями о руках Минги, что обнимали его, о его глазах, что смотрели так пронзительно, словно пытаясь достать до его души, и о его губах, которые так хотелось поцеловать, но Юнхо стеснялся пары пассажиров, что ехали с ними.       Морозный ветер помог Чону скрыть смущение. Они выскочили на улицу, смеясь с какой-то глупой картинки, которую им прислал Сан в общий чат. Смех Минги был удивительным. Он никогда не смеялся слишком громко, словно в его горле был глушитель, но от смеха парня у Юнхо самого расцветала улыбка на губах. Его глаза лишь сильнее подчеркивали красивую улыбку, которую Чон старался запомнить навсегда. Его пальцы невольно сжали руку Минги чуть сильнее, когда Сон пошатнулся на слегка замёрзшей лужице. На остановке не было никого, им не нужно было ехать дальше, но парни почему-то не могли уйти.       — У меня что-то на лице? — спросил неожиданно Минги. Видимо, Юнхо засмотрелся.       Вместо ответа, Чон притянул его холодной рукой за шею к своим губам, прильнув настолько близко, насколько мог. Минги слегка опешил от такого напора парня, но вскоре его руки сами расположились на чужой куртке в районе талии. Юнхо устало прикрыл глаза, растворяясь в моменте, запахе винограда Минги и морозе того вечера. Он не хотел думать больше ни о чем, кроме них. И вправду, почему парень должен переживать? Он имеет право на счастье, которое сейчас с большим энтузиазмом льнуло к его губам, слегка сминая их.       — Я не хочу уходить, — Минги оторвался от чужих губ, упираясь лбом в лоб Юнхо.       — Так и не уходи, — тихо прошептал в ответ Чон.       — Тогда разреши мне остаться.       — Как будто я могу тебе в этом отказать.       Минги обхватил его руками, отрывая от земли. Юнхо пискнул от неожиданности и вцепился пальцами в куртку парня, пытаясь не порвать её, но страх был сильнее. Сон улыбался, кружа его у остановки. Фонарь, который освещал улицу, был единственным свидетелем их маленькой шалости, покрывая их тёплым оранжевым светом. Чон был готов поверить, что все его органы внутри перевернулись тысячу раз, когда он заглянул в глаза Минги. Спокойствие и наслаждение — вот, что он мог в них прочитать. А ещё, бесконечную нежность. На Юнхо так всегда смотрела мама, когда он приезжал. Словно Чон мог исправиться, она старалась не отрывать от него свой взгляд. Так и Минги. Его глаза внимательно изучали чужое лицо, покрытое румянцем.       — Я люблю тебя, — прошептал он, не отрывая взгляд. Сердце Юнхо замерло. — Господи, я правда люблю тебя.       — Я тоже люблю тебя, — пальцы Чона притянули Минги к его лицу за шею, которая уже порядком замёрзла. Он замер в нескольких миллиметрах от его губ. — Никогда не смей превращать нас в пыль, а я обещаю не сделать этого тоже. Я хочу, чтобы ты всегда был со мной.       — Обещаю, — Минги прикрыл глаза, обжигая губы Юнхо своим дыханием. — Я всегда буду с тобой. Даже если будет конец света.