***
— Малышка Хром, тебе необязательно было ехать со мной в эту дыру. — Я всегда последую за тобой! — Мукуро проводит большим пальцем по щеке сестры, наигранно-нежно, приторно улыбаясь. — Тогда, пока я ищу этого недо-босса, сможет ли моя сестренка обеспечить брата едой? — Мне устроиться здесь на работу? — Возможно, — Хром кивает и, окутав себя туманом, исчезает. — Её иллюзии сильны, но она все равно бесполезна. Пусть хоть под ногами крутиться не будет.***
Из-за тренировок Реборна, Тсунаеши начинает сильно меняться внешне: становится выше, а незаметные мышцы, приобретенные благодаря «уличному» стилю жизни, принимают более явные очертания. Рубашка на парне уже не просто висит, а сидит, пусть и скрывает многое; брюки подчеркивают ягодицы; добавить к этому переходный возраст в виде изменения голоса, и вуаля! Новый Савада Тсунаеши, отсутствовавший в школе три недели, возвращается с желанием убить своего репетитора. Освоение пламени в горах — действенная тренировка, но изматывающая до невозможности. — Я дома! — выдавливает Тсуна. Из коридора выходит Нана, роняя полотенце. — Тсу-кун… Я знала, что ты пошел в папу, но чтобы настолько. На сколько ты подрос? — На… Десять сантиметров, наверное. Я теперь 177! — да, наверное, Реборн устраивает слишком усиленные тренировкм… — Пойдемте кушать, по глазам вижу, что голодные. — Ураа, мамина еда! — Нана знает абсолютно обо всем: и о работе мужа, и о том, кто Тсуна на самом деле, и что с ним случилось, и даже про пламя. Но всем гораздо легче, притворяйся она, что ничего не замечает. Завтрак, быстро в душ и бежать в школу. Перепрыгнуть через забор, подскользнуться, но не упасть. — Утра, Босс! — здоровается Гокудера, получая мягкую улыбку своего Неба. — Доброе утро, — к ним подходит Ямамото, держа биту. — О, Тсуна. С возвращением. Как прошли тренировки? — Как видишь… Приехали сегодня утром, я даже отдохнуть не успел — только душ. — Ты вытянулся, раньше ниже нас был, а теперь даже выше. Это вообще нормально? — Все вопросы к Реборну, я тоже офигел. Но зато у меня есть одна техника, которую использовал мой отец. Вроде… «Прорыв точки нуля». У вас какие новости? — Хибари рвет и мечет: членов ДК начали похищать, и его это порядком нервирует. Вот и срывается на всех, кто под руку попадется. — И тебя искал, кстати, — дополняет Хаято. — Зачем? — Тсуна стреляет взглядом в одноклассника, заставив того отойти подальше и закинуть мысль о подколах над ним в самую даль. — Видимо, нужен был. Зайди к нему сейчас, а то мало ли, — Такеши садится за парту и ставит возле нее биту. — Не-не-не, я пока хочу пожить. — Савада Тсунаеши, — в кабинете появляется Кусакабе Тецуя, второе лицо в комитете после Хибари. — Тебя вызывают в ДК. — Сейчас? — Нет, через час. Не беси меня. — Да понял я, понял. Если я не вернусь, закажите деревянный гроб, а на похоронах включите опенинг «Наруто». Любой. — Чего? — явно не понимает Хаято. — Забей, — Тсуна отпрашивается у учителя и медленным шагом идет к ГДК. На самом деле, он догадывается, что от него хотят, и остаться не втянутым в конфликт не получится, если обо всем узнает Реборн. А в том, что он узнает, парень не сомневается. Дважды стучится и заходит, не услышав ответа. — Вызывали, Хибари-сан? — Вао, вижу, не просто так пропадал почти месяц. — А, да, — от неожиданного комплимента сердце пропускает удар, но лицо остается невозмутимым. — Перейду сразу к делу: расскажи о Хранителях и пламени побольше. — Вас так это заинтересовало, что Вы решили узнать это у меня, а не у Хаято? — Слишком шумное и надоедливое травоядное. От тебя меньше проблем. — Мне счесть это за комплимент? — коротко смеется Тсунаеши и садится на диванчик. — Попробуй. — Окей, и что же конкретно Вы хотите знать? — Все с самого начала. — Коротко или подлиннее? — Чтобы я понял. — На острове Сицилия есть одна мафиозная Семья, во главе которой сейчас мой дядя. А должен быть мой отец. Мой, уже покойный, отец, которого