Аукцион Сакра

             Йен Стивенсон смотрел, как его любимый дирижабль медленно опускается в ангар и десяток крепких, шириною в ладонь, тросов ловят рабочие и, поднатужившись, натягивают на лебёдки. Полосатый аэростат не желал сдаваться на милость победителей и будто рвался прочь, в свинцовое небо, предвещающее дождь.       Прямо как молодой глупый муж Йена. Такой же норовистый и мечтающий бежать.       Стиснув зубы, Йен поджидал Дьюиса, человека, которому он доверял свою безопасность последние три года. Сейчас за Стивенсоном бегало три других человека, но Дьюис был лучшим. Молчаливым, понимающим, отличным стрелком и бойцом, готовым на всё ради хозяина. Умным и тупым настолько, насколько нужно.       По спущенному трапу сошла команда и молодой темноволосый человек. Кристиан уже почти перестал хромать и отказывался от любой помощи, вот и сейчас выдёргивал локоть из цепкой хватки Дьюиса. Йен стиснул зубы. Младший муж оказался не тихим запуганным заложником, а несносным бунтовщиком. До сих пор Йен не решил, нравится это ему или нет.       Увидев его, Кристиан замешкался на краю трапа и одарил полным ненависти взглядом. Йен невольно усмехнулся и шагнул вперёд, подцепив мужа за локоть. Из одного плена Кристиан попал в другой.       — Вижу, настроение у тебя замечательное, — хмыкнул Стивенсон. — Ночью я тебе его подниму ещё выше.       Как Йен и рассчитывал, во взгляде Кристиана пробежали страх и паника. Будет знать, кто здесь хозяин. Йен прикрикнул на своих и через минуту уже сидел вместе с мужем на заднем сидении чёрного кадиллака. Он отодвинулся от юноши и достал дорогие сигары. Предложил мужу, но тот гордо отвернулся. Краем глаза Йен заметил, как юноша почти незаметно нажимает на ручку двери в попытке узнать, заперта ли она. Стивенсон хмыкнул снова.       Раскуривая сигару, Йен мысленно занялся делами. У него хватало врагов, противников и сторонников, которые готовы продаться за хорошую взятку. Всю свою жизнь Йен привык не доверять никому, даже собственной матери, отравившей мужа из-за измены и заказавшей одного из старших братьев, чтобы её единственный сын мог стать на ступеньку выше к трону Корпорации. Всё покупается. В том числе и муж, и лучший юрист Сакры. Главное — знать цену.       Благодаря Кристиану, несгибаемый мистер Рейнхольд стал покладистым и шёлковым. Через законника проходило большинство договоров с подчинёнными Корпорации компаниями и людьми. Через него можно было добраться и до завещания самого Корвена Стивенсона. И тогда Йен поднимется не на ступеньку вверх, а сразу сядет на трон Сакры.       Несмотря на то что за последние десять лет исчезли почти все претенденты на главенство в Корпорации, оставалось немало претендентов, влиятельных руководителей синдикатов и даже мать, которая могла попробовать захватить власть. Йен не собирался уступать трон никому. И поэтому ему необходим Дэниел Рейнхольд.       Они познакомились давно, когда молодой клерк только начинал подниматься по карьерной лестнице. Уже тогда за Рейнхольдом закрепилась репутация принципиального, расчётливого и холодного человека. Йен пытался с ним подружиться, заметив за ним амбициозность и явный успех, но Рейнхольд смотрел на него с непостижимым презрением. Семья Дэниела происходила из сливок общества, из аристократического рода, прежде чуравшегося работы и бизнеса. Благородный Рейнхольд марал руки в грязи, прикрывая законом контрабанду, наркоторговлю и продажу людей, но для всех оставался кристально чистым джентльменом. Йен возненавидел его.       Может быть, Кристиану меньше досталось, если бы не эта ненависть и злопамятность мужа. Йен хотел растоптать то единственное, что любил Рейнхольд, и искренне наслаждался каждый раз, когда Дэниел с бледным лицом выполнял все его требования.       Да, первая брачная ночь стала долгожданной местью Дэниелу.       А вот вторая — наказанием для самого Кристиана.       