Неизбежное / Inevitable

Голос в его голове прошептал, спрашивая, почему он так мучает себя. Он хотел этого, Ли хотел этого — им больше не нужно было это скрывать. Почему они не могли просто поддаться этим желаниям? Но Гай провел годы, пытаясь не думать об этом. После стольких лет было трудно просто отбросить внутренние запреты. Он колебался, глядя в глаза Ли. — После того, как ты приберешься, я думаю, мы должны поговорить больше. О… — Он прочистил горло. — О нас. И о том, что сейчас происходит. И… о сексе. «Хорошо, — слабо подумал Ли, — что я много практиковался в сдерживании своих желаний». В противном случае мягкого прикосновения губ Гая было бы достаточно, чтобы разрушить его и без того хрупкий контроль. Чунин сглотнул, адамово яблоко подпрыгнуло от движения, затем кивнул. — Да, Гай-сенсей. Он хотел задержаться, но знал, что чем дольше он сейчас пробудет с Гаем, тем меньше у него будет возможности вернуться. Ли собрал свои вещи и проскользнул в ванную. Он долго смотрел на ручки душа, пытаясь решить. Он думал, что во всем мире не хватит холодной воды, чтобы унять его возбуждение, когда он говорил с Гаем о сексе, но мысли о другом варианте было достаточно, чтобы его щеки горели. Если он задержится, Гай-сенсей поймет. Внезапно решив, он сделал воду настолько холодной, насколько это было возможно, разделся и вошел внутрь. Потрясения от холода на перегретой коже было достаточно, чтобы Ли вздрогнул, вздохнул быстро и резко, но он заставил себя терпеть до тех пор, пока сильнейшее возбуждение не утихнет. Когда Ли одевался, он понял, что отсутствия пара на зеркале, вероятно, будет достаточно, чтобы Гай заметил его уловку, но было слишком поздно пытаться скрыть это. Он нервно сглотнул и толкнул дверь. Гай, который отжимался на полу в гостиной, пытаясь сжечь часть своей избыточной энергии, поднял глаза на звук открывающейся двери. Волосы Ли все еще были мокрыми после душа, комбинезон прилипал к влажной коже. Гай встал, коротко улыбнулся ему, стараясь не смотреть слишком близко на тело Ли, и заперся в ванной. Он быстро принял душ, сопротивляясь искушению облегчить свою ноющую потребность. Это казалось невежливым, учитывая, что Ли сидел прямо сейчас в другой комнате и ждал его. Вытершись полотенцем, он оделся и вернулся в гостиную, где Ли сидел на диване. Гай сел рядом с ним, сердце его бешено колотилось, и он думал, как лучше начать. — Ли... — Он сделал паузу, глядя в глаза своего ученика. — Теперь, когда мы осознаем наши чувства друг к другу, я думаю… мы… По его щекам разлилось тепло. Он никогда раньше не обсуждал с Ли секс; Ли никогда не спрашивал его. Гай всегда предполагал, что он знает основы, но он также был совершенно уверен, что Ли никогда не делал ничего сексуального с другим человеком. Гай глубоко вздохнул и взял Ли за руку. — Прежде чем мы что-то сделаем, я хочу знать, что для тебя значит секс… каким ты хочешь, чтобы он был. Я не хочу рисковать и делать что-то, что тебе не нравится. — Он легко провел большим пальцем по костяшкам пальцев Ли. — Это слишком важно, чтобы спешить. Взгляд Ли опустился, и он увидел, как большой палец Гая ласкает его руку, потирая шрамы. — Это… то, что ты делаешь, потому что заботишься о ком-то. Потому что… ты любишь их и хочешь быть с ними рядом, — тихо сказал он. Он с болью осознавал, что его взгляд на секс отличается от взглядов Гая. Отсутствие Гая прошлой ночью доказало это. Ли задвинул эту мысль подальше, пока не стало еще больнее, чем уже было, но боль осталась в его сердце. Гай увидел, как в глазах Ли вспыхнула боль, и понял, что ее вызвало. Его грудь сжалась от вины, и он чуть крепче сжал руку Ли. — Я чувствую то же самое, — прошептал он. — Я знаю, что после того, что я сделал, ты можешь мне не поверить, но… я думаю, это должно быть о любви. И я не собираюсь снова спать ни с кем другим, Ли. Ты единственный человек, которого я хочу. — Я тоже хочу тебя, Гай-сенсей, — тихо пробормотал Ли. Он взглянул на своего учителя, заметив серьезное выражение лица и чувство вины, которые сохранялись в напряженности вокруг глаз Гая и в легком изгибе его губ. Ли помедлил и облизнул губы. — Я хочу этого с тобой. Когда ты прикасаешься ко мне, у меня… кружится голова. Когда ты прикасаешься, легче поверить, что все это реально. — Мне нравится прикасаться к тебе. — Гай поднял руку к лицу Ли. — И это реально. Я обещаю. — Его костяшки пальцев нежно прошлись по щеке Ли, по линии подбородка и вниз по горлу, где его пульс стучал сильно и быстро. — Я хочу знать...