Текущие обстоятельства приводят нас к выбору или выбор приводит нас к текущим обстоятельствам?
Нас всех убьют, и никому не оставят шанса. Кому интересно откуда ты, что ты из себя представляешь и какова была твоя судьба? На войне никому нет дела, есть только поставленная задача, которую надо выполнить. Четвертый год войны против Средневосточной Коалиции, явно осмелевшей после вестей о неудаче отряда Воинов на Парадизе, подходил к концу. Завершающий исторический штрих победы или поражения. Были ли у Марли шансы? Само собой, на кон было поставлено всё: начиная жизнями обычных солдат, заканчивая господствующим положением на материке. Вера Беккет, сержант марлийской армии, благодаря историческим событиям и, в меньшей степени, личному выбору находилась в сырой траншее вместе с товарищами по отряду связи. Готовились в любой момент исполнить приказ: обеспечить связью стратегическую позицию. По данным разведки, там располагался вражеский опорный пункт связи. Всё осложнялось тем, что стрельба со стороны противника практически не прекращалась. Даже не помог живой щит из элдийцев, которых отправили рыть траншеи. Связист, отправленный с группой разведки до точки, успел сообщить, что они попытаются «выкурить» противника из укрытия, но вскоре связь с ним была потеряна. Их команду заново собрали из выживших на западном направлении. Война подходила к концу, человеческие ресурсы тоже. Боеспособных связистов осталось совсем немного, а их род войск и так не был многочисленным. Затаив дыхание, сослуживцы ожидали дальнейших приказов. Было очевидно, следующими идут они. Уже не вздрагивая от пулеметной очереди, они морально готовились к последнему маневру, окружив командира. Тот карандашом делал пометки в своей записной книжке, а солдаты обменивались редкими фразами, не имеющими связи к развернувшимся событиям. — Так ты телеграфистка? Как щедро со стороны командования, даже жаль твоего таланта. Добро пожаловать, — рассмеялся ефрейтор после того, как капитан в двух словах представил команду друг другу. Вера стиснула зубы. Она уже второй год на передовой, а до сих пор называют телеграфисткой, хотя её знания и умения распространялись практически на все доступные средства военной связи. Беккет не стала препираться с ефрейтором, было не до того. Женщины обычно служили где-то при штабе или в тылу. Но попадались и такие экземпляры в лице Веры, которым приходилось сидеть в траншее, быть задетыми стереотипами, вдыхать странный смешанный запах пороха, железа, земли и крови, и ждать приказов. — Зубы скалить не перестанешь, я тебя выкину из траншеи, — нервно пригрозил командир Гаусс, услышав его смех. — Так точно, командир! — дежурно гаркнул ефрейтор, пытаясь перекричать автоматную очередь. Зазвонил полевой телефон, командир резко поднял трубку. Вся группа напряглась в ожидании приказов от штаба. Гаусс нервно постукивал ногой по земле, явно о чем-то размышлял. — Нам удалось выбить противника с точки, — сообщил он. — По данным с воздуха, на территории нет признаков сопротивления. — Это опасно, — внезапно вырвалось у Веры. — Как мы проложим кабель до укрепления, если с территории за ней противник все еще ведет артобстрел? Беккет показалось, что на последних словах уже не хватало воздуха, чтобы продолжить спор. Пара солдат согласно закивали в такт её доводам. Как назло, стрельба начала звучать реже, словно это было сигналом к их активным действиям. — Наша задача — обеспечить связь. С точки велся не только радиообмен. Наверняка мы сможем перехватить сигнал напрямую и выявить информацию, которая сможет переломить ход этой войны, — Гаусс попытался вложить всю свою силу убеждения в ответ. Но солдаты всё равно не воспряли духом. Вера поджала губы и оглянулась на Барти, капитана их группы. Сегодня ему несказанно повезло, пуля прошла по касательной по бедру, оставив на память неприятное воспоминание в виде дыры на брюках. Тот помотал головой, словно предостерегая от дальнейшего диалога с командиром. Он поднялся и обратился к Гауссу. — Командир, допустим, нас прикроет артиллерия. Мы попадём на точку, но если они пронюхают, что мы заняли его, нас прямо там положат одним прицельным, — голос Барти звучал ровно, но некоторые нотки выдавали его волнение. Вера знала, что, как и все здесь, он хоть немного, даже разговором, пытался оттянуть время до момента, когда им нужно будет начать передвижение. Командир посмотрел ему прямо в глаза. — Да и что им мешает просто обрубить кабель и не дать нам возможности перехватить их эфир? — снова продолжил Барти. — Готовность пять минут! — прозвучал холодный приказ командира. — Есть! — хором выпалили команда связи. Командир