Неизбежное / Inevitable

Какаши расслабленно прислонился к дереву, держа в руках раскрытую книгу, однако его безраздельное внимание было сосредоточено на тренировочном поле, где спарринговали Гай и Неджи. Он отстраненно подметил, что мальчик стал лучше с возрастом. Хьюга определенно был достоин звания джонина, которое получил год назад, но все еще находился на той стадии, когда ему было бы полезно тренироваться со своим бывшим наставником. Взгляд Хатаке переместился на двух других членов команды Гая, и он наблюдал, как Тентен метнула в Ли весь арсенал оружия, от большинства из которого ему удалось легко увернуться. Ли был хорош для чунина — они оба были — но с недостатком чакры токубецу джонин, вероятно, был высшим рангом, на который он мог претендовать. Какаши опустил взгляд на страницу романа, но он уже прочитал ее столько раз, что одни только очертания букв воскрешали сцену в его уме — не самая оригинальная идея Джирайи, но в ней все еще было что-то привлекательное. Дочь даймё отдалась ниндзя, который защитил ее жизнь. Когда спарринг подошел к концу, Какаши взмахнул рукой в ​​перчатке, привлекая внимание. — Эй, Гай! Гай помедлил, глядя в сторону Какаши, и помахал в ответ. Взглянув на своих учеников, он улыбнулся. — Хорошо потренировались сегодня. Увидимся завтра в то же время, — сказал он, кивая Неджи и Тен-Тен, и добавил, глядя на Ли: — Иди домой. Я тебя скоро догоню. — он повернулся и пошел вверх по холму к Какаши. — Добрый день, вечный соперник! — крикнул он. — Не хочешь немного поспарринговать со мной? Он предлагал больше по привычке, нежели по иной причине; у него было ощущение, что спарринг не был тем, ради чего явился Какаши. Тот, кто плохо знал Какаши, возможно, не смог бы прочитать выражение его единственного видимого глаза, но Гай увидел в нем что-то торжествующее, и мышцы его живота сжались. Он знал, что этот разговор неизбежен. Он откладывал это, потому что в самом деле не знал, как поднять эту тему — и, возможно, потому, что в глубине души боялся того, что скажет Какаши, боялся, что он озвучит самые мрачные сомнения Гая по поводу отношений с Ли. Не то чтобы это что-то изменило на данный момент... но, тем не менее, он ценил мнение Хатаке. Гай не хотел видеть разочарование или отвращение на лице своего друга. — Мм. Похоже, ты много спарринговал с Неджи. Он заметно совершенствуется, — похвалил Какаши. Он заложил палец между страниц, чтобы не потерять место, но пока не опустил книгу, и снова взглянул на Гая. — Слышал, ты скупил большую часть цветочного магазина. Гай потер затылок, щеки залил румянец. Конечно. Он должен был знать, что об этом пойдут разговоры. Ино была отъявленной сплетницей... и хотя Гай вежливо просил ее никому не рассказывать о его крупной покупке, он должен был понимать, что искушение будет слишком велико, чтобы она могла устоять. Он прочистил горло. — Да, это правда. — Мм. Я также слышал от Анко, что ты переспал с одним из сопровождения Суны, но их нет в городе уже больше недели. — Он серьезно смотрел на Гая, наблюдая, как тот краснеет. — Кажется, цветы не выдержали бы пересылки на такое большое расстояние. И я почти уверен, что шоколад растаял бы в жаркой пустыне по дороге туда. Гай вздохнул, смирившись. — Они были не для него, — пробормотал он, опустив взгляд. — Я переспал с этим мужчиной, пытаясь скрыть от себя свои истинные чувства. Я не должен был этого делать… но это заставило меня понять, что я не могу продолжать отрицать их. — Его руки сжались в кулаки, и он поднял глаза, встретившись взглядом с Какаши. — Я влюблен в Ли. Какаши долго смотрел на Гая. — Я подозревал, — сказал он наконец, — но я не думал, что ты действительно что-то с этим сделаешь. Если цветы были для Ли, я полагаю, ты сказал ему. — В его тоне был намек на упрек — разве он накануне не сказал Гаю быть осторожным? — Как он это воспринял? — Сначала он мне не поверил. Потом… — Он вспомнил выражение глаз Ли в тот момент, то, как он цеплялся за Гая, и слова, которые он сказал. — Он был влюблен в меня последние три года, — тихо сказал Гай. — Может быть, дольше. Мы всегда старались избегать разговоров об этом, но мы оба знали, что его чувства не изменились с тех пор, как он впервые сказал мне. Когда я убедил его, что говорю правду... он был счастлив. Он сказал мне, что хочет быть со мной. Быть... — Гай медленно вздохнул, его сердце колотилось. — Мы ничего не сделали, — сказал он. Еще нет. — Но я не мог продолжать скрывать это. Ничего не сделали. Какаши ненадолго прикрыл глаза. Когда он снова открыл их, он, наконец, опустил книгу. — А как насчет той части, где он твой шестнадцатилетний ученик? Не просто целеустремленный шиноби