— Он высунул кончик языка, облизнув губы. — Когда ты думаешь о нас… занимающихся любовью… что ты видишь? В конце концов, есть разные способы сделать это. Глаза Ли расширились, и он уставился на Гая. Его щеки медленно краснели. Он сглотнул и поерзал на диване, и его дыхание участилось. Там, где раньше прикосновение Гая было теплым и приятным, теперь казалось, что его пальцы обжигают кожу Ли. Ли прекрасно осознавал легкое прикосновение и вопрос в глазах своего учителя. — Гм. Я. Как… раньше. Когда… — взгляд Ли опустился, и он облизнул губы. — Когда я сидел на твоих коленях, а ты… Гай отчетливо помнил, как ягодицы Ли терлись о его эрекцию. Он сглотнул, и его член снова начал напрягаться. Он пытался не обращать на это внимания. — Это было хорошо, — прошептал он. — Но то, о чем я спрашиваю… — Он сделал паузу, подыскивая способ сформулировать вопрос, чтобы не звучало слишком грубо. Это было слишком важно , чтобы не говорить об этом — Гай не хотел рисковать и делать какие-либо предположения о том, что Ли может нравиться или не нравиться в постели, — но он никогда в полной мере не осознавал, насколько трудно будет говорить с ним о сексе. Посмотреть в эти круглые невинные глаза и произнести фразу типа "анальный секс"... Гай прочистил горло и потер затылок, его лицо вспыхнуло. — Как ты относишься к мысли, что я нахожусь… внутри тебя? Во рту у Ли пересохло, и он сглотнул. Его захлестнуло возбуждение, и он рефлекторно закрыл глаза. Гай в нем, ощущение, как Гай растягивает его, знание, что Гай хочет его, нуждается в нем, любит его… ощущение этих больших, загрубевших от работы рук на его коже, Гай, тяжело дышащий на его шее… Дыхание Ли участилось, и его руки сжались на ногах, под пальцами собрался спандекс. Внезапно он почувствовал болезненную тяжесть и задался вопросом, сможет ли он вообще выдержать этот разговор. — Я это и имел в виду, — прошептал Ли. — Ты во мне, и… — Он прикусил нижнюю губу, чтобы остановить остальные слова, но образ остался жив в его сознании. Теперь Гай был полностью возбужден, его член пульсировал. Быстрый взгляд на пах Ли сказал ему, что разговор произвел на него такое же впечатление. — Вот чего я хочу, — прошептал он хриплым от желания голосом. Удерживать его неподвижно требовалось усилие. — Я… фантазировал об этом. Мечтал об этом. — Несмотря на то, что они признались в своих чувствах друг к другу, произнесение этих слов все еще казалось таким запретным. — Но… такой секс может быть некомфортным, иногда даже болезненным. И я не хочу, чтобы твой первый опыт был болезненным. Может быть, нам стоит начать с чего-то другого. Мысль о том, что Гай фантазирует о нем, вызвала у Ли дрожь желания, и тихий стон сорвался с его губ. Знать, что Гай думал о нем именно так, желал его таким… это заставило его задуматься, не думали ли они несколько ночей об одном и том же, делали одно и то же — если бы Гай кончал с именем Ли на устах, в то время как Ли снилось, как Гай прикасается к нему, берет его... — Я хочу этого. Я хочу тебя, сенсей. Всегда хотел. — Ли... — Имя сорвалось с его губ, как вздох тоски. Он хотел подтолкнуть Ли к дивану и взять его прямо там... и из-за невинного рвения Ли было намного труднее сдерживать себя. Но он глубоко вздохнул, сдерживая желание. Прыгать прямо в это было бы плохой идеей, твердо сказал он себе. Затем он наклонился вперед и положил руки на плечи Ли, нуждаясь в этом контакте, нуждаясь в тепле кожи Ли под своими ладонями. — Мы сделаем это вместе. Я обещаю. Я просто думаю… сначала мы должны заняться другими делами. Я хочу отношений с тобой, Ли, а не только секса. Тёплого веса рук Гая на его плечах было достаточно, чтобы глаза Ли закрылись, а зубы вонзились в нижнюю губу. Ему нужно было сосредоточиться, нужно было думать о чем-то другом, кроме того факта, что Гай прикасается к нему, что Гай хочет его и как хорошо он себя чувствует, когда Гай его целует. Он медленно и глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки. Медленно слова Гая растворились в дымке возбуждения, и глаза Ли открылись. Он внимательно посмотрел на лицо своего учителя, ища любой намек на обман — любой намек на то, что Гай не имел в виду то, что он говорил, что если Ли поверит в это, его снова отвергнут. Он ничего не увидел, но это не мешало страху грызть его сердце. — Ты правда так думаешь, Гай-сенсей? — прошептал Ли. Гай кивнул, не отрывая взгляда от Ли. — Я хочу сделать это правильно, — тихо сказал он. — В конце концов, меня привлекает не только твое тело, а весь ты. Твой разум и сердце… все, кем ты являешься. — Он взял руки Ли в свои и нежно держал их, потирая ладони большими пальцами. — Если мы собираемся быть парой, то я хочу делать то, что делают пары. Взгляд Ли опустился, и он увидел, как большие пальцы Гая очерчивают нежные круги на его ладонях. Каким-то образом именно это невинное прикосновение задело его за живое. Гай заботился о нем. Гай любил его. Гай хотел быть с ним. Гай хотел его. И Ли был в ужасе. До этого момента он не осознавал, как сильно Гаю было больно отсылать его. Он тщательно разделил это, но никогда не имел дело с чувствами. Слишком больно было их признавать, и Ли тщательно подавил воспоминание о том, как его разбудили ночью только для того, чтобы сказать, что у него больше нет дома. Это оставалось постоянной раной в его сердце и душе, гноясь каждый раз, когда Гай отворачивался от него, каждый раз, когда в воздухе неприятно висело напряжение. Теперь Гай предлагал ему все, чего он так жаждал, и Ли боялся поверить в это — боялся принять это из страха снова потерять Гая. Безмолвные слезы потекли по его щекам, падая на их соединенные руки. Глаза Гая расширились. Наклонившись ближе, он изучил блестящие следы на щеках Ли, затем поднял руку, чтобы стереть их. На их место потекло еще больше. — Ты в порядке, Ли? — Он попытался встретиться взглядом с Ли, но его глаза оставались опущенными, прикрытыми длинными ресницами. — Что случилось? Ли покачал головой, не в силах ответить. Слова застряли комом в горле, а дыхание сбилось с очередного тихого всхлипа. Руки Гая были теплыми и успокаивающими на его лице, и Ли накрыл их своими, удерживая. Он отчаянно нуждался в легких касаниях — в уверенности в том, что Гай хочет этого, хочет его, — но это не уменьшило боли в его сердце. — Я хочу верить тебе, сенсей. Я так хочу, но мне так страшно… — Ли... Сердце Гая болезненно сжалось. Вид этих слез, струящихся по лицу Ли, напряженные, сгорбленные плечи, опущенные глаза и тихий сдавленный голос... это напомнило Гаю ту ночь много лет назад. Он наклонился вперед и поцеловал Ли в щеки, стер поцелуями его слезы. — Чего ты боишься? — прошептал он Ли на ухо. Глаза Ли зажмурились, и его плечи задрожали. — Что ты снова отошлешь меня, — прошептал он. — Что ты не посмотришь на меня, не заговоришь со мной... что ты никогда не прикоснешься ко мне... — И затем, тихим шепотом, выдающим глубочайший страх: — Что я снова буду один. Эти слова разорвали сердце Гая. Он сглотнул, его горло сжалось, и он закрыл глаза, пытаясь обрести самообладание. Затем он открыл их и снова взял руки Ли в свои. — Я сделал с тобой что-то ужасное, — прошептал он. — Я знаю это. Хотел бы я каким-то образом доказать тебе, что это больше не повторится… что я больше никогда не оттолкну тебя вот так. — Он сжал руки Ли. — Мы никогда не говорили об этом по-настоящему. За три года, прошедшие с тех пор, как это произошло, мы почти не обсуждали это. Но это все еще причиняет тебе боль, даже сейчас… не так ли? — прошептал он, опустив взгляд. Инстинктивно Ли хотел закрыться. Он хотел сказать Гаю, что это не больно, что он никогда не думал об этом, забыл, что он что-то сказал, и в глубине души он знал, что желание спрятаться было частью страха. — Я стараюсь не думать об этом… но это всегда здесь. Чувство, что я должен быть осторожен… что я не могу дать тебе знать, что я все еще так к тебе отношусь. Что, если я сделаю что-то не так, ты больше не захочешь меня. Что… ты взял меня обратно только из жалости. Что на самом деле ты не хочешь, чтобы я был здесь. — Я больше всего на свете хочу, чтобы ты был