whether you want the sea?

Всем известно, что когда в книгах или рассказах, главный герой чем-то сильно озадачен или огорчен, он бежит, бежит сломя голову куда-то, где может побыть наедине, подумать о поступках, своих или других. Вот и наш герой, как только был сломан его гипс, побежал прочь от человеческих (и не только) глаз, прямиком до самого берега моря. Бенджамин знал, что время идёт к вечеру, небеса охватывает черно-красная полоса, вода в море становиться ледяной от ухода солнца, и около него уже никого не может быть. Бенджамин пытался не вдыхать мокрый воздух, который витал у побережья и словно назло впитывался в легкие, заставляя кашлять от его солёных частиц, что намертво прилипали к горлу. Бедняга был готов броситься в то самое море, пред которым стоял от отчаяния и обиды, которая скопилась в его сердце. - Ну почему? – повис его почти немой вопрос в воздухе. Немой, потому, что в который раз остался без ответа, потому, что слетел с уст Бенджамина, подобно вздоху, такому же бесшумному и тихому. Юноша настолько болезненно и отчаянно произнес свой вопрос, что голос его полный грусти и несчастья, тут же пустился короткими вибрациями по высоким волнам, и спал на дно, пробуждая морских жителей. Бенджамин вольно упал на колени и стал черпать пещинки. Почти черный и влажный от морской пены песок стал приятно сыпаться по белым пальцам и проводить холодок по кончикам. В голове юноши сейчас крутились мысли, которые всем своим существом говорили о том, что пора бежать. Бежать, не оглядываясь назад, не ступая даже за чемоданами или останавливаться ради написания записки. «Отцу будет наплевать» - думал Бенджамин, и последующие его мысли были столь неправдивы и ужасны для него самого, как и мысли выше. Он зачерпал руками смесь мелких ракушек с песком, и стал кидать её в море, уже подскочив на ноги. Звук волн и шум ветра сливались в едино, вырисовывая при этом какую-то чудную мелодию, позже вливаясь в голову Бенджамина, и создавая в ней один единственный аккорд, который заставлял яростно швырять ракушки в волны, тем самым прибавляя к невообразимой мелодии ещё один звук - звук падающего на дно песка с ракушками, создавая целую симфонию, которая отнюдь, не останавливала своей мелодичностью и красотой нашего героя, а напротив, только принуждала к действиям. Бенджамин вновь пал на колени, уже бессильно опустив руки и прерывисто дыша. Его голова опустилась на левое плечо, и парень стал наблюдать за мерцающими огоньками, которые переливаясь белыми пятнами: то ли от света выглядывающей из-за серых туч луны, то ли от своего же света, который издавали в тонких как нитки лучах. Эти нитки, очевидно, пришивали небо к земле, чтобы они держались, и не расходились по швам. Настолько прекрасен был тот миг, что юноше вдруг подумалось, что он уже сошел с ума, что эти огоньки плод его воображения и только. Эта мысль возбудила собой даже некую тревогу, и Бенджамин, как бы чудесно не было происшествие вдали, отвернул голову в другую сторону, чтоб не видеть, что произойдет тогда, когда мерцание приблизится. Сожжет ли оно его, как раньше таких безумцев, коим сейчас является сам Бенджамин? Он считал, что не стоит бежать от огней, жар которых можно было уже почувствовать на себе, ведь, чем больше юноша сдавался, тем скорее приближались огни. «Уж лучше пусть меня сожгут эти огни, чем предательский огонь, в который меня кинут в городе, чтоб привселюдно посмотреть, как я сгораю» Вот, это теплое сияние совсем близко, уже почти около лица и печет шею, а Бенджамин, как умалишенный, точно зачарованный, так и сидящий на коленях, и склонив голову на плечо, подался вперед и зажмурил глаза. - Эй! Ты что, чокнулся? Спасайся! Голос был слышен из под моря, такое чувство, что кто-то говорит под самой водой. Никогда ещё Бенджамин не слышал такого волшебного голоса, и будь это какой-то другой, он бы ни за что, даже не подумал бы открывать глаза, или смотреть, кто это, так совершенно не деликатно обращается к нему самому. Юноша поднял свои, уже обгоревшие веки, и 12:46:33 тут же его поразила белая вспышка, резко пронзившая глаза. Огни застыли в воздухе, пугающе задрожали, и унеся весь свою жар, оставляя за собой моментально исчезающую, белую полосу, унеслись прочь, словно их что-то напугало. В лицо Бенджамину, вновь хлынул холодный, морской воздух и дал какое-то чувство облегченности коже, но никак не самому парню. Он стал прислушиваться, ведь кто-то прямо сейчас отвлек его от огоньков, тем самым не дав ему сгореть в их объятьях. И он ни в коем случае не мог ошибаться. Ведь, голос этот шел из самых глубин моря и был настолько чистым, таким необычным, что просто не могу быть плодом серого воображения юноши. Бенджамин окинул ближайший берег взглядом, охватывая зрачками каждый уголок побережья, но забросил это гиблое дело тут же. - Это вы меня так заинтересовано ищете, сударь? Ой, как приятно! Это был тот самый голос, только теперь с долей иронии в себе. Бенджамин искал, вот только обернувшись на море, оттуда исходил загадочный голос, он никого не обнаружил, и даже больше, пространство вновь охватила мертвая тишина, словно этот голос мерещился парню. Сам же он, приподнялся и протер глаза от удивления. - Тут есть кто-то? – юноша подошел поближе к воде, где можно было услышать звук плескающейся воды. - Нет. – ответ поступил почти мгновенно, и кто-то тихо посмеялся, что ужасно возмутило Бенджамина (но к слову, и напугало немало). - Но ведь… - только лишь Бенджамин успел разомкнуть уста, чтобы попытаться возразить, как его опять перебили: - Понимали ли вы когда-нибудь шутки? - Только если мне, пожалуй, говорили их в лицо, а не так, как вы, сэр! - Ну, я можно сказать, и говорю вам это в лицо, вы ведь, не видите куда я смотрю. – вновь звонко захохотал голос, и в море послышался шум, словно там кто-то плавал, причём очень медленно, каждый раз задевая, или, скорее, ловя телом волны. - Я вас совершенно не вижу! – уже порядком, взволновано произнес Бенджамин, тревожно оглядываясь по сторонам, и отходя подальше от моря. - Нет, нет, нет! Ну, куда же вы? Так вы точно меня не увидите! - Вы в воде? – юноша вновь подошел к морю и пристально взглянул, пытаясь найти, или увидеть, хотя бы дно. - Можно и так сказать. Я немного синий, и поэтому сливаюсь с морем. – ответил голос, а Бенджамин вновь успел восхититься ним, ибо не доводилось ему раньше слышать такой голос, даже когда он общался с оперными певцами или теми, кто выступал со своими песнями, и славились мелодичностью голоса. А после, он стал всматриваться в прозрачную воду, потому, что голос этот манил (наверное, против воли его владельца) и заставлял Бенджамина во чтобы это не стало, найти, или хотя бы взглянуть на его хозяина. - Неужели вы настолько синий? - Самый что не наесть! Как из воды выйду, высохну – тут же стану белым, как и вы. - Вот оно как… - задумчиво протянул Бенджамин, пытаясь выделить в море какой-то синий силуэт, но всё оказывалось тщетно, потому, что зрение обманывало парня, вырисовывая на дне свои узоры, которые к огорчению юноши, оказывались пустым местом. - Нет, ну вы что, совсем меня не видите? - Ни капельки. – отрицательно покачав головой, Бенджамин поднял взгляд вверх, и смущенно поинтересовался: - А почему вы сами не можете выйти? - А вдруг я вас испугаю? А так, вы сами меня найдете, и решите уже для себя, пугаю я вас, или нет. – пояснил суть своего поведения голос, и из волн послышался звук, словно кто-то ударил по воде. Юноша не на шутку удивился. Разве может особь с таким волшебным голосом испугать его? Решив, что, конечно же, нет, Бенджамин поспешил откашляться и попросить: - Может, вы всё-таки выйдете? Я обещаю, что не испугаюсь. - О, ну это все так говорят, а потом, и оглянуться не успею, как и мокрого места, от кого-либо не останется. Бегут все от страха. Даже жалко как-то. Но это сначала! А потом я снова возвращаюсь в море, играюсь с сомами в догонялки, и сказать честно, всегда выигрываю. А потом меня веселит рыба-клоун, и я совсем забываю о своей печали. «Разве рыба-клоун умеет веселить? А я то всегда думал, что их так называют, только из-за их яркой окраски» - изумленно подумал юноша, и тут спохватился, ибо не исключено, сколько ещё интересного может рассказать голос: - Я же сказал, что обещаю. К тому же, я очень сильно настаиваю. - Прямо так сильно? Ну, ничего себе… Что ж, мне, наверное, всё же придется выйти. Уговорили. – одобряюще произнес голос, и резко добавил: - Только отвернитесь! - Как скажете. – Бенджамин кивнул, и быстро развернулся спиной к воде. В спину тут же подул холодный ветер, от чего парень поежился. – А зачем мне это делать? В ту же секунду, как задан был вопрос, Бенджамин и сам предположил, что возможно, тот человек (а был ли это человек, ещё оставалось выяснить) обнажен, ведь, предполагаемо, он как бы живет в воде, а там, наверняка, не особо нужна одежда. В тот же момент, все его мысли развеялись, потому, что голос недоверчиво спросил: - А у вас там рядом никого нет? И если есть, то есть ли лопата? - Нет, нету ни того, ни другого. А что? – Бенджамин непонимающе потупил взгляд. - Да так. Не люблю много людей. Вот были бы вы с кем-то ещё, я бы ни за что не вышел, и тогда, у вас была бы замечательная возможность убить того человека, который с вами - лопатой, и тогда бы я уже вышел. - Позвольте, почему именно убить, и если на то пошло, почему именно лопатой? Тем более, я бы не стал никого убивать… - задумчиво произнес Бенджамин, когда послышался четкий шум, выходящего их воды тела, капающей воды и шорох какой-то ткани. - Ну, лопатой, потому, что так намного надежней, нежели, скажем, ведром. Разве нет? – голос этот был теперь намного ближе, будто дыхание той особи, говорящей им, холодным дыханием и тихим шепотом влетало прямо на затылок Бенджамину, с чего можно было понять, что обладатель этого голоса, выше парня. – Ну, теперь вы можете повернуться ко мне. – раздался голос совсем близко, и настолько, что казалось, хозяин этого голоса стоит и сам, своим холодным дыханием, посылает ветер к спине юноше. Бенджамин, на слова пока что, только голоса, кивнул и быстро развернулся, и к своей неожиданности, оказался стоящим прямо впритык к своему новому знакомому. - Ой, вы так близко. – тихо «захихикал» этот же знакомый, и Бенджамин, прежде чем удивленно отступить, взглянул на его лицо, чтобы определить, человек ли это. Убедившись, в том, что всё же человек, парень облегченно вздохнул, и сначала, стал раздумывать о том, почему же от этого человека все убегают, ведь лицо его и вправь, было, таким же красивым, как и его голос. Сказать честно, когда автор сей, или какой-нибудь другой его повести, собирается, или уже описывает что-либо, а в особенности человека (в нашем случае, не совсем его), выходит ужасно глупо, и в воображении благосклонного читателя могут всплыть совсем не те образы, которые автор хочет до него донести, но он всё же попытается. При лунном свете, и в то же время при ночной темноте, было видно четкие, ясно и правильно выраженные черты бледного лица подводного (скорее всего) жителя. Широкие глаза, с густыми, черными, но ни в коем случае не с длинными ресницами, которые были склонены влево (на правом глазу, напротив, направо), и при это создавали впечатление миндалевидной формы глаз, нос был совсем маленьким, такое чувство, что этому человек и вовсе не надо было дышать, а губы были налиты кровью, но при этом также сохраняли свою миниатюрность. Что касается лица, в общем, оно имело бледно-синеватый, почти голубой цвет, ещё имелись не совсем глубокие скулы и маленькая родинка под правым глазом. Всё это Бенджамин успел рассмотреть за долю секунды, когда отходил от пока ещё, незнакомого ему человека, и цвет его кожи, во всяком случае, никак не удивил нашего героя, ибо он подумал, что не мудрено, не окраситься в синий, после столь долгого пребывания в море. Но когда его взгляд, после того как он отошел, опустился на всё остальное телосложение владельца чудного голоса, юноша ужаснулся, ибо в следующее мгновенье обнаружил он совсем не руки, вместо конечностей этого существа, а нечто другое, похожее на щупальца. «Где же это видано, - подумал он, - чтобы у человека были осьминожьи щупальца? Ведь у нас, или ты полностью осьминог, или ты полностью человек».