Монохромный лабиринт

Ночные переходы Токио озарялись светом от вывесок рекламы. На город обрушилась ночь со своим прохладным летним ветром. Тем не менее жизнь в переулке считается адом для обычных людей. Так думают только те, кто не знают, как выживать на улице считал Наруто. Саске же, будучи живя в прошлом в доме, хотелось бы вернуться назад, но уже некуда возвращаться. Там, где жила его прошлая семья вход закрыт на все замки. Родителей нет в живых ещё с пяти лет, а старший брат уехал за границу, когда младшему только-только исполнилось двенадцать. Грустная жизнь, которую уже невозможно изменить. Почему его люди сейчас живут так же, как и он сам? Всё очень просто. Кого-то бросили родители или же они умерли при каких-то обстоятельствах и лишившиеся их сбежали из детского дома, в котором к ним плохо относились воспитатели, у кого-то не было родителей с самого начала и правительство оставило с жильём в дураках, кто-то ушёл из семьи по своей воле, возненавидев их членов навечно, а кто-то всего лишь любит такой стиль жизни. Ситуации слишком разные, но всё же именно они свели этих людей вместе. Помимо тяжелых судеб их объединяла любовь к музыке. Создав собственную рок-группу они стали более увереннее в себе и своих силах. Как заработали на инструменты и всё остальное оборудование? Огромное количество подработок - помогали пожилым людям, сажали цветы на городской площади, работа на стройке, даже похоронное бюро было в этом списке. Всего полностью не перечислить. После этих долгих работ они могли снять квартиру, но в таком случае не хватило бы на инструменты и оборудование для осуществления их мечты. К тому же уже привыкли жить и защищать свою территорию руками и оружием, отобранное у некоторых людей, что пытались угрожать им расправой, если те не перейдут в другое место жительства. Их банда хоть была небольшой, но сильной. Участников всего трое - Наруто Узумаки, Саске Учиха, Сакура Харуно. Этого более чем достаточно. Один сбивается с пути и падает на дно, как двое поднимают его за руки и тащат вперёд на жизненном пути. Каждый верил в силы своих друзей. Верил, что когда-то их жизни будут намного лучше, чем прошлые. Возвращаясь с репетиции из соседней квартиры, чьё окно выходит именно на тот самый серый переулок, освещённый одним фонарём, в котором жили ребята, участники группы обсуждали сегодняшнюю репетицию. Наруто как обычно жаловался, что именно он должен был быть на вокале, а не Саске и, что он великолепно играет на бас-гитаре без каких-либо погрешностей. Вокалист же лишь усмехнулся с сигаретой между зубов, выдыхая дым. Каждый раз, идя до их убежища, барабанщица испытывала огромное облегчение, что всем троим не приходится таскать барабанную установку туда и обратно. По счастливому случаю их бывший классный руководитель разрешил проводить репетиции в одной из комнат, не служившая ему никаким образом. Там и оставалось всё оборудование, кроме двух гитар. Там, где они проводят своё существование можно и шуметь, и кричать песни во всю глотку, и курить, не опасаясь, что кто-то начнёт раздавать советы да нравоучения. Благо Какаши-сенсей разрешил провести удлинитель через окно, чтобы было слышно звук, исходящий из усилителя. К тому же в таких условиях было где и телефон зарядить. Минуя ткань, являвшаяся входом в убежище, Сакура возмутилась тем, что крыша вновь начала протекать. - Наруто, сделай уже что-то с крышей! Мы не можем постоянно терпеть это каждый раз после дождя! - девушка хорошенько вложила свою силу в подзатыльник блондину. Бедняга аж пролетел два метра, снося некоторые вещи. - Эй, осторожней там, - больше всего Учиха-младший беспокоился за вещи, на которые они зарабатывали непосильным трудом, чем за друга. Конечно же, он тоже был очень важен. Кто тогда будет ныть ночью под ухо, как тому холодно, давая понять Сакуре, чтобы та обняла его, но на сострадание Саске, казавшееся больше на угрозу, чем на милость, парень тут же успокаивался. - Не ты