Гарри открыл глаза, словно просыпаясь от долгого вязкого сна, и обнаружил, что находится в незнакомой ему детской. Хотя с утверждением, действительно ли он здесь находится, можно было бы поспорить — мальчик не мог сдвинуться с места и не чувствовал своё тело как обычно.
Внизу послышался шум, и вскоре дверь в детскую распахнулась, пропуская молодую рыжеволосую женщину с ребёнком на руках.
«Мама?» — мгновенно догадался юный вампир, в оцепенении наблюдая, как Лили опускает маленького его в кроватку. Сразу же пришло понимание о событии, которое ему удалось вспомнить с помощью заклинания Годфрида Блэка.
С первого этажа раздался глухой звук падения, и мальчик понял, что это погиб Джеймс Поттер. Глаза защипало словно от слёз, но Гарри не мог потереть глаза, находясь в этом месте лишь своим сознанием.
Сквозь пелену слёз гриффиндорец смотрел, как мама пытается защитить его от Волдеморта, предлагая убить её вместо ни в чём не повинного ребёнка. Сердце мальчика сжималось от слов Лили и от осознания, что это лишь воспоминание, и он уже ничего не может исправить.
Последовала яркая вспышка зелёного цвета, и миссис Поттер упала на пол перед кроваткой, словно даже своим мёртвым телом пытаясь отгородить ребёнка от чудовища.
Волдеморт жутко рассмеялся над этой деталью и вновь взмахнул палочкой, намереваясь покончить с неугодным ему мальчишкой, вот только произнесённое им смертельное заклинание вернулось к нему же.
Двенадцатилетний Гарри смотрел на кучку пепла, оставшуюся от Тёмного Лорда, на свою маму, чей взгляд был устремлён вверх, и слушал плач маленького себя. Годовалый малыш был невероятно бледен, по его лицу стекала кровь, а сам он захлёбывался слезами, время от времени заходясь из-за этого в кашле, и безрезультатно пытался дотянуться до Лили.
Какое-то время ничего не происходило, но вот вампирский слух Гарри уловил хлопок входной двери и быстрые шаги по лестнице, а затем в детскую вбежал Северус Снейп. Увидев представшую перед ним картину, молодой мужчина прислонился спиной к стене и медленно сполз по ней вниз, одними губами шепча:
«Лили…»
Увидев незнакомого человека, маленький мальчик на какое-то время затих, но затем вновь заплакал, правда уже намного тише и слабее, словно у него не осталось сил даже на это.
Услышав детский плач, Северус подорвался с места, мигом оказываясь рядом с кроваткой и беря ребёнка на руки, пытаясь успокоить.
— Чшшш, малыш, тише.
Стерев с лица маленького Гарри кровь, зельевар нахмурился и наложил на него диагностическое заклинание. По поджатым губам и нахмуренным бровям двенадцатилетний гриффиндорец понял, что результаты были не очень уж радужными.
Снейп огляделся по сторонам, но, решив, что после сражения с Волдемортом он вряд ли найдёт здесь аптечку, наклонился к ребёнку.
— Что ж, Гарри, ты столкнулся со слишком серьёзным для твоего детского магического ядра заклинанием, но я надеюсь, что ты сохранишь это в тайне.
Малыш уже не плакал, а лишь иногда издавал жалобное хныканье, с трудом держа глаза открытыми.
Зельевар обнажил длинные клыки и слегка проткнул свою руку. На белоснежной коже вампира появились несколько капель крови, которые молодой человек тут же влил в приоткрытый рот маленького Гарри.
К ребёнку сразу же стал возвращаться нормальный цвет кожи, а его дыхание перестало быть рваным. Малыш распахнул глазки, являя Северусу два ярких изумруда, а затем погрузился в спокойный сон.
— Вот и славно, — улыбнулся уголками губ вампир, хоть его глаза были полны печали и горя по погибшей Лили, — это самое надёжное лекарство, которое только можно придумать для тебя в этой ситуации, — прошептал Снейп, перед тем, как в дом Поттеров аппарировал Дамблдор.
Глядя на улыбку отца, у двенадцатилетнего Гарри вновь защемило сердце. Ему вновь захотелось прижаться к Мастеру зелий и ощутить его крепкие, защищающие от всех невзгод объятия, почувствовать окутывающий запах своего родителя и услышать его бархатный голос.
Мальчик моргнул и… оказался в своей комнате в апартаментах зельевара.
— Гарри! — охнул сидящий рядом с кроватью сына Северус, и гриффиндорца притянули в такие желанные объятия, — с тобой всё хорошо? Ничего не болит? Диагностическое заклинание показывало, что ты спишь, но мы не могли тебя разбудить.
— Всё хорошо, папа, — чуть отодвинулся от декана Слизерина мальчик, радостно улыбаясь отцу, — у меня ничего не болит, честное слово.
— Ну тогда мы это сейчас исправим, — рыкнул вдруг зельевар, и Гарри вдруг обнаружил себя на коленях отца, — безрассудный мальчишка! — принялся отчитывать сына мужчина, одновременно с этим крепко хлопая гриффиндорца по заду, — как ты посмел использовать на себе не проверенное до этого заклинание?!
— Ау! Я просто… Ай! Папа!
— Что просто? Просто захотел самоубиться?! — взревел Северус, отвешивая особенно болезненный шлепок, — ты хоть представляешь что я испытал, когда увидел тебя лежащим на полу? Нет? А я тебя скажу! Я чуть с ума не сошёл!
— Простиии… — всхлипнул мальчик, чувствуя, что скопившиеся в уголках глаз слёзы вот-вот прольются, и засучил ногами.
— Никому не сказал про древний, и вполне возможно тёмный, артефакт! Заработал магическое истощение из-за того, что пользовался им слишком часто! — продолжал отчитывать отпрыска мужчина, — а потом и вообще решил испытать на себе неизвестное никому заклинание!
— Но я должен был узнать почему я перенял твои черты после ритуала! — выпалил сквозь слёзы гриффиндорец.
— А если бы ты умер?! — воскликнул с отчаянием Северус и рывком поставил ребёнка перед собой, — а если бы умер, Гарри? — повторил он уже тише, глядя прямо в зелёные глаза мальчика, — как бы я тогда смог жить без тебя? Ведь ты самое дорогое в моей жизни, Гарри.
Услышав с какой болью произносит отец эти слова, гриффиндорец кинулся к профессору, обвивая его шею руками.
— Я не хотел пугать тебя, папа, — горячо зашептал он, — я прочитал весь дневник Годфрида Блэка и понял, насколько тщательно он выводил формулу заклинания, поэтому и решил довериться ему. Мне было очень важно вспомнить, понимаешь, папа?
— Безрассудный гриффиндорец, — бессильно вздохнул Мастер зелий.
Последовала небольшая пауза, после которой Гарри произнёс:
— Я видел, как ты спас меня в Годриковой Впадине. Почему ты не провёл кровный ритуал ещё тогда?
— Твоё состояние не было настолько критично, как после первого курса, — ответил мужчина, — тебе всего лишь были нужны некоторые зелья, но за неимением оных, я воспользовался своей кровью, так как кровь вампиров, как ты помнишь, может ускорить регенерацию у больных людей.
— Угу, — кивнул головой мальчик и покраснел, когда его живот издал бурчащий звук.
— Пойдём обедать, несносный ребёнок, — так привычно улыбнулся уголками губ Северус и подтолкнул гриффиндорца к двери, — но сильно не расслабляйся: тебе ещё объясняться за свою крайне безрассудную выходку перед дедом.
— Перед nonno? — замер на месте Гарри.
— Ты перепугал всю семью, сын, — укоризненно покачал головой Северус, — да и кажется не так давно дедушка пообещал одному мальчику разбираться с ним, как со взрослым вампиром, коим он себя и считает.
***
— Сохатик! — воскликнул выходя из камина в кабинет зельевара Сириус, — ну наконец-то мы с тобой встретились. Я хотел прийти пару недель назад, но Снейп сказал, что ты болеешь.
— А, это… — гриффиндорец покраснел, вспоминая историю с заклинанием Годфрида Блэка, и тем, как он выслушивал за свою выходку сначала от отца, а затем и от деда, и как ещё неделю восстанавливался после столь частого использования магического дневника. Да и наказание Тобиас Снейп придумал для него очень и очень неприятное.
— Как ты сейчас себя чувствуешь? — с участием спросил Сириус.
— Всё хорошо, не переживай, — вежливо ответил мальчик и протянул крёстному книгу, — прости, я взял почитать её, когда гостил у тебя, но забыл вернуть.
— Ох, стоило ли возвращать, — отмахнулся Блэк, но всё же сунул фолиант в карман мантии.
Вернуть дневник Годфрида Блэка в родовую библиотеку велел Тобиас Снейп. Изучив книгу, главы самых крупных вампирских семей приняли решение скопировать все записи упорного исследователя, а оригинал вернуть в фамильную библиотеку, к которой он был привязан. Сами же исследования Годфрида потрясли вампирский мир и дали ответы на некоторые вопросы, в частности о кровном ритуале.
— Чем хочешь заняться? — спросил у крестника Сириус.
— Можем сходить к озеру, — предложил Гарри, — только я сейчас папу предупрежу.
Подскочив к личной лаборатории Мастера зелий, гриффиндорец постучал в массивную дверь и, дождавшись приглашения, вошёл внутрь.
— Пап, можно мы с Сириусом сходим погулять к озеру? — с порога спросил мальчик.
Северус оторвался от котла, где бурлило его новое экспериментальное зелье и, окинув сына проницательным взглядом, кивнул.
— Только не забудь надеть теплую мантию. Несмотря на то, что светит солнце, на улице всё ещё достаточно холодно.
— Лаадно, — скуксился гриффиндорец.
— И постарайся не намочить ноги, — продолжал инструктировать ребёнка зельевар, — если услышу от тебя хоть единый «чих», мы ни за что не пойдём сегодня вечером на день рождения Элизабет. Ясно?
— Да, папа, — нетерпеливо закивал головой Гарри.
— Иди уже, — с улыбкой махнул рукой мужчина, а когда захлопнулась дверь добавил, — юла.
Выбежав к озеру, мальчик закружился на месте, вдыхая весенний воздух и смеясь от переполняющих его чувств. Птицы, до этого весело щебетавшие, замолкли и на всякий случай перелетели на ветку повыше. Мало ли.
Гарри остановился и взглянул на величественный Хогвартс, вспоминая при этом поместье Снейпов в Италии, куда они с папой переместятся сегодня вечером, чтобы поздравить Лиз с Днём Рождения.
Мысли гриффиндорца тут переключились на других членов его семьи: Алессия, Кларенс, дядя Андреас и тётя Илэрия, nonno и крёстный… Гарри больше не был уродом, живущим в чулане у Дурслей. Теперь он был юным вампиром, членом уважаемой семьи. Теперь он был просто ребёнком. Любимым своим папой ребёнком, у которого впереди длинная жизнь и множество шалостей, потому что Северус пока не знает, что Сириус решил подарить своему крестнику на тринадцатилетие Карту Мародёров, но это уже совсем другая история…
Конец.
