Из Дасквуда с любовью

Джесси. Два дня назад. Лили хоронили на второй день. Вся церковь утопала в белых лилиях, так символично любимых цветах Лили. На службу пришли все, кто дружил, общался, близко и не очень, или просто знал Лили Донфорт. Все говорили о ней только хорошее и, казалось, вообще с трудом верили, что все происходящее — правда. На мистера Донфорт невозможно было смотреть без слез. Некогда яркий, улыбчивый, невозможно харизматичный мужчина просто потух, сгорел, оставив после себя лишь тень прежнего человека. Миссис Донфорт, узнав о смерти одной дочери и пропаже другой, попала в больницу с сердечным приступом, лишь чудом оставшись в живых. А, придя в сознание, не произнесла ни слова, даже мужу. Я знала их семью с детства, мистер и миссис Донфорт любили друг друга еще со школы. Она, приехавшая к двоюродной сестре на выпускной, встретила Его на том же празднике. Больше они не расставались, несмотря на протесты родителей, прочивших Ей совсем другую жизнь. После рождения Ханны все недовольные смирились с действительностью, подарили молодым дом на свадьбу и больше в их судьбу не вмешивались. Мистер Донфорт — человек с большим сердцем и золотыми руками, из-за маленькой дочери не смог уехать учиться в университет, оттого брался за любую работу, где предлагали хорошие деньги. Спустя время, он нашел себя в педагогике, и, как бывший капитан футбольной школьной команды, уже много лет работал Главным тренером по футболу в нашей школе, а в свободное время бесплатно натаскивал малышей на том же стадионе. В небольшом Дасквуде его знают и уважают за отзывчивость и твердый характер, который так необходим юному поколению. Для своих воспитанников он был скорее другом, нежели наставником. Миссис Донфорт, по настоянию мужа и помощи родителей, окончившая художественную школу, рисовала иллюстрации к детским книгам и декорации в театре, буквально светилась от счастья. Впрочем, когда ты любишь и любима, это неудивительно. Чуть позже родилась Лили, в отличие от более серьезной и вдумчивой старшей сестры, более легкая на подъем, смешливая и озорная, добавила в счастье семьи новые краски. В начальных классах, мы часто устраивали девичники с ночевкой, миссис Донфорт хорошо знала и любила меня, потому каждый раз неизменно пекла мой любимый яблочный пирог, посыпая его сахарной пудрой и рисуя на нем смешные рожицы, каждый раз новые. Уже в старшей школе, в нашей компании появились Клео, Ричи и Дэн, а те прекрасные выходные стали историей, прекрасным воспоминанием, от которого каждый раз в груди что-то сладко сжимается, вызывая улыбку. Я почти не слышала речи мистера Донфорт. С трудом отведя взгляд от мужчины у трибуны, вынырнула из пучины нахлынувших воспоминаний. Проведя рукой по щеке, смахнула слезы. Кажется, я давно не плакала так часто, как теперь. Впрочем, вокруг меня плакали практически все. До последнего я не была готова принять, смириться с происходящим. Кажется, это какой-то бесконечный кошмар, от которого я все никак не могу проснуться. Арлин в больнице. В коме. Врачи не дают никаких точных прогнозов, пожимая плечами. Кома, видите ли, состояние непредсказуемое. Некоторые приходят в себя через месяц или даже неделю, а кто-то остается в этом состоянии годами. И пусть раны телесные заживут, кто знает сколько потребуется времени, чтобы залечить душевные? Минувшие сутки прошли будто бы сквозь меня. Я с кем-то разговаривала, что-то делала, куда-то ходила, но мысли мои были очень далеко отсюда. Все мое естество отказывалось понять мотивы этого человека кем бы он ни был. За что? За что убивать Лили? Она ведь никому, никогда, ничего не сделала плохого. Должно быть, этот человек окончательно спятил, если перешел от слов к действию. Невольно в голове возникает и другой вопрос: Кто следующий? Неужели это действительно только начало? Но… За что? В