или тот, кто слишком любит острые предметы, а тот, кто боготворит землю, по которой ты ступаешь? Гай вздрогнул, но не отвел взгляда. — Я уже не могу это изменить, — тихо сказал он. — Не теперь, когда он знает правду. Когда я отослал его три года назад, это разбило ему сердце. Если я снова отвергну его, ему будет хуже. Гораздо хуже. — Он провел рукой по волосам. — Я в ужасе, Какаши. Я в ужасе от того, что причиню ему боль, в ужасе от того, что будет дальше… но я больше не могу отвергать его. Губы Какаши сжались под маской. Черт возьми, Гай. Технически Ли стал взрослым, когда достиг ранга чунина, и, честно говоря, ученики нередко падали в кровати своих учителей, когда были совершеннолетними. Главное беспокойство Какаши исходило из того, насколько чертовски близки были Гай и Ли. Гай был сосредоточен на том, как сильно это подорвало дух Ли, когда он отослал его, но Какаши видел и другую сторону. В его характере было не заботиться слишком глубоко о каком-то одном человеке, зная, как легко это можно отнять. На каком-то уровне он боялся за Гая — не за то, что Гай причинит боль Ли, а за то, что каким-то образом он навредит себе. — Если ты принял решение, значит, ты принял решение. Я просто надеюсь, что оно правильное. — Я тоже. Какой-то глубоко запрятанный узел внутри Гая ослаб. Вероятно, это была лучшая реакция, на которую он мог рассчитывать. Он не мог прочитать выражение лица Какаши — тот, казалось, прилагал усилия, чтобы его глаз был прикрыт, даже больше, чем обычно. Но в любом случае он не выглядел встревоженным или отчужденным. — Я хочу, чтобы все прошло хорошо. Я хочу сделать все правильно. Но правда в том, что у меня не так много опыта в отношениях. А у Ли вообще нет опыта. Какаши посмотрел на Гая, задаваясь вопросом, как должен на это реагировать. Казалось, будто Гай попросил совета, а опыт романтических отношений Какаши в лучшем случае распространялся на длительные отношения на одну ночь. — Цветы, вероятно, были хорошим началом, — предположил он, не зная, что еще сказать. Если бы это был менее серьезный вопрос, он оставил бы Гая со своей копией Ича Ича и замаскированной ухмылкой, но почему-то он думал, что это не лучшая идея в этой ситуации — в первую очередь потому, что он не хотел думать о том, как Гай воспроизводит одну из его любимых книг с Ли. — Завтра я возьму еще цветов, — сказал Гай. У него было предчувствие, что вскоре он, вероятно, станет любимым покупателем цветочного магазина. Он колебался, изучая это лицо в маске, пытаясь прочесть выражение лица Какаши. — Есть ли что-нибудь еще, что я должен сделать? Или не делать? Что-нибудь, что я должен знать? Может быть, было абсурдно спрашивать совета у Какаши, зная, что он не одобряет эти отношения, но Гаю отчаянно нужно было с кем-нибудь поговорить об этом. Какаши провел рукой по волосам, задаваясь вопросом, почему он всегда оказывался тем, к кому Гай приходит за советом, хотя Гай отлично знал, что Какаши портит все, к чему прикасается. — Ты знаешь Ли лучше меня, Гай, — наконец ответил он. — Просто делай то, что, по твоему мнению, тебе нравится. Относись к нему так, будто он особенный для тебя. — Часть Какаши хотела добавить «и помни, что он все еще ребенок», но каким бы невинным иногда ни был ученик Гая, Какаши знал, что ни один шиноби не был по-настоящему ребенком. Гай кивнул. Он улыбнулся и положил руку на плечо Какаши. — Спасибо. Помедлив, он опустил руку. — Сейчас я пойду к нему. Он, наверное, ждет меня дома. При мысли о том, что Ли ждет его, в животе Гая затрепетало волнение. Впервые он позволил себе поверить, что, возможно, все получится. Даже если он не получил искренней поддержки от Какаши, он почувствовал себя лучше, сказав ему. Джонин увидел эту тонкую улыбку и искру в глазах Гая и подавил вздох. — Да. Конечно. Увидимся в следующем соревновании, — ответил он. Глядя, как уходит Гай, он искренне надеялся, что его единственный оставшийся друг знает, что он делает. Гай вернулся в квартиру и обнаружил, что Ли готовит ужин на кухне. Пряный запах карри щекотал его ноздри, когда он приближался. На звук его шагов Ли обернулся и, прежде чем он успел сказать хоть слово, Гай обнял Ли за талию и крепко поцеловал. Одна рука скользнула вверх по спине Ли и в его волосы, пока он покусывал и посасывал его мягкую нижнюю губу, смакуя ее, как кусочек шоколада. Затаив дыхание, он отстранился ровно настолько, чтобы посмотреть Ли в глаза и улыбнуться. — Извини, что опоздал. Выглядел Ли более чем ошеломленно, когда посмотрел на Гая и сглотнул. Его щеки порозовели, и он осторожно положил деревянную ложку, которой мешал карри. Ладони легли на широкие плечи Гая, и Ли наклонился, чтобы