Аукцион Сакра

      Присутствие Кристиана Райт почти не замечал в последующие часы, переживая за каждый вздох своего отца. Состояние его было критическим, а медикаментов, как назло, никому не хватало. Доктор Джейсон, тяжело вздохнув и отвернувшись от пациента, просил Райта готовиться к худшему. Из двадцати четырёх шахтёров, вытащенных из подземного ада, пятнадцать погибли. Один из спасателей был в тяжёлом состоянии, получив ужасные ожоги и отравившись метаном.       Джеймса Фолли перенесли в полевой госпиталь, наскоро сооружённый добровольцами. Везти в город его было невозможно, дорогу он не выдержит, а потому Райт постоянно дежурил около его лежанки. Ему хотелось взять за руку отца, однако обожжённая кожа отслаивалась на глазах. Кристиан пытался его уговорить поспать, но из-за этого едва не получил в глаз: взвинченный Фолли не жаждал советов «городского богатенького мальчика, не нюхавшего пороха». В конце концов, уже под утро, Рейнхольд подсунул стакан воды с подмешанным в неё опиумом, и Райт отключился.       Кристиан оттащил мальчишку подальше от лежанки отца на кусок брезента, укрыл курткой и присел рядом, прислонившись к колесу какого-то фургона. Если бы в горле не щипало от стоящего смрада, он бы с удовольствием закурил. Но сигарета в этом Аду казалась просто немыслимой роскошью. Крис был вообще не уверен, что после такого когда-либо вновь будет курить — его будут всю жизнь преследовать воспоминания об обожжённых телах, дорожках слёз на грязных лицах женщин и мужчин.       Он хотел вернуться в город, обратно в университет, из которого его с позором выгнали из-за постоянных прогулов на пару с Грегори да Ризх, его лучшим другом. Обратно к легкомысленному образу жизни, ведь у него всегда всё было — об этом позаботился старший брат. Из-за двенадцатилетней разницы в возрасте и из-за ранней смерти родителей Дэниел стал для него отцом, а Крис ему — сыном. И оттого младший Рейнхольд избаловался с детства.       Но терпение Дэниела лопнуло, когда ему пришло известие об исключении Кристиана из университета. Разъяснительная беседа не дала никаких результатов, и старший Рейнхольд сослал брата в трущобы, чтобы тот, по его словам, набирался уму-разуму.       Дэниел будет доволен. Кристиан взглянул на себя с другой стороны — благодаря тревожно спящему рядом парню с непробиваемой силой воли. Теперь Рейнхольд осознавал, что совсем не ценил то, что у него было с самого рождения. Однако он не мог пойти против своей избалованности.       С каждой минутой он всё больше хотел этого Райджела Фолли. Полностью владеть им, забрать с собой в город и сделать своим мужем. Он был уверен, что Дэниел ему это позволит и даже поможет, но он не хотел принуждать Райта. Ему нужно добровольное согласие парня, которое вряд ли ему светит.       Кристиан посмотрел на спящее лицо Фолли. Он был чумазым, как и в первую их встречу, однако сейчас Рейнхольд знал, насколько у него тонкие черты лица, какая светлая кожа. Рот был приоткрыт, и мальчишка негромко сопел, иногда срываясь на сухой кашель. Слишком беззащитный, растрёпанный, прижавшийся щекой к ладони — как на крыше, когда Кристиану до дрожи хотелось его поцеловать и взять прямо там...       — Райджел!       Светловолосый мальчишка вздрогнул, услышав этот голос. Заспанно моргнув, протёр один глаз и нервно оглянулся, выискивая деда. Рядом сидящий Кристиан отодвинулся и тоже посмотрел в ту сторону — мистер Фолли, с глубокими морщинами и встревоженным лицом, искал своего внука.       — Дед, я тут! — хрипло окликнул старика Райт, неохотно расставаясь с теплом. Он не заметил, как поджались губы Рейнхольда, как он ревностно смотрел на воссоединение семьи.       