Йен посмотрел на мужа, прижавшегося к двери и всё ещё тщетно цеплявшегося за бронзовую ручку. Сложно описать то бешенство, которое охватило Стивенсона при виде целующегося Кристиана с неизвестным мальчишкой. Йен ненавидел, когда трогают его вещи. Еще больше он ненавидел, когда его вещи не признают своего хозяина.       Кристиан принадлежал ему. Был личной собственностью, за которую уплатили немалую сумму. Кристиан куплен, как и кадиллак, на котором они ехали, как и кашемировое пальто, пошитое на заказ в лучшем ателье Стилтауна, как дорогие сигары, которые Йен так любит. А со своей собственностью он может делать что ему заблагорассудится.       Придя к таким мыслям, Йен хмыкнул, потушил сигару в пепельнице и поддался желанию помучить Криса. Перегнулся к мужу, чьё внимание сосредоточилось на дверце и осмотре улиц, которые они проезжали. Резкая близость Йена его напугала, напугала так, что он замешкался и вздрогнул, и эту дрожь почувствовал ненавистный муж. И Кристиан начал сопротивляться только тогда, когда жесткие губы начали мучить его рот, а запястья были зажаты в крепкой хватке.       — Ублюдок! — прошипел Кристиан, не разжимая зубов. Йен отодвинул лицо на два дюйма, но не для того чтобы признать поражение. Взглядом охватив скованные им запястья мужа, свободной рукой он достал из пепельницы окурок и обугленным концом прижал к тыльной стороне ладони. Дыхание Кристиана прихватило, кадык судорожно задергался, юноша из всех сил сдерживал стон боли. Ему не хватало воздуха в лёгких, рот раскрылся, и Йен снова с особой жестокостью поцеловал бесправного мужа.       — Веди себя прилично, — напомнил Стивенсон. Кристиан сглотнул. Он перестал сопротивляться поцелую, и лишь тогда окурок перестал обжигать руку. Ладонь горела, хотя боль могла быть сильнее — Корпорация знала множество пыток, на которых часто присутствовал Йен.       Они приехали, и Стивенсон первым вышел, заставив и Кристиана следовать за ним. Их окружали его люди, и юноша быстро обежал глазами каменные лица, остановился на Дьюисе и молча пошёл за мужем к парадной лестнице, ведущей в красивый белокаменный особняк. Юноша старался спрятать след ожога на ладони, запах обожжённой кожи и дым никотина щекотали им обоим нервы. Одному он приносил нечто вроде спортивного возбуждения, когда победа ещё впереди, но уже нет в ней никакого сомнения, другому — ненавистное чувство неволи, которое хуже смерти.       Йен подождал у дверей юношу, взял его за руку, ту самую — больную, и ласково улыбнулся с злыми искрами в глазах. Прочитав ответ в глазах Кристиана, он сжал сильнее ладонь, но так как никто не знал о произошедшем в кадиллаке, разве что кроме водителя, то всем казалось, что между молодожёнами пылает жгучая страсть. Отчаянные репортёры попытались прорваться через толпу охранников, выкрикивая вопросы, а вспышки фотокамер озарили две фигуры у дверей. Через секунду Йен и Кристиан исчезли.       К удивлению, Кристиан больше не пытался вырвать руку, потому вскоре Йен потерял интерес к пыткам и сам отпустил. Его мысли вновь обратились к делам деда и Корпорации, впереди замаячили друзья. После пятнадцати минут общения Йен оставил мужа на их попечении и охрану Дьюиса, а сам ушёл искать мать.       Насколько знал он своих друзей, те не должны были скучать в компании Кристиана. С его лёгкой руки он стал для них забавной игрушкой, над которой они посмеивались и которую унижали. Друзья Стивенсона страдали от невыносимой скуки богачей, и он был рад им подарить повод развеяться с пользой. В конце концов, Кристиану от них не сбежать.       Приём был посвящён законченному накануне Аукциону, на котором многие обзавелись новыми мужьями или жёнами. Сам Йен не выносил женщин во многом благодаря материнскому поведению, к тому же хрупкий слабый пол не мог выдержать его жестокости.       Выискивая среди толпы Люсинду, Йен заметил другого человека. Молодой Стивенсон без особых сожалений отложил неприятную встречу с желчной матерью и изменил направление.       — Мистер Хоннерс, — вежливо окликнул Йен. «Угольный король» обернулся к нему с скабрезной улыбкой, поприветствовал молодого человека и представил единственного сына. Йен мельком взглянул на упитанного мальчика, почему-то вспомнил про фрикадельки и принял раболепные поздравления в связи с женитьбой.       