чем мы виноваты? Так и не найдя ответов, в голове возникали все новые и новые вопросы, сводя с ума. С ребятами мы почти не разговаривали. Николь я видела только в больнице. Мы, занятые подготовкой похорон, к своему стыду и сожалению бывали у Арлин не так часто как нам того хотелось. Думаю, никто из нас не то что вслух, но даже себе не признавался, но чувствовал, что Арлин так или иначе теперь всегда будет служить вечным напоминанием об этих событиях и о потере лучшей подруги. Дэн замкнулся в себе, много курил, разговаривал резко и грубо, много хмурился, отчего морщинка между бровей становилась только глубже. Он никому не говорил, но мы знали, теперь он всегда носит с собой пистолет (на который, кстати, у него даже разрешения нет. И откуда он у него вообще взялся?) и охотничий нож. Клео на это только удрученно качала головой, теперь, при виде парня, она непроизвольно смотрела не на него, а на кобуру, которую наш друг прятал под одеждой. И даже сюда, на похороны нашей Лили, он ее надел. Но лично я не могла его осуждать за это. Умей я стрелять, кто знает, вполне возможно поступила бы так же. Клео, посовещавшись с матерью, выставила дом на продажу и теперь жила вместе со мной, тогда как ее мама, миссис Доннован, уехала к сестре. Что ж, вполне логичное решение. В последнее время мы практически не расставались. Думаю, мы обе неосознанно боялись потерять друг друга из вида. Один раз мы уже оставили друга… И что из этого вышло? К тому же, судьба Ханны нам до сих пор неизвестна. Вот, служба закончилась, а от нашей подруги осталась лишь небольшая плита с именем и датами. Хотелось говорить что-то высокопарное, вроде «не с нами, но в мыслях постоянно» и все такое, но я упрямо молчала, потому что такие банальности скорее раздражают, а не успокаивают. На прощание пришел даже Алан Блумгейт. Как всегда, весь в черном, в наглухо застегнутой рубашке, в пижонском модном пальто нараспашку, модной укладкой. Ну просто парень с обложки, а не шеф полиции. Глаза он прятал за темными очками, так что невозможно было понять куда смотрит мужчина, хотя несколько раз мне казалось, что его взгляд прожигает именно мой затылок. Честно говоря, я ужасно злилась на него. За то, что с самого начала не воспринял меня всерьез, за то, что не прислушался. За то, что посчитал себя умнее всех на свете. За медлительность. Что, если бы он прислал кого-нибудь раньше? Быть может, Лили сейчас была жива, а Ханна вновь не исчезла?! А Арлин? Быть может, тоже не была бы в коме? А мы все не пережили весь этот ужас. Что, если это его вина? Что, если…? Служба закончилась, а я поспешила к непрошеному посетителю, пока тот не растворился в толпе. — Как продвигается расследование? Есть новости? — Во-первых, здравствуйте, мисс Хокинс. — хмуро ответил Алан Блумгейт, не оборачиваясь. — Во-вторых, я уверен, вам знакомо такое понятие как «тайна следствия». Так что я не имею права с вами это обсуждать. — Кто еще должен погибнуть, чтобы до вас, наконец, дошло, что шутки кончились?! — я не заметила, как сорвалась на крик. — Может, теперь я должна умереть?! Или Клео?! Быть может, смерть Арлин, которая до сих пор в коме, откроет вам глаза? Мужчина резко остановился. На нас стали обращать внимание, но, казалось, ему не было до этого никакого дела. — Я не буду воспринимать этот выпад близко к сердцу, учитывая смерть вашей подруги, — обернувшись, он коротко кивнул. — Примите, в связи с этим событием, мои соболезнования. Она была…молода. — Молода? — с издевкой переспросила я. — Это все, что вы можете мне сказать? — Отчего же. — холодно ответил он. — Расследование ведется. И, поверьте мне, мисс Хокинс, я сделаю все что в моих силах, чтобы найти виновного и вашу подругу как можно скорее. Всего доброго. — без перехода добавил Алан и ушел. — Верится с трудом. — прошептала я. У меня не было