Группа Скриптонит - Вчера ночью(360)
Что чувствует человек, почти добравшийся до цели, но споткнувшийся у самого финиша? Что чувствует человек, мечта которого рассыпалась пеплом в собственных руках? Что сейчас чувствует Юджи? Ничего. Он чувствует себя невероятно уставшим, словно прожил за эти пару дней — пару лет. Словно ему стукнул тридцатник. Словно он пропустил нечто важное за одну секунду. Жизнь прошла мимо него, а он этого даже не осознал. — Не удался, — кивает он сухо на вопрос Кугисаки. Подруга поджимает губы и хмурится. Не лезет с боевым настроем, не лезет подбадривать, наверное, тоже в шоке. Наверное, ей тоже жаль. Но, наверняка, она не испытывает сейчас той боли, которая застала Юджи после слов Годжо. Её не разрывает внутри от вопросов: почему не получилось? Что случилось с эмбрионом? Почему тесты показывали положительные результаты и его тошнило по утрам? Юджи был так опьянён этим состоянием, этими сладостными мыслями, что у него будет ребенок — маленькое, крохотное существо, с ручками, носиком, ножками, которое будет плакать и искать в нём поддержку. Сложно сейчас одергивать себя. Сложно сдерживать слёзы боли, злости и разочарования. Юджи так хотелось, чтобы у него был хоть кто-то. Своя кровиночка, можно сказать отдушина, ему так хотелось… Быть важным кому-то. Всё это просто невыносимо. Вся жизнь кажется ему муторной и серой, как никогда тяжёлой и невыносимой. Всё вокруг стало невероятно раздражающим и бессмысленным, а посиделки по пятницам в компании друзей потеряли эмоциональный окрас. Ночи Юджи давались особенно тяжело, они, кажется, растягивались на вечность и щекотали иголками, итак, натянутые нервы омеги. Почти все ночи он плакал. Тихо в подушку, глотая слёзы и горечь, или плакал навзрыд, переворачивая весь дом. Злился и вымещал злость на мебели: швырял подушки, срывал шторы, рвал бумаги. Часто Юджи злился на себя, корил в том, что не смог. И злясь на себя, он старался причинить боль себе. Может быть это не врачебная ошибка, а он просто сам оказался не готов? Может быть, он дефектный? Может, ему суждено быть одному. И еще миллиард мыслей, которые кололи в сердце и рвали сознание на части. Часто этого Юджи казалось недостаточно. Часто, чтобы наказать себя за ошибку, он задумывался о большем, но перейти черту ему не хватало смелости. Иногда эти мысли казались глупостью, и Юджи смеялся сам с себя. Порой глупостью казалось всё, но с этого смеяться он не спешил и по новому кругу плакал. Снова и снова причинял себе боль. Он так погряз в этом замкнутом, сером круге, что потерял вообще какие-либо надежды. Но сказать об этом никому не мог. И всё начиналось сначала.***
В очередную тяжёлую ночь, Итадори стало настолько страшно и невыносимо — визитка Сатору, оставленная на прихожей возле зонта, показалась ему крохотным лучиком надежды. За прошедший месяц у него даже не возникло мысли выкинуть её. Признаться, за прошедшее время, Юджи забыл о ней. Как так получилось, что он только сейчас заметил этот крохотный кусок картона? Почему не раньше? Белоснежная и с голубыми, глянцевыми буквами и цифрами на матовой поверхности. Юджи облизал губы, заинтересованно ворочая визитку в руках. Прохладная, с острыми углами, она отражала свет потолочной люстры и, действительно, казалось светилась. Действительно, маленький луч надежды… на что?Сатору Годжо + 1 320 776 11 57