Ранее Йен ограничивал общение с Хоннерсами и делал вид, будто не имеет с ним почти никаких дел. Однако последние события дали ему несколько козырей и возможность открыто демонстрировать близкое знакомство.       — Есть время поговорить? — спросил Йен. Обычно он общался по телефону или через своих шахтёрских «крыс».       — Конечно, мистер Стивенсон, — улыбнулся Хоннерс, но намёка его сын не понял. Йену пришлось разъяснить это мальчишке, отослав за коньяком. — Он мой преемник и не помешал бы.       — Когда он станет вашим преемником, нас уже ничего не будет связывать. По крайней мере — точно не то, что сейчас, — заметил Йен. Мистер Хоннерс слегка побледнел, но продолжал улыбаться.       — Но пока что нас связывают дела, — напомнил мистер Хоннерс.       — Да, дела. Как там шахта? «Чёрная дыра», правильно?       — Совершенно верно, — кивнул мистер Хоннерс. Когда к ним подошёл Майкл, отец отослал его снова за каким-то деликатесом. Мальчик ушёл раздражённый и обиженный. — Пришлось её закрыть. Но зато да Ризхи выплатили мне немалую страховку. Я, как добропорядочный предприниматель, сразу же выплатил компенсацию семьям, потерявшим близких при этом ужасном несчастном случае.       Ухмылка Йена лучше всего показывала его мнение о добропорядочности «угольного короля» и выплатах. Его собственный карман хорошо пополнился за счёт страховки и дела с Хоннерсами.       — А как остальные шахты?       — Выжимаю всё, что можно, — тихо поклялся Хоннерс.       — Не торопитесь, иначе можете испортить всё дело, — предупредил Йен. Мистер Хоннерс удивленно и немного разочарованно на него посмотрел. — Хотя Рейнхольд не подозревает, что шахты практически истощились, он всё-таки считает их опасными из-за взрывоопасности и плохих условий для рабочих. Слишком быстрый подрыв новой шахты будет подозрителен. Вывозите всё, что можно. Пока шахты не будут закрыты, я всё устроил. Думаю, не так уж много осталось времени и для деда.       — Но мне нужны деньги... — возразил Хоннерс. — Я недавно потерял автомобиль, уголь слишком дешёвый, мне приходится задерживать зарплату и по три смены засаживать в шахты. Даже «чёрные аукционы» не приносят прибыли.       — Если вы поспешите, то Ризхи потребуют серьёзного расследования, и кто знает, что всплывёт в этих шахтах, — с неприятным выражением лица сказал Йен. — В любом случае, Рейнхольд слишком дружит с семейством да Ризх. И пока мой дед жив, они всегда могут прийти к нему. И если дед узнает, что вы морочили ему голову всё это время, то я не знаю, что с вами случится... Впрочем, это меня не касается. В конце концов, нас с вами связывают только дела, а дела вполне может вести и ваш сын. А вот и он! Удачного вечера, мистер Хоннерс. Помните мои слова и никуда не торопитесь. Несчастные случаи на шахтах происходят слишком часто.       Майкл проигнорировал выпад в свою сторону и не отрывал взгляда от Дэниела Рейнхольда и его молодого мужа. Припомнив историю злоключений своего собственного, он догадался, что золотоволосый мальчишка не понаслышке был знаком Хоннерсу-младшему. Если бы Йен на том Аукционе уже не знал, кого собирается заполучить, он бы тоже заинтересовался парнишкой. Но сейчас он не собирался травить Рейнхольда — всё в меру.       Скоро Йен станет главой Корпорации, и тогда неважны будут сделки с мелочью вроде Хоннерсов или Ризхов, а юриста можно будет найти другого. Или пользоваться и дальше Рейнхольдом, если до этого Кристиан не выведет его из себя.       Вспомнив про мужа, Йен оглянулся. Дьюис караулил за спиной Кристиана, и тот не мог никуда убежать от компании отъявленных забияк. Лицо у юноши сильно побледнело, губы плотно сжались, и он упорно молчал, одаряя презрительными взглядами окружение. Те лишь смеялись над шутками, явно относящимися к нему.       Насчёт мужа можно не волноваться. Где-то с полчаса Йен посвятил поискам матери, пока ему не улыбнулась удача.       