ли, Наруто, расхваливал шифер, который мы вдвоём тащили сюда со стройки. - Ты сам же и предложил стащить его ночью пока охранник дрыхнет, даттебаё, - жалобно простонал парень, поднимаясь с пола. - Твоё предложение строить укрытие из газет Сакура не одобрила бы - не практично. - Зато из шифера, что сейчас течёт - практично. - Поругались и хватит, нам ещё жить здесь как-то надо. Саске, сходишь завтра за пеной в строительный? - их единственная девушка в компании всегда пыталась решить подобные споры, в ином случае, если этого не сделать, то всем троим придётся мало того, что разойтись, так и остаться без крыши над головой. Такой исход не радовал никого из троицы. - Отлично, тогда можно на боковую, - словно ничего не произошло, садясь на свою постель у тёмно-алой ткани, таящая за собой лик бетонной стены, оптимист по жизни явил своим друзьям улыбку до ушей, что так и светила ярче солнца. - Болван, это не значит, что тебе всё так просто сойдёт с рук, - снова удар, но на этот раз пришёлся по загорелой шее. - Развлекайтесь сколько хотите, только будьте тише или идите куда-то подальше, - равнодушно промолвил перед уходом в мир Морфея Саске, накрывая своё худое до костей тело, скрывающееся за чёрной футболкой без рисунка и такими же тёмными шортами чуть выше колена. Неугомонная парочка решила поступить точно так же - дожидаться утра, будучи спящими. - Да ладно, тебе же нравиться страдать, постоянно вспоминая детство. К твоему сведению - ангелы, демоны и черти любят убивать. Они сидят в ожидании в комнате своей жертвы. Сидят прямо на кровати над ней или же стоят около изголовья их кровати. Когда их цель просыпается и видит перед собственной смертью сие чудо - её или его убивают... Темнота в названном помещении ударила в глаза. Очередной кошмар не даёт выспаться. Чтобы не тратить время впустую, парень решил заняться делом - лучше сходить в строительный за пеной именно сейчас, нежели терпеть утренние возмущения блондина во всей своей утренней естественной красоте. Снимая с себя темную ткань, прошедшую через большую часть преград на улице, дотрагиваясь до своего тела всё ещё непривычно, что хрупкие кости, будто состоящие из всех комплексов, негативных мыслей, боли, тоски и ненависти к последнему родному человеку по крови, торчат, как у скелета в бывшей школе, в кабинете биологии. Всё ясно, как день, что нужно питаться хотя бы как-то, однако денег после покупки оборудования, какой-то техники и строительных материалов больше не стало. На еду ещё останется немного после покупки сегодня пены для крыши. Если повезет, то Какаши-сенсей пригласит на обед или ужин, если он сам этого захочет. Молчаливости в городе таком, как Токио нет места, почему рано утром жизнь уже кипит во всю. Дабы абстрагироваться от всего прогнившего мира до мозга костей, вставляя в уши наушники каждый раз похожие на снег в середине лета, он смотрел куда-то вдаль. Куда-то, где не было людей. Куда-то, где всё было равносильно утренней красоте. Куда-то, где всё было хорошо. На удивление сегодня не хотелось слушать такие глубоко излюбленные группы, как Nirvana, Slipknot, Marilyn Manson или Radiohead. Хотелось чего-то простого. Выбор пал на классику. Тревожная игра на фортепиано и скрипке не давала покоя. Она так и шептала на ухо бежать куда-то. Кто-то ждёт и зовёт. Кто-то... Как вытрезвитель машина, чуть не лишившая жизни молодого парнишку, напомнила о сдержанности и "убийстве" свои чувств. Наплевательское отношение к ним было ещё в школе. Душащее детство своей удавкой так и девало глотнуть воздуха жизни. Этого не случилось и в небольшом походе в попытке найти необходимого неизвестного человека.

...

"Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в аэропорту города Токио. Температура за бортом составляет 20 градусов Цельсия, время 3:00 часов. Командир корабля и экипаж прощаются с вами. Надеемся еще раз увидеть вас на борту нашего самолета. Благодарим вас за выбор нашей авиакомпании. Сейчас вам будет подан трап. Пожалуйста оставайтесь на своих местах до полной остановки." - Господи, наконец, мы приземлились дома, а не в какой-то варварской России, чёрной США или где-то ещё, - возмущался седоволосый мужчина на весь vip-зал. - Ну-ну, не будь ханжой Хидан. Это неуважительно по отношению к чужим странам, - попытался успокоить, запивая своё терпение крепким виски, один из двух глав всей организации. - Яхико прав. В конце концов, останься ты здесь 6 лет назад хоть на минуту - и был бы уже в могиле. - Радуйся, что сегодня ночью пока ты спал, я не перерезал твоё горло, - в такой же грубой, как и всегда манере речи обобщил главный бухгалтер и первый главнокомандующий второго отряда. - Да я знаю, что ты просто завидуешь моему счастью, Какузу. - Захлопнитесь. Вам ещё разгребать всё то, что здесь произошло шесть лет назад, - вразумить этих двоих себе хуже, но пусть лучше некоторое время, хоть и небольшое можно будет остаться наедине со своими мыслями о будущем и прошлом. Нагато и Яхико как никто другие понимали суть происходящего. А ведь если бы не та заварушка с полицией... Наблюдая за ночным Токио из иллюминатора, на душе становится тревожно и спокойно одновременно. Дом вроде бы и остался домом, но всё-же чувствуется напряжение после минувших дней. Сколько стран их организация посетила и не пересчитать, именно поэтому кажется, словно это ещё одна новая страна, а не родной дом. Совсем скоро можно будет хотя бы расслабиться после того, что было. Привычная встряска при приземлении, говорящая о новой работе. Что ж, об этом можно пока не беспокоиться. Пока... Сидящий у иллюминатора мафиози, наблюдал за происходящим, не обращая внимания на остальных главнокомандующих и самих двух глав. Что-то беспокоило его потрепанную временем душу. Это что-то находится исключительно в Токио - в городе, где зародилась шестилетняя боль, пронзающая в самый центр души. Он хотел вернуться домой очень давно, однако работа взяла в свои руки цепь, обмотав худощавое горло мужчины, и то душило, то давало некоторое время на передышку, дабы не умер раньше положенного. - Итачи-сан, вы чем-то встревожены в последнее время, - отвлёк его, пожалуй, один из единственных людей из этого общества, кому он мог доверять. Встретив в первый раз такого человека со специфичной внешностью, вряд ли в мыслях возникнет мысль, что он надёжен. - Нет-нет, всё в порядке,- ложь, в которую верили окружающие и спасала от назойливых советов с попыткой оказать какую-либо помощь. Все чувства однажды запертые в этом черном классическом костюме с таким же черным галстуком и белоснежной рубашке без единого пятнышка, навсегда остались закрытыми ото всех. Итачи не проявлял фактически никаких эмоций в течение нескольких лет, кроме равнодушия. От него так и тянуло холодом за километр. Внезапное беспокойство не присуще этому человеку. - "Нет-нет, всё в порядке", - раздраженно повторил член ненавистного общества, сидя в экстравагантной позе. Казалось, даже слегка-взлохмаченные блондинистые волосы тряслись от злости. - Летает в облаках, повторяя, что у него в порядке там всё. Вы посмотрите на него, ожил, когда в родную страну приехали, а ранее только и веял своей агрессивностью к окружающим. Чё, кукушку забрать забыл с собой тогда, да?! - Господи, столько лет прошло и ничего так и не поменялось - агрессивная блондинка, задумчивый подопечный и орущий во всё горло фанатик. Такими темпами проблем огребём сразу после посадки, - отчеканил факты названный босс Учихи-старшего и, единственного после зачистки семьи, Хошигаки. - Это я агрессивная блондинка?! Я же не баба! - Вот видишь. Ты среагировал на моё замечание, что тебя делает уже озлобленным на весь мир, - обхватив пальцами острый подбородок, заметил объект той самой злой блондиночки. "Нет смысла отвлекать их от столь интересной беседы... Но у меня же полно ещё дел": вставая со своего кресла, обтянутого коричневой кожей, сорокалетний доктор с распущенными волосами