Идеализация

      – Итак, давай ещё раз. Получается, что Дэйв Миллер это на самом деле не Дэйв Миллер, а Уильям Афтон и по совместительству твой отец?       Майкл тихонечко кивнул, сжимая в руках чашку и поглаживая периодически пальцами краешек, на котором осталось несколько капель после первого глотка чая.       – Получается, – всё продолжал переосмыслять увиденное Майком Сэмми, – он не умер в аварии, а сбежал и притворился неким Дэйвом.       Майкл вновь молча кивнул. Сэм даже не смотрел на то, что тот хоть как-то реагирует. Кажется, он уже разговаривает сам с собой.       – Нет, в новостях говорили, что после тушения пожара все тела были на месте, и затем их всех опознали по остаткам одежды. Скорее всего Дэйв Миллер это и есть единственный выживший полицейский.       И наконец Афтон подал голос:       – Точнее мой отец, прикинувшийся им. Видимо, он поменялся с телом одеждой.       Эмили младший наконец встал с подоконника и зашагал по кабинету, громко топая.       – Судя по всему, он это сделал ещё до того, как машина сильно возгорелась. Тогда выходит, что твой отец убил Дэйва?       Майкл тяжело вздохнул, опустив взгляд. Ему было уж очень неприятно размышлять об убийствах, особенно когда в них замешан его отец. Уж слишком больная для бедняжки тема.       – Выходит... Выходит, что да.       Сэмми наконец обернулся в сторону Майка и тут же заметил его удручённое состояние. Поэтому парень Эмили тут же подошёл к юноше, положив руки на плечи.       – Хэй, слушай, – неуверенно начал успокаивать Сэм, – ну, иначе бы он не сбежал, верно? Ему пришлось. Да и всё равно уже столько лет прошло...       Он нервно сжимал в своих руках чужую рубашку. Майкл поднял взгляд, неуверенно улыбнувшись.       – Ох, не волнуйся. Меня другое беспокоит.       Сэмми крепче вцепился в плечи Афтона, заинтригованно ожидая продолжения.       – Что же?       – Почему он все эти годы ни с кем из нас не связывался? Со мной, с твоим отцом... Разве он думает, что мы не переживали за него?       Эмили наконец отпустил Майкла, тяжело вздохнув.       – На этот вопрос ответит лишь он сам. Но, кстати, о моём отце...       Теперь заинтригован был уже Афтон младший.       – Хочешь ему рассказать? Думаю, стоит. Может быть, хоть он его разговорит...       Это вряд ли.       Сэм просто кивнул, задумчиво потирая подбородок.       – Осталось понять, как бы помягче это сделать.       – Думаю, надо сделать это как можно тактичнее.

