Враги по оружию

— Надо найти тело! — голос Билла Сэйморса, сменившего Олбриджа на боевом посту, можно услышать даже в соседнем штате.  — Вот вы, вот река. Ищите. Только без меня.  — Он может быть всё ещё жив, нужно же удостовериться!  — Я что, не знаю, куда я стрелял?! Хотите проверить мою компетенцию?  Новый босс тут же остывает.  — Ну, смотрите, Смит. Если он опять откуда-то выскочит, как чёрт из табакерки, это будет целиком и полностью ваша вина.  Дин посылает ему воздушный поцелуй, разворачивается на пятках и уходит.  Лучший киллер в мире прекрасно знает, куда он стрелял. И что находится там, куда упало тело.  Поэтому ему нужно срочно сплавить всех отсюда.  А для этого надо сделать вид, что он ушёл самым первым.  Дин вырос в этом городе, всё детство играл на берегу реки Саут-Платт. Он знает здесь каждый сантиметр.  Он знает, куда течение занесёт тело, если оно свалится в воду вот в этом самом месте.  А оно именно свалится, а не нырнёт.  Сэм Вессон не дурак, чтобы показывать, что он всего лишь ранен.  И свалившись, тут невозможно не потерять сознание.  Уж Дин-то знает.  Он потратил три недели на то, чтобы заманить сюда свою занозу в заднице.  Он пытался, он честно пытался убрать Вессона другими способами, прикладывал все усилия, так что перед картелем его совесть чиста.  То, что Дин параллельно этому делал три недели, он делал для себя.  В двухстах метрах от моста, ниже по течению, стремительный поток, постоянно бьющийся в одно и то же место, вымыл в самом низу небольшую пещеру.  Её не видно с берега, поэтому никто не пытался её закапывать.  В самом начале, когда план только оформился в его голове, Дин не поленился спуститься, посмотреть, там ли она ещё. Не закопали ли её за те десять лет, пока его не было в городе.  Она была там.  Что ж, остаётся надеяться, что все расчёты верны.  И что он оправдывает свою репутацию лучшего по обеим сторонам Атлантики.  Он останавливается у входа в пещеру.  Тело там. Распростёрто на ветках и мусоре, который заносит сюда из реки постоянно, и так же постоянно вымывает обратно.  Дин взводит курок беретты и подходит ближе.  Опускается на одно колено, прижимает дуло пистолета к виску копа, и только после этого щупает пульс.  Есть.  Ну что ж.  Он не знает, рад он этому или нет.  Он разберётся с этим позже.  В кармане куртки — шприц с пятью кубиками снотворного.  На всякий случай.  Опустевший шприц он забирает с собой, никому не нужно знать, что тут кто-то побывал.  Руки и ноги попавшегося копа плотно перевязываются эластичными бинтами — не ослабишь, не взломаешь, не снимешь и не порвёшь, в отличие от веревок, наручников и — при достаточной силе и ловкости — скотча.  Дырку рядом с правой ключицей он затыкает марлей и заклеивает, с ней он тоже разберётся позже. Лёгкое не задето, об этом он позаботился, остальное заживёт.  Он выволакивает тело и кое-как перекидывает его через борт моторной лодки.  Полчаса — и они будут в паре километров от его загородного дома. Там уже можно будет закинуть его в одну из машин и довезти до своего подвала.  Дин ещё не сформулировал для себя, зачем он это делает.  Но он не может иначе.  Этот парень не заслуживает того, чтобы просто сдохнуть от пули мафиозного киллера.  К тому же, Дин так и не узнал, какого цвета у него глаза.  *** В подвале заблаговременно припасена кровать-каталка из психиатрической клиники — с возможностью ставить её под наклоном в 45 градусов, с ремнями и оковами.  Дин долго стоял над ней, пытаясь понять, есть ли разница между вот этим, и тем, что периодически используют в BDSМных практиках.  