Стоит ли нанимать сиделку?

      Валера мог стерпеть почти что угодно. При желании его можно было бы даже назвать самым настоящим королём терпил, что происходило достаточно редко. А если и происходило, то зачастую заканчивалось смехом заявителя и обиженными возгласами оскорблённого Валеры. Но долго тот не возмущался и вскоре сам принимал противоположную сторону, в очередной раз становясь терпилой почти чего угодно.       В категорию «что угодно» входило почти всё, что произошло за его жизнь, начиная с первого похода к зубному и заканчивая недавним ночным гостем в виде побитого Андрея. Всё это он покорно терпел, проявляя свою агрессию лишь в крайне сдержанной форме.       Но кошка, которую вырвало прямо на кровать в пять часов ёбаного утра, относилась уже к категории «почти».       Хотя, скорее всего, это событие просто переполнило озеро терпения, что все эти месяцы так долго и неумолимо заполнялось. Капелька за капелькой. Пока наконец дамбу не прорвало и не случился долгожданный нервный срыв. — Сука, блять, Кира! — озлобленно шипел Валера, тыкая кошку мордой в бессовестное творение её же желудка. — Кто это сделал, кто?! — кошка в ответ лишь задушенно мяукнула, не менее злостно пытаясь оцарапать чужое запястье когтями. Получалось у неё это весьма плохо, но несколько жгучих царапин оставить всё же удалось.       Валера не был тираном, а потому кошку отпустил почти сразу, как та начала верещать. Гордо вздёрнув нос, питомец ретировался из комнаты, напоследок зашипев на грубого содержания жест хозяина.       Лишь шикнув на подобного рода поведение домашней любимицы, Валера стянул с кровати чёрный плед и, поморщившись от весьма "чудесного" запаха, направился к ванной. — Доброе утро, — приветливо раздалось с кухни. Валера лишь мотнул головой в качестве немого приветствия и продолжил свой путь. Общаться хоть с кем-то кроме отсутствующего личного психолога он желания не имел никакого.       Однако, у далеко не психологичного Андрея на своего подопечного были другие планы. — Не выспался? — Валера готов был огрызнуться, потому что явно был далёк от вида выспавшегося человека, но вовремя остановил себя. Если у него с утра плохое настроение, то это не значит, что нужно портить его всем окружающим(кошка не в счёт). — Нет, — владелец квартиры опёрся о стену, переводя дух. — Помочь? — Было бы славно, — усмехнулся Валера, предавая простыню подошедшему Андрею. Тот ответил лишь коротким смешком, направляясь в ванну. Спустя пару мгновений он уже вернулся обратно, помогая своему подопечному добраться до кухни.       С ночного инцидента прошло около недели. Ни Андрей, ни Валера старались не говорить об этом, пытаясь забыть как страшный сон. Однако, как и бывает со всеми кошмарами, хранилась та ночь в памяти долго и ярко, во снах иногда напоминая о себе. И когда диалоги даже по случайности подходили к этой теме, воцарялась неловкая тишина. Валера не знал от чего было хуже: от самой ночи или от её последствий в виде того внезапного вторжения в ванную комнату.       Вся эта тревога выглядела настолько по-детски наивной, что невольно становилось стыдно. Серьёзно, два взрослых парня и не могут смириться с одним простым правилом: "Отпусти и забудь", что так навязчиво пропагандируют даже в детских мультиках. Легко до одури и сложно до невозможности.       Возможно, им стоило бы просто поговорить об этом, чтобы замять все недопонимания. Но, как показала прошлая попытка: Андрей на контакт идти не хотел совершенно, оставаясь молчаливым. Казалось, что даже под дулом пистолета разговорить его представлялось бы невозможным, не то что за завтраком.       За всеми мыслями Валера не заметил, как оказался уже на кухне. Из вихря собственных переживаний его вывел внезапный окрик Андрея, а затем удар о край стола бедром. — Бля-ять! — Валера схватился за ушибленную конечность и поджал губы, стараясь сдержать болезненный вскрик. Удар отдался в ещё не до конца зажившей конечности тягучей, звенящей болью, из-за которой в глазах потемнело, а к горлу подкатила тошнота. — Аккуратнее, — встревоженный голос отрезвлял, помогая не хуже спасительной руки, протянутой утопающему. Андрей заботливо отодвинул стул от стола и помог сесть. — Ты как? — Сам как думаешь? — огрызнулся Валера, согнувшись пополам от боли. На мгновение его вернуло в тот самый вечер, когда конечности были ещё целы, а алкоголь бил в голову, подмывая делать самые безумные и неадекватные поступки. Тогда не волновали возможные ужасные последствия и боль, что спустя пару мгновений пронзит, заставляя кричать в агонии. — Э-эй! — щелчки пальцев перед глазами привели в чувство. Валера отрешённо поднял голову, часто моргая в попытке прогнать пелену боли с глаз.       