Привет. Сегодня увидимся? Поговорим.
Усопп ответил только минут через двадцать.Привет. Что-то случилось? Да, конечно, давай. Только я сейчас в художке, освобожусь через 1,5 часа примерно, не раньше. Извини, перерыв заканчивается. Я напишу.
Сначала Санджи удивился — это был, пожалуй, первый раз, когда Усопп занят и не может говорить. Потом задумался и поразился собственному эгоизму — во-первых, они почти всегда договаривались заранее, во-вторых, Усопп не должен прибегать по первому зову. А если он в школе, значит на подработке, но почему? Винсмок хлопнул себя по лицу, поняв очевидную вещь. Человек ищет работу, когда у него нет денег, а Санджи хоть иногда кормил его и покупал билеты на всякие выставки, ещë не платил. — Вау, Винсмок, ты как обычно. Le crétin. Решив платить художнику за все эскизы, даже если они не будут воплощены в жизнь, Санджи немного успокоился. Чисто теоретически Усопп мог начать этим пользоваться, клепая проекты, как печатный станок, только ради денег, но почему-то Санджи казалось, что он так не сделает. Было в парне что-то чрезвычайно искреннее, несмотря на небылицы и преувеличения, которыми он щедро приправлял свои истории от скуки и неловкой тишины. Язык у него подвешен точно, и Санджи покатывался от смеха, спрашивал о несуществующих подробностях и получал новые детали историй, хотя оба знали, что ничего подобного не могло быть. Усопп прятался за стенами из сказок, но в его рисунках — и быстрых скетчах, и тщательных эскизах было что-то другое. Аведон когда-то сказал, что его портреты больше о нëм самом, чем о людях, которых он фотографировал. И Санджи казалось, что все работы Усоппа такие же — больше о самом Усоппе, чем о людях, пейзажах, моментах, запечатлëнных на бумаге его руками. Винсмок вздохнул и взъерошил свои волосы, чертыхнувшись. Хватит уже анализировать художника. Да, они, возможно, даже друзья, учитывая совместное времяпровождение, слабо похожее на отношения «начальник-подчиненный», но считал ли так сам Усопп? Когда ресторан будет готов, когда художник сделает последний штрих, и Санджи перережет ленточку на входе — будет ли у них повод для общения, для совместных завтраков, бессмысленной, но лëгкой и приятной болтовни часами о Невероятных приключениях Усоппа, пиратах, воинах, легендах и сказках? Санджи понял, что имел ввиду старик, когда говорил, что их работа растянется на длинный срок. Старый повар всегда знал парня лучше, чем тот знал себя — возможно дело в невероятном отцовском чутье, хоть Зефф и не был связан с ним кровью. Понял он и собственное нежелание воплощать в жизнь невероятные эскизы Усоппа — чем быстрее они приступят, тем быстрее закончат. И что тогда? Снова редкие встречи с Нами и Робин, несерьëзные переругивания со стариком и флирт с каждой первой девушкой, появившейся на горизонте. Какая-нибудь даже, возможно, ответит, и они парочку раз сходят в кино или театр, а потом расстанутся. — О нет, — Винсмок сцепил руки в замок и упëрся в них лбом. — Я… такой идиот. Знал же, что так и будет. Сердце лихорадочно дрожало, а где-то в глубине живота скрутился комок, вызывающий тошноту и затрудняющий дыхание. Возможно, ещë не поздно начать искать другого дизайнера? Чопорного вредного старика, который за свою жизнь обставил сотни помещений, опытного, но сухого. Или какую-нибудь девушку-студентку, совсем без опыта, но с хорошим вкусом. Сердце протестующе заболело, а где-то возле глаз предательски защипало. Поздно. Чертовски поздно. Ещë с той секунды, когда они встретились взглядами в первый раз, когда Усопп водил пальцами по ровной серой стене, когда Усопп тряс упругими кудрями, резко поворачиваясь, ронял бумагу, смущëнно пытался оттереть краску с щеки и не очень удачно маскировал раздражение. — Je ne peux pas, — выдохнул Санджи, и это было больше похоже на всхлип. Скоро они снова встретятся, и он не сможет ничего сказать, будет также смеяться