Вессон тяжёл, но не настолько, как можно было бы подумать, глядя на его рост и разворот плечей.  У него нет ни следа тех дутых мышц, которые появляются спустя полгода усиленных тренировок и приёма протеиновых коктейлей.  Только сухая мускулатура, ни грамма лишнего веса. Каждая мышца чётко выделяется, каждая выглядит как произведение искусства.  Дину пришлось срезать и снять с пленника всю залитую кровью, мокрую и грязную от речной воды, уже заскорузлую одежду, поэтому он знает, о чём говорит. То есть думает. То есть не думает. Не хватало ещё ему думать об этом.  Вессон лежит на каталке, затянутый ремнями поперёк груди и живота. Ноги раздвинуты и тоже затянуты родными ремнями каталки.  А вот руки Дин развёл в стороны по максимуму и заковал в наручники, каждый из которых прикован к цепи, которая заканчивается вбитым в стену крюком.  Он не знает, на что ещё способен его пленник, поэтому лучше избежать неприятных неожиданностей.  Выходного отверстия у раны нет, поэтому Дин приносит антисептик, иголку с ниткой и пинцет, моет руки и садится рядом с каталкой.  Вессон не придумывает ничего лучше, кроме как очнуться именно в этот момент.  — Да чтоб тебя…  Пленник открывает глаза, кашляет, наклоняет голову, и его рвёт речной водой.  Дин безнадёжно смотрит на пол и только что отмытую рану.  — Я ведь не смогу тебя уговорить снова потерять сознание? — на всякий случай спрашивает он.  — Смотря что тебе от меня нужно, — хрипит пленник.  — Промыть рану и вытащить пулю.  — И поэтому я тут лежу совершенно голый и прикованный в стиле «50 оттенков серого»?  — Как видишь, это скорее чёрный подвал, чем Красная комната, так что не надейся.  — Да, мой повелитель.  Вот сучка.  — Так как? Потерпишь? Или тебя снова вырубить, чтобы не будить соседей?  — Потерплю.  Он терпит. И мокрое полотенце, которое смывает с него остатки рвоты. И щедро налитый антисептик. И ковыряющийся в ране пинцет. Зажмуривается, скрипит зубами, тяжело дышит, но терпит.  Иголку с ниткой, похоже, уже даже не замечает. Лежит, расслабившись, глубоко дыша сквозь сжатые зубы.  Грудная клетка ходит ходуном, и Дин неожиданно засматривается на это зрелище.  Правда, быстро приходит в себя, зашитое заливает остатками антисептика, прикладывает марлю и заклеивает её пластырем.  Пуля для снайперки — длинная, острая, большая, калибра .50, красуется на стуле в стакане для виски. Застряла в лопатке, поэтому не вышла с обратной стороны.  Дин оставит её на память.  — Как ты смог вычислить Олбриджа?  — Кто передаёт вам наркотики через мексиканскую границу?  — Не хочешь отвечать?  — Хочу, чтобы ты ответил.  — А если я отвечу?  — Баш на баш.  Вессон, голый, раненый, продрогший, в цепях, без еды уже двое суток, осунувшийся, с лихорадочным румянцем и потрескавшимися губами, с вызовом смотрит на своего тюремщика. Какого же цвета у него глаза? Ореховые? Зелёные? Карие?  Дин не может понять. Они постоянно меняются. От чего это зависит? От угла отражения света? От настроения? От физического состояния?..  Дин удивлён, почему его так занимает эта проблема.  И он мог бы ответить на вопрос Вессона. Он практически уверен, что ответ никуда не выйдет за пределы его подвала.  Но практически — это не 100%, поэтому нет, малютка Сэмми, так не пойдёт.  — Кто у вас ещё есть под прикрытием в наших офисах?  — Кто убил Дилана Кейна?  Сучка.  Звонит телефон, для Дина нашлось дело в соседнем штате.  Которое затягивается на двое суток.  А всё потому, что Дин делает все возможные ошибки, думая о том, что оставил в подвале пленника без воды, еды и присмотра.  Кое-как он собирает себя в кучу и всё же заканчивает дело.  Он находит Сэма (когда это он стал для него Сэмом?) без сознания, исхудавшим, почерневшим, в лихорадочном жару.  Дин пытается напоить его, но вода всё время вытекает из уголка рта. Он снимает оковы, переворачивает тело. Четверо суток без еды — это ещё ничего. Но Сэм двое суток совсем без воды. Вот что страшно.  Чёрт.  Вся спина, плечи, копчик, ягодицы — в пролежнях.  Дин смывает с каталки кровь и гной, меняет повязку на ране. Снова пытается напоить пленника, и снова не получается.   Он оставляет его на каталке на боку, чтобы больше не тревожить пролежни, привязывает только руки и ноги ремнями от каталки, и поднимается в дом, по привычке запирая за собой дверь в подвал.  Аптека буквально в 5 минутах на машине, ему срочно нужна система для капельников, физраствор с глюкозой, дополнительные перевязочные материалы и мазь от пролежней.  Через 15 минут, вернувшись в подвал, Дин обнаруживает, что он пуст.  Ремни сиротливо свисают, запасная деревянная дверь, выходящая прямиком на задний двор, взломана.  Дин зажмуривается и стукается лбом об стену.  Один раз.  На два нет времени.  Он вылетает вслед за пленником во двор.  Куда он пошёл?  А куда бы пошёл сам Дин?  Ответ приходит сразу — к реке.  Дин не задумывается о том, знает ли Вессон вообще, что здесь есть река.  Он знает, что Сэм ушёл туда.  Он подбегает к Саут-Платту как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как длинное голое тело «рыбкой» летит в воду.  Всё-таки четыре дня без движения и еды его замедлили. Дин уверен, что никогда не догнал бы длинноногого Вессона, будь они в одинаковой форме.  Но размышлять некогда, беретта в руке с уже взведенным курком, пулю не обгонишь, и она догоняет беглеца сквозь слой воды, замедляя, давая Дину необходимые секунды.  Дин, не раздеваясь, прыгает туда же, успевая ухватить Вессона за ногу и долбануть рукояткой пистолета по виску.  Тот обмякает в его руках.  Дин вытаскивает его на берег, наскоро осматривает. Пуля попала сзади в бедро, повыше колена.  Жить будет, прыти только поубавится.  Он без особых усилий закидывает Сэма себе на плечо. С ума сойти, сколько веса он успел потерять за эти дни.  Что ж, будем молиться, что нас тут никто не увидит.  Видимо, Дин молился правильным богам, потому что их действительно никто не увидел.  В подвале он скидывает Сэма на каталку, на этот раз на живот.  Все пролежни и рана на бедре находятся сзади, удобнее будет обрабатывать.  Ремни и цепи занимают свои места.  Как раз вовремя — Сэм шевелится и глухо, хрипло стонет.  Он дёргает ступнями и кистями, понимает, что снова в оковах, и затихает.  — Пить будешь? — буднично спрашивает Дин.  — Буду, — отзывается пленник, и Дин не узнаёт его голос. Звук, похоже, с трудом проходит сквозь пересохшее горло, царапая распухший язык.  Он подносит Вессону спортивную бутылку.  Тот пьёт долго, мелкими глотками, задыхаясь и стараясь сдерживаться.  Потом роняет голову — устал.  — Ну и куда ж тебя понесло в таком состоянии?  — Подальше от тебя, — хрипит пленник. — Кто знает, на сколько ты меня в следующий раз оставишь.  — Извини, — говорит Дин, и сам не верит, что он это сказал. — Это не по моей вине.  — Ну вот не по твоей вине в следующий раз свалишь на неделю, и привет. Лучше сразу пристрели.  — Ты мне ещё не сказал, кто у нас крысятничает.  — А ты — кто убил Дилана Кейна.  Дин смеётся и идёт обрабатывать и перевязывать раны.  Капельники с физраствором и глюкозой он тоже на всякий случай ставит, привязав 500-граммовый пакет с лекарством к лампе на потолке.  И кормит пленника подогретым супом из консервной банки.