застенчиво ответить на поцелуй. — Добро пожаловать домой, — пробормотал он ему в губы. — Хорошо быть дома. — Гай поцеловал гладкий, соблазнительный изгиб шеи Ли, затем прижался носом к его идеальному уху. Он взглянул на кипящую на плите кастрюлю с карри. — Вкусно пахнет, — пробормотал он, прижимая губы к уху Ли. — Я планировал приготовить тебе ужин сегодня вечером, но, похоже, вместо этого всю работу сделал ты. Отвлеченный теплым дыханием Гая и его низким голосом, Ли не сразу понял, что ему говорят. Он сглотнул, вспыхнул еще сильнее и попытался сосредоточиться на чем-то кроме ощущения близости горячего тела. — Я хотел сделать что-нибудь для тебя, — ответил он. — Спасибо. — Гай нежно поцеловал Ли в лоб. Он взглянул вниз и заметил выпуклость на комбинезоне Ли. Он быстро отвел глаза. — Я накрою на стол. Он взял из шкафа две тарелки, разложил салфетки и столовое серебро. Накладывая карри и все еще стараясь не смотреть слишком близко на пах своего ученика, он задавался вопросом, смогут ли они с Ли действительно держаться подальше друг от друга в течение целого месяца. Было немного легче сконцентрироваться, когда Гай был дальше, и Ли перевел дыхание. Ему удавалось притворяться, что все нормально, в течение трех лет, а Гай этого не замечал, и, конечно же, Ли мог продержаться месяц. Он положил в рот карри, но не мог по-настоящему оценить жжение на языке. — Сегодня тренировка прошла хорошо, — прокомментировал он наконец, коротко глянув на Гая. Гай кивнул и откусил еще кусочек карри. — Ты значительно преуспел за последние несколько месяцев. — Он улыбнулся. — Возможно, я больше не смогу называть тебя своим учеником. Скоро ты станешь мне равным. Когда-нибудь ты даже можешь превзойти меня. Глаза Ли расширились, и в его глазах промелькнуло что-то среднее между гордостью и паникой, а может, и тем и другим одновременно. — Ты… я… — пробормотал он, и его взгляд устремился вниз. Пальцы сжались вокруг ложки. Его целью всегда было стать таким же сильным, как Гай-сенсей. Он принял это решение, когда Гай впервые рассказал ему о своем правиле — что его собственная версия этого правила будет заключаться в стремлении стать таким же могущественным, как его учитель. Мысль о том, чтобы сделать это на самом деле — перестать быть учеником Гая… Ли нахмурился. Его место в жизни Гая всегда было четко определено. Он был учеником Гая. Гай научил его своему пути ниндзя, а также другим вещам: как смотреть в лицо жизни, как быть мужчиной, как использовать источник внутренней силы перед лицом невзгод. Это было безопасно, потому что означало, что он подходит. Даже когда Гай оттолкнул его, у него все еще было это. Это было не то же самое, но он все еще мог называть его Гай-сенсей. В каком-то смысле это было принадлежностью. — Ты всегда будешь для меня Гаем-сенсеем, сенсей, — сказал Ли, но за этим стояло легкое колебание и вопрос в его глазах. Гай видел эту неуверенность. Он протянул руку и нежно сжал пальцы Ли. — И я всегда буду рядом с тобой. Что бы ни случилось, — прошептал он. Тем не менее, он чувствовал трепет сомнения в своем собственном сердце. С момента встречи с Ли цель жизни Гая состояла в том, чтобы обучить его и помочь ему стать превосходным ниндзя. Как только эта цель была достигнута, когда Ли больше не мог ничему у него научиться, какова была цель Гая? Он сжал кисть крепче, импульсивно поднес руку Ли ко рту и поцеловал костяшки пальцев. — Мы всегда будем вместе, — твердо и ласково повторил он. Сомнение задержалось на секунду, но Ли отогнал его, сосредоточившись на словах Гая. Он сглотнул и кивнул, но в груди у него было странно тяжело. Он знал, что должен что-то сказать, но не знал что, и просто стиснул руку Гая в своей, надеясь, что этого будет достаточно. Гай еще немного подержал руку Ли, затем отпустил ее и улыбнулся. — Мы должны пообедать, пока не остыло. — Он впился в свое карри, чувствуя взгляд на себе. После этого он откинулся назад, положив руки на живот, и стал изучать лицо Ли. Ли еще не доел свой обед и без особого энтузиазма ковырялся в остатках. — Ты в порядке, Ли? Ли секунду выглядел нерешительно. — Я просто… я никогда особо не задумывался об этом. Но, в конце концов, нашей команде придется разделиться. Неджи уже джонин, а Тен-Тен и я не так уж сильно отстаем. Сейчас это работает, с двумя джонинами и двумя чунинами, но … когда-нибудь тебе придется взять новых учеников. — Мне не обязательно, — отозвался Гай, но он знал, что Ли был прав. В команде из четырех джонинов не было особого смысла: джонины обычно делились между командами, чтобы создать хороший баланс навыков. Достаточно скоро он будет отделен от своих учеников. Эта мысль