***

      – Да что вы двоё несёте?!       Генри сидел на диване, держа в руках газету и оглядывая двух парней.       – Пап, – немного крикливо отвечал его сын, – я тебе клянусь, всё сходится! Он не умер, а прикинулся полицейским и сбежал, а затем устроился работать в пиццерии охранником.       Майкл неловко потирал руки, слегка хмурясь.       – Это точно он. Немного вымотанный, но я его даже так могу узнать. Да и нужно учитывать то, что у нас схожие галлюцинации... Я тоже клянусь Вам, Дэйв Миллер на самом деле мой отец.       Эмили старший положил газету рядом с собой, снял очки, после чего положил руку на лицо, слегка сжимая пальцами переносицу.       – Вы же понимаете, что это совсем не смешно? Зачем вы решили так подшутить надо мной? Уильяма уже давно похоронили. Мы оба были на его похоронах, Майкл.       Парень обиженно сжал кулаки и отвернулся, пытаясь скрыть то, что сейчас заплачет. Сэм же печально посмотрел на него, а затем вновь обернулся к отцу и нахмурился.       – Разве ты не сам говорил, что его хоронили в закрытом гробу? Так почему ты так уверен, что это был точно он.       – Хватит!       Раздался удар кулаком о стоящий рядом кофейный столик. Генри тяжело дышал и слегка скалился. Кажется, его даже трясло.       – Прекрати это, Сэмми. Уильям Афтон давно мёртв. И виноват в этом лишь я. Если он жив, то скорее всего ненавидит меня. А тогда зачем ему приходить в пиццерию?       Юноши наконец увидели то, в каком состоянии был мужчина. Вот кому тут было явно хуже всех...       – Вы не виноваты, мистер Эмили, – вдруг начал Майк, – если он и умер, то погиб он в аварии. Не Вы же её устроили, верно?       Генри слегка рассмеялся, и вдруг по его глазам потекли горячие слёзы. Он едва мог ровно дышать, захлёбываясь от рыдания.       – Нет, Майки, не в этом дело. Я ведь... Я ведь бросил его. Я дал показания против него. А ведь у меня не было доказательств! Я поверил не своему лучшему другу, а неизвестному мне человеку... Как я мог так поступить?       Майкл слегка откашлялся от удивления, после чего спросил:       – Вы... что сделали?..       – Я... Я пошёл на поводу у Мэриэн и какого-то следователя. Я наговорил Уильяму такое... И даже не приходил к нему, чтоб поговорить ещё раз. Я так и не извинился перед ним...       И вдруг Афтон понял, что нужно сказать, чтоб втянуть Генри в их с Сэмми авантюру.       – Но если он жив, то у Вас теперь есть шанс извиниться перед ним, хотя бы с опозданием.       Мужчина вдруг взглянул в глаза Майка, нахмурившись.       – Если он с тобой не стал говорить... То со мной подавно не станет.       – Не нужно, чтоб он говорил Вам что-то. Главное скажите ему то, что хотели бы сказать тогда.       Парень кивнул своему приятелю, после чего молча направился к выходу из чужого дома. Сэм же просто глядел ему вслед, немного опечаленно вздохнув.       – Знаешь, пап, а он прав. Просто попытайся встретиться с Дэйвом. С тобой от этого ничего не станется, знаешь ли.

***

      Всю ночь Генри молча сверлил своим взглядом потолок. Слова Майкла беспрерывно крутились в голове, не давая уснуть.       "Если это и правда Уильям... Разве я вообще имею право говорить с ним? Что ему делать с моими извинениями? Я уже ничего ими не исправлю. А, может, я просто боюсь банально увидеть его?.."       Мужчина обхватил себя за плечи, повернулся на бок и поджал колени, тем самым оказавшись в позе эмбриона. После этого Генри сильно зажмурился, пытаясь не заплакать, но это никак не могло предотвратить всхлипы. Ему и правда ничего больше не оставалось делать, кроме как плакать. Поэтому именно этим он и стал заниматься следующие несколько часов.