направился к выходу. За ним последовали остальные черные костюмы. Покидая место, где остались все разговоры, никто не посмел и слово молвить. Из их разговора можно было сразу понять, что представляют из себя джентльмены в роскошных одеждах, направлявшиеся в такие же мрачные автомобили. Грех - не взглянуть девушкам на таких людей. К их сожалениям, отношения явно на пользу не шли бы. Многие считали, что отношения, семейные узы и друзья мешаются под ногами, словно назойливые коты, требующие внимания. Жизнь одним днём меняет обычные вещи. Никогда не знаешь кого убьют сегодня. В авто, направлявшемся в центр шумихи, всего двое - одновременно коллеги и друзья. Молчание - это очередной инструмент, предназначенный сосредоточиться на собственных мыслях. На ум приходят исключительно воспоминания окрашенного в алый прошлого. Помимо хороших, были ужасные мысли. "Гибель родителей... Младший...": от погружения в собственные раздумья мужчину спас какой-то парнишка, выходящий из строительного магазина, расположенного по соседству с полицейским участком. Руки с тонкими пальцами держали два баллона пены. - Кисаме, видишь того парня слева от нас. Будь так добр, привези сегодня вечером ко мне. Живого. Упадёт с него хоть один волосок - знаешь, что произойдёт, хоть терять толком давненько нечего. - Удивительное совпадение приехать да сразу же наткнуться на работёнку от вас, Итачи-сан, - с акульей улыбкой произнёс водитель. - Снова жалуешься? - улыбка была немного не к месту, однако именно она была чудом, спасавшим от будущих расспросов о маниакальном состоянии, часто происходящем у мужчины на неделе. - С чего бы? Мне не на что жаловаться, ведь эта работа намного лучше, чем была за границей,- водитель посмотрел на сидевшего на заднем кресле пассажира через зеркало заднего вида. - Я несколько волнуюсь о вашем состоянии. В последнее время у вас был депрессивный эпизод, а это означает, что в скором времени настанет мания. К тому же вы решили отказаться на днях от препаратов. - Кисаме, сколько раз я просил тебя разговаривать со мной на "ты"? Мы уже так давно знакомы, - в голове начинали прокручиваться воспоминания о первой встрече, заданиях за границей и так далее. - Что ж, моя вина. - Не стоит. Я помню о той проблеме, - сказал бы Учиха-старший в такой манере речи при других главнокомандующих, то они ушам бы своим не поверили, что сам Итачи Учиха беспокоится о ком-то. "Уж точно эта черта ему не присуща": подумали бы чужие люди. Минуя второй на счету светофор, и, оказавшись в пробке из не менее ста автомобилей, идеи о будущих планах стали дурманить голову длинноволосого мрачного мафиози. Отчего-то хотелось выйти на эту шумную улицу, забитую людьми. Хотелось крикнуть всем: "Вы идиоты! Вы думаете, что спешите на работу или домой к семье, но на самом деле не умеете жить жизнью, что была дана вам для обретения счастья. Кучка идиотов не способная осознать смысл собственного существования!" Одна из двух идей была однозначно бредовой, в то время как другая просто великолепна в воспроизведении в мирском сумасшествии. - Я, пожалуй, прогуляюсь. За меня не беспокойся. Вещи можешь привезти с мальчишкой. Адрес тоже мне известен, - не оглядываясь по сторонам, он вышел из авто. - В таком случае, повеселись там за меня, - несколько с огорчением произнёс Хошигаки. - Не драматизируй. Я тебя знаю, - усмешка сказала о добром здравии её хозяина и намерениях не попасть в неприятности. Тёплый ветер трепал длинные волосы, как и те короткие непослушные, что находились в тридцати пяти метрах от авто из черной мглы. Само солнце будто бы твердило, чтобы мужчина окликнул знакомую персону. Хоть из-за колоссального количества людей тяжело увидеть кого-то, опыт даёт о себе знать периодами. "Его нельзя упускать из поля вида моего зрения. Если упустим, то Кисаме придётся искать его дольше, чем хотелось бы.": высокая фигура тени мира решила приближаться к намеченной цели, удалявшейся за переулком, плохо оснащённым