***
— Ну что, Арс, поедешь завтра с нами? — Прости, Сергуль, но у моего мальчишки послезавтра соревнования. Не хочу пропустить его победу. — Ты слишком его лелеешь. Ты же просто его спонсор и куратор, разве не так? Не думаешь ли ты, что спонсоры бегают за своими спортсменами хвостом? — Голос друга звучал разочарованно. — Ты просто его не видел! Это же просто чудо в перьях. А ещё Антон очень перспективен, любит работу и готов безвылазно быть на льду для достижения цели… — Ой, ладно, ладно. Я уже слышал про твоего уникального Шастуна много раз. Но когда-нибудь я за уши вытащу тебя из твоего ледового дворца! Бывай. Арсений вздохнул. Не так давно, месяцев пять назад, ему позвонила Ляйсан — они вместе учились в институте физкультуры, поэтому когда Попов услышал о том, что есть хороший, перспективный спортсмен, он сразу согласился приехать посмотреть. Арсений хорошо зарабатывал, как заместитель руководителя крупной фирмы по производству спортинвентаря, мог позволить себе стать куратором и предоставлять спонсорскую помощь. А когда он увидел этого мальчишку, который буквально проживал свой прокат, сливался со льдом, сомнений не возникло. Попов стал приезжать на тренировки, оплачивал все затраты, даже немного общался с Антоном и всегда старался порадовать его чем-нибудь, будь то новые чехлы или спортивная сумка — на бо́льшие подарки мальчишка не соглашался ни в какую. Арсений вышел на балкон. Было лето, поэтому в одной футболке было вполне нормально. Ночной город завораживал… Мерцали сотни фонарей, ползали в далеке автомобили, редкие Утром Попову пришлось явиться в офис — появились какие-то проблемы по его части, директор просил подъехать. Не хотелось, конечно, там появляться, и Арсений всё бы отдал за то, чтобы за него кто-нибудь делал всю работу…***
Антон приехал во дворец раньше всех и сразу вышел в зал на разминку. Позавтракать не успел — первая электричка из его района была слишком ранней, времени не было. Да и нужно было вернуться в стабильный вес — слегка поднабрал. А может и нет?.. — Антон, ты уже здесь? — Ляйсан вошла в тренировочный зал и застала воспитанника на беговой дорожке. — Сколько уже? — Третий!.. — Выдохнул он, продолжая бег. — Тогда добегаешь и идешь на растяжку, хорошо? На лёд выйдешь с младшей группой, разомнешься, понял? — Ляйсан Альбертовна улыбнулась и встала у станка, чтобы тоже сделать небольшую зарядку. Антон чувствовал себя препаршиво. Было ощущение, что его били головой об барабан. И словно он отпахал на льду неделю без сна и отдыха. Но списав всё на слишком интенсивную пробежку, парень продолжил шнуровать коньки. Уже завтра у него соревнования, радовало, что в родной спортшколе, никуда не нужно ехать. На льду Ляйсан занималась с детьми лет восьми-девяти. Антон снял чехлы с коньков и остался сидеть, пережидая взявшуюся из ниоткуда головную боль. Но вот Ляйсан непонимающе взглянула на Шастуна и ему пришлось выйти на лёд. Пора было работать, завтра важный день. Он сделал несколько одинарных прыжков и вращений. Но на винте почувствовал, как теряет баланс. Пришлось остановиться. Стало трудновато дышать и соображать, сердце стучало, намереваясь выскочить из груди. Антон медленно подъехал к борту, и в тот же момент голова закружилась, ноги превратились в две ватные подушки, и парень сполз на лёд под стук крови в ушах. Сознание отключилось. В тот же момент, когда Антон мешком сползал вдоль борта, у Арсения, приехавшего к своему подопечному, сердце пропустило удар при виде падающего на лед тела.***
— Лясь, это не шутки, он же ещё ребёнок. Что с ним, удалось выяснить? В медпункте пахло спиртом и мазями. Арсений суетился, был вне себя от волнения. Увидев, как Антон упал, Попов со всех ног бросился к нему. Ляйсан, дав детям задание, тоже уже направлялась к борту. Арсений подхватил невесомого парнишку на руки и испуганно посмотрел на тренера. Утяшева быстро скомандовала: — Неси в медпункт, от раздевалки по коридору налево! Я сейчас подойду! Арсений давно так не переживал, как тогда, когда нес на руках безчувственного Шастуна. В медпункте врач уже был предупреждён. Спортсмена уложили на кушетку, медик проверил реакцию зрачков, измерил давление и достал глюкометр. — Эти фигуристы… — Он проколол парню палец и капля крови была тут же впитана в полоску и вставлена в тестер. — Батюшки… Три и один! Давление сто на семьдесят! — Врач покачал головой. — Если не очнется через десять минут, придётся ехать в больницу. Ляйсан выглядела не менее взволнованной, Арсений ходил из стороны в сторону. — Лясь, ты его видела? На нем лица нет. Как так? — Он сам приезжает раньше всех, убивает себя на тренировках! Мне что, выгнать его? Со стороны койки послышался тихий стон. Все взгляды обратились в сторону Антона. Парень удивленно спросил: — А что стряслось?.. — Ох, Тоша! — Арсений, поддавшись порыву, метнулся к нему и прижал его к себе. — Как же ты нас напугал. Врач, вмешавшись, спросил: — Ребёнок, ты хоть ел сегодня? Сладкое что-то может? Шастун насупился и отрицательно мотнул головой. Врач, сухо кивнув, сел за свой стол и начал вслух писать справку: — Налицо переутомление, недосып и риск гипоглекемии. Голодный обморок. Никаких тренировок ближайшие пару дней, восстановить режим и выровнять сахар. Антон, округлив свои зеленые глаза, испуганно пробормотал: — Мне нельзя без тренировок, у меня завтра соревнования… Я сейчас восстановлюсь и всё будет хорошо! — Он попытался встать, но сильная рука Арсения Сергеевича вернула его обратно на кушетку. Ляйсан посмотрела сначала на своего воспитанника, потом на Попова и врача. Подойдя поближе, она нетвердо произнесла: — Антош, здоровье важнее… У нас через месяц отборочные на чемпионат России, не переживай. А завтра лучше отдохни. Парень был готов расплакаться от досады. Столько месяцев подготовки коту под хвост! — Мне всё равно долго ехать, я могу просто в зале поработать!.. — Стоять. Ты, Антон, поедешь со мной. Мне нужен здоровый и сильный спортсмен, а не ходячий обморок. — Произнёс Арсений, поднимаясь. — А если ты переживаешь по поводу пропуска — в Петербурге через неделю будет турнир среди юниоров. Если захочешь, подашь заявку. Антон смотрел на своего спонсора и видел мягкого, искреннего человека, который волнуется за него. И почему-то смирился.***
Попов по дороге до дома Антона заехал в магазин и купил мальчишке пару сладостей. Тот, хоть и стеснялся, но кое-как перекусил. Стало полегче, чем было с утра, но все равно чувствовалась тяжеленная усталость, что смыкала веки. Он задремал к концу дороги под какую-то тихую джазовую музыку, что играла по радио. Арсений был рад, что наконец-то сможет просто побыть рядом с парнишкой, не натягивать на себя маску, не соблюдать формальности. Когда они заехали во двор, Арсений тихонько потряс Антона за плечо. Парнишка, сонно моргая, пытался вспомнить, где он, и выглядел так смешно, что старший невольно улыбнулся, глядя на этого заспанного, растрепанного воробья. Как оказалось, квартира пустовала — родители Антона отправились на дачу и он был предоставлен сам себе. Арсений, как только попал в квартиру, чуть ли не силком отправил мальчишку спать. Как Шастун не сопротивлялся, против воли куратора идти было невозможно. Да и его голубые глаза выражали такую неподдельную тревогу, что просто не получалось спорить. Парень, скинув с себя верхнюю одежду, залез под одеяло и мгновенно забылся во сне. Попов ушёл на кухню и там принялся за приготовление нормального обеда и ужина. Ему один раз уже удалось побывать в этой квартире, когда Антон сам позвал его обсудить новые коньки. А сейчас спонсор просто стоял у плиты и варил макароны и картошку, которые купил в магазине по пути сюда. К вечеру Антон, немного выспашийся, но более помятый, медленно вполз в кухню. Он был завернут в мохнатый флисовый плед, на голове у него после подушки было гнездо, а глаза щурились от света. — А пахнет неплохо, Арсений Сергеевич… Даже не знаю, как вас отблагодарить. Мужчина, уже накладывая порцию в тарелку, повернулся лицом к мальчишке и с улыбкой ответил: — Я дал слово восстановить тебя после всей этой истории. Не кулинарный шедевр, но должно быть вкусно. — Спасибо! — Шастун сел за стол, и подавив зевок, взялся за трапезу. Арсений все это время смотрел на это чудо и не мог отвести взгляд. После сытного ужина, что Антон отметил, как давняя роскошь, стали решать вопрос о том, как поступить. Арсений делал вид, что не хочет оставаться, стеснять парня, хотя в голове незримый голос просто горланил «Оставайся!». Шастун упёрся и в пылу разборок выпалил: — Если не останетесь на ночь здесь и не отдохнёте, я доведу себя до голодного обморока ещё раз! Попов, это услышав, возмутился, пытаясь скрыть свою радость: — Дурак же ты, Тоша… Фигурист, а дурак…