***

      С самого раннего утра Генри сидел в ванной, пытаясь сбрить отросшую щетину, подравнять ножницами секущиеся концы волос, хорошенько умыться, начистить зубы до скрипа, причесаться. Затем он выгладил свою самую презентабельную рубашку и пиджак. Тот самый пиджак, который ему когда-то подарил Уильям.       "Всё никак не забуду, как этот идиот запер меня в подвале, стащил пиджак и выгладил его, чтоб я не расстроился. Словно на свою участь быть "временно подневольным" я должен отреагировать мягче, чем на помятый пиджак... Забавно."       И всё же, это была одна из самых дорогих сердцу вещей в гардеробе. Очень много воспоминаний, в большинстве своём приятных. Поэтому Эмили уткнулся носом в мягкую ткань, словно пытаясь учуять запах, оставшийся от прикосновений многолетний давности. Безрезультатно. Слишком много времени прошло, любой аромат пропал ещё кучу стирок назад. Немного удручённый этим Генри наконец нацепил на себя этот предмет гардероба.       Да, сегодня мистер Генри Эмили был очень взволнован и напуган, но тем не менее собирался наконец положить конец своим страданиям, извинившись перед самым дорогим ему человеком. Именно поэтому он так бодро шёл до работы, довольно резко открыл дверь и пулей влетел в пиццерию. Нельзя сказать, что персонал был удивлён увидеть своего начальника в этот день в таком настроении и при полном параде. Каждый из них пребывал в конкретнейшем ахуе, которого ещё ни разу в жизни не испытывал и никогда не ожидал испытать. Пожалуй, явление Генри народу было таким же неожиданным, как падение рояля на голову посреди пустого поля, над которым лишь чистейшее голубое небо, абсолютно безоблачное.       Ещё больше удивились работники его вопросу:       – Где Дэйв Миллер?       Зачем ему этот Дэйв Миллер? Почему именно Дэйв Миллер? И вообще кто такой этот Дэйв Миллер. Одна из официанток вытянула руку в сторону главной двери.       – Мистер Миллер стоит в парадной, сторожит выход. Знаете, тот, который ещё вечно в маске Бонни.       – В маске Бонни?       "Вот это совпадение: Бонни всегда был любимцем Уильяма, он же сам его и придумал."       – А, – девушка слегка замялась, – он так неважно вечно выглядит, что дети часто пугались и плакали. Поэтому он решил ходить в маске. Гостям это очень понравилось, так что теперь некоторые ребята тоже стали иногда приходить на работу в масках.       Генри задумчиво хмыкнул, размышляя над такой идеей.       – Интересно. Надо будет рассмотреть эти маски маскотов как элемент униформы, пожалуй.       Все слегка зашептались. Да, начальник сегодня был слишком странным. Чрезмерно... энергичным. Никто уже и не помнит его таким деятельным. После этого небольшого обсуждения Эмили тут же удалился в свой кабинет. Увидев весь беспорядок, Генри стал судорожно всё убирать по своим местам: старые бумажки на полки, чертежи в папки, папки в ящики. Затем вообще его передёрнуло так сильно, что он стал протирать отовсюду пыль влажной тряпочкой. Странно, но подоконник был чистым. Хотя, сейчас было не до подоконника. Генри банально пытался скоротать время до обеденного перерыва. К его счастью уборки тут явно хватало не только до полудня. А когда нужное время настало, мужчина тут же оторвался от наведения порядка и пулей помчался в комнату отдыха для персонала. Дэйв уже сидел там и сверлил взглядом пустой контейнер от обеда.       – Добрый день, мистер Миллер. Уже поели?       В ответ охранник глухо хмыкнул и кивнул, не отворачиваясь от своей посуды.       – Вот как? Что ж, – кажется, Генри сегодня делал всё, кроме того, чтоб подготовить слова для разговора, поэтому оставалось лишь встать рядом с "собеседником", сложить руки за спиной и начать импровизировать, – как Вам у нас работается?       И вновь только кивок. Это очень напрягало Эмили, ведь тяжело строить диалог, когда не получаешь в ответ ни единого слова. Он нервно прикусил щеку и выдавил самую паршивую и напряжённую улыбку, какую видел этот мир.       – Вот как? Это очень радует. А не могли бы Вы рассказать о том, где Вы работали до того, как пришли к нам?       Сначала могло показаться, что этот человек вообще уснул, ибо в этот раз даже кивка не было. Затем послышался глубокий вздох, а после он просто отрицательно помотал головой. Генри нахмурился и заговорил неожиданно низко для самого себя:       – А не Вы ли случайно единственный выживший в автокатастрофе недалеко от здания суда. Тогда ещё одного осуждённого перевозили в тюрьму. Кажется, именно Вы и были чудом спасённым полицейским. Или же Вы и не полицейский вовсе, а вовсе тот самый осуждённый?       Лже-Дэйв от неожиданности резко повернулся к своему начальнику, сжав пальцами краешек стола, за который ухватился в процессе поворота. Эмили с каждой секундой хмурился всё сильнее, сложив свои руки у груди.       – Уильям... Я просто хотел сказать лишь одну вещь. Прости меня.       Охранник вновь отвернулся к столу. Затем он молча взял в руки контейнер, встал из-за стола и направился к выходу. И никакой ведь реакции на извинения! Это явно не устраивало Генри, поэтому он довольно резко схватил Уильяма за руку, случайно толкнув к стене, тем самым и прижав к ней. Несчастный контейнер упал на пол, пару раз ударился и куда-то отлетел.       – Уильям, я...       – Я понятия не имею, о ком Вы говорите, мистер Эмили, – неожиданно ответил человек в маске.       Да, это тот самый голос. Хриплый, сухой, но всё такой же узнаваемый баритон, по-своему мягкий и завораживающий. Не сдержавшись от услышанного, Генри схватился за маску свободной рукой, снимая её. Да. Это точно Уильям. Всё как описывал Майкл: до боли исхудавший и на вид мёртвый душевно. Но даже так нельзя было не узнать его лицо.       – Уильям, Боже мой... – По щекам Эмили потекли струи слёз, нос тут же забился, а голос задрожал, – это правда ты...       – Вы ошибаетесь, мистер Эмили. Уильям Афтон давно мёртв.