светом. Большинству станет интересно, что эти двое забыли там, где общество предпочитает не быть. Мафия частенько рыскает в подобных местах, когда необходима информация. А информация нужна, чтобы качественно выполнить свою миссию. Собственно говоря, именно эту миссию Итачи так долго ждал. Ничто не остановит его перед поставленной целью - будь то чья-то жизнь или судьба. Все эти трубы, выходящие из стен, походили на таких же серых жителей Токио, каких он встречал ещё шесть лет назад: равнодушные, проходящие мимо, если состояние здоровья подкачало, хорошо скрывающие эмоции оболочки. Что-то ничего не меняется. Лишь бы только он не поменялся... Поворот налево чуть не закончился сердечным приступом, когда взору открылось некое пристанище, созданное бог знает из чего: самый дешевый шифер, служивший крышей над головами, ткань бордового цвета, прибитая гвоздями к доскам. Вопросов становится всё больше и больше. По крайней мере мафиози не стоило ослаблять хватку в такое время. - Дядь, может зайдёте всё-таки или так и будете стоять там? - слегка хрипатый, но всё равно юный голос доброжелательно крикнул пришедшему. - И что тебе здесь опять... Какого, блять...? - недоумевала та самая цель, вышедшая из двери из ткани. - И тебе здравствуй, Саске, - на лице нет ни одного выражения, которое говорило бы о враждебности. И только черный костюм так не вписывался в ситуацию. - Решил спустя шесть лет найти меня, гад? Что, совесть замучила в доски!? - вышедший из убежища парень не мог сдержать контроль над эмоциями, захватившими разум и тело. Он и сам не заметил, как набросился на пришедшего к нему. - Видимо, что-то да меняется,- старшему ничего не оставалось, кроме как крепко вцепиться правой рукой за хрупкое запястье брата и держать такой же мёртвой хваткой до конца. - Как твоё имя, парнишка? - Наруто Узумаки,- коротко ответил второй юноша, выглядывая из-за шторы. - А вы его не... - Я его брат, почему мне нет никакого смысла убивать его или что-то в этом роде, - не дав закончить беспокойную мысль басиста, он игнорировал сопротивление, оказываемое бесстрашным, нечужим человеком. - Спасибо, что присмотрел за ним, пока меня не было, - после чего последовал удар ребром слегка костлявой руки по сонной артерии, расположенной на шее сопротивлявшегося тела. - Ублюдок..., - промолвил последние слова перед потерей сознания Саске. Ослабевшее в мгновение ока тело вовремя было поймано сильными руками, обтянутыми похоронной тканью. Они направили вес родственной души на плечо, привыкшее к подобным случаям. Достав средство для коммуникаций из переднего кармана брюк, на набранный номер поступила просьба о поездке до нового дома. - С ним всё будет в порядке? - обеспокоенно спросил блондин, не думавший о каких-либо шутках с незнакомцем. - Не беспокойся. Вы с ним ещё увидитесь, если он заживо не съест меня за всё это время,- отшутился человек-тень, убирая аппарат в карман брюк. - Я не знаю кто ты, Узумаки Наруто, однако могу тебе гарантировать, что с Саске всё будет в порядке. Если не сдержу своё слово, то бьюсь об заклад, что моя жизнь утеряла всякий смысл жизни. Когда время потребует, тогда с тобой свяжутся мои люди, - слова от незнакомца казались забвением для ничего не понимающего парня. Забвение рассеялось, а перед глазами не осталось ничего, кроме пустоты переулка, где жила их маленькая семья. "А ты повзрослел. Единственное, что не изменилось: твои лохматые волосы и те же черты лица в детстве. Такой же ласковый кот, хоть и клыки выросли.": волоча обмякшую тушу юнца на обратном пути, Итачи видел ту привлекающую к себе общественное внимание стандартная тусклая мечта подростков в школе за партой. "Хочу стать богатым бизнесменом и ездить на такой тачке": повторяли все, как один. До катастрофы в семье Учиха, старший брат всегда представлял: у него самая обычная семья со средним заработком; отец работает, чтобы семья не осталась в бедствии, а по приходу домой радовался своим детям и