Сбежавший внук не соизволил хотя бы предупредить деда, что направляется к шахтам, добавляя беспокойства старику. И пока мистер Фолли добирался до шахт, в его волосах словно добавилось седины.       — Райджел! — дед обнял мальчишку, бросившегося к нему в объятия. Потрепав непослушного внука, мистер Фолли закрыл глаза, вздохнув с облегчением. — Как я за тебя волновался!..       Райт шмыгнул носом. Он вдруг почувствовал укол вины. Когда раздался взрыв, он забыл обо всём, кроме отца. Внезапно он вздрогнул. Выбравшись из объятий деда, Райт бросился к лежанке, с ужасом осознавая, что мог пропустить тот миг, ту секунду, когда очнётся отец или умрёт. И сердце буквально замерло, когда он увидел, как сидящая на коленях медсестра накрывает тело Джеймса Фолли куском брезента. Губы её беззвучно шевелились в молитве, хорошо знакомой ему.       Он пропустил последний вздох отца.       Джеймса Фолли больше нет.       Не осознавая, что делает, Райт бросился к телу отца, откидывая грязную ткань, оттолкнув пожилую молящуюся за упокой души Джеймса медсестру, вглядываясь, вслушиваясь, пытаясь найти хоть что-то, что подскажет, что тот ещё жив. Обожжённое лицо шахтёра застыло гротескной маской. При взгляде на неё к горлу подкатывала тошнота, хотя желудок был пуст и уже много часов мальчишка ничего не ел.       За спиной послышался сдавленный хрип, и Райт оглянулся. Кристиан кинулся к оседающему на землю Артуру Фолли, который трясущейся рукой хватался за сердце. Каким-то образом внук смог оказаться рядом с дедом, пытаясь его уложить на брезент, на котором они с Рейнхольдом коротали ночь.       — Держись, дед! — кричал Райт, желая передать хоть немного своей силы и здоровья старику. Подбежавшая медсестра приказала Кристиану убрать мальчишку подальше, чтобы не мешался под ногами и дал ей оказать «первую помощь». Райт боролся как дикий зверь, неистово, бессмысленно. Получив крепкий удар в челюсть, мальчишка на несколько секунд перестал соображать, и Кристиан наконец смог скрутить его и оттащить в сторону, налегая своим весом, чтобы тот не мог шевельнуться.       Он хорошо чувствовал, как тот приходит в себя — сначала тело трясла мелкая дрожь, постепенно она перерастала в дикий озноб. Кристиан отодвинулся, и Райт присел, рефлекторно прижав руку к немеющей от боли челюсти. По грязному от копоти лицу тянулись две дорожки слёз — неслышно, даже не замечая того, Райт плакал и находился на грани срыва. Застывшие голубые глаза с расширившимися зрачками ничего не видели и смотрели слепо перед собой.       — Эй, Фаллей!.. — окликнул Кристиан, но мальчишка его не слышал. Подходить ближе Рейнхольд опасался, так как мог снова нарваться на драку. Успокаивать его тоже было неправильно, ведь они не были настолько близки, да и по характеру Райт не примет утешения. Но мальчишка был настолько потерянным, словно побитый щенок, грязный, взмыленный, с этими дорожками слёз, что Кристиан положил ладони ему на плечи и прижал к себе. Райт не отстранился, но и никак не отреагировал, дрожа всем телом. Зато Рейнхольд ощутил, что ему самому становится легче, и осознал, что последние часы провёл в дикой тревоге и напряжении. Это и неудивительно, ведь здесь, на шахтах, разверзся настоящий земной Ад. — Эй, Фолли, ты в порядке?       Райт вздрогнул, когда Кристиан назвал его правильно. Голубые глаза, ярко выделявшиеся на почерневшем по-детски опухшем лице, удивлённо посмотрели на него, потом заглянули через плечо, и мальчишка напрягся. Фолли отодвинулся и бросился к деду, но теперь Рейнхольду не было нужды останавливать его, потому как мальчишка пришёл в себя. Только вот сам он, Кристиан, ощутил, как его охватывает озноб и становится холодно. У него зуб на зуб не попадал. Трясущимися руками он обнял себя и посмотрел на склонившегося над дедом Райта.       