Constant for Life.

      Едва проснувшись, Алекс почувствовал, что находится в чьих-то объятиях, а не просто фантазия его воспалённого от алкоголя мозга. Тёплое, размеренное дыхание, ощутимое лишь на шее слева, весьма приятно согревает все его тело, но и вызывает одновременно с этим легкую дрожь. «Неужели то, что было ночью, взаправду?» — пронеслось в его голове. Ярое жжение в пятой точке намекало на то, что события были действительностью… приятной, но весьма пугающей.. ему ведь казалось, что он уже начал забывать Соловьёва… их отношения более-менее наладились, и попадать снова в капкан буллинга и разбитых чувств не хотелось. Но ведь эта спонтанная близость… она о чём-то, да говорит. «Я ведь его не заставлял… он сам. — все думал Алекс. — Да и тогда с Викой ведь поставили точку в этом деле. И с Верой мы встречались, так он думал. Что же пошло не так…» — с опаской пытался понять парень.       Было настолько страшно, что даже просто открыть глаза и пошевелиться казалось смерти подобно. Словно то, что он пережил, от этого растворится в небытие и нагрянет гром, смывая эти объятия из его реальности.       А ведь Женя в самом деле почувствовал к нему тягу. Пусть даже в качестве эксперимента, но все же переспал с ним… предварительно почти заботливо растягивая. Это наводило на мысли о том, что деяние было заранее спланированным или как минимум обдуманным… а может, он просто занимался этим со своими девушками, от того и знал все тонкости? Это настораживало.       Для тонкой души Ала эти теплые, бархатные объятия и их соитие было словно бальзам на душу… много лет так любить, быть раскрытым, подвергаться издевкам, быть оправданным и вновь любить издалека, отгоняя это чувство от себя, и вдруг получить то, чего так давно желал. Всё в груди трепетало от восторга и рвущихся на свободу чувств и эмоций, вертевшихся внизу живота, подбадриваемых сильным биением взволнованного сердца. Но вот что теперь ожидать от партнёра, он не знал… мог лишь предположить, ведь понимал, как тот к нему относился в школе ещё совсем недавно, что это никуда не прошло…. Эта ненависть и косые взгляды. Но что тогда было этой ночью? Возможно, он изменился?       В это же время проснулся и Женя, тоже не смея шелохнуться. Руки немного ныли от неудобной позы, но и сменить своего положения он не смел. Отчего-то было почти ощутимо страшно. Убери он руку сейчас, явно разбудит Алекса, и разговора не избежать. Сослаться на то, что это было лишь сном, вряд ли получится, да и как для самого себя оправдать это всё?!       «Что же нашло на меня вчера? Резкое желание и жажда эксперимента… — пытался ответить он сам себе. — Как же это противно! Я был настолько пьян, что решился на это дерьмо! Ещё и голова раскалывается…» — брюнет отказывался принимать реальность, понимая, что от неё его тошнит. Но то, что произошло между этими двумя прошедшей ночью, было правдой. Действительностью, которую сложно будет забыть, приятной неожиданностью, которую невозможно будет стереть из памяти.       «В лунном свете он лежал так сексуально… практически голый. Это всё его вина. От одного раза я не стану геем или би». — вновь оправдывал себя Соловьёв, понимая и помня, что интересовался этим чисто ради удовлетворения интереса. Возможно, в нем взыграл инстинкт быть всегда и во всём первым? А тут подвернулся такой шанс. Алекс не сдаст его обществу, он не такой. И от этого было немного легче. Юноша не отталкивал его, приятно стонал, прогибался под ним. А это значит, что слова Вики – ложь, и парень действительно его любит. Иначе бы просто не позволил этому свершиться… верно ведь?       Эта ночь оставит каждого из них при своём. Первый получил то, чего так долго желал, видел во снах и просто молить об этом не смел, а второй лишь потешил своё эго, стал первым и спереди, и сзади, если это можно так назвать, и с девушкой, и с парнем, если можно такое счесть за достижение.       «А если кто-то проснётся раньше нас!? — вдруг пронеслось в голове Жени. — Не хотелось бы, чтобы кто-то узнал об этом дерьме!». Он поднял руку, освобождая любовника от отягощающего объятия, да и сам, садясь и разминаясь, отгонял боль неудобной позы, вытягивая затекшие руки вверх.       А вот Алексу боль в пятой точке так просто не отогнать. Надо сказать спасибо, что растянули хоть немного, но он даже этого не смел – лежал ни живой, ни мёртвый. Закрытые моргающие веки, подрагивающая губа и участившееся дыхание раскрывали его с потрохами.       — Ты ведь не спишь. — хмурился Женя, спешно натягивая джинсы поверх уже одетых боксеров. Он нашёл графин с водой у окна и тут же принялся его осушать.       Содрогаясь от строгого голоса возлюбленного, Алекс всё же открыл глаза и поднялся, неловко усаживаясь на пятую точку, жгущую и ноющую. Надо признать, это далось ему весьма тяжело. Он не смог сдержать стон, полный боли от столь грубого первого раза. Даже просто сидеть было больно. Она отдавалась по всему его телу, словно звон кувалды, бьющей о наковальню, разносящийся на всю деревню.       Небрежно хмыкнув, Женя протянул ему сосуд с прохладной жидкостью, полагая, что и у него сушит в горле. Предстояло как-то сосредоточиться. «Он ведь действительно ждёт от меня слов. Возможно, признаний в любви. Но этого не будет! Это так грязно и мерзко», — он вновь чувствовал тошноту от самого себя. И вину. Вину он тоже ощущал так, словно ее можно было пощупать, прикоснувшись одним лишь взглядом обескураженного и растерянного лица Алекса. Но вот его тело… обнаженное, украшенное следами его ласк, завораживало, заставляя судорожно сглотнуть.       Взяв воду, парень послушно утолил свою жажду, понимая, что это лишь короткая пауза и их ждёт серьезный разговор. Судя по строгим глазам Соловьёва, ничего хорошего он сейчас не услышит. А зря… ведь так хотелось после ночи любви услышать хоть слово о ней самой. Те поцелуи говорили, те жаркие проникновения кричали, что ЭТО им обоим приятно. Алекс точно знал.       — Оденься уже! — вдруг нервно перебил тишину Соловьев, полностью одевшись.       Сам он весьма нервничал, каждый раз взглядом спотыкаясь об обнаженное тело одноклассника. Это отвлекло от ровного течения мыслей, возвращая Евгения в прошедшую ночь, в объятия, приятнее которых он еще не испытывал.       — Но… мне больно. — с искренней наивностью в голосе и взгляде, боязливо смотрел на капитана его связующий.       — Больно тебе!? — не выдержал Женя. Больно было ему! Его самолюбию и гордости! Произошедшее не входило в рамки дозволенного, пусть даже и для галочки. Это было грязно и мерзко. — Серьезно, хватит оттягивать этот момент. Ты прекрасно понимаешь, что всё, что между нами было этой ночью, это одна большая, катастрофическая ошибка! — нервно выпалил он.       В глазах Соловьёва читались иссякшее терпение и волнами накатывающее отвращение. Сощурив глаза, шмыгая носом, он весь кипел от злобы и ненависти. В первую очередь к самому себе, но списывал всё на Алекса и этот тупой интерес. И во вторую – от глупости самой этой ситуации. Как такое вообще могло случиться, что его рассудок помутило? Это всё вина этого дьяволёнка с невинными зелёными глазами. Сердечко кололо, требуя разрушить всё вокруг, лишь бы забыть прожитые запретные чувства.       — Но… как ты можешь такое говорить… — потерялся в противоречащих ощущениях Алекс.       Ему хотелось кричать о том, что и для него подобное ничего не значит, что всё равно, и пусть катится он лесом. Одновременно с этим хотелось биться о стену, твердя о своих пылких чувствах! Ведь такое действие как занятие сексом просто так не приходит на ум… не делается с бухты-барахты! Будучи бухим, к этому ещё как-то подойти нужно!       Тупая боль смешивалась с отчаянием, задевая за живое, теребя всё то, что так долго таил в себе Алекс. Да, он понимал, что этот разговор навряд будет лёгким, но его начало уже открывало глаза на то, к чему он совсем не быть готов.       — А что не так? — Соловьев нервно попал ногой. — Мы напились…       — Но тебя никто не заставлял! — поправил его Алекс, вставая с места, преодолевая саднящую боль в заднем проходе и концентрируя всё внимание на боли сердечной, которая сейчас ощущалась в разы сильнее.       Видя наготу парня, краснея, Соловьёв все ещё не мог собраться с мыслями. От этого он резко сорвался с места и, собрав сложенные в кучку вещи приятеля, резко всучил тому в руки, забирая графин с остатками воды.       — Одевайся уже. — его глаза убийственно стреляли в самое сердце оппонента, пронзая насквозь. — Не хочу, чтобы кто-то зашёл и увидел тебя в таком виде! — он был холоден и резок, но, тем не менее, тот заметил, как его взгляд остановился на обнаженных ключицах и шее, столь манящей Соловьёва прошлой ночью. Видимо, любуется следами своих же страстно обжигающих поцелуев.       Едва сдерживая слезы, судорожно давясь своими негативными эмоциями, парень все же послушно оделся. Заняло это немного больше времени, чем хотелось бы, ведь сейчас он не был цел во всех как душевных, так и энных местах.       «Почему? Почему я все ещё пялюсь на этого кретина!? Я все делаю правильно. Рвать на корню это гейское блядство!» — нервно думал Женя, покусывая ноготь пальца правой руки и ходя из стороны в сторону.       Не стоит отрицать и того, что украдкой поднимая на него взгляд, Алекс видел играющие на его лице нотки то ли страха, то ли сомнений. В любом случае, ничего хорошего в последующие минуты не намечалось.       — Ты сказал забыть! Забыть, что ты меня любишь. Вика выгородила тебя, выставив меня посмешищем в глазах всей школы. А потом эта Вера, типа новая твоя пассия! — Женя не мог просто так оставить ту ситуацию, что так сильно ударила по его самолюбию.       — Я сказал. — вспоминать те слова вновь Алу было очень больно.       Это мерзкое чувство, когда любимый хочет твоей смерти, тот порыв ветра и решающий шаг в небытие! Всё это уже теперь дополняется новыми сердечными ранами от слов про катастрофическую ошибку. Парень уже оделся и стоял напротив Соловьёва, с некой робкой решительностью смотрел в его глаза, сжимая трясущиеся руки в кулаках. Его разрывало от столь страстного желания его поцеловать, доказать, что это не было никакой ошибкой, и дать пощёчину за прожитую боль, душевную и телесную!       — А всё остальное – лишь последствия мести твоей бывшей. Я тогда оторопел не меньше твоего, когда Вика сорвала с моих губ первый поцелуй. — добавил он.       А вот тут вновь… вновь Женя почувствовал некую наплывающую агрессию. Он. Только он должен был быть первым у этого парня. И вина в обратном лишь на Алексе! Но тогда Соловьев и подумать не мог, что это был действительно его первый поцелуй! Зная это сейчас, он понимал, что был близок к этому, но Вика его опередила. И все из-за глупой девичьей мести. Обидно. Но ведь он же его не любит! Так будет тогда довольствоваться тем, что уже отымел его. «А если и эта Вера, вечно ошивающаяся возле него, если он спал уже с ней тоже ради мести за мои те издёвки?! То вот это действительно было зря! Сука! Я так жалок из-за него! Действительно противно!» — закипал всё сильнее Соловьев.       Настолько сильно больно и обидно ему было от игры собственного больного воображения, что даже рассудок помутился. Женя чувствовал такое впервые, и это было страшно. Парень не смог сдержать свои эмоции и, сжав кулак, ударил парня прямо по лицу. От неожиданности Алекс пошатнулся и, запнувшись о свои же ноги, упал на пол, едва не вписавшись о косяк кровати раскалывающейся от боли головой.       Сейчас Барсо’в выглядел таким жалким и беспомощным, что пробирало на потуги немой блевоты. Огонек ярости всё сильнее пылал в глазах обидчика. Женя подошёл к нему и взял за грудки. Уж больно ему не нравились те колющие, сжимающие сердце чувства, вызываемые этим светловолосым парнем.       — Забудь! Забудь все, что было здесь этой ночью. И даже не смей никому об этом говорить. — злостно рыча, угрожал отчаявшийся, потерявшийся в себе парень, запутавшийся в эмоциях, что испытывает, и желающий отмотать время вспять, лишь бы не влипать в эту грязь.       Вернуться в точку сохранения, где этого всего ещё не было, пока он не запутался так сильно, что хотелось ударить не только Алекса, но и самого себя. Но не было такой возможности, а всё остальное – уже свершившийся факт, который стоило принять.       — Разве возможно забыть! — едко выкрикнул невинный парнишка. — Или же вновь прикажешь мне сдохнуть!? — он всё-таки не выдержал, и слёзы горького отчаяния нахлынули, прямиком смотря в решительные пылающие ненавистью очи возлюбленного. — Я второй раз на это не пойду! — выпалил он на эмоциях…       На самом деле он не хотел говорить об этом Соловьёву никогда и ни при каких обстоятельствах. Ему незачем знать такие подробности тонкой души Александра. Но сейчас от чего-то это само вырвалось, вводя Женю в ступор. Он тут же вспомнил тот вечер, когда Марк не пустил догнать Ала. Стало до жути страшно от молниеносного осознания услышанных мгновенье назад слов… брюнет ослабил хватку и выпустил свою жалкую мишень. Он ведь так тогда боялся, что это малой что-то с собой сделает… «Что же его тогда остановило?» — внезапно резко захотелось узнать ему.       Пользуясь моментом, Алекс поднялся, неловко удерживая равновесие и держась за место ушиба. Он прикусил губу, жалея о сказанном. «Он даже не воспримет это всерьез! А если и да, то я буду в его глазах ещё более жалким. Вот же дурак!»       — Чего ты пытаешься добиться? — вдруг высказал ему Женя. — Спровоцировать меня на жалость к себе? Если ты, как говоришь, пытался умереть, что же тогда тебя остановило? Или всё это лишь громкие слова, чтобы меня задеть? Почему твоя любовь ко мне, заставляющая так говорить, позволила другим быть с тобой? Все твои речи – одна большая ложь! То, что было этой ночью... Да я теперь об этом жалею больше, чем о том, что ты родился! — с неподдельной болью в дрожащем голосе высказывал Соловьёв, как тут же он словил удар с кулака в живот.       Согнувшись от боли, обхватив руками место удара, Женя начал трезветь головой. Яростный удар пронзил его накачанное тренировками тело настолько, что боль отдавала даже в глаза, заставляя их расширяться не только от удивления. «Как он смеет так со мной себя вести!?» — сквозь возмущение проносилось в его голове.       Алекс долго терпел. Тогда. Сейчас. Это все уже слишком далеко зашло. Как же ему давно хотелось врезать этому самовлюблённому придурку! Да.. даже сейчас, в его словах слышался эгоизм, надменность и неподдельное отвращение. Больно… слушать это дерьмо, видеть его глаза и мимику уст, что недавно дарили ему ласку.       Выпрямившись, Женя вновь схватил парня за грудки, но Алекс больше не собирался терпеть оскорбления в свой адрес. Тем более после того, что между ними было и то, как к этому отнесся его желанный партнер. Да, он забудет! Похуй! Будет всеми силами стараться вырвать эту ночь из своего изувеченного сердца. И нет, у него это не получится.       Не медля, Алекс тоже схватил обидчика за грудки, бросая дерзкий взгляд, хотя у самого поджилки тряслись как у зайца, кичившегося перед волком. И теперь уже и его глаза, полные боли, смотрели в Женины с полным отвращением. Сейчас они были близки друг к другу почти также, как и на той постели, что была сейчас позади них. В воцарившейся тишине обрывчатое дыхание их обоих перебивало в унисон бьющиеся друг для друга сердца.       Игра в гляделки уже слишком затянулась. Женя сказал лишнего, за что и получил. Уже во второй раз его нежное самолюбие было задето от удара по животу, только вот этот удар разрушал не только его дерзкую броню, но и окутанное страхами и предрассудками сердце. И это Соловьеву совсем не нравилось. Этого он совсем не мог стерпеть!       