жене; мама не грустит из-за отсутствия отца и ему не грустно, ведь они счастливы просто жить друг для друга и для детей. В его мирке не было понятия "умереть", "ненависть", "убийство", "наркотики", "мафия", "самоубийство", "война" и похожий ряд слов. Мир, где все и всё просто счастливы. Однако, возвращаясь в залитый кровью после войн мир, он содрогался с мыслями о существовании и самой жизни. "Стоит ли вообще жить, если ты всё равно не можешь радоваться здесь, находясь в вечной войне?": вопрос терзающий душу мальчика ещё с малых лет. С особой аккуратностью и осторожностью Итачи уложил спящего на колени, убирая переднюю прядь за острое ухо. Последний раз он спал на его коленях где-то в детстве, когда никто не мог подойти и сказать, что это последний раз перед твоим исчезновением из жизни несчастного маленького комочка. Выдуманный мир, где всё идеально, стал расплываться во времени, давая возможность насладиться последними спокойными часами перед пробуждением буйного зверька. - Ну и ну, Итачи, ты встретил своего братца раньше меня. Встреча прошла не так гладко, как планировалось? - Можно и так сказать, но малец всё равно будет у меня вечером. Тебе меньше работы. Хотя бы чуть-чуть отдохнёшь за это время. - Странно слышать это от самого Учихи Итачи, - не веря слоим ушам, недоверчиво сказал Хошигаки, следя за дорогой. - Нет. Ты действительно заслужил небольшой отпуск. Ничего страшного, если придётся поработать немного больше. Это даже идёт на пользу в определённое время. - Зная твоё здоровье, которое почти прибило тебя в США, точно могу сказать, что ничем хорошим сверхурочная работа не пахнет. К тому же, я не чувствую усталости, напротив, прилив сил, когда мы вернулись все вместе, - подъезжая к многоэтажному зданию, расположенному рядом со скромным жилищем из гвоздей, пронизывающих души детей, чёрный Nissan остановился у одинокого тротуара, скучающего от отсутствия людей, вечно бегущих куда-то в спешке. Поблагодарив друга за оказанную услугу, Учиха-старший, взяв на руки младшего брата, направился к входной двери в апартаменты, состоящие из множества квартир, тянущихся в небо. На новом месте жительства часто сложно уснуть - с подобной мыслью нервно ходил вдоль каменного кухонного гарнитура новый хозяин квартиры. Его больше волновало то, как воспримет спящий в просторной белоснежной гостиной гость, норовящий прикончить прошлое своими тонкими пальцами, дергающими струны на репетициях. С одной стороны, если подумать, то товарищ малыша может сообщить полиции о пропаже в семье, а с другой - находка на улице из строительного может совсем с ума сойти от безысходности либо, напротив, прилив сил для мести. Его не слышно и не видно. Он жив и одновременно мёртв. Песня течёт из уст мальчика. Она стекает золотистой краской по слегка пухлой нижней губе, разбитой в борьбе таких же мальчишек, как он. Золото бежит: по острым ключицам, по грудной клетке, плечам, локтям, и наконец, останавливается в области солнечного сплетения и крошечных, цвета высоких облаков, ладонях. Слов становится не хватать, почему крик начинает разрывать глотку на части, из каких и состоит мальчик: прошлое, настоящее, будущее. Подрываясь с места в ледяном поту, Саске оглядывался по сторонам в надежде увидеть ненавистную тень, доводившую до искажения памяти и потери рассудка большую часть жизни - никого, ничего. Немного успокоившись, взгляд сфокусировался на окне, установленном во всю стену - самолёты, покидающие Токио или прибывавшие в него, парят высоко в небе, застланном звездами и спутником Земли. Засмотревшись на живую картину, он не заметил, как к нему подошла сзади мгла, созданная на первый взгляд из всего, что причиняло беспокойство и всего, что вселяло тревогу и страх. - Знал, что тебе понравится, когда проснёшься, - грубый с ноткой бархата голос велел успокоиться и довериться его обладателю, однако, зная его, кошмарному бесу и расхитителю чаш со снами из бедствий не хотелось даже слушать