и команда начали готовиться к маневру. Капитан оглянулся на Веру. Он был старше её лет на пятнадцать и относился к ней по-отечески. Может, потому что его дома ждали две маленькие дочки? Почти все два года они провели в одной команде связи, он был отличным наставником, и Вера во многом брала с него пример. — Нервы шалят? — постучал он ей по каске, сдвинув так, что она закрыла обзор. — Я бы сказала, что полностью оголены, — Вера подняла каску на место, закончила готовить свою аппаратуру, закрыла глаза и начала растирать их ладонями. Они не спали почти двое суток. Усталость давила, но сильнее был страх. Хотелось расстелить плащ, свернуться и заснуть. Но безжалостные пулеметные очереди и залпы орудий не позволили бы это сделать. — Да уж, будет обидно помереть в последние часы войны, — Барти постучал по своему переносному спец-чемоданчику с инструментами. — Греет душу надежда, что все это скоро закончится. — Ты так уверен, капитан? — Вера убрала руки от лица и увидела улыбку на его лице. — Почему-то да. Когда всё закончится, сходим отметим! Потом письма родным отправим. Про нас, конечно, в газетах не напишут, но согласись, до чего же приятно будет вернуться живыми. — Но сначала нас перебросят в Марли… — Не нуди, — отрезал он. Вера устало свесила голову между ног. Родные… Она не видела их все эти два года, сколько провела на фронте. Они невероятно будут рады её возвращению. Наверное, попросят уйти в отставку после всех событий. А что, отличная идея! Вернется домой и будет им помогать, а может она исполнит мечту детства и станет почтальоном. Мечты-мечты. Но сейчас надо было пережить финал чужой истории, в которой Вера и другие солдаты принимали участие. Безвольные, неназванные и испуганные.***
Благодаря ответному огню по позициям противника, у них действительно появился шанс достичь нужной точки. К несчастью, солдаты из группы поддержки, которые сопровождали их впереди, были убиты до того, как их артиллерия уничтожила снайперов противника. Самой команде связи пришлось не лучше. Один из их солдат, который разматывал катушку с проводом, был убит прицельным. Барти дополз до катушки и продолжил разматывать кабель, поручив Вере свой чемоданчик. Их осталось четверо: командир Гаусс, ефрейтор, Барти и Вера. Было тяжело. Разматывать провод, ползком с тяжелой аппаратурой пробираться через трупы своих и чужих, преодолевать воронки, следить за состоянием кабеля под непрекращавшимся обстрелом. Команда приостановила движение, пока их орудие не разнесло вражескую позицию. Выстрелы прекратились, и можно было продолжать движение. Когда до укрепления оставались считанная сотня метров, враг снова открыл по ним огонь. Раздался мужской вскрик, Вера с ужасом поняла, что это был Барти. Она кинулась ему помогать, но он крикнул, чтобы та прыгнула в траншею. Остаток команды собрался вокруг капитана. Ему попали в плечо, раздробив сустав. Командир решил, что помощь окажут уже в укреплении, чтобы не бросать начатое на полпути. Грохот орудия, а затем жуткий треск ознаменовал сигнал к дальнейшему продвижению. Ефрейтор покатил катушку, Гаусс помогал идти Барти, забросив его руку себе на плечо. Вера же потащила на себе оборудование, вес которого заметно снизил её скорость. Но она, сжав зубы, только старалась ускорить шаг, чтобы добраться до несчастного укрепления. Готово. Они попали на точку. Оттуда можно было увидеть разбомбленные остатки укреплений противника, затянутые густым черным дымом. Возможно, эта завеса могла бы помочь им дольше оставаться незамеченными. Вера и ефрейтор с заряженными винтовками проверили близлежащую территорию и траншеи на присутствие выживших из числа противника. Из живых никого не заметили, только мертвых. Солдаты в траншее погибли от взрыва осколочной гранаты, которую кто-то бросил из первой группы, а вот в самом укреплении точно дрались врукопашную. Стараясь лишний раз не смотреть на трупы, Вера начала готовить аппаратуру противника. Хоть бы после их ударов кабель не был поврежден… — Есть сигнал! — оповестила она своих товарищей. Значит кабель вели в обход. Грамотно сделали. Теперь надо подключиться к эфиру противника. На учениях они проделывали это много раз, но только на фронте все действия были доведены до автоматизма. Пока Вера подключалась, Гаусс обрабатывал рану мычавшему от дикой боли капитану, который прикусил ткань на сгибе локтя, чтобы не закричать. Командир сам был бледен, как полотно. Оно и понятно, капитану с таким ранением нужна серьезная медицинская помощь, а они находились максимально близко к позициям врага. Тем не менее часть задачи была выполнена, кабель до укрепления проложен. Теперь они могли передавать сведения по защищенному каналу, не боясь перехвата. Разве что только взрыв повредит линию, или враг уничтожит это укрепление. Ефрейтор занял место, с которого открывался вид на позицию противника. После двух прицельных ударов со стороны Марли там только вздымался дым, перекрывавший обзор, и предупредить заранее о приближении врага было невозможно. Но шанс оставался. — Я… я смогу, у меня осталась левая рука, — прокряхтел Барти, подойдя к Вере с аппаратурой, но она отстранила его, давая понять, что справится и сама. Выглядел он ужасно, весь побледневший, белая куртка в месте ранения пропиталась кровью и стала темно-бордовой. Командир перехватил его и отвёл к дальней стене, где расположился сам с телефоном. — Беккет, подключение к эфиру противника установлено? — спросил командир, настраивая эфир со штабом. — Так точно, — ответила Вера. Своё дело она знала. Не зря же пять лет пробыла в училище. Всё было уже знакомо. Хоть ночью разбуди, Вера смогла бы отчеканить алгоритм действий. Враг пользуется теми же технологиями. Ключи известны. Да, позицию, откуда вёлся радиообмен, было необходимо захватить: передавая данные через свой защищенный канал связи, можно не пользоваться дополнительным шифрованием, а из вражеского легко извлечь нужные данные. Вера не сказала бы, что во время учебы она стала настоящим лингвистом, но язык Коалиции она понимала. Слушая их эфир, она фиксировала в оригинале тезисы и вслух передавала их Барти. Тот напротив, отлично знал язык противника, и из последних сил выдавал качественный перевод командиру, который передавал данные уже в штаб. С каждой минутой ему становилось хуже, увеличивался риск не только потерять его руку, но и его самого. Ефрейтор вне укрепления не подавал предупредительных знаков, у них еще было время разузнать как можно больше информации. Если первые пятнадцать минут превалировал страх внезапной контратаки противника, то сейчас он был смещен холодным сосредоточением на эфире. Последняя сводка заставила Веру напрячься. Она передала всё Барти, ожидая сразу услышать перевод, но тот молчал. Она посмотрела на него. Беспокойство внутри начало расти, она знала примерный перевод, но её беспокоил капитан. Тот был в сознании, но что-то мешало ему говорить. — Барти? — поднял голову командир. — Они… они передали, что из крепости пустят бронепоезд, умф… — он поморщился от боли. — Он… с противотитаническими снарядами. — Вот как? — лицо командира стало мрачным. На аппаратуре разом мигнули лампочки и погасли. У Беккет не оставалось времени на раздумья. Страх начал расти из самых глубин. — Сигнал пропал, — сказала Вера, посмотрев на товарищей. Вариантов, как всегда, два: или взрывом повредили кабель, или произошла диверсия. Как назло, взрывов в районе противника они не слышали. Значит, оставалась диверсия. Странно, что они догадались сделать это так поздно. Она окликнула ефрейтора, тот не отозвался. Снаружи не было ни видно, ни слышно никакого движения. — Проверь, — тихо сказал командир, кивнув подбородком в сторону выхода. Дрожа от страха, Вера с винтовкой наготове выглянула из укрепления. Вдалеке также вздымался дым. Ефрейтора поблизости нигде не было видно. Тишина. Вокруг она не заметила ни малейшего движения. Чувствуя, как липкий страх сковывал её, а в животе появлялось неприятное ощущение пустоты, она повернула обратно в укрепление. Пригнувшись, чтобы не задеть низкий потолок, она бросила взгляд на дальнюю стену, где находились командир и капитан. Сообщение о своей странной находке так и осталось в горле. Она увидела резко менявшееся выражение лица Барти. Он стоял, прислонившись к стене укрепления, его левая рука стремительно начала движение вверх, словно указывая, что за её спиной что-то есть. Он даже не успел выкрикнуть что-то вроде «берегись» или «сзади», а Вера уже поняла, что там враг. И он не пощадит. Атаковать из-за спины не имело смысла, только увеличились бы шансы на смерть. Всё заняло какие-то доли секунды, растянувшиеся в часы: она пригнулась к земле и развернулась, словно в поклоне перед противником, в моменте прицелилась снизу к голове. Выстрел. Позже она, конечно, поняла, что первым выстрел сделал противник. Смуглый юноша, с глазами полными страха, но и решимости. У него мелкокалиберная винтовка, требовалось время для перезарядки. Вера почувствовала свист пули над головой, и чуть позже пришло полное оглушение от выстрела. С колена Вера уперлась дулом винтовки ему в подбородок. Выстрел. Дальше время вернулось в своё измерение. Запах пороха окутал их. Первым делом, не проверяя состояние противника, Вера выдрала винтовку из рук солдата, пока тот