Он вновь пожалел о том, что так бездумно игнорировал слова старшего брата. Всё-таки в университете намного спокойнее.       Внизу усиленно стучали в дверь. Райт вздрогнул и поднял голову, потирая заспанные глаза. Кажется, он задремал, устроившись на краю покрывала дедовской кровати. Звук раздался снова, чуть громче, и Райт испуганно посмотрел на Артура Фолли, но тот всё ещё тревожно спал, с хрипами втягивая воздух в лёгкие. В таком состоянии дед находился уже несколько дней, с того момента, как умер его единственный сын, Джеймс. Райту помогли перевезти мистера Фолли домой, и теперь мальчишка днями и ночами караулил деда, опасаясь за его жизнь.       К стуку присоединился знакомый голос, и парень бесшумно спустился по лестнице.       — Фолли, открывай, это я, Хью! — крикнули за дверью. Райт приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы девушка могла шагнуть в дом, и тут же захлопнул её, заперев на тяжёлый засов. Хью подняла повыше трёхлитровый бидон. — Я молоко принёс!       — Спасибо большое, — искренне сказал Райт, отобрал ношу и понёс на кухню, чтобы подогреть. Хью прошла за ним и устроилась на грубо сколоченной табуретке.       — От кредиторов закрылся? — с искренним сочувствием спросила девушка. Она стащила с головы кепку и пригладила короткие тёмные волосы. Райт перелил молоко в небольшой бидончик и поставил на крышу чугунной печки. Пока мальчишка спал, уголь почти прогорел: он был дешёвый и некачественный, чтобы давать много тепла и долго гореть. Чуть не доглядишь — он и погаснет. Райт открыл дверцу-решётку, переворошил угли кочергой, подул немного — и огонь быстро затеплился.       — Да, — поморщился Фолли, лицо его раскраснелось от жара печи и почернело от угольной пыли. Мальчишка прислонился к стене, поглядывая в сторону окна, плотно прикрытого шторкой, чтобы никто не мог внутрь заглянуть. — Я не знаю уже, куда от них деться.       Раньше Райт и не мог подумать о том, что дед занимал деньги или брал кредиты. После взрыва на шахтах на мальчика свалилась вся забота о похоронах отца и о больном мистере Фолли, и он со вздохом облегчения забросил школу, в которую никто его больше не пошлёт. Теперь мальчишка собирался работать, учёба казалась ему чем-то далёким и несбыточным. Но не успел Райт закрыть дверь за врачом, обследовавшим деда, как начали ломиться совершенно незнакомые ему люди. Эти люди утверждали, что мистер Фолли назанимал кучу денег, показывали бумажки с печатями и подписями. Мальчишка растерялся, просил повременить, но никто его не слушал, все требовали немедленно погасить долг и грозили немалую пеню за просрочку.       Через два дня Райт перестал открывать дверь на стук и из дома выбирался через чёрный ход и окольными дворами, пряча лицо под кепкой. Только Хью заходила и помогала, чем могла.       Хью сочувственно улыбнулась и потрепала друга по волосам, когда тот присел рядом на табурет, потирая заспанные глаза.       — Что ты будешь делать? — спросила девушка и забранилась от всей души, громко треснув по столу кулаком: — Они ведь врут! Не мог мистер Фолли столько занимать! Они все мошенники! Ты не должен им ничего отдавать!       Райт вздохнул и уткнулся в сложенные на столе руки. Если бы Хью была права!.. Но парень знал, как она глубоко ошибается. Вчера Райт нашёл свёрток, переплетённый подарочными лентами, в своей комнате. Там оказалась книга по механике, на которую так долго он заглядывался вместе с дедом. После набега кредиторов Райт попытался вернуть книгу в магазин, но её не взяли. Без сомнения, мистер Фолли сразу оплатил подарок внуку, но денег у него таких не было. Он занимал, и теперь трудно угадать, кто обманом пытается вытянуть из Райта последнее, а кто требует положенное.       — Я хочу сходить в школу, к директору, — прервал мальчишка подругу. Хью замолчала и с интересом посмотрела на него. — Деду не заплатили ещё в этом месяце. Хоть какие-то деньги будут.       — Сходи, — закивала девушка. — Сходи, сходи, обязательно. Молоко!       Они вдвоём подскочили, принялись спасать убегающее молоко. Райт ошпарился кипятком, Хью едва не упала. Придя в себя, друзья рассмеялись над собственной бесшабашностью. В глазах Райта защипало, но он яростно смахивал выступающие слёзы, не желая плакать. Отец, дед... как хорошо, что с ним Хью.       — Посидишь пока с дедом? — спросил Райт, натягивая подобие улыбки. — Я хочу сбегать в школу. Пока никого нет из кредиторов.       — Конечно! — согласилась Хью и вдруг смущённо замялась, как-то неловко и совсем по-девичьи покраснев. — Только... только можешь побыстрее? Меня просто ждут...       Райт покраснел вместе с ней. У Хью же есть жених, да и отцу она с хозяйством и торговлей помогает. Но ведь девушка ещё и друга всегда выручает: то на подработку выйдет, то молока принесёт, то совет даст или просто поддержит, ничего не требуя взамен.       — Я быстро! — пообещал Райт, вскочив с табуретки и бегом собираясь. — Запри за мной дверь!       — Удачи, Фолли! — прошептала ему вслед подруга.       Мальчик хорошо знал закоулки трущоб, каждый лаз в покошенных заборах, каждую домашнюю и бродячую собаку. Натянув пониже кепку и кутаясь в отцовскую, нет, уже теперь его куртку. Райт вспомнил обожжённое чёрное лицо Фолли-старшего, вспомнил толпу на местном кладбище — в тот день хоронили сразу десятерых шахтёров.       Шмыгнув носом, он постарался отогнать мысли. И без того на душе выли кошки, даже дыхание перехватывало спазмами. Выбравшись в чистые районы, Райт спрятал под завалом кирпичей у железной дороги куртку и кепку, где всегда оставлял школьную одежду. Ему не хотелось, чтобы его прогнали за чумазый и растрёпанный вид. Рубашку он так и не смог начисто отстирать, а на брюках на коленке виднелась свежая заплата — на шахтах, волнуясь за судьбу отца и деда, он совсем забыл о форме. Теперь и думать нечего: будет в ней ходить и работать, пока совсем не станет непригодной.       За спиной прогудел локомотив, тяжело стуча колёсами на переезде. Уже было послеобеденное время, многих учеников забирали слуги или родители. Райт шёл вперёд, смотря под ноги и не поднимая глаз. Быстро прошмыгнуть к директору, пока не встретился этот Рейнхольд или чего хуже — Майкл Хоннерс. Стоит Райту увидеть его или услышать новые издевательства, как он, скорее всего, набросится с кулаками, даже если рядом будут школьные прихвостни «шахтёрского принца» или сам директор.       К счастью, во дворе царила тишина. Райт знал, где находится директорский кабинет, и прямиком пошёл к нему, то и дело оглядываясь или прячась от проходящих мимо людей, будто крысёныш. На второй этаж он пробрался без проблем и вздохнул с облегчением. Директор оказался на месте, после короткого стука строго пригласил войти. Взгляд мистера Норриксона отличался холодностью и неприятием, но Райт привык. Они не нравились друг другу. Директор никогда бы не взял Райта, если бы не настояния мистера Фолли, который взамен стал преподавать в его школе.       — Мистер Норриксон, добрый день, — вежливо поздоровался Райт.       — Добрый день, — директор смотрел сквозь очки на мальчика как на пустое место. — Ты пропускаешь занятия, насколько я знаю?       — Да, я вынужден уйти из школы, — подтвердил Райт. Ладони внезапно вспотели, и мальчик едва заметно попытался вытереть их о штанины. — Деду очень плохо, мне нужно за ним присматривать. А отец... погиб при взрыве.       — Вот как, слышал. Соболезную, — кивнул директор. — Мы вычеркнем тебя из списков учеников.       — Но я пришёл не поэтому, мистер Норриксон! Дед не получал зарплату в этом месяце, и я хотел забрать её.       — Подойди к завхозу, — сказал директор. — Я не занимаюсь такими делами.       Райт поблагодарил мистера Норриксона и вышел, закрыв дверь. Завхоза искать приходилось всегда долго, он пропадал невесть где, а вот когда не нужно — вертелся и ворчал на всех. Райт три раза обошёл школу, прежде чем нашёл тучного низенького человека в каморке с книжками. Заметив мальчика, мистер Гаркинс поспешно запер дверь и спрятал громоздкую связку ключей.       — Чего тебе? — буркнул завхоз на ходу. Он уже куда-то спешил и недовольно жевал мясистые губы.       — Я от деда! — Райт пытался не отстать от завхоза. — Он не получал зарплату в этом месяце, я подошёл к директору Норриксону, и он сказал, чтобы вы...       — Тебе? Зарплату мистера Фолли? — нахмурился завхоз. — Нет, я тебе не дам.       — Почему? — возмутился Райт несправедливостью.       — Потому что положена бумажка. Чтобы мистер Фолли подписал, что ты имеешь право, понимаешь, получить его деньги. У тебя есть такая?       — Нет, дед не приходит в себя! — выкрикнул Райт, запыхавшись.       — Значит, не дам, — коротко отрезал завхоз и захлопнул перед парнем дверь другой подсобки.       В отчаянии Райт побежал к кабинету директора.       — Извини, но я не могу выдать тебе зарплату мистера Фолли, — спокойно заметил директор, выслушав сбивчивые объяснения мальчика. — Мистер Гаркинс прав. Только он выдаёт зарплату.       — Но я ведь внук мистера Фолли! — воскликнул Райт. — Вы же меня знаете! Дед без сознания, я не знаю, когда он очнётся! А мне нужны деньги на его лечение! Вы же сами понимаете...       — Правила есть правила. К сожалению, я ничего не могу поделать, — покачал головой директор. — Передавай мистеру Фолли мои пожелания скорейшего выздоровления. А теперь можешь идти, у меня много взрослых дел.       Никто не хотел ему помочь. Райт вышел из школы, повесив голову в унынии. Хотел бы он знать, что теперь делать.       Замученный назойливыми мыслями о выживании, мальчик забыл о предосторожности и не таясь шагал по двору. Только недавно прозвенел звонок с последнего урока, и толпы счастливых учеников выбегали на волю. Райта пихали со всех сторон, обгоняли, но он ничего не слышал.       — Фаллей!       Кристиан Рейнхольд догнал мальчишку лишь за воротами, на тротуаре, скатывающемся по холму вниз, к железнодорожному переезду. На оклики Райт не обращал внимания, потому Крис схватил его за локоть и дёрнул на себя. От неожиданности Фолли поддался, и они едва не упали.       — Что тебе? — буркнул Райт, узнав городского. Он не хотел встречаться с этим человеком, потому что хотя он и не был суеверным, но считал, что Рейнхольд приносит ему несчастья. Отец Райта бы покачал головой и сказал, что суевернее шахтёров никого нет: под землёй любая примета может спасти жизнь.       — Как ты? — спросил Крис, вглядываясь в лицо, которое мальчишка отворачивал.       — Спасибо, нормально.       — Я... Сочувствую тебе, — пробормотал Кристиан, тоже вдруг упираясь взглядом в мостовую. Райт молча кивнул.       Так прошло минуты три. Мимо них проходили школьники, учителя, прохожие, а они не знали, что сказать. Райту не нравилось это, но он не уходил, а у Кристиана из головы вылетели все слова, все запланированные у зеркала диалоги.       Среди вырвавшихся на свободу учеников, конечно же, был и Майкл Хоннерс. Вместе со своими друзьями он вышел за ворота, где его ожидал водитель у чёрного автомобиля, распахнув дверцу. Майкл со смехом попрощался со свитой, но в последний момент увидел двух парней, замерших у школьного забора, потупив взгляды. С лица Хоннерса сползла довольная ухмылка, он побледнел и направился к Райту, зловеще нахмурив брови.       — Эй, Фолли! — позвал Майкл. Кристиан и Райт вздрогнули и одновременно посмотрели на идущего к ним парня. Фолли мысленно простонал, отшатнулся, мечтая сбежать подальше, но Рейнхольд успел его схватить за руку быстрее. Теперь мальчишка стоял, будто на цепи, с ненавистью глядя на Хоннерса. — Тебя ещё не вышвырнули из школы?       — Да хоть бы и вышвырнули, тебе-то что?       — Да, Хоннерс, шёл бы ты по своим делам, — подхватил Рейнхольд с откровенной неприязнью.       — Со своим старшим братом ты тоже так разговариваешь? — ощетинился Хоннерс. Крис мгновенно побагровел и сжал кулаки. — Если не хочешь, чтобы мой папочка написал ему письмо о твоих прогулках на взорвавшуюся шахту, то лучше не лезь! Фолли — мой!       — Ничего я не твой! — вспыхнул Райт. Кристиан шагнул было к Хоннерсу, но теперь уже Фолли его удержал.       — А что ты будешь делать, когда за тобой придут приставы? — гадко ухмыльнулся Майкл. — Твой дед, оказывается, задолжал всем банкам и ростовщикам! Папаша твой мёртв, денег у тебя нет. Думаешь, кто-то будет с тобой цацкаться? Либо ты пойдёшь прямиком на Аукцион, либо... примешь моё предложение. Когда ты станешь моим, то сможешь забыть обо всех долгах деда. И даже о его лечении.       Райт и Кристиан, удерживающие друг друга, напали одновременно на Хоннерса. Водитель с криками бросился спасать хозяйского сынка, один из учителей, направляющихся по домам, тоже встрял в потасовку, разнимая дерущихся. Райт успел засадить несколько раз кулаками в живот Майклу, а Кристиан вывернул руку, чтобы тот не сопротивлялся. Воздух задрожал от свистка жандармов, и мальчишек наконец-таки разняли. Хоннерс, побитый и весь в крови, дико вращал глазами, рыдал и цеплялся за водителя. Райта и Кристиана скрутили, один из жандармов, хмуро поглядывая из-под каски, крутил полосатым жезлом. Свисток покачивался на длинной ленте.       — Что произошло? — очень чётко проговаривая каждую букву и с расстановкой спросил жандарм. — Кто нарушает спокойствие?       Взгляд жандарма остановился на Райте, который выплёвывал гадкие оскорбления про Хоннерса до самой последней минуты. Да и теперь парень стрелял злым взглядом на обидчика. Одежда Фолли-младшего и весь вид его говорил о принадлежности к шахтёрской нищете, и даже школьная форма, теперь уже с оторванным рукавом и грязными пятнами, не могла доказать обратного. Лишь светлые волосы удивляли в облике мальчика, такие не подходящие к образу бедняка и нарушителя спокойствия.       — Они напали на меня, — гнусаво, из-за сломанного носа, пожаловался Хоннерс. Жандарм узнал «шахтёрского принца» и потому даже не поинтересовался версиями других.       — В участок. Обоих, — чопорно приказал жандарм. Райт успел заметить мстительную ухмылку на лице Хоннерса, прежде чем их повели к местному полицейскому участку. Жандармерия занимала четыре крохотных помещения на первом этаже, едва втиснувшись между букинистическим магазинчиком и небольшим ателье с вычурной медной вывеской «La Morte». Что это означает, Райт не знал, в школе изучали лишь правописание и грамматику латыни.       В первом помещении сидел дежурный, заваленный бумажками и охраняющий больше телефонный аппарат, чем что-либо другое. Глаза за мутными толстыми линзами казались не от мира сего и разбегались в разные стороны. Прямо за ним находилось второе помещение, дверь в которое обычно открывалась два раза в день: когда приходил начальник участка и когда он уходил. Третью и четвёртую комнату занимали разбитые на четыре квадратных метра клетки для временнозаключенных. Приведённых возмутителей спокойствия поместили в одну, где места почти не было. Морщась от обиды, Райт сел на короткую дубовую скамью, а Кристиан принялся требовать начальника или кого-то важного, чтобы объяснить, кто он такой и почему его нельзя здесь держать.       