чужие слова. - Где я, ублюдок, нахожусь?! - Прекрасно понимаю твою ненависть, но давай обойдёмся без драк в этот раз. Мне правда не хочется причинять тебе вред, - чтобы попробовать установить контакт, Итачи освободил свои плечи от оков тканевых переплетений, аккуратно кладя совокупность из нитей на бортик серого предмета мебели. Садясь на корточки перед забытым прошлым, он старался вспомнить каждую деталь, которая могла сыграть ключевую роль в их переговорах. - Ладно. О чём же вы так желаете поговорить со мной, Итачи-сама, раз явились спустя столько лет? - несколько с издёвкой отчеканил младший, мысленно проклиная всех, кто не убил его ещё в схватках при защите территории. - Обойдёмся простыми "брат" и "брат", а также именами. Ни к чему эти выстроенные ложью формальности, - казалось спокойствие этого человека было настолько непробиваемым, что становилось не по себе от исходящего от него целей в голове, забитой сложными предложениями. - Тогда скажи: что ты забыл в этом, Ками забытом, месте? Зачем нашёл меня? Зачем ты пытаешься наладить контакт? Какие у тебя цели, брат? - свалил на сильные плечи массу вопросов Саске, не упуская из виду такую же пару глаз. - Каков был бы твой ответ, если знал правду на свои вопросы? - жизнь мафиози натренировала язык до автоматизма - выдавать вопросы на вопросы удобные для организации и руководителей, получать и запугивать всех информацией, опасаясь за родных людей, скрывая профессию и ещё великое множество вещей. - За идиота меня держишь? Конечно, я же твой маленький тупой брат, ничего не понимающий в этом мире, да? А ты поживи на улице шесть лет! Я посмотрел бы на тебя, когда ты гнил в своих мыслях, пока не встретил людей, поддерживающих, чтобы совсем умом не тронулся, как было! Приятно, Итачи, когда тебя сначала бросают в канализацию, а, пройдя всё то дерьмо, что было, вновь встретить тебя? Как думаешь, я выброшусь с этого прекрасного окна?! - если бы в данный момент снимали какой-нибудь сериал или кино, то за самую драматичную роль в нём Оскар однозначно получили бы эти двое, сидящие напротив друг друга - один чуть не срывается на истерический крик со слезами на щеках, а другой - впитывает в себя информацию и ощущает, что предел нервов, терпения и всего прочего начинает иссыхать. Итачи действительно чувствовал вину за всё произошедшее, но он не мог, никто не позволил бы даже связаться с Саске хотя бы на десять или пять секунд - тогда всё сразу стало бы кончено для всей организации. - Сожалею о том, что случилось. Я та ещё гнида, не заслуживающая ни прощения, ни смерти, ничего, кроме существования в пустом черном пространстве. И хоть это существование не приносит доброжелательных вестей, а узы с этой мразью становятся с каждой минутой мучительнее, но... хотелось бы, чтобы ты действительно ненавидел меня, пока не скончаюсь в канаве, - не в его планах являлся рассказ о истинной жизни, однако от большинства других гангстеров никто не застрахован. Тоже самое и с остатками от семьи Учиха. Именно поэтому мафиози рассказывает свою настоящую историю, опасаясь, что кто-то другой приплетёт что-то ложное, исковеркивающее всю действительность реальности событий. - На самом деле компания, в которой есть моя доля лепты, прибыла назад в страну. Здесь появилась работёнка для нас, поэтому с радостью вернулись назад. - Тогда с радостью уезжай обратно, - оскалил белоснежные клыки зверёк, отрицавший полученные фразы. - К чему такая спешка? - недоумевал зверь постарше. - Променял своего десятилетнего брата на какую-та жалкую работу и уезжаешь из страны, а затем без зазрения совести возвращаешься обратно и говоришь, мол, я твой старший брат, поэтому хочу знать, как ты живёшь. Не слишком ли ты торопишься, блять, дорогой братец? В следующий раз на моих похоронах появишься, да? Какой охуенный мне достался единственный родственник. - Я знаю, Саске, что натворил тогда, но дослушай меня до конца. Потом можешь уходить, продолжая ненавидеть своего