здесь, — тихо и твердо сказал Гай. — Ты моя жизнь, Ли. — Он обнял юношу и притянул к себе, крепко обнимая, надеясь, что Ли сможет почувствовать его любовь в силе этого объятия. Его губы коснулись уха Ли. — Отослать тебя было самым трудным, что я когда-либо делал. Это разрывало меня изнутри. Я никогда… никогда бы не смог сделать этого снова. Ты нужен мне. Из Ли вырвался сдавленный всхлип, и он уткнулся лицом в грудь Гая. Слезы пропитали эластичную ткань его комбинезона. Спустя долгое время Ли осторожно обнял Гая за талию, а когда в ответ руки Гая сжались вокруг него, он сдался и крепко прижался к своему учителю. Сегодня вечером, только сегодня вечером он мог позволить себе поверить. Он мог делать вид, что Гай имел в виду каждое слово, что за ними не скрывалась никакая опасность. И если Гай утром передумает… Если Гай передумает утром, Ли разберется с этим тогда. Гай провел пальцами по волосам Ли нежным, успокаивающим движением. Плечи Ли все еще сотрясались от почти безмолвных рыданий, и каждое из них было подобно кунаю, вонзающемуся в сердце Гая. Он поцеловал Ли в макушку. Он должен был что-то сделать для Ли, каким-то образом доказать свою любовь. Долгое время они оставались на диване, просто обняв друг друга. Ли казался таким жаждущим контакта, тепла; каждый раз, когда объятия Гая начинали ослабевать, Ли прижимался к нему ближе, и в ответ руки Гая снова сжимались вокруг него. На улице уже давно стемнело, но все равно никто из них не шевельнулся. После слез Ли почувствовал странное оцепенение. Это был первый раз, когда он позволил себе взглянуть в лицо тому, что произошло, он чувствовал себя странно легким, как будто с него сняли вездесущую тяжесть. Он прислушивался к сердцебиению и дыханию Гая, и его собственное замедлилось в унисон. Тепло постепенно разморило его, но Ли изо всех сил старался держать глаза открытыми. Он хотел остаться с Гаем, нуждался в утешении рук Гая, обнимающих его. Гай заметил, что веки Ли опустились. — Уже поздно, — сказал он. — Может быть, нам стоит немного поспать. — Руки Ли слегка сжались вокруг его талии, и Гай увидел нежелание на его лице. Гай колебался. Ли нужно было быть рядом с ним прямо сейчас. И они все-таки решили стать парой. Гай мягко откашлялся. — Ты не хочешь разделить постель сегодня вечером, Ли? Я имею в виду… нам не нужно ничего делать. Мы можем просто быть рядом друг с другом. Нежелание на лице Ли исчезло, и он кивнул. Он долго сидел в объятиях Гая, прежде чем встать, и неуверенно взглянул на своего учителя. Напряжение, бессознательно накопившееся в его плечах, ослабло, когда Гай взял его за руку, и Ли последовал за ним в спальню. Сомнение грызло его, но он отбросил беспокойство. Завтра, напомнил он себе. Он осторожно потянул Гая за руку. Неловкость исчезла, когда он снова оказался в объятиях Гая, и Ли прижался к нему, успокаиваемый ровным гулом сердцебиения. Гай улыбнулся. На данный момент его возбуждение угасло, и он довольствовался тем, что просто лежал рядом с Ли и прижимал его к себе, чтобы чувствовать нежный ритм его дыхания и тепло его тела. В темное, неопределенное время после травмы Ли Гай всегда оставался рядом с ним... и несколько ночей, когда Ли был особенно подавлен и нуждался в утешении, Гай держал его, пока тот не засыпал. Конечно, это было не совсем то же самое. Ли уже не ребенок. Они по-новому осознали свои чувства друг к другу. Но ощущение Ли, прижавшегося к нему, запах его кожи и волос были знакомы. Гай вдохнул этот запах, уткнувшись лицом в теплую ложбинку между шеей и плечом Ли. — Мне нравится обнимать тебя, — пробормотал он. — Мне тоже нравится, — прошептал Ли. Его глаза закрылись, и он сонно потерся щекой о грудь Гая. Томное тепло теперь просачивалось сквозь него, сменяя оцепенение удовлетворением. — Это так приятно, — сонно пробормотал Ли и придвинулся ближе. Когда сонливость расползлась по его разуму, как туман, Ли не боролся с ней. Он добровольно погрузился в сон, в безопасности в защитных объятиях Гая. Гай еще некоторое время бодрствовал, просто обнимая Ли и наблюдая, как он спит. Он нежно поцеловал приоткрытые губы Ли. — Я люблю тебя, — прошептал он. Затем он закрыл глаза и заснул, прижавшись щекой к волосам Ли.