Конечно же, его не послушали. Строго отчитав и узнав имена парней, их адреса, жандармы вышли составлять отчёт. Обрывки фраз иногда доносились до ушей мальчишек, и в них опасность и размах потасовки явно были приукрашены.       Райт притянул колени к груди и прижал их руками. Он не сомневался, что их выпустят: они ничего не крали, не убивали, у них нет никаких причин задерживать малолетних ребят. Просто было ужасно обидно. А ещё он обещал Хью, что вернётся быстро, а теперь неизвестно, когда их выпустят.       — Эй, Фаллей, — позвал его Рейнхольд, усевшись рядом. Очень близко, плечом к плечу, но Райт не обижался и не злился. Они вместе напали на Хоннерса, и теперь у мальчика пробудились первые ростки доверия к городскому.       — Я Фолли, — устало поправил Райт. — За тобой скоро придут. Мистер Хоннерс-старший не оставит тебя здесь надолго. Ещё и этому полудурку добавит, если твой брат и правда связан с Аукционом.       — Он правда связан, но если узнает о случившемся, мне перепадёт не на шутку, — усмехнулся Кристиан. Он посмотрел на мальчишку рядом: в полумраке помещения волосы казались расплавленным золотом и их непреодолимо хотелось тронуть. — Слушай, а можно... Твои волосы потрогать?       Райт не поворачивал головы. Минуты три спустя, когда Крис не рассчитывал уже на ответ, прозвучало короткое «можешь».       Волосы оказались такими мягкими и послушными, какими и представлял себе Рейнхольд. Он запустил пятерню и пропустил через пальцы. Ему стало вдруг необычайно приятно.       — У моей мамы были такие же волосы, — сказал в восхищении Кристиан. Райт промолчал, и Рейнхольд убрал руку. — У тебя и правда дома проблемы? Как твой дедушка?       — Не приходит в себя, — сдавленно прошептал Райт, уткнувшись в колени. — Мне не отдали его зарплату.       Кристиан поджал губы.       — Я могу помочь.       — Не нужно. Мне не нужны новые долги на шею, которые я не смогу отдать.       Лязгнул замок, и мальчишки посмотрели на открывшуюся дверь. Вместе с жандармом, тем самым из главных, в помещение зашёл низкий странный человек, которого Райт раньше не видел в городке или на шахтах. Голова его уже облысела, но подбородок и щёки покрывала густая тёмная борода. Одежда его тоже мало походила на местную, он больше похож был на городского, как и Рейнхольд, но не из такого высокого общества. Старое пальто истёрлось, а карманы оттянулись из-за привычки постоянно класть руки в них и различные мелочи.       Мужчина осмотрелся, пожёвывая курительную трубку, а жандарм указал на клетку с мальчишками.       — Вот. Этот. Блондин, — раздельно выговорил жандарм.       Глаза незнакомца уставились на мальчишку. Райт выпрямился, предчувствуя неприятности. Взгляд мужчины был рассеян, словно он плохо видел. Повисло молчание, потом незнакомец кивнул.       — Райджел Фолли?       — Да, сэр, — кивнул мальчик.       — На выход! — громко сказал жандарм, отпирая решётку. Райт оглянулся на Кристиана. Ему не хотелось уходить, человек вызывал опасения. Рейнхольд тоже хмурился и схватил его за руку. — Давай, быстро!       Жандарм вошёл в маленькую клеть и силой разнял парней. Кристиан в назидание получил по скуле, схватился за неё и только потом заметил у незнакомца в руке часы.       — Нет! — закричал он, вцепившись в прутья решётки. Райт кинул последний озадаченный взгляд и исчез за дверью. Спустя две минуты оттуда послышался шум, беготня по комнате, стук мебели, и наконец всё стихло. Зазвенел дверной колокольчик, и входная дверь хлопнула.       Кристиан схватился за голову, мучительно размышляя о незнакомце и судьбе Райта. В отчаянии и злости он пнул скамью, но облегчения боль не принесла.       Брат учил различать знаки в преступных группировках Сакры, и Кристиан узнал часы. Их давали низшим чинам в Корпорации. Этот человек вышибала и связан с Аукционом.