единственного родственника, как ты выразился. - О, в ход вошли приказы. Великолепно. - Если бы хотел уйти, то давно ушёл бы, - факт усмирил "тихоню" и заставил примолкнуть хотя бы на пять минут. Саске сверлил старшего Учиху взглядом, полным всей его обидой и ненавистью. Взрывной коктейль разве что разбавляли капельки прозрачной влаги на уголках глаз, шумное дыхание юноши. Глубоко вдохнув, мужчина с мрачным и тягостным грузом за изнанкой души продолжил. – Моя работа непосильна объяснению. Её часто воспринимают, как бесконечную войну — на последнем слове Саске вдруг замер, вкрадчиво рассматривая лицо старшего, не понимая, что конкретно он хочет сказать. – Мафия. – пояснил Италия и прежде чем услышать очередные возгласы младшего, решил продолжить мысль, – Это не просто оружие, запрещённые вещества, азартные игры. Это не веселье, а самый настоящий ужас. Поверь мне, Саске, – тонкие брови слегка изогнулись в сожалении, пушистые ресницы хлопнули. – Везёт в первые несколько раз, а затем ты видишь как и в каких количествах ты губишь людей. Я был вынужден заниматься этим, чтобы защитить самое дорогое, но из-за проблем с полицией,– он выдержал небольшую паузу, – Случилось то, что случилось. Понимаешь меня, Саске? Вдруг сильная ладонь вспорхнула и нежной бабочкой осела на бледном лице с острыми скулами. А когда-то на их месте были забавные щёчки с небольшим румянцем, очень часто покрытые поцелуями. – Понимаю, – вдруг тихо донеслось со стороны младшего, – Понимаю, какой ты мудак, – голос вдруг загремел, а следом послышался отчётливый хлопок ладони о щеку. Взбунтовавшийся юноша в один момент рванул с места, заглядывая в каждую комнату в поисках уборной. Ещё чуть-чуть и он зарыдает, как когда-то в детстве. Работник на неназванную организацию остался в недоумении на несколько секунд, держась за горящую щеку. – Саске! – в бархатном голосе пробилась эмоция беспокойства, а идеальные ноги понесли своего обладателя на звук открывающихся дверей. Спотыкаясь, ударяясь о косяки, Итачи успел лишь заметить спину брата, в один миг спрятанную за дверью ванной комнаты. Судорожно вздрагивая, младший Учиха выдёргивал каждый ящик и нашёл, что искал. Небольшой складной нож - лживый выход из ситуации. – Саске, пожалуйста, открой, – голос предательски дрогнул, а в дверь раздался тихий стук. – Не трогай там ничего, отото, — решение разбудить в единственном близком человеке ребёнка было не самым лучшим. Младший вдруг всхлипнул. Ещё раз. Ещё. Обжигающая влага, спирающая дыхание напрочь, невинными каплями омывала руку с порезанным запястьем. Невинность смешалась с грехом и во второй раз, на новом порезе, пока старший брат за дверью сходил с ума. Стучал то сильнее, то слабее, звал по имени. Это уже было не так важно. Саске медленно закрывает глаза, пока вязкость с запахом металла проникала под зазор между дверью и полом. Мужчину за дверью как током ударило. В один момент он метнулся в место встреч за принятием пищи, хватая аптечку, переполненную медикаментами, в том числе медицинскими нитками и иглой. Прихватив ключ от ванной из выдвижного хранителя всех убийственных затей, новый хозяин квартиры на секунду заострил своё внимание на давным-давно высохшей крови на охотничьем острие, спутанной верёвке, парочке упаковок пуль для пистолета и на самом огнестреле. Действовать нужно незамедлительно, почему следовало рвануть в комнату, которая не переживёт ещё одной попытки убежать от проблем. Считая секунды быстрого течения непоправимой минуты, он одним движением открыл ненавистный замок, бросаясь к младшему. Ему плевать, что дорогая ткань перепачкается в родной крови. Главное не потерять братишку. Потому что сейчас можно потерять Саске без шанса на возвращение. Слабый свет разливался по комнате золотистым шампанским, однако очи всё равно больно пощипывало. Поддерживать сознание после обильной кровопотери - задача не из простых. Захватывающее зрелище, представшее перед утомившимся взором, с одