***
Карен еле открыла глаза. Зрение не сразу адаптировалось. В носу стоял горький и неприятный запах. Она вдохнула поглубже, желая прочувствовать, что витает в воздухе, но в легкие ворвалась лишь влажная смесь пригодного для дыхания газа без каких-либо примесей и запахов. Она потянулась руками к глазам, чтобы как следует их протереть, и ощутила невероятную тяжесть — казалось, руки наполнились свинцом. Наконец, девушка увидела пред собой стальной потолок и свой еле уловимый силуэт в отражении. Она лежала на полу, но не чувствовала холода. Карен попыталась оглядеться. Стоило ей пошевелить головой, как движение сразу же отдалось легкой ноющей болью во всем теле. Она настолько ослабла, что ей трудно было пошевелить конечностями. В памяти сразу всплыло последнее воспоминание — истерзанное тело Орландо и заросли густого тропического леса, пробираясь по которому похитители тащили её в свое логово. Затем раздался громкий пронзительный звук — то ли взрыв, то ли выстрел. Она помнила, как заложило уши и потемнело в глазах. А дальше — погрузившееся в сплошную тьму сознание. Карен содрогнулась. В голове немного прояснилось, отчего стало тревожно. Она не могла вспомнить, как оказалась здесь. Куда она вообще попала? Помещение, где очутилась Карен, совсем не выглядело как логово стражей. Не так она себе это представляла. Оттого в душе возникла надежда, что стражи оставили её сородичам — людям. Маловероятно, конечно, но обстановка вокруг представляла собой какое-то технологичное помещение. «Может, в Мексике так выглядят палаты в больницах?» — подумала Карен, но тут же себя одернула. — «Бред». Может, это какая-то камера или палата закрытого секретного центра спецслужб, которые узнали про вторжение в древнюю пирамиду и нашли выжившую? Она попробовала приподняться. Ей стоило больших усилий, чтобы это получилось. Голова загудела, и перед глазами все поплыло. Карен зажмурилась, но лучше стало не сразу. Постепенно зрение пришло в норму, и девушка увидела перед собой тусклую желтоватую подсветку, обрамляющую пол. Прямо перед ней располагалось то ли подобие кровати, то ли огромный низкий стол. На стенах в непонятном порядке были изображены символы? На одной из стен висел большой черный прямоугольник, похожий на телевизор. Карен прищурилась, чтобы лучше рассмотреть, но никаких надписей на прямоугольнике не было. Карен перевела взгляд на собственную фигуру: все те же джинсовые шорты, оборванная футболка из плотной ткани цвета хаки, заляпанная кровью, и спортивный лиф. Нога, перевязанная темно-серой тканью, истоптанные кроссовки. Обычно в таких ситуациях пациента переодевают в больничную сорочку… А её трогать не стали. Может, боялись? Или заперли здесь на карантин? Но они ведь перевязали ногу… Карен приподнялась повыше и обнаружила, что под ней все же имелось нечто, напоминающее матрас. Темно-серая, как и её бинт, лежанка. Карен показалось странным, что она не ощущала боли в ноге. «Видимо, накачали обезболивающим и успокоительным», — сделала она вывод. Девушка более не истерила, а надежда, что Глен остался в живых, снова затеплилась в её сердце. Стоило Карен подумать об этом, в голове сразу всплыли воспоминания. Пенелопа, Орландо, Мигель… Все погибли. И двоих убили те громилы — стражи. Карен надеялась, что спецслужбы справились с ними, и теперь она под защитой. Возможно, ей предстоит разговор с мексиканским ФБР или что-то в этом духе. Главное, что теперь она ощущала необычайное спокойствие. Не успела Карен закончить размышления, как дверь в помещение раскрылась. К своему глубокому разочарованию, девушка увидела входившего в покои стража. Того самого, что убил Пенелопу и оставшийся путь тащил Карен на руках.Глава 15. Сквозь джунгли.
13 сентября 2022 г. в 14:45
— Хвала Кетану, землянка отключилась. Мне до смерти надоели её крики! — злобно проговорил Накшар.
— Придется привыкнуть к ней, — ответил Шинон.
Накшар еще больше рассердился. Бывший главнокомандующий хотел дождаться, пока они доберутся до челнока, но, видимо, не сможет. Он положил тело альбиноса на землю, оглянулся на пирамиду, что тлела в дыму, как и округа в радиусе пяти километров, а затем обратился к Шинону:
— Я не позволю у себя под носом учинять это беззаконие! Этот разврат и насилие над немощной самкой ууман! — прохрипел он и выставил копье вперед, угрожая Шинону.
— Какое тебе дело, что я буду делать с ууманкой? Ты получил свой артефакт! Успокойся уже. Сейчас нам необходимо отсюда вылететь! — отвернулся Шинон и сделал шаг вперед.
— Какое мне дело? На моем судне никто не смеет заниматься беззаконием. Скоро я вновь стану воином чести. Я не хочу закладывать в память эти крики, её мучения, боль!.. Оставь её в покое! Как ты можешь вообще думать об этом?! — не успокаивался яут.
Шинон наконец понял, что крутится в голове у Накшара. «Ох, что он себе вообразил? Бывший главнокомандующий, так может это твое тайное желание… Ну хорошо, посмотрим».
Шинон вскипел. Теперь он будет издеваться над безмозглым яутом — уж это точно!
— Накшар, ты что, никогда не пробовал с ууманками? Ты вообще спаривался с кем-нибудь? — спросил он, склоняя голову в бок.
— Как ты смеешь даже думать о том, что я дотрагивался до ууманок! Я не урод! Я не такой, как ты! — взревел яут.
— Брось! Яуты раньше часто посещали землю. Особенно молодые, дикие и жаждущие спаривания. А что же ты? Не застал эти славные времена? — издевательски проговорил Шинон.
— Я о таком даже не слышал! Да… как такое вообще может себе позволить воин чести или тот, кто хочет им стать? Это же насилие, убийство!
— О чем ты? Думаешь, ууманки после этого умирают или чувствуют боль? Им это даже нравится. Несмотря на их хрупкость и небольшой рост, внутри они эластичные и имеют железы, что выделяют достаточно слизи для…
— Замолчи! — Накшар подобрался ближе и приставил острие копья прямо к горлу Шинона. Тот не шелохнулся, не отступил, а наоборот — вытянул шею, открывая возможность проткнуть её и заставить аттури замолчать навсегда.
— Ну, давай! — сказал он. — Не медли, главнокомандующий! Убей урода, оставь землянку здесь! Только вот как ты без меня доберешься, а? Кто починит тебе вышедшую из строя технику после очередной бури? А если застрянешь в портале, кто сможет вывести тебя? Ах, да! Ты же можешь связаться с Атоллом. Они поверят тебе на слово, если расскажешь об артефактах, и в случае чего спасут! Или нет?..
Накшар вскипел. Он и вправду не справится без аттури. Теперь он без связи с Атоллом, и совершать такие далекие путешествия, как сейчас, в одиночку нельзя, иначе бы он так и поступил. От чего же Шинон так самоуверен? Думает, Накшар его не убьет, когда путешествие закончится?
— Ну что, яут! Боишься? Или вздумал избавиться от меня позже, когда все трудности будут преодолены? А, нет, ты же не сможешь! Честь не позволит тебе убить соратника.
И правда, честь не позволяла ему избавиться от аттури, едва получив от него помощь. Но ведь Шинон совершает противозаконные действия: он взял себе ууманку для утех. Он просто ничтожество! Почему нельзя убить его за такое?
— Замкнутый круг, да, Накшар? С одной стороны, ты хочешь и можешь наказать меня за связь и насилие над слабыми, но с другой — ты не можешь убить своего соратника.