по инерции начал падение на спину. Кровь от ранения запачкала землю и стены. — В-в-вера…- послышался стон позади неё. Она посмотрела через плечо. Барти, прислоненный к стене укрепления, сползал вниз, оставляя за собой кровавый след. Его белая форменная куртка начала алеть прямо на глазах, появился новый источник крови. У самого сердца. — Не жилец, — коротко, но с болью в голосе сообщил командир. — Беккет, запроси поддержку на точку. — Но, как же так, Барти… он снова ранен! — Вера отбросила оружие и подбежала к нему, схватила за руку. — Вера, отпусти его! Девушка не могла поверить в случившееся и замерла перед Барти на коленях, как вкопанная. Командир уже не выдержал сам и, приподняв Веру за грудки, закричал: — Запроси поддержку, я не могу одновременно принимать и передавать! Ну же! Не дожидаясь повторения приказа, она взяла в руки телефон. Гаусс довольно быстро догадался, что кабель могли перебить только поблизости и, скорее всего, тот же солдат, который на них напал. Он метнулся из укрепления со спец-чемоданом и вернулся через пару минут, заняв место Веры. Когда помощь была запрошена, она снова оглянулась на Барти. Тот не подавал признаков жизни, куртка насквозь пропиталась кровью, в остекленевших глазах до сих пор читалось удивление. Капитан два раза чуть не умер за этот день. Но именно третья пуля, которая предназначалась ей, прервала его жизнь. А он ведь искренне верил, что война скоро будет закончена, что силы противника будут разгромлены, а он поедет домой к своим родным. Командир слушал вражеский эфир. Ни разу не вымолвил ни слова, только чиркал в записной книжке карандашом. Значило ли это то, что информация в эфире уже больше не нужна? Самое главное, что информацию про бронепоезд он успел передать буквально перед нападением противника. Через пару минут он снял наушник. — Сейчас их внимание захвачено западным направлением. Вывели бронепоезд, у них паника, — он поглядел на труп врага. — Зачем он пошел почти врукопашную? Мог бы просто нам гранату кинуть. Молодой ещё, хитрости не хватило. Подойдя к нему, он внимательно осмотрел тело, стараясь не смотреть на то, что осталось от его головы после выстрела Веры. — Видимо был без сознания до нападения… Кровь на руках, не его… свежая. Значит втихую прирезал нашего ефрейтора и затаился, пока Беккет не вышла. Да, так и было, — пробормотал он. Вдалеке послышался взрыв. Снова завязалась перестрелка. Они переглянулись. Вера запросила информацию у штаба. Гаусс медленно надел наушник, стоя рядом с аппаратурой, приготовив карандаш для записей. Пострадали ли их армия или силы противника? Пробивавшийся в укрепление свет от солнца, идущего к закату, яркой золотой полосой осветил лицо уставшего командира. Он зажмурился, словно наслаждаясь этим ощущением. Вера получила ответ от штаба: — Командир, нам удалось подбить вражеский бронепоезд. — Подтверждено со стороны противника, — кивнул он. — Значит, что шансы на захват крепости остались. С другой новостью Вера помедлила. — Штаб передал, что не могут выслать нам подкрепление, они ожидают активные действия на передовой. — Этого стоило ожидать. Будем надеяться, что у них всё действительно пошло по плану, — буркнул Гаусс. Снова послышались звуки ожесточенной перестрелки, но дальше, со стороны крепости. И ещё можно было услышать рев… — О, слышишь? — заметил командир. — Наших воинов подключили. Вера сидела на земле полностью опустошенная. У неё совсем не осталось слез, чтобы оплакивать Барти, чей труп напоминал о случившемся. Она сама чуть не умерла, ей просто повезло. Он мертв, а она жива. Пуля предназначалась ей. В голове она раз за разом прокручивала воспоминания о двух выстрелах. Просто повезло не умереть в последние часы войны. Шум стрельбы снова затих. До них долетали только звуки разрушения. Зазвонил телефон. В этот раз командир жестом показал Вере, что ответит сам. Он внимательно выслушал, положил трубку и шмыгнул носом. — Крепость «Слава» захвачена, — он посмотрел в сторону Барти, обращаясь к нему, — мы победили. Солнце не обделило вниманием и труп Барти, подсветив и его лицо. Кровь на свету уже не казалась такой черной, и если бы не трупы, то можно было бы сказать, что в укреплении появилось какое-то доброе и комфортное чувство. — Славно повоевали, — обратился Гаусс к Вере, когда они вышли посмотреть в сторону полуразрушенной крепости. — Да, командир, — тихо согласилась Беккет. — Нас подберут, как закончат «уборку». А то будет несправедливо, если нас съест сбежавший элдийский десант. Вера Беккет пережила это историческое событие. Потеряв своего наставника, веру в мирное существование и почти что надежду на будущее.