сил, чтобы догонять его. Пытаться в чем-то убедить. Кажется, в очередной раз он считает, что круче него только вареные… А, впрочем, неважно. Два дня назад. Пару часов спустя. — В этом доме накормят усталого путника? Я голоден, как тысяча чертей! Этот голос я узнаю из тысячи. Я летела на первый этаж из комнаты буквально на крыльях, чтобы упасть в объятия старшего брата. — Фил! — не то прокричала, не то простонала я, уткнувшись носом в грудь парня. Опять я плачу. — Господи, они отпустили тебя… — Ну-ну, сестренка, — прижимая к себе, весело ответил старший Хокинс. — Разве я могу оставить надолго свою малышку? Аврора наверняка без меня скучает… — Ты неисправим… — шутливо ударив его по плечу, произнесла я, отстраняясь. Теперь смех смешался со слезами. — Фил.сынок. — услышали мы сзади. Мама стояла в дверях, ведущих на кухню и, привалившись к косяку, вытирала слезы, смотря на нас. Брат тотчас пошел к матери, заключив ее в крепкие, долгие объятия, позволив мне рассмотреть его как следует. Он почти не изменился за время ареста, разве что стал каким-то осунувшимся, если раньше его худоба объяснялась регулярными занятиями спортом, теперь это, скорее, следствие недоедания. Густые, иссиня-черные волосы, предмет гордости моего старшего брата, легкой, небрежной волной, словно он только побывал в салоне, теперь доходили до плеч. Серо-зеленые глаза, единственное что есть между нами общего, смотрели на нас все с тем же лукавым блеском, словно он только что вернулся из увеселительной прогулки, нежели из тюрьмы. Вообще, Филипп Хокинс по жизни смотрел на мир весело и непринужденно, а все, за что он брался, казалось давалось ему играючи, почти без усилий, оттого относился он ко всему легко. А я, которой каждый свой успех приходилось практически отвоевывать у судьбы, всегда ему завидовала. Благодаря врожденному чувству юмора, игривому взгляду и нахальной улыбке, у него никогда не было отбоя от поклонниц, а он только отмахивался, встречаясь то с одной девушкой, то с другой. Говорит, мол, шанс должен быть у каждой. Но, несмотря на бессчетное количество таких «шансов», серьезных отношений у братца не было никогда, а его единственной настоящей любовью был только бар, его Аврора, о котором он говорил нежно, почти с придыханием. — Ну, рассказывайте, — садясь за обеденный стол, который, к слову, буквально ломился от количества всяческих угощений, весело произнес брат. — Как вы тут жили без меня? И чьи это шампуни на моей полке в ванной? Все, а это я, мама и Клео, разом помрачнели. По большому счету, нам нечего рассказать. По крайней мере, хороших новостей уже давно не было… За исключением сегодняшней, разумеется. Новости Филипп Хокинс воспринял.стойко. Чем больше я рассказывала, тем сильнее мрачнело его лицо. А, когда я дошла до настоящего времени и смерти Лили, парень отшвырнув приборы, выскочил из-за стола. Мы вздрогнули, когда дверь, ведущая на задний двор, оглушительно хлопнула. День назад. Джесси. — Ты домой-то хоть заезжала? — удивленно спросила я, оглядывая палату Арлин. На кофейном столике ноутбук, стаканчики из-под кофе и китайской лапши, рядом внушительных размеров рюкзак, из которого торчит ярко-желтый рукав какой-то толстовки, цветной плед и такая же подушка на небольшой софе… Удивительно, как за два дня человек может так прочно «пустить корни». — Нет, — ничуть не смутившись, пожала плечами Ник, успевшая перекрасить волосы в темно-синий, почти черный, цвет. — Я не люблю ходить туда-сюда. — А что доктор Лорэнс? Разве не ругалась? — присаживаясь рядом, удивилась я. — За те деньги, что мы платим больнице, — усмехнулась девушка. — Я могу… — Мы. что? — Того самого, — вновь усмехнулась Николь. — Неужели ты думаешь, все это — она обвела глазами палату — Досталось нам просто за красивые глазки? — А кто…платит? — растерялась я. — Наверняка это большие