Накшар молчал, не отпуская копье. Он раздумывал над ситуацией и никак не мог выбрать. Кровь в нем словно бурлила от злости — его так и подмывало прикончить мерзкого аттури. Он не мог поверить, что зашел в тупик в своих раздумьях. Кодекс чести всегда давал верные решения, помогал выбрать правильную сторону, но сейчас тот самый священный кодекс привел его к безвыходной ситуации.
— Я облегчу твои мучения, Накшар! Что, если я откажусь от своего артефакта, а ты перестанешь доставать меня по поводу моих предпочтений? Подумай сам: один ты доставишь на Атолл, а другой продашь, — спокойно произнес аттури.
Он распоряжался артефактом так, будто тот для него совсем ничего не значил. Будто это не древнее орудие священной охоты, а какой-то ненужный мусор. Получается, эта ууманка для него дороже артефакта?
— Вместо достойной награды ты предпочтешь эту самку ууман? — оторопел яут, так и не убирая острие копья.
— Да. Считай меня больным, извращенцем, уродом или кем угодно, но она моя добыча с Земли и я отказываюсь от артефакта, за который мог бы выручить кучу денег, да и не только. Она нужна мне, яут!
Накшар вздрогнул. Он снова ощутил мерзкое, липкое чувство отвращения. Но второй артефакт наверняка удвоит шансы снова вступить в клан и вернуть звание. Он просто не мог отказаться от такого. От этой «взятки».
Накшар ненавидел себя за то, что хотел согласиться. Но за утраченную честь он ненавидел себя куда больше.
— Предположим, я соглашусь. Но дай мне слово, что не будешь развлекаться с ней, пока мы оба вынуждены терпеть друг друга на челноке. Дай мне слово, что я не услышу её крики. Я бы вообще хотел не натыкаться на неё во время полета!
— Это долгий полет, Накшар. Не уверен, что смогу сдерживаться. Она так пахнет… — снова издевался над ним Шинон.
— Я иду тебе на встречу! Ты должен сделать то же самое, если хочешь завершить наше путешествие мирно.
— Ты идешь мне на встречу? Я не ослышался? — нахмурился под маской Шинон и сжал свободный кулак. — Это я отдаю тебе дорогостоящую вещь — свою добычу! Этим я лишаю себя нового челнока и техники, которую хотел приобрести на вырученные от продажи оружия. Знаешь что? Ты будешь слышать её крики. Смотри, только не перевозбудись, потому что это будут стоны сладострастия. Понимаешь, о чем я? — Шинон чуть ли не смеялся под маской, старательно скрывая эмоции, чтобы Накшар их не учуял.
Когда-то он был с ууманкой, да и не с одной. Он был частым гостем на Земле, порой нежданным и пугающим. Возможно, ему действительно предстоит нелегкий путь рядом с самкой ууман до бывшей колонии, ведь она напоминает ему о давнем прошлом, возбуждает его, манит… И, может быть, он сорвется…
Но главная его задача крылась в совершенно ином. Шинон взял её с собой по другой причине. Если все получится, то задуманный план обеспечит ему сытое и безоблачное будущее. Только вот Накшару знать о его дальнейших планах совсем не обязательно. Пока можно над ним издеваться, бесить и заставлять чувствовать неловкость и отвращение — Шинону это доставляет истинное удовольствие.
Наконец, Накшар убрал копье. Он ничего не ответил аттури. Выбора у него не было — придется терпеть до конца полета. Но он не оставит идею наказать Шинона за причинённое неудобство и нарушение самого строгого правила чести. Быть может позже, когда он вернется в клан, продумает план по розыску и поимке нерадивого собрата.
Аттури ухмыльнулся, довольный результатом своих манипуляций. Прижав к себе обессиленную ууманку, он зашагал вперед. Яут тем временем снова взвалил на себя тело альбиноса и последовал за ним. В его голове крутилась очередная назойливая мысль. Почему это он тащит Рау, а ублюдок несет лёгонькую тушку ууманки? Однако стоило Накшару представить, как он сам несет тело самки, как его тут же одолело чувство отвращения от появившейся перед глазами картины. Не хотелось ее даже касаться. Быть может, он боялся собственной реакции?