Алекс начал чувствовать, что проигрывает, что вот-вот вновь может заплакать и стать беззащитным и слабым. Тем, кого можно обижать. Барсо’в со всей дури пяткой наступил на его пальцы, от чего брюнет тут же вскрикнул и отпустил его, оттолкнув назад. Неподвластный своим эмоциям, пользуясь моментом, парнишка сделал шаг вперед, отвесил звонкую пощёчину собеседнику и, пока не лишился окончательно этой решительности, направился к выходу.       — Да если бы не Ната, я так ни о чем и не узнал бы! Всего этого эксперимента попросту не было! Я тупо проверял, гей ли ты, а не трахал из-за большой и крепкой любви! Это же смешно! — эмоционально, желая оставить последнее слово за собой, злобно шипел Женя, ошеломленно соприкасаясь ладонью с местом саднящего удара, разрывающего его на сотни частиц.       — Ты просто ублюдок, который не заслуживает того, чтобы его любил даже такой жалкий гей как я! — напоследок сказал Алекс, уже не соображая, о чём говорит его явно двинувший кукухой собеседник и причём тут Наташка. Всё же оставив последнее слово за собой, он покинул комнату, что стала местом их короткой любовной связи.       Оставив капитана обескураженным и униженным, парень резко направился к лестнице, а затем и вниз по ней, придерживая рот рукой, чтобы не закричать от боли, сковывающей все его внутренние органы. Он больше не желал находиться в этом месте ни минуты, а ведь с самого начала не хотел ехать. Как чувствовал! Горечь минувших событий душила его за пересохшее вновь горло. В доме было тихо. Все наверняка ещё спали после такой шумной вечеринки, даже не слыша их ругани.       На первом этаже он заметил, как многие подростки просто лежали на полу, диванах, креслах. Кто где горазд. Алекс было направился к прихожей, как увидел невинный взгляд Веры, не понимающий от чего это он так спешно спустился, осматривая основную комнату и явно ища её.       — Алекс? — девушка тут же отложила свою еду, что тихонечко уплетала втихаря, пока все спали, и подбежала к другу. — Что с тобой? Губа разбита, — она нежно коснулась места удара своими холодными пальцами.       — Мы уходим. Собирайся.— коротко отрезал он, за руку потянув подругу к выходу.       Слушаясь беспрекословно, девушка оделась и собрала вещи, справившись с этим даже быстрее еле держащегося на ногах от нахлынувшего отвращения приятеля. Кто-кто, а уж Вера понимала, от чего он так спешил покинуть это место. Ее внутренний дьявол ликовал: цель была достигнута. Эти двое теперь-то наверняка больше не смогут играть в одной команде.       Строя из себя ничего не подозревающую невинную подругу, шатенка продолжала свою игру уже и после того, как они покинули место проведения роковой вечеринки.       — Я вижу, что с тобой что-то не так. Давай поедем ко мне. Дома нет никого, я недавно съехала от родителей, помнишь же? — тут же предложила девушка. — В таком состоянии тебе просто нельзя заявляться домой. — беспокоилась она.       Её приглашение было для Алекса как спасительный круг. Ведь он и сам понимал, что в таком виде просто не мог показаться родственникам, а Митя наверняка ещё на лыжном курорте со своей девушкой… а как же Алан? Марк наверняка сразу же после пробуждения туда нагрянет. Не хочется мешать другу, который решил свои проблемы еще не так давно. А идея Веры стала ему единственно верным на данный момент выходом из сложившейся ситуации.       — Хорошо. — тут же согласился он, ибо уже думал о том, куда бы спрятаться, чтобы тихо умереть от своей боли и обиды.       На удивление они довольно быстро поймали попутку и отправились к девушке, хотя даже и эта машина была тоже спланирована заранее. Только вот Вера не ожидала, что Алекс так быстро согласится, думала, что придётся уговаривать. Но так даже к лучшему. Теперь-то ей никто не помешает настроить парня на нужный именно ей лад.