заставила его сердце сжаться, но он улыбнулся Ли. — Даже если это произойдет, это не значит, что мы никогда больше не увидимся. Ты, Неджи и Тентен… дружба, которую вы создали друг с другом, продлится всю жизнь. Ли беспокойно пожевал нижнюю губу, но кивнул. Тем не менее, давнишняя мысль о том, что ничто не будет прежним, осталась, и он задавался вопросом, сколько уже начало меняться — насколько сильно все изменится между ним и Гаем, когда Гай-сенсей останется званием, а не реальностью. Он толкнул ложку карри взад-вперед по тарелке, затем встал, зная, что не сможет ее доесть. Он тихо убрал остатки и принялся мыть посуду. Гай смотрел, как Ли стоит над раковиной и трет тарелку. Он встал рядом и начал вытирать посуду, чувствуя легкое напряжение в теле Ли. Он вытер еще одну тарелку, убрал ее... затем повернулся и нежно обнял Ли. — Подойди и ляг со мной, — прошептал он Ли на ухо. Глаза Ли закрылись, и он наклонился в объятия, позволяя устойчивому теплу и знакомым изгибам тела рядом с ним отогнать беспокойство. Позже будет достаточно времени, чтобы беспокоиться обо всем этом. На данный момент он все еще был учеником Гая — они четверо все еще были командой Гая — и он был в безопасности в его руках. — Да, сенсей, — тихо сказал он. Обняв Ли за плечи, Гай повел его в спальню... затем лег на кровать, все еще крепко держа Ли в своих руках. Гай спрятал эту темную голову с блестящими волосами под подбородок, поражаясь тому, как правильно это ощущалось — голова Ли на его груди, его теплое тело, прижимающееся к его собственному. Он потер шею своего ученика нежными круговыми движениями. Он почувствовал, как его член начинает напрягаться, и отодвинул бедра от Ли. Ли издал тихий недовольный звук, когда Гай отстранился, и прижался к его груди. Он ясно чувствовал тепло кожи Гая через тонкий материал комбинезона и просунул руку под расстегнутый бронежилет вокруг талии Гая. То, что Гай держал его вот так, успокаивало и утешало, но это было также… по-другому. Не так, как Гай обнимал его, когда Ли еще был ребенком, это было даже более интимно, чем те времена, когда Гай держал его в руках ночью, когда боль и кошмары преследовали его после травмы. Тепло медленно разливалось по телу Ли, но он был больше сосредоточен на знакомом запахе Гая и его близости, чем на собственных реакциях. Он ткнулся носом в шею Гая и придвинулся ближе. У Гая перехватило дыхание. Когда Ли коснулся его эрекции, он дернулся, и его сердцебиение ускорилось. — Ли, — прошептал он с предупредительной ноткой в ​​голосе. — Будь осторожен. Ли замер. Он ясно чувствовал, как твердая плоть Гая впивается в его бедро, и это вызвало ответный прилив жара в паху. Он спрятал лицо в изгибе шеи Гая и попытался оставаться неподвижным, сосредоточившись на том, чтобы отогнать желание. Разочарование переполняло его грудь, и он не был уверен, хочет ли он кричать или плакать. Он знал, что Гай скоро оттолкнет его. Он всегда так делал, когда их взаимодействие переходило грань платонического, и после последнего раза Ли знал, что лучше не просить о большем. Просто… он не хотел , чтобы Гай оттолкнул его. Он нуждался в утешении в объятиях своего учителя и уверенности в том, что даже если он не всегда будет учеником Гая, у него будет место в жизни учителя. Дыхание Ли участилось, и он прижался к груди Гая, надеясь, что его учитель не попросит его отодвинуться. Тихий стон вырвался из горла Гая. Он знал, что должен прекратить это... но просто не мог. Его пальцы сжались на комбинезоне Ли, и он почувствовал, как член Ли упирается в его бедро, твердый и горячий. — Ли... пожалуйста... — Он судорожно вздохнул. — Мне так трудно сопротивляться тебе. Глаза Ли зажмурились, а плечи задрожали. — Я не могу этого вынести, — срывающимся голосом пробормотал он, приглушенное дыхание касалось шеи Гая. — Ты притягиваешь меня к себе и отталкиваешь, притягиваешь и отталкиваешь, и каждый раз я чувствую себя таким сбитым с толку. Я не знаю, что я делаю не так, но я просто… я хочу, чтобы ты просто обнял меня, сенсей. Гай вздрогнул, и его грудь сжалась. — Ли... — Слезы затуманили его зрение, и он закрыл глаза. — Прости, — прошептал он. — Я не хочу причинять тебе боль. Я просто... у меня так мало опыта в отношениях. Я имею в виду настоящие отношения, а не только секс. Я не знаю, что я делаю. Я боюсь того, что может произойти, если я потеряю контроль. Я стараюсь быть осторожным, потому что ты так много значишь для меня, и я не хочу все испортить. Я хочу, чтобы это сработало. Но я все делаю неправильно. — Его руки сжались вокруг Ли. — Я буду держать тебя, — прошептал он, — сколько хочешь. — Я не понимаю, почему ты думаешь, что это причинит