деньги и…уход… — Тебя это не должно беспокоить. — нахмурилась девушка. — И, пожалуйста, не задавай больше такие вопросы… — Так что насчет расследования полиции? — перевела тему я. — Что-нибудь удалось выяснить? — Обижаешь, — важно ответила она, беря в руки ноутбук. — Защита у них, скажу я тебе, на троечку, даже ребенок может… — Ник. — Ах да, — привычным движением отбросив спадающие на глаза волосы, которые, впрочем, в следующее мгновение вернулись обратно, руки хакера начали свой полет по клавиатуре. — Секунду… Несколько минут ничего не происходило, тишина, нарушаемая лишь противным писком кардиомонитора, была почти осязаемой. Поднявшись с места, я подошла к кровати Арлин. Непривычно было видеть подругу такой…безжизненной, что ли. Да, пожалуй так. Все то время, что мы знакомы, она была разной. Серьезной, задумчивой, смешной или ворчливой… Но никогда такой…пустой, безэмоциональной. — Арлин, ты нужна нам, слышишь? — прошептала я. — Возвращайся. — В-общем, украли ее прямо посреди бела дня, — послышался сзади голос Ник. — Два бывших уголовника, к тому же любители халявных денег и…увеселительных веществ. — И никто ничего не попытался сделать? — удивилась я. — Разве так бывает? — Поверь мне, в этой жизни бывает все, — удрученно вздохнула Николь, не отрывая взгляда от монитора. -… Их нашли по угнанной тачке, на которой они пытались выехать из города… -…Вот идиоты. — На допросе заявили, что им позвонил некто, сказав, что от Чумазого, это их дилер, если что… Сказал, что тот простит им долг, если они украдут девчонку и привезут к старой шахте. — И они повелись на эту чушь? — Как видишь, — усмехнулась девушка. — Плюс им пообещали еще…кхм.белого порошка, когда они привезут ее на место. Они и привезли. Выкинули нашу Арлин в условленном месте, а дозу так и не нашли. Злые и обиженные поехали к Чумазому, а тот знать ни о чем не знает, так еще и навалял им хорошенько, ведь парни-то по-прежнему должны ему как… Короче, еще более недовольные ребятки решили попытать счастья, забрав Арлин обратно, да тут их и приняли бравые дяди-полицейские. За угон тачки, естественно, не за похищение. Об этом стало известно уже позже, когда в машине нашли кредитки нашей Арлин, которые эти недалекие сперли у нее из рюкзака. — Мда… — удрученно вздохнула я. — История. Есть еще что-то? — Немного, на самом деле, — откладывая ноутбук на стол, ответила Ник. — Дальше все как в тумане. Никто, ничего… Ни у дома Клео, ни в лесу. Они нашли только сломанную маску в лесу. На ней, естественно, остались и волосы и частицы кожи, но экспертиза ничего не дала — этого человека нет в базе. — Выходит, у Ричи есть…сообщник? — Получается так. Настоящее время. Джесси. Тряхнув головой, я попыталась отогнать воспоминания и немного взбодриться. Быстрый взгляд на часы — почти восемь вечера. Это я так долго предавалась размышлениям? Тем временем, на улице окончательно стемнело, небо заволокло угольными тучами, поднялся ветер, срывая с деревьев золотистые листья… В Дасквуде всегда так уныло в это время года. Скоро зима. Приоткрыла окно, впуская в комнату уличную прохладу, сразу запахло дождем, хотя с неба не сорвалось ни капельки. — Что, Арлин, — улыбнувшись, я обернулась к подруге. — Можно я тебя немного поморожу? Говорят, на воздухе сон крепче… А скоро приедет Дэн, сменит меня, утром я привезу тебе Клео, а мама приготовит для тебя твой любимый вишневый… Внезапно дверь открылась и вошла Николь. Внимательно оглядев палату, слова ища здесь какую-то засаду, она, встретившись со мной взглядом, быстро заговорщицки мне подмигнула и вновь закрыла ее за собой. — Эээ… И так бы и таращиться мне на закрытую дверь еще очень долго, поскольку степень моего удивления была весьма и весьма высока, как она вновь открылась. — Добрый вечер, Джесси. Ты позволишь, я проведу с Арлин немного времени? -…Джейк?