Образ Андрея перед глазами помог прояснить сознание и достаточно быстро придти в себя. Не хватало ещё унижаться перед сиделкой, которого он через пару дней уже, возможно, не увидит. — Я в норме, — Валера сглотнул обильную слюну, что накопилась во рту из-за боли. Но в горле было непривычно сухо. То ли из-за удара, то ли из-за отрезвляющего осознания: скоро он, возможно не увидит Андрея.       Стали ли они друзьями за это время? Трудно назвать их взаимоотношения чем-то даже отдалённо похожим на дружбу. Скорее общение ради общения и выгоды. Андрей беспокоился и помогал, потому что это была его работа, за которую он неизменно получал деньги каждый день. Валера лишь живой способ заработка — не больше. Выздоровеет и станет не нужным. Вновь вернётся в обычную повседневную жизнь. К друзьям, что в трудный момент отказались от него. К родственникам, что ни разу даже не потрудились навестить его, оставив на попечительство сестры, обладавшей хоть каплей сочувствия по отношению к близкому человеку. — Будешь завтракать? — спокойный и уже такой родной голос вытащил из вихря собственных мыслей. Словно спас. Как в анекдоте про монетку: Мелочь, а приятно. — Да, — дополнить фразу похвалой в пользу кулинарных способностей парня не позволила примитивность уровня их взаимоотношений.       Не обратив внимания на незаконченную интонации фразы, Андрей поставил перед своим клиентом тарелку с кашей и вернулся к готовке обеда. Валера взял ложку в руки, но из-за вражеских размышлений аппетит пропал совсем. — Слушай, Дюх... — даже это чёртово дружеское обращение, что за неделю уже словно приклеилось к языку. — М? — Андрей обернулся через плечо, не отрываясь от готовки. За этим делом он выглядел как никогда обыденно и, наверное, даже мило. Особенно с этими его вечно взъерошенными кудряшками, как у барашка. — Когда у нас контракт заканчивается? — Валера тыкал в кашу ложкой, словно опасаясь, что та вот-вот вскочит и с визгом убежит прочь. — Хм-м... — Андрей обернулся, поясницей оперевшись о столешницу. — Если не ошибаюсь, то до того момента, как тебе не снимут гипс с руки.       Точно.       Валера вспомнил, с какой же неохотой в тот день подписывал контракт. Как он, чёрт возьми, не хотел получать эту помощь. Но здравый смысл заставил тогда отбросить прочь недоверие с упрямством и поставить подписи в контракте.       И что теперь? Зависело ли это нежелание отпускать Андрея от упрямства? Или была другая причина? Привязанность? Привычка? Дружба? Или что-то другое? Всё это пока что оставалось для Валеры за тёмным плотным занавесом, что не позволял разглядеть весь спектакль. Он мог лишь слышать, как артисты-эмоции со своей сцены приказывают не отпускать. Держать рядом с собой так долго, как это возможно.       Грубость, неуважение, эгоизм кричали в один голос... Или то были другие эмоции?       Театр одного актёра с расстройством личности. Он не мог понять себя. Бесконечные множества себя, голоса которых сводили с ума. Это кошмар?       Загадка, увы неразгаданная. Уравнение с двумя неизвестными, предоставленное на решение первокласснику. Аккордовая последовательность, данная на построение глухому. Это реальность?       Валера чувствовал себя сумасшедшим гением, что не мог справиться с обычной детской загадкой. Слишком много знаний и размышлений для такого простого решения.       Почему он вообще решил найти ответ этому? Потому что считал странным? Ненормальным? — Рот прикрой, муха залетит, — Андрей тюкнул Валеру по носу, вновь возвращая в реальность. — Ты сегодня какой-то рассеянный. Не выспался? — с долей обеспокоенности спрашивал парень. — Не хочешь сходить прогуляться?