мне боль, — мягко сказал Ли. — Мне больнее, когда ты каждый раз отталкиваешь меня. Я ненавижу, что не могу поцеловать тебя, прикоснуться к тебе или обнять без того, чтобы ты отдалился, — прошептал он. Он свернулся калачиком на груди Гая, но чувство вины мучило его, делая невозможным вернуть это сонливое удовлетворение. Ему казалось, что он заставлял Гая держать его, когда тот этого не хотел, и это сбивало его с толку еще больше. Гай не знал, что сказать. Он мог просто повторить то, что сказал раньше — что он дал обещание подождать, что он не сможет приблизиться к Ли, иначе искушение станет непреодолимым, — но эти слова все больше начинали звучать пусто и эгоистично. Но если он сейчас откажется от своего слова, это будет означать, что он не способен контролировать свои чувства, когда дело касается его ученика. Он не стал бы доверять себе рядом с Ли... и это тоже отравило бы их отношения. По желудку разлилось болезненное чувство. Ему хотелось быть хотя бы наполовину таким мудрым, каким его считал Ли. Но одно было ясно — он не мог продолжать это делать. Возможно, был способ пойти на компромисс. Он провел пальцем под подбородком Ли, поднял его лицо и нежно поцеловал. — Что могло бы помочь тебе почувствовать себя лучше прямо сейчас? Скажи мне, что я могу сделать для тебя. Конфликт боролся в сердце Ли. Он хотел снова поцеловать Гая, прикоснуться к нему, любить его, но он знал, что не может просить ни о чем из этого. Гай принял решение и уже так много дал Ли. Желание большего было эгоистичным. Сколько раз он чувствовал, что отдал бы что угодно, лишь бы Гай посмотрел на него таким взглядом, что он сделал бы все ради одного поцелуя? — Не знаю, — пробормотал Ли и потупился. — Простите, сенсей. — Все в порядке, — прошептал в ответ Гай. Он помолчал, задумавшись. Ли казался подавленным. Гаю нужно было найти способ возместить ущерб, который он нанес. Он молился, чтобы не усугубить ситуацию и не запутать Ли еще больше… но он не мог просто оставить все как есть. Осторожно он подтолкнул Ли к кровати, на спину. Он поцеловал его в лоб, в щеки, в переносицу... затем запечатлел медленный, долгий поцелуй на губах. Одна рука нежно поглаживала грудь Ли, пока он осыпал поцелуями шею. У Ли перехватило дыхание, и на мгновение все, что он мог чувствовать — это тепло губ Гая на своей коже. Мягкие, нежные, заботливые поцелуи, которые он, казалось, продолжал ощущать на лице даже после того, как Гай двинулся дальше, распространяя медленный, усыпляющий жар по телу Ли. Когда Гай прижался поцелуем к его трепещущему пульсу, Ли на мгновение напрягся, его охватила паника. Слишком приятны были поцелуи, слишком необходима тяжесть большой, широкой руки, лежащей у него на груди, слишком хорошо, когда большой палец Гая провел по его ключице сквозь ткань комбинезона. — Сенсей? — позвал Ли, и его голос дрожал от неуверенности. Гай уловил это и остановился, изучая лицо Ли. — Мне продолжать? — Его большой палец погладил шею Ли. — Я могу сделать больше, или я могу просто обнять тебя. Все, что ты хочешь. Я просто хочу, чтобы ты чувствовал себя хорошо. Глаза Ли расширились. Он не был уверен, что Гай имел в виду под этими словами, что именно он предлагал. Он всмотрелся в лицо Гая, ища хоть какие-то следы нежелания, но все, что он увидел, было теплотой и беспокойством, затаившимися в темных глазах. Большой палец Гая снова потерся о его шею, и у Ли перехватило дыхание. Медленно, ошеломленно он кивнул. — Продолжай, — прошептал он. Гай кивнул тоже. Он снова поцеловал Ли в уголок рта. Веки Ли сомкнулись, и Гай поцеловал их — сначала правое, потом левое. Он ткнулся носом в горло Ли, затем просунул палец под воротник его комбинезона и немного стянул его вниз, обнажая одно гладкое плечо, осторожно потер, его пальцы искали напряженные мышцы и массировали их, пока они не расслабились. Его член напрягся, но он проигнорировал это. Он не позволял себе удовлетворять собственные желания; он просто выполнит просьбы Ли. Это будет его компромисс, его способ сдержать обещание, данное самому себе, и в то же время дать Ли то, что ему нужно. Ли тихо заерзал на простынях. Было что-то в том, что пальцы Гая касались его обнаженной кожи, что заставляло его одновременно смущаться и волноваться. Его зубы впились в нижнюю губу, ресницы затрепетали, дыхание слегка участилось. Он был на кровати Гая, Гай прикасался к нему, и вкус поцелуев Гая все еще был на его губах. Пальцы Гая скользнули дальше, и дыхание Ли сбилось, затем с его губ сорвался тихий всхлип. — Пожалуйста, сенсей, — прошептал он. Гай натянул комбинезон еще ниже, обнажая грудь Ли. При звуке этого тихого всхлипа он поднял глаза. Его губы коснулись уха. — Пожалуйста, что, Ли? Пульс Ли участился в горле, а грудь вздымалась и опускалась с каждым вдохом. Рука Гая провела по худой, покрытой шрамами груди, а его большой палец погладил твердый сосок. Гай раздевал его. Эта мысль заставила Ли почувствовать легкое головокружение. Мозолистый большой палец Гая снова коснулся его соска, и член Ли дернулся. Он прикусил нижнюю губу и заерзал сильнее. Его пальцы сжались на простынях, и он сопротивлялся искушению потянуть Гая на себя. — Пожалуйста, прикоснись ко мне, — пробормотал он, и его щеки вспыхнули румянцем. Эти слова вызвали дрожь в теле Гая, и у него перехватило дыхание. Он медленно провел круг вокруг соска Ли. Наклонившись, Гай позволил своим губам коснуться его. Все это время он не сводил глаз с лица Ли, наблюдая за выражением его лица. Прикосновение языка Гая было почти электрическим, влажным и теплым, столь же волнующим, сколь странным и новым. Губы Ли разошлись, он вздохнул и выгнулся на кровати. Тихий голос на задворках сознания Ли прошептал, спрашивая, почему Гай передумал, и не было ли это просто прелюдией к тому, чтобы его снова оттолкнули. Ли изо всех сил старался не обращать на это внимания, сосредоточившись на ощущении дыхания Гая на своей лихорадочной коже. Гай стянул комбинезон до бедер, обнажая упругий плоский живот Ли. Он гладил тело Ли от плеча до бедра, прижимаясь носом к его груди, переходя от одного соска к другому... затем проследил поцелуями вниз к животу Ли и остановился там, позволяя своему дыханию ласкать чувствительную кожу. Он чувствовал, как Ли слегка дрожит под его руками. — Ты в порядке? — Его руки обхватили Ли, притянули его ближе. Это было слишком интенсивно. Росчерки огня следовали за пальцами Гая на его коже, задерживаясь еще долго после того, как ласка ушла, и его дыхание было почти невыносимо горячим. Ли прекрасно осознавал тот факт, что щека Гая прижималась к голой коже его живота, а его комбинезон стягивался вокруг его бедер. Не в силах сопротивляться, он поерзал на кровати, и это движение заставило его эрекцию прижаться к Гаю. Возникшая вспышка чистого удовольствия заставила Ли закрыть глаза, а голову откинуть на подушку. Он изо всех сил пытался отдышаться, но было слишком хорошо, чтобы держать себя в руках, и он снова бесстыдно потерся о Гая. — Пожалуйста, сенсей… Сердце Гая забилось. Вид Ли, потерявшегося в удовольствии, с раскрасневшимися щеками, когда он терся о него, был почти чересчур. Он закрыл глаза, дрожа, пытаясь восстановить контроль. Его член был болезненно наполнен кровью, сверхчувствителен, каждое нервное окончание резко покалывало. На мгновение или два он сосредоточился на дыхании... затем открыл глаза и мягко поцеловал живот Ли. Он начал еще немного стягивать комбинезон... потом заколебался, гадая, сможет ли он пойти дальше, не полностью отдаваясь желанию. Голос Ли эхом отозвался в его голове. Ты продолжаешь притягивать меня к себе и отталкивать. Если он остановится сейчас, это будет еще один удар по и без того разбитому и ноющему сердцу Ли. Он не мог остановиться. Он бы сделал это и сделал бы это правильно, или он бы... он бы... Или он увидит, как Ли смотрит на него с разочарованием и болью. Никакое наказание, которое он мог бы наложить на себя, не могло быть хуже этого. Гай опустил комбинезон Ли до колен, обнажая его. Он задержал дыхание, когда кончики пальцев слегка коснулись головки члена Ли. Воздух почти болезненно холодил его разгоряченную плоть, и Ли отпрянул от него. Затем пальцы Гая коснулись его — Гай коснулся его — Гай коснулся его там... Эрекция Ли запульсировала от легкого прикосновения, и капля предэякулята выступила на покрасневшем кончике. Когда слегка шероховатая подушечка большого пальца Гая прошлась по головке его члена, Ли ахнул. Стройные бедра выгнулись над кроватью в настойчивой мольбе о контакте, а мышцы на предплечьях Ли напряглись, когда он вцепился в простыни. Это было так приятно, что он хотел просто сдаться жару и наслаждению и довериться Гаю, почувствовать его. Эта мысль заставила страх трепетать в сердце Ли. Ему нужно было... ему нужно было держать себя в руках, ему нужно было... он не мог... если Гай, было бы так больно, если бы он уступил, а затем Гай... затем пальцы Гая обвились вокруг него, поглаживая от основания до кончика, и все шансы Ли сдержаться были потеряны. — Пожалуйста, сенсей, пожалуйста, пожалуйста… — бормотание было бессознательным, приглушенным в подушку, когда голова Ли металась, и он дрожал. Гаю пришлось сделать паузу и снова сосредоточиться на своем дыхании, когда на него нахлынуло головокружение, а его член дернулся внутри комбинезона. Эти мягкие, жаждущие мольбы, сорвавшиеся с губ Ли, почти уничтожили его. И вид того, как голова Ли мечется, его пальцы впиваются в простыни, а тяжелое дыхание вырывается изо рта... Гай закрыл глаза и сглотнул. Сердце колотилось. Он знал, что будет трудно сохранять контроль, но это… он сделал еще один глубокий вдох, открыл глаза и посмотрел вниз на свои пальцы, сжимающие член Ли. Он продолжал гладить его медленно, нежно. Другой рукой он обхватил яйца Ли и нежно помассировал их большим пальцем. Мысль о том, что он делает это с Ли — с Ли! — вызвала новую волну головокружения… но если бы он не слишком много думал о том, что он делает, если бы он просто сосредоточился на механическом поглаживании члена Ли… Но это было невозможно. Потому что это был Ли, и он все еще мог слышать тихие, нуждающиеся стоны своего ученика, и в этот момент шанс оказаться внутри него, казалось, стоил любых последствий в мире. Его руки дрожали... но он удержал их силой воли. Еще нет, подумал он. Речь шла об удовольствии Ли, а не о нем. Прикосновение Гая было достаточно твердым, чтобы вызвать головокружительную спираль, но слишком нежным, чтобы действительно доставить обещанное удовольствие. Ли настойчиво толкнулся в его мозолистую руку, шелковистая, набухшая плоть скользнула по ладони Гая. Низкий отчаянный стон сорвался с его губ, и он снова вскочил. Его руки вцепились в плечи Гая, ища опоры на гладкой ткани комбинезона. Дыхание стало прерывистым, судорожно прерывистым, и он извивался. — Еще, сэнсэй, пожалуйста… мне нужно… — Полегче, — пробормотал Гай, поглаживая волосы Ли. Ли звучал почти безумно, с ноткой отчаяния в голосе, когда он извивался на кровати. — Все в порядке... Я дам тебе то, что тебе нужно. Его рука продолжала уверенно скользить вверх и вниз. Он сделал короткую паузу, чтобы выдавить немного лосьона на ладонь, затем снова обхватил пальцами член Ли и возобновил поглаживания, на этот раз более сильно. Ощущение этой горячей плоти, скользящей по его коже, вызвало у Гая дрожь желания, но он изо всех сил старался не обращать на это внимания. Он протянул другую руку и нежно прижал кончики пальцев к яичкам, потирая их крошечными кругами. Медленно он наклонился и поцеловал открытый, задыхающийся рот Ли. Уверенность пронзила туман похоти, и отчаяние немного поутихло. Ли молча кивнул в ответ, а затем пальцы Гая снова оказались на нем — гладкие и влажные, чудесные — лучше всего, что Ли когда-либо чувствовал раньше, и он громко выдохнул, не в силах молча терпеть эту нежную пытку. Стон Ли был приглушен губами Гая, и он полностью отдался поцелую, его рот был горячим и нуждающимся. Его руки на мгновение сжались на плечах, потянув мужчину вниз. Он отчаянно нуждался в весе Гая на нем, в тяжелой прочности мускулистого тела, прижимающего его к кровати. Гай на мгновение напрягся... затем позволил Ли привлечь его к себе. Он поклялся больше не отстраняться. Он полностью лег на Ли, и тихий стон вырвался из его горла, когда его эрекция потерлась о бедро Ли. Он поцеловал Ли в челюсть, в шею, в ключицы. Его руки водили вверх и вниз по телу Ли, пробегали по его волосам, лаская его лицо, когда он терся животом о твердый член Ли. Он почувствовал, как теряет контроль, и уткнулся лицом в шею Ли, прерывисто дыша, пытаясь удержаться. — Да. — Единственное слово сорвалось с губ Ли, хрипло и удовлетворенно. Это было то, чего он хотел, в чем он нуждался — Гай на нем, Гай трется о него, губы Гая на его коже, его руки на его теле и просто… все. Он жаждал этого годами, и теперь, когда у него был Гай, он хотел утонуть в нем. Он выгнулся к Гаю, потирая живот, но ткань его комбинезона не позволяла намазанному лосьоном члену касаться кожи. Ли издал тихий звук разочарования и потянул за вырез комбинезона Гая. — Сенсей, пожалуйста . Гай с трудом сглотнул и — хотя это было мучительно трудно — осторожно убрал руки Ли с его комбинезона. Затем, чтобы ослабить боль от отказа, он поцеловал покрытые шрамами суставы и сжал руки. — Просто позволь мне доставить тебе удовольствие, — тихо сказал он. — Позволь мне любить тебя. — Он скользнул вдоль тела Ли, прижался носом к его члену и влажно провел языком по его длине. Бровь Ли слегка нахмурилась, и он начал протестовать, но тепло языка Гая, скользящего по его эрекции, перехватило у него дыхание. Он прикусил нижнюю губу, дыхание сбилось. Внезапный влажный жар стал почти невыносимым. Ли быстро выдохнул, и воздух вырвался низким стоном. Его бедра дернулись вверх. Гай нежно потер бедро Ли, приняв еще один дюйм его члена. Его пальцы сомкнулись вокруг основания эрекции Ли, а губы скользнули вверх и вниз по ее твердой длине. Его язык кружился над головкой, дразня чувствительную