над чужими историями или внимательно слушать о новой идее. И когда не сможет дальше тянуть, они выберут мебель, купят краски. К тому времени все остальные вопросы будут улажены — Санджи устроит шумное открытие, разрежет тонкую полоску шелковой ткани и скажет, что ему очень понравилось работать с Усоппом и он всегда желанный гость в новом ресторане. Усопп ответит тем же, пообещает писать и заходить, если Санджи будет кормить его бесплатно. И больше они не увидятся — Согекинг ни за что не придëт есть за чужой счëт, а Винсмок не сможет заставить себя написать или позвонить. Санджи резко встал и провëл ладонью по лицу, чувствуя влагу, усмехнулся и вышел из кабинета. У них ещë есть время, может быть, Усопп даже успеет разочаровать или разочароваться и откажется от работы сам. А может и нет, но в любом случае, блондин сел в машину и вбил в поиск адрес художественной школы, в которой подрабатывает Усопп. Санджи может забрать парня сразу оттуда, чтобы не тратить время просто так и свозить куда-нибудь. Можно было бы вернуться в ресторан, приготовить что-нибудь или съездить куда-то ещë. В кино, в театр, в клуб, на выставку. До назначенного времени оставалось ещë около двадцати минут, когда машина Санджи затормозила у ступеней, ведущих в недавно отремонтированное здание с заметной вывеской «Художественная школа имени кого-то там» — Винсмоку фамилия ни о чëм не говорила, поэтому он пробежался по ней глазами и закурил, отсчитывая каждую секунду. Сигарета закончилась слишком быстро, поэтому Санджи вытащил вторую, но смог поджечь еë только с третьей попытки — палец соскальзывал с зажигалки, не желая давать огня. Идея возникла неожиданно, и вообще-то Санджи в будущем, возможно, пожалеет, но он уже поднялся по ступенькам, метко кинул окурок в симпатичную мусорку и открыл тяжëлую дверь. — Здравствуйте, Вы к кому? — спросила пожилая полная женщина в забавной круглой кепке, слегка похожей на головной убор охранника. — Здравствуйте, — Винсмок обворожительно улыбнулся, нервно сжимая кулаки в карманах брюк. — Скажите, пожалуйста, в каком кабинете Усопп Согекинг, он натурщик. — О, Вы к Усоппчику? Он сейчас в кабинете у Белоусова должен быть, но если Вы на занятие, то оно уже скоро закончится, — получив отрицательный ответ от парня, женщина продолжила. — На втором этаже направо. Чимни, проводи, пожалуйста, молодого господина в кабинет Белоусова! Из открытой двери выглянула девочка с большим плюшевым зайцем, очень похожая на говорившую женщину, и в припрыжку поскакала к лестнице. Поняв, что это и есть Чимни и за ней нужно следовать, Санджи поблагодарил и стал догонять ребëнка. — Вот здесь. Но там сейчас рисуют, деда Белоус обычно просит не заходить, когда идёт урок. — Спасибо большое, Чимни. Можешь возвращаться, я просто подожду своего друга здесь. Девочка энергично кивнула, тряхнув светлыми косами, и побежала вниз, волоча синего зайца по полу. Повар, конечно, и правда собирался просто подождать, чтобы удивить Усоппа, но прозрачные стёкла на самом верху двери слишком сильно манили. Если посмотреть одним глазком, то ничего не будет, не так ли? Санджи пришлось встать на цыпочки, и ему открылся весь просторный кабинет, наполненный людьми — очень высокий старик с тростью, шагающий от мольберта к мольберту, рисующие ученики разных возрастов, которые в основном сидели спиной к входу, и… Усопп. Вальяжно сидевший на каком-то подобии трона, опирающийся на длинную палку, вероятно, заменявшую копьë или посох, едва-едва прикрытый белой простынью. Винсмок охнул, пошатнулся, чувствуя, как поднимается давление и горят щëки, а в голове гудит, схватился за что-то и ввалился в кабинет. Дальше всë смешалось, кто-то закричал, задвигались со скрипом стулья. — У него кровь из носа идëт! — Он потерял сознание? Нашатырь есть? — Дайте салфетку или вату! Усопп, держащий голову блондина, что-то говорил и у кого-то что-то спрашивал — кажется, это он просил вату. Санджи приоткрыл глаза, чувствуя затылком чужие бëдра, наверное, прикрытые лишь тонкой тканью, а шеей — ладонь Усоппа, и улыбнулся. — Я умер и попал в рай? — Он бредит! Может быть, вызвать скорую? — всхлипнул Усопп, втыкая в нос Санджи свернутые ватные диски. — Нет, ты жив! — Тогда откуда здефь обнавженные боги? Брюнет замер, и в кабинете стало на несколько секунд слишком тихо, пока кто-то не засмеялся. Преподаватель громко стукнул о пол своей тростью и звучным голосом сказал всем садиться на места. — А вы… идите отсюда, чтобы глаза мои вас не видели. Деньги возьми. — Спасибо, Эдуард Николаевич! Извините, пожалуйста! Белоусов кивнул и вернулся к своим ученикам. Усопп вытолкал Санджи из кабинета, быстро оделся в маленькой комнате в задней части помещения и вышел, попрощавшись со всеми. Кто-то пожелал удачи «с тем красавчиком», вгоняя Усоппа в краску, но учитель снова стукнул по полу, призвав всех к тишине. — Пвости, — пробормотал Винсмок, спускаясь по лестнице вслед за парнем. Тот махнул рукой. — Помощь нужна? — Нет. Я уфе пофти ф порядке. Усопп хихикнул, попрощался с Кокоро и еë внучкой, вышел из здания и придержал дверь для Санджи. Тот поблагодарил, вытащил окровавленные куски ваты из носа, кинул их в мусорку и взял у художника протянутую влажную салфетку. Первые несколько минут они ехали молча. — Прости, — внезапно сказал Усопп, отвернувшись к окну. Санджи поднял левую бровь, не понимая, о чëм говорит художник. — За что? — Ну, за то… что тебе пришлось увидеть меня. Ну, знаешь… не самое красивое зрелище. Извини. Санджи замер, вернув внимание на дорогу. О чëм он, чëрт возьми? Неужели о светлых шрамах по всему телу? Винсмок молчал пару минут, пока до него не дошло — Усопп говорил в целом о себе, о своем «некрасивом» теле. — Qu'est-ce que tu dis? Tu es incroyablement belle. Tout en toi est génial. J'avais l'impression de voir Dieu dans la vraie vie Je voudrais embrasser chacune de tes cicatrices, chaque pouce de toi, pour que tu ne penses pas que tu es «laide», — на одном дыхании выдал Санджи и глубоко вдохнул, смутившись собственного порыва. Это было глупо, слишком резко, слишком быстро для слов человеку, с которым вы знакомы всего пару недель. Винсмок мотнул головой, коря себя за импульсивность. — Прости, я хотел сказать, что ты очень красив. По-настоящему. И поэтому не должен говорить такое. Усопп горько усмехнулся. — Я же патологический лжец. Я могу определить ложь по взгляду. Санджи посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что сзади нет других машин, и сбавил скорость. — Тогда внимательно посмотри на меня и скажи, вру ли я. Если бы меня спросили, что такое красота, я бы показал им тебя, понимаешь? Усопп долго вглядывался в голубые глаза напротив — зрачки Винсмока были настолько большими, несмотря на солнечный день, что глаза казались почти чëрными. Он, конечно, мог быть отличным актëром, но глаза редко лгут и сейчас ему хотелось верить. Санджи улыбнулся, отвернулся к дороге и снова нажал на газ, ускоряясь. — Я подумал, что ты похож на бога какого-нибудь греческого. Не знаю, Аполлона или Диониса. Хотя нет, Дионис больше на меня похож — златокудрый красавец, бог вина и праздников. Чего ещë он бог? — Вдохновения. — Вдохновения! Как думаешь, я похож на Диониса? — Санджи кокетливо тряхнул чёлкой и прикусил губу. — Да, — сипло выдохнул Усопп, сжимая ткань штанов в кулаках. Винсмок рассмеялся, стараясь не обращать внимания на глухой низкий ответ собеседника, и облизнул пересохшие губы. — Голоден? Мы могли бы вернуться в ресторан, я что-нибудь приготовлю. У тебя на сегодня есть какие-нибудь планы ещë? Художник слегка задумался, будто вспоминал, хотя отлично знал, что свободен. — Нет, в принципе никаких. Кстати, ты же хотел о чëм-то поговорить. — Отлично, тогда в ресторан. Поедим и поговорим заодно? Усопп пожал плечами. — Конечно, давай.