Юджи тыльной стороной руки стёр слёзы с лица и оглянулся в поисках телефона. Ком в горле мешал дышать. Ком из мыслей в голове не давал ни о чем думать. Прежде чем найти свой телефон, омега обыскал всю квартиру и, наконец, нашёл его в своем пальто, в кармане. Вернулся туда, откуда начал свой поиск. На смартфоне еще половина заряда, пару пропущенных от Нобары и Мегуми, несколько СМС от них же. Еще пару минут Юджи потребовалось, чтобы собирать в себе по крупицам силы для того, чтобы просто набрать номер. Ещё несколько минут ушло на то, чтобы собраться и нажать на вызов. Трясущейся рукой Юджи поднёс смартфон к уху и прислушался. Пошли гудки. Что если Сатору не ответит? Что, если он не хочет с ним связываться? Что, если Сатору сейчас занят? Что если… Что если… Гудки идут. Огромные бисерины слёз новой порцией скатились по румяным щекам Юджи. Гудки всё ещё идут. И, наконец, последний гудок оборвался: — Алло? Юджи захлебнулся всхлипом. Ком в горле совсем перекрыл дыхание, казалось, пол под ногами встрепенулся. — Юджи? — раздался удивленно-сонный голос в трубке. Омега подавлено всхлипнул. Он хотел что-то ответить, но кроме бессвязных рыданий ничего не выходило. — Юджи, — голос Сатору быстро приобрел обеспокоенные ноты, а сонливость ушла, словно и не было. — Юджи, милый, скажи мне что-нибудь. Скажи, тебе плохо? Итадори оглушающе провыл. Сатору нужно что-то ответить. Омега понимал это. Но не получалось сказать хоть слово, словно язык прилип к небу. Слёзы не переставали литься с глаз, и он всё больше всхлипывал в трубку. — Юджи, не бросай трубку, хорошо? — омега прикрыл глаза, прислушиваясь к голосу Годжо. Все такой же, каким он помнит его: бархатистый, звонкий и теплый. Пусть обеспокоенный и резкий, но… почти родной. — Слушай меня, хорошо? Не сбрасывай вызов, — помимо голоса Сатору, до Юджи донесся странный гул, и следующие слова мужчины оборвались, — …ан, но, откуда-то угадал, что это ты. Сердце подсказало? — фыркнул блондин. — Не важно, но пусть я и напуган сейчас, я так же очень рад, что ты позвонил… — связь вновь прервалась, и Сатору было очень долго не слышно. — Родной, ты слышишь меня? — Я слышу, — хрипом ответил ему Юджи, прикусывая губу. — Ты дома? — теперь омега прекрасно расслышал звук заводящегося мотора. — Да… да… — осознание, что Сатору сейчас собирается ехать к нему, выбило почву из-под ног Юджи. Парень покачнулся, и если бы не высокая тумба прихожей, он бы, наверное, упал. Он плохо помнил, где именно живет Сатору, но хотелось бы, чтобы не так далеко. Очень хотелось, чтобы Сатору приехал как можно скорее. Сейчас, как никогда раньше, ощутилась острая потребность в Сатору и в его запахе. Сатору, Сатору, Сатору… Сатору… — Сатору… — сорвалось с губ, и мужчина по ту сторону прервался. Юджи немного стыдно за то, что он не вслушивался в чужие слова. Голос Годжо ложился ему на ухо как лепет ручья, ласкающе и усыпляюще. — Да? Парень поджал губы, переводя взгляд на дверь. «Пожалуйста, приедь поскорее» «Мне так плохо…» «Я хочу, чтобы ты был рядом» Что из этого он должен сказать сейчас? Должен ли он сказать хоть что-то? Должен ли он… — Я скоро буду, Юджи, дождись меня, хорошо? — тепло отозвался Сатору, и Юджи показалось, что он прошептал ему прямо на ушко. Он сжал рукой, на которую опирался, край тумбы и выдохнул. — Хорошо. С этим словом слезы вновь сорвались с его глаз. Теперь причину своей истерики Итадори назвать не мог. Грудь сжали тисками и всё ещё было невозможно нормально дышать, но в противовес этому, где-то глубоко внутри, в самом сердце, растекается необъяснимая теплота. Тепло, зарожденное в