щель на кончике. Все это время он следил за выражением лица Ли, упиваясь видом этих раскрасневшихся щек, полуприкрытых глаз и приоткрытых губ. Ли был так прекрасен, когда терялся в удовольствии. Гай потер свой член о простыни, пытаясь получить хоть какое-то облегчение. Это было немного, но это было все, что он позволял себе. Влажное, скользкое движение его языка было слишком сильным для и без того перевозбужденного тела Ли. На мгновение оно зависло на грани между удовольствием и болью, затем Гай полностью окутал его жаром своего рта, и все, что Ли мог чувствовать, это потребность кончить. Он толкнулся в горячий рот один раз, затем дважды, и желание слилось в одну ослепительно-белую вспышку. Ли дрожал, вцепившись пальцами в волосы Гая, когда излился внутрь. — Сенсей… Прилив соленого жара наполнил рот Гая, и он сглотнул. Член Ли выскользнул изо рта, и Гай растянулся рядом с ним. Он погладил мягкие волосы Ли, глядя в его полуприкрытые глаза. — Я люблю тебя, — прошептал Гай. Он нежно поцеловал губы Ли и обнял его, прижав к своей груди. — Я так сильно тебя люблю. Дыхание Ли стало мягче, и он прижался носом к груди Гая, закрыв глаза. Его тело было странно чувствительным, и он смутно осознавал, что воздух холодит его влажную от пота кожу. Он свернулся клубочком ближе, спрятав лицо в изгибе шеи Гая. Головокружительная, вялая дымка после оргазма сняла с его тела все напряжение, оставив после себя лишь расслабленность и желание быть рядом. — Я тоже люблю тебя, сенсей, — прошептал он. Член Гая все еще был тверд, но он отвлекся от него и прижал Ли к себе. Когда он почувствовал, что тот дрожит, он натянул на них одеяло, подоткнул его вокруг Ли и нежно поцеловал в шею. Его рука мягко скользнула вверх и вниз по спине Ли, очерчивая гребни его шрамов, пологие холмы и впадины его мускулов. Несмотря на напряжение, свернувшееся в его паху, что-то в Гае расслабилось. Он мог сделать это — он мог доставить удовольствие Ли, удовлетворить стремление своего ученика к близости и при этом сдержать свое слово. Он мог вынести пульсирующее давление, не обращая внимания на ноющую потребность в освобождении — он терпел вещи гораздо хуже. Важно то, что Ли был доволен. Ли потерся щекой о грудь Гая и тихонько вздохнул — тихий, довольный, мечтательный звук. Рука Гая, скользящая по голой коже его спины, была столь же успокаивающей, сколь и согревающей, и он чувствовал, как сон сковывает его разум. Он придвинулся ближе, переплетая свои ноги с ногами Гая, затем почувствовал, как эрекция Гая прижалась к его бедру. Он слегка нахмурился и отстранился, глядя на Гая сонными глазами. — Гай-сенсей?.. Гай улыбнулся, провел пальцами по волосам Ли и поцеловал его в уголок рта. — Не беспокойся об этом. Просто позволь мне лечь рядом с тобой. Это все, чего я хочу сейчас. Ли посмотрел на своего учителя, изучая его лицо, затем кивнул. Сонное удовлетворение мешало настаивать, даже если у него было щемящее чувство, что что-то не так. Тонкий голосок в глубине его сознания прошептал, что причина, по которой Гай сказал «нет», заключалась в том, что он не хотел, чтобы он был таким, но Ли оттолкнул его, спрятавшись в безопасности рук Гая. — Могу я остаться с тобой сегодня вечером, сенсей? — Да, — сразу же сказал Гай. Он не беспокоился о том, как выдержит всю ночь с этим сдерживаемым возбуждением, горящим в его венах. Возможно, в какой-то момент, после того как Ли заснет, он сможет ускользнуть в другую комнату и утолить потребность собственной рукой. Но до тех пор он останется рядом с Ли. Он поцеловал Ли в макушку и прижал к себе. Уверенность в голосе Гая помогла снять напряжение, накопившееся в груди Ли. Он обвил рукой талию Гая и прижался к ней носом, глубоко вдыхая знакомый запах. — Мне приятно, когда ты обнимаешь меня, — сонно пробормотал он в шею Гая, и его глаза закрылись. Его дыхание выровнялось в медленном, глубоком ритме сна. Гай держал Ли еще некоторое время, убеждаясь, что он спит. Потом тихонько выскользнул из постели, пошел в ванную и закрыл за собой дверь. Он довел себя до оргазма за две минуты, его разум наполнился видениями гладкой кожи Ли, его раскрасневшихся щек и звуками тихих, отчаянных криков. Затем он вымыл руки, натянул комбинезон и вернулся в спальню. Когда он скользнул обратно в постель, Ли пошевелился и сонно забормотал. Гай наклонился, чтобы поцеловать его. — Все в порядке, Ли. Спи. Морщина на лбу Ли разгладилась после поцелуя, и он подвинулся, прижимаясь ближе. Он издал тихий недовольный звук и извивался, пока не занял прежнее положение, прижимаясь к груди Гая. — С тобой, — тихо пробормотал он, и только когда тепло рук Гая снова окутало его, он заснул.