дядя убил собственноручно, а потом прихлопнул и свою невестку, то есть, мою маму. Это было лирическое отступление. Так вот, эта Семья, Вонгола, образовалась с помощью семи атрибутов, о которых я уже говорил. Отец и шестеро его друзей, обладающих пламенем, нашли специальные кольца, которые помогают управлять пламенем. О них я расскажу чуть позже, когда придет время. Так как колец семь, людей тоже семеро, их назвали Хранителями. Они хранят тайну колец, охраняют сами кольца, это очень ценный атрибут, погубивший миллионы. Вот, кто такие Хранители. — Зачем тебе это все? — Возможно, глупо и самонадеянно, но месть. Все ради мести и справедливости. Дядя отдал меня своему подчиненному, запечатал пламя и воспоминания, а за любую ошибку в моем воспитании, к примеру, если я все узнаю, он убьет и своего подчиненного, и его жену. Хотите узнать что-то еще? — Почему ты так резко изменился? — Заставили. Репетитор, друзья отца. Почему Вам это интересно? — Вокруг тебя что-то происходит, и это что-то кардинально меняет тебя и окружающих тебя людей. — Хотите быть частью этого? Вы уже. — Хочу сбежать. — Я что-то не очень понимаю… Что случилось? — Я просто заебался. Хочу бросить все и сбежать. — От чего ты бежишь? — Тсуна переходит на «ты», понимая, что Кея не будет против. В его глазах читается безысходность. — От себя? Не отвечай, я вижу, что попал в точку, только не это основная причина. У меня есть идея. — В смысле? — Пошли за мной. Есть ключи от крыши? — Есть. — Отлично, — за пару минут они добираются до крыши. — Какую свободу ты хочешь? Действий? — Самому решать, что мне делать, — признается Кея. Тсуна чувствует, как натягивается его нить, готовясь порваться. Он мягко касается ее, помогая принять прежний вид. — Рано тебе еще рваться, — мягкая улыбка, а в глазах блеск, который одновременно нравится Кее и пугает. — Обними меня. — Савада… — Просто доверься! — раздражение усиливается, но из интереса Хибари медленно обвивает руками чужую талию. — Смелее, я не кусаюсь. Тсунаеши зажигает в ладонях пламя и взлетает. У Кеи перехватывает дыхание от такой высоты. — Держись крепко, не смотри вниз — только на меня. Слышишь? На меня смотри. — Я не боюсь высоты. — И все равно дрожишь, — Савада кладет ладони на щеки Кеи и улыбается. Они стремительно падают, адреналин в крови бурлит, и Кея точно почему-то знает, что они не разобьются. Почему-то. Только не с Савадой Тсунаеши. — Мы сейчас достигнем земли. — Я знаю. Держись, — Тсуна не дает им упасть, снова взлетая, но не высоко, чтобы нормально приземлиться на ту же школьную крышу. — И как тебе? Захотелось снова жить? — Ты как будто видишь меня насквозь. — Практически так и есть. Я Небо, моя задача: понимать и принимать, я гармония. — Было… Незабываемо. Ничего подобного я в жизни не чувствовал. — Этого все еще недостаточно, чтобы утолить твой голод. Скажи мне, чего ты конкретно от меня хочешь. Ты и сам не знаешь, я прав? Если хочешь сбежать из дома, приходи ко мне; захочешь еще раз так полетать — позови меня; что-то другое — дай мне знать. Я умею читать людей, а не их мысли. — Вообще… В последнее время участились нападения на членов дисциплинарного комитета, я должен разобраться. Научи пользоваться пламенем. Пожалуйста… — Тсуна прыскает в кулак и уклоняется от тонф. — Давай после школы? Я помогу высвободить больше пламени, чем в первый раз. — Хорошо.***
В итоге, парни, как бы странно это не было, разговорариваются, и Кея рассказывает о том, что примерно знает, где находится человек, на чьей совести нападения на дисциплинарный комитет. Тсуна вспоминает, что Реборн уже говорил об этом месте, и до него доходит, что выйти из воды сухим не получится, потому что «Хибари член твоей Семьи, а еще тебе нужно четыре Хранителя, вдруг этот похититель окажется одним из них». А потом их что-то переклинивает. Частный сектор, в котором живет Тсунаеши, не отличается большим количеством жильцов, а сейчас почти все на работе. Идеально. Предложение попрактиковаться в стрельбе озвучивается внезапно, а потом выясняется, что Хибари Кея не умеет стрелять. Разве это проблема? Конечно нет, особенно когда твой репетитор числится лучшим киллером Италии, поэтому объяснить азы получилось сразу. — А теперь давай на практике, — ради примера первым начинает Савада. Реборн любезно выделяет стеклянные бутылки и два пистолета. То, что его ученик решает потренироваться без него, так еще и учить кого-то, для него, как для учителя, является высшей наградой. Не такой уж он и безнадежный, этот Савада Тсунаеши. — Так? — Ты неправильно стоишь, — Тсуна подходит сзади, прижимаясь к чужой спине, хватает Кею за локти и фиксирует в правильном положении. Поток воздуха выдыхается прямо в шею, и Кея ежится. Тсуна же, будто и не замечая этого, продолжает. Спускается от локтей ниже, ведет по талии, слегка разворачивая Хибари; тому это кажется явно не помощью со стойкой. — И что дальше? — Ты знаешь, не придуривайся. Проверь заряженность, сними с предохранителя, направь и нажми на курок, — голос тихий, шепот на ухо, и Хибари Кея никак не может успокоиться и расслабиться. — Ты слишком напряжен, так ты не сможешь нормально выстрелить. — Правда? — наигранно интересуется Хибари. Тсуна отходит, берёт свой пистолет и направляет его на бутылку. Кея, из чистой вредности, повторяет действия Савады буквально минуту назад, отмечая, что на него это не действует, и он все еще расслаблен. Гаденыш. Савада жмет на курок и даже не жмурится, когда пуля попадает в стекло, а бутылка разбивается вдребезги. Интересно, дрогнет ли у него рука, если надо будет вышибить кому-нибудь мозги? — Понял? — Да. — Тогда повтори, — в этот раз у юного Облака получается. У них уходит еще где-то минут 40, пока домой не возвращается Нана. У нее, кажется Кее, улыбка добрее его мамы, и отказать ей сложно, поэтому Хибари Кея сейчас сидит и ест то, что приготовила хозяйка дома. И ему слишком уютно. — Тсу-кун, не хочешь на море съездить? — предлагает Нана. — Было бы классно, в этом году мы еще не ездили. — Тогда через две недельки рванем на выходные в Киото. Или хочет в Хего? — Без разницы, если честно, — разговор длится еще какое-то время, и Кея понимает, что ему уже пора. Пора уходить, чтобы выслушивать новую порцию «надо стараться усерднее», он же хороший мальчик, а хорошие мальчики не расстраивают своих мам. Как хороший мальчик, он прощается, благодарит за гостеприимство и не успевает отказать навязавшемуся Тсунаеши. — Зачем? — Мне будет так спокойнее. Когда смотрю на тебя, интуиция начинает трещать и долбить по голове. — Но это не значит, что ты должен возиться со мной, как с ребенком. — А я разве поступаю именно так? Хибари-сан, это называется дружеской заботой, слышал о таком? Ну вот и чего ты снова стал колючкой, нормально же общались. — Я не колючка. — Но ведешь себя так. — Что-то не нравится — можешь идти обратно, — что с тобой, Кея? — Тебе что-то не понравилось? — сам от себя не ожидая, Кея выдает тихое: — Нет. Знаешь, вот бывает, когда ты был слишком активным социально, и теперь тебе нужен полный отдых от людей. — Прости, я нарушил твое личное пространство? — Есть такое. — Прости-прости! Сказал бы сразу, нечего такое держать в себе. Но как минимум до половины пути я должен тебя проводить. — Ладно, — и всю дорогу до Хибари Тсуна думает, какого черта происходит, а Кея о том, какого черта он творит. — Мы пришли. Полностью. — А… Тогда до завтра, Хибари-сан! — Да… До завтра… — Савада идет дальше, в противоположную от своего дома сторону. — Пиздец. Издеваешься? Кокуе-ленд на другом конце города, там, скорее всего, чокнутый иллюзионист, которому нужен Хибари-сан, желательно мертвый, а заодно и меня прихватят. Дядя Спейд, мог нормального ученика себе найти, не похожего на тебя, а? — Тсунаеши ноет сам себе и заворачивает, выходя на главную улицу. Пройтись ему явно не помешает.