сердце, постепенно переросло во что-то объёмное. Во что-то почти осязаемое, ощутимое всем нутром. Это чувство тепла, как плед, окутало и скрыло в себе. И стало чуть-чуть легче. Сатору тем временем рассказывал о себе. — Обожаю сладкое, — фыркнул он, — всё сладкое, в первую очередь моти. Персиковое. Вообще все моти люблю, но персиковое — моё любимое. В целом из всех фруктов — я ем персики. И люблю персики. Юджи криво улыбнулся, всхлипывая. Очень хотелось ответить Сатору, сказать о том, что такими темпами он может заработать кариес, и в целом много сладкого — плохо. Но не получалось говорить. — Вчера был на рынке, — продолжал говорить Сатору, — успел набрать себе всякого. Вообще, если бы не Сугуру, я бы доедал последнюю, засохшую мышь в холодильнике. Готовить я умею, но так не хочется. Юджи кивает сам себе, безмолвно соглашаясь с мужчиной. Готовить, особенно после рабочего дня, и не важно тяжелый он был или не очень, не хочется. В последнее время Юджи не готовил себе дома и если бы не заглянувшие к нему Кугисаки с Мегуми, он бы просто выкинул свой холодильник, вместе с пропавшими в нём продуктами. Стыдно, но у него даже завелась плесень. — Мне остался один поворот, Юджи, — голос мужчины всё так же мягок. — Я скоро буду рядом. — Пожалуйста, — заикаясь протянул Итадори, собираясь с мыслями, — я так хочу… — он прервался, чтобы сделать вздох, но в итоге не нашёл в себе сил закончить предложение. Сатору по ту сторону терпеливо молчал. Сатору ждал его. Юджи прикрыл глаза. Сатору всё это время ждал его и сейчас сорвался посреди ночи. Это так многое значит и так многое говорит о нём, о Сатору в целом, и о его отношении. Именно это придает сил Юджи закончить. — … Я так хочу, чтобы ты был рядом… — прошептал он сорванным голосом, и открыл глаза. Еще пару секунд тишины и… — Я хочу, чтобы ты был рядом. Просто так. Не потому, что ты врач, не потому что ты обязан или ещё что-то… — Просто так… Сатору ничего не ответил ему, и Итадори с колким страхом, что связь оборвалась, оторвал смартфон от уха. Нет, секунды всё ещё тикали, но Годжо молчал. Может быть теперь у него перебои со связью и Сатору не услышал его слов? Омега сжал челюсти. — Сат… Тихий звонок в домофон прервал его на полуслове. — Я буду рядом, — раздается в трубке домофона родной голос и Юджи весь подобрался, стараясь вновь не сорваться на всхлипы. — Всегда. Чтобы позволить войти Сатору, требуется секунда. Чтобы он поднялся на его этаж — две минуты. Эта минута и одна секунда превратились для Юджи в маленькую вечность. Короткий звонок оповестил омегу о том, что лифт остановился на его этаже. И секундой позже он почувствовал, как двери лифта распахнулись. Ещё секунда и его обдало уличной прохладой. — Я рядом, Юджи, — теперь, голос Сатору действительно прозвучал ему на ухо. — Я здесь. Сначала рука Годжо просто легла на его плечо. После альфа осторожно подступил к нему. И спустя короткую заминку, Сатору легко притянул его к себе. Ощущать его руки, ощущать его тело, его тепло, чувствовать его запах. Быть рядом с Сатору. Всё это казалось нереальным. Всё перед глазами Юджи расплывалось, даже когда он закрывал их. Ощущать Сатору. Так правильно. Так просто. Так легко. Теперь Юджи не обязательно собирать себя, не обязательно казаться сильным для кого-то. Теперь, когда Сатору рядом, Юджи может позволить себе отпустить себя. Теперь, Сатору рядом. — Пожалуйста, — прошептал Юджи, разворачиваясь в руках мужчины, и поднимая на него глаза, — не оставляй меня…