Орлеанская дева

Чёрный экран. Эммануэль не знает что случилось, но голова раскалывается. Он открывает глаза. Небо перед ним ясно-белое, и только клубы серого дыма его перекрывают тонкими струями. Сквозь контузию прорываются крики и лошадиный гогот. Треск кострищ и топот копыт. Эммануэль пытается приподняться, и перед ним раскидывается поле боя. Люди в латах и кони, пораженные копьями, покрывают рыхлую землю, кровь орошает сухую траву. Эммануэлю кажется, что он очутился в Средневековье. Он бы подумал, что всё это — фестиваль для заядлых гиков, не будь запах крови таким сильным, а едкий дым не поражал ноздри. Звон мечей становится громче вместе с тем, как слух восстанавливается. Паника растёт с каждой секундой. Инстинктивно Эммануэлю хочется сбежать, но он не знает, кто здесь друг, а кто враг, и какая сторона будет ему рада. Он чужой здесь для всех. Он выбирает быстро ползти по земле к поваленной телеге неподалеку, чтобы укрыться за ней. Его синий, как правило, безупречно выглаженный костюм будет неузнаваем, когда президент выберется отсюда. Если он выберется. Он слышит гогот над собой, и лошадь, возникшая из ниоткуда, встав на дыбы, рассекает копытами воздух высоко над ним. Ему удается увернуться в последний момент, когда ее ноги с тяжестью врезаются в землю, в то место, где только что была его спина. Теперь он лежит, опираясь на локти, перед всадником, который без колебаний заносит над ним меч. Второй конь появляется из-за спины Эммануэля так же резко, и его седок с решительностью отбивает удар, пророченный французскому президенту. Лязг! Еще один! И всадник, не готовый к атаке, падает с лошади поодаль от Эммануэля. Он вроде еще дышит, но не может двинуться то ли от нанесенного ему ранения, то ли от тяжести доспехов, пригвоздивших его к земле особенно сильно из-за высоты, с которой он рухнул. Макрон поднимается на согнутых ногах и пятится назад, глядя на оставшегося всадника с опаской. Немного придя в себя, он замечает символ на нагруднике рыцаря — это флер-де-лис — геральдическая лилия. Он знает, что Франция использовала её в Средние века. Так Эммануэль делает вывод, что всадник перед ним — француз. Тот на секунду вскидывает голову, смотря поверх Макрона. Эммануэль чувствует, как земля дрожит под его туфлями, и эта дрожь ползет вверх по ногам, наступательно прошивая страхом все тело. Он оборачивается на мгновение, и, как он и ожидал, там еще всадники, скачущие в их сторону. Эммануэль снова поднимает взгляд на французского рыцаря и видит, как тот прячет меч в ножны и коротко собирает поводья в правую руку. Наездник выкидывает свободную руку вниз, и, когда шпоры врезаются в брюхо лошади, животное устремляется вперед на Эммануэля. Макрон понимает, что тот собирается сделать и, в глубине души радуется, что знаком с верховой ездой. Пролетая мимо, всадник хватает президента за руку и тянет на себя, усаживая его в седло за собой. Они несутся прочь от бойни. И когда они наконец достигают чащи леса, всадник тянет за поводья, полностью останавливаясь. Макрон не знает что его ждёт, ему надо дать знать рыцарю, что он знает французский, что он свой. На старый манер Эммануэль произносит: — Спасибо, что спасли меня, добрый муж. — И слезает с лошади, обращая взгляд на своего спасителя. Тот поднимает руки к голове, чтобы снять шлем, высвобождая из-под него черную, как смоль, копну волос. Тогда челюсть президента отвисает. Из-под забрала наконец виднеется легендарное и невероятной красоты лицо. — Я не муж, — отвечает рыцарша. Жанна д'Арк величественно восседает на коне перед ним, и это сравнимо с тем, чтобы узреть по истине божественное явление. Как будто богиня собственной персоной явилась ему и нет никаких шансов, что ему поверят, если он кому-то попытается рассказать об этом. Возбуждение и трепет пронзают каждую клетку его тела, его ноги, будто ватные, подгибаются, и он не падает только каким-то чудом. Он был так сильно поражен этой картиной, что лишился дара речи. Сейчас ему кажется, что способность говорить не вернётся к нему никогда. Жанна спрыгивает с лошади. Высокая, крепкая, статная, она наступает на Макрона. Её рука тянется к рукояти меча, и лезвие с протяжным лязгом выскальзывает из ножен. Эммануэль пятится от страха и на этот раз падает. Кончик меча зависает в воздухе перед его лицом, и все что он делает, это глядит перед собой и шепчет: — Меч Карла Мартелла, даже не верится... Рыцарша громко и сердито спрашивает: — Что? И он поднимает на нее наполовину испуганный, наполовину впечатленный взгляд. — Меч Карла Мартелла, — повторяет он. — А ты, ты — Жанна д'Арк, легендарная военачальница. Что-то мелькает в её глазах, какое-то удивление, тут же сменяющееся строгостью. — Жанетта, — отрезает она. — А кто ты?