Люсинда же встретила его сдержанно. Она не простила ему женитьбы на мужчине.       Первые несколько минут разговор шёл ни о чём — Йен прощупывал почву. Какие каверзы могла задумать мать и чем это может ему обернуться?       — Я ухожу, — резко объявила она. Это выглядело странно, так как дед ещё даже не появился на приёме, а Люсинда всегда дожидалась его появления.       — И не хочешь поприветствовать моего мужа? — с издевкой поинтересовался Йен. Ему захотелось поддеть мать.       Люсинда обернулась. Злость въелась в её черты лица, преображая великую некогда красавицу в жуткую гарпию.       — Не советую тебе веселиться, сын! — заметила она. — Ты зря взял этого мальчика!       — Это был единственный способ подобраться к Рейнхольду, — холодно ответил Йен.       — Есть множество способов подобраться ближе к этому законнику! — тихо прошипела Люсинда. — Ты мог взять иным способом этого мальчика в заложники, а не браком! В конце концов, твои друзья могли бы решиться на этот шаг! Ты — наследник Сакры, ты обязан иметь сына-преемника! Из-за брака с мужчиной это невозможно! После смерти Корвена ты единственный Стивенсон по мужской линии!       Йен беспечно улыбнулся.       — Благодаря тебе, мама.       Люсинда побагровела.       — Спасибо за напоминание, сын. Благодаря мне ты добился многого, не отказывайся от этого. Отец зол. Если ты не избавишься от этого мальчика, то он избавится. Но тебя ждёт наказание. Ему нужен правнук, он не доверяет твоей бесшабашности.       — Дед взял под покровительство Кристиана, — напомнил Йен, внутренне насторожившись.       — А как он мог поступить иначе? — желчно улыбнулась Люсинда. — Показать своему любимому законнику, что его не устраивает брак? Я боюсь, что он решил подставить меня, так что не пей из бокала своего мужа, а то можешь отравиться ненароком. Ты ведь знаешь, яд — любимое оружие женщин.       — Почему я должен верить этому? — спокойно поинтересовался Йен. — Возможно, ты ищешь себе оправдание или алиби?       — Возможно, — пожала плечами Люсинда, — но не забывай, что я твоя мать. Я хочу видеть Сакру в твоих руках. А теперь попрощайся со мной как следует и помни мои слова.       С большой неохотой Йен подчинился. Он проводил мать до дверей, посмотрел, как лакей помог надеть белое пушистое манто и как она исчезла в чёрном лимузине. Слова запали ему в душу гораздо сильнее, чем могла бы подумать Люсинда. Пока что Кристиан нужен был ему живым — до тех пор, пока жив Корвен Стивенсон. Если мать или дед захотят отравить его мужа, то придётся действовать быстрее.       Нужно усилить нажим на Рейнхольда. Этот человек знает, где хранится завещание Корвена Стивенсона. Достаточно взглянуть на него и сделать необходимые поправки — и дед может отправляться на заслуженный покой.       Взгляд Йена невольно зацепился за Рейнхольда. Тот, по-отечески сжимая плечо мужа, говорил с банкирами, а мальчик пытался скрыть волнение и тревогу, посматривая в сторону Хоннерсов. Йен осушил, не поморщившись, стакан до дна, и поискал глазами друзей и Кристиана. Их нигде не наблюдалось. Голова Дьюиса возвышалась над другими, и обычно его можно было найти без проблем, но не сегодня. Йен забеспокоился, передал стакан подошедшему слуге и не сразу услышал, что тот принёс ему послание.       — Что?! — рявкнул он.       — Меня просили передать, — испуганно пробормотал лакей, опустив глаза, — что ваши друзья увели вашего младшего мужа на третий этаж, в комнату для отдыха. Его охранник волновался, что они могут переборщить, а у него нет права их останавливать...       — Чтоб их! — сплюнул Йен и развернулся к лестнице. Он сам отдавал Дьюису приказ, чтобы друзьям, когда они потешались над Кристианом, никто не мешал. Впрочем, и друзей он предупреждал — далеко не заходить.       Увы, в этот момент прибыл Корвен Стивенсон. Отыскав внука, он незамедлительно позвал его к себе. Лишь через десять минут Йен смог вырваться, со смешком заметив, что волнуется за Кристиана.       Зная нрав и повадки друзей, он рванул на третий этаж.       В комнате отдыха он застал ту картину, которую и ожидал. Кристиана растянули на бильярдном столе: двое держали за связанные руки и за ноги, третий с гадкой улыбкой натирал кий. Последний из парней сдерживал Дьюиса, пьяно объясняя, что Йен разрешил им любые надругательства над мужем.       Кристиан сопротивлялся из всех сил, но его уже успели прикрутить верёвками к столу, а в рот запихнуть кусок тряпки. Теперь парочка, прежде удерживающая за руки и ноги, взялась за ножи и разрезала одежду.       — Я смотрю, у вас веселье? — с громким полувопросом-полуутверждением зашёл в комнату Йен. Друзья повернулись к нему и отреагировали в зависимости от стадии опьянения и дурмана на угрозу в голосе: кто-то отшагнул подальше, кто-то икнул, кто-то поприветствовал главаря. Дьюис расслабился и перенёс всю ответственность на хозяина, а Кристиан, после короткого замешательства, принялся мычать сквозь кляп и рваться ещё рьянее.       — Йен! Ты как раз вовремя! — хихикнул кто-то.       — Дьюис, развяжи его, — приказал Йен. Охранник с радостью поспешил исполнить приказ, что не порадовало хозяина. Йен подумал, что слишком долго Дьюис опекает Кристиана и мог привязаться, а это лишняя растрата людей и чувств. — Веселье окончено, валите отсюда. Я говорил, что можете с ним развлекаться, но не калечить.       Посыпались разочарованные вздохи и возражения, но даже в пьяном возбуждении друзья чувствовали угрозу.       — Вон немедленно!       Через две минуты в комнате остались только Кристиан, Йен и Дьюис. Первый дрожал от ярости и готов был вступить в бой со вторым и третьим. Смокинг лежал на полу, брюки и рубашка были изрезаны, «бабочка» послужила кляпом и никуда не годилась. Йен посмотрел на него со скукой, перевёл взгляд на телохранителя:       — Принеси ему одежду. В этом виде он не сможет выйти к людям. Только бери не у прислуги, а вернись в пентхауз и возьми из его гардероба.       Дьюис молча вышел. Йен подошёл к бильярдному столу, на котором недавно был распят Кристиан, взял кий и неожиданно спросил:       — Будешь в пул?       Вопрос застал юношу врасплох, от пережитых злости и страха тот до сих пор не мог прийти в себя.       — В пул? — дрогнувшим голосом ответил Кристиан. Он правда больше любил спокойные развлечения, чем такие, как у Йена или Майкла Хоннерса и их прихвостней. Дэниел смог воспитать в нём отвращение к подобному времяпровождению. Однако в бильярд братья Рейнхольды играли часто.       — Давай развлечёмся, пока Дьюис отыщет тебе одежду, — решил Йен. За бильярдной игрой Стивенсон мог продумать свои ближайшие планы, но его друзья едва стояли на ногах и не могли составить компанию.       — Я не хочу с тобой играть, — отрезал Кристиан.       Меньше всего Йен хотел сейчас слушать возражения от мужа, которого он спас от надругательств.       — Тогда, может, продолжим то, что начали мои друзья? — с чёткой угрозой поинтересовался Йен. — Что они хотели? Трахнуть тебя кием?       Лицо юноши побагровело, кулаки сжались.       — Раздевайся, — приказал Йен. Кристиан взял кий и выставил его, защищаясь как рапирой. Йен усмехнулся и вынул из плечевой кобуры, спрятанной под мышкой, пистолет. Никто в Корпорации не ходит без оружия, в том числе и её наследник. Сначала дуло упёрлось в лоб юноши, потом опустилось к ногам. — Как насчёт отстрелить тебе палец? Думаю, деду можно сказать, что ты хромаешь из-за старой травмы.       Кристиан замер, ещё не до конца разобравшись в муже и прикидывая шансы бравады и реальной угрозы. Йен, читая его мысли, снял с предохранителя курок.       — Раздевайся, — более холодно повторил Йен, улыбка постепенно превращалась в сжатую линию губ. — Ну же.       — Как насчёт «восьмёрки»? — сдержанно предложил Кристиан. Три секунды ожидания. Йен благосклонно усмехнулся и спрятал пистолет. Едва слышный вздох позабавил его.       — Ставки? — поинтересовался Йен. Он был азартен и не привык просто так гонять шары.       — У меня ничего нет, — осторожно напомнил Кристиан. Йен готовил раскат ловкими отточенными движениями, выдающими бывшего маркёра.       — Значит, будем на желание, — сказал он.       — Любое? — сердце Кристиана забилось сильнее. Йен поднял на него взгляд, который муж встретил и выдержал. — Чего хочешь ты?       — Всё, что я захочу, я могу от тебя потребовать или сделать с тобой, — сказал без обиняков Йен. — Так что я тебя просто трахну вечером. А вот тебе так не повезёт. Говори сразу желание, и я скажу, сможешь ли ты его поставить на кон.       Кристиан долго думал. Раскат был подготовлен, теперь им нужно ударить по шарам, чтобы выбрать начинающего игру. Йен начинал терять терпение.       — Я хочу набить морду Бирейту, — сказал наконец Кристиан. Он назвал имя того, кто придумал издевательство и хотел изнасиловать его кием. — Один на один. Вчетвером они могут одолеть меня, но не в честном бою.       — Кулачный бой? Бокс? — заинтересовался Йен. Затея мужа ему импонировала, он любил кровь.       — Да, — с вызовом кивнул Кристиан.       — Хорошо, идёт, — усмехнулся Йен. — Но я вряд ли проиграю.       Вспомнив ставку мужа, Кристиан побледнел. Он собрался с духом и поклялся не проиграть. Не в этот раз.       Право первого удара перепало ему. Кристиан играл с Дэниелом и друзьями часто, но обычно с братом без ставок, а не в притонах с азартом на деньги.       Разбой прошёл хорошо, один из шаров забился в лузу. Кристиан продолжил игру, а Йен заказал шар, выбрав полосатый, и лузу, в которую нужно забить. Ожог на ладони ещё болел, и рука у юноши слегка подрагивала. Он не смог загнать заказанный шар, и удар перешёл к Йену.       Они играли молча, вскоре закурили. Дрожь в руках успокоилась, но Кристиан недооценил мастерство Йена. Стивенсон полжизни провёл среди притонов и казино, он вырос, знал все о жульничестве, краплёных картах и других способах наживы. Он знал об азартных играх всё, что должен знать их хозяин.       Кристиан старался изо всех сил. Они шли почти вровень, потому что в какой-то момент Йен мысленно отдалился от игры и случайно промазал два удара. Кристиан даже мог посчитать, что ему дали фору, но не верил в доброту мужа. Все семь полосатых шаров оказались забиты. Осталась «восьмёрка».       Поставив биток, Кристиан склонился над столом и почти прижался к зелёной ткани. Бить было неудобно, ладонь сильно покраснела и саднила, а волнение невольно вырвалось из-под контроля. Йен, прислонившись к бортику стола, курил и внимательно наблюдал за мужем.       Если шар закатится в заказанную лузу, то Кристиан выиграл. Если в не заказанную лузу — проигрыш.       Кристиан готов был молиться, чтобы загнать шар. Он качнул кием и сразу понял, что переборщил с силой удара. Биток громко стукнул «восьмёрку», шар покатился, рикошетом отскочил от нужной центральной лузы и стремительно направился к боковой.       Скорость шара замедлялась.       Дыхание у Кристиана перехватило от напряжённости момента.       Шар замешкался на краю лузы. И упал в мешочек.       Кристиан проиграл. Пытаясь скрыть разочарование, юноша отвернул лицо и закрыл глаза. Шаги Йена раздались рядом, он собирал шары из мешочков и складывал на место.       Когда он закончил, в дверь постучали и зашёл Дьюис.       — Переодевайся, — приказал Йен. Кристиан молча взял костюм и последовал приказу. Горечь поражения оказалась настолько сильной, что юноша не видел смысла возражать. Кристиан проиграл честно, хотя не будь ожога, был бы шанс... Но теперь нечего и говорить. Реванш он не собирался просить.       Когда Кристиан переоделся, Йен подошёл к нему и приобнял за талию, весьма довольный послушанием. На его лице играла улыбка.       — Ты проиграл, — объявил он. Кристиан поморщился, отводя глаза. — Но я исполню твоё желание. Ты получишь возможность поединка с Бирейтом.       Кристиан не поверил своим ушам и щедрости Стивенсона, подозрительно на него посмотрев.       — Моё слово — закон, — кивнул Йен. — Ты получишь свой бой. Но только не сегодня.       И Йен, похабно улыбнувшись, повёл его на встречу с дедом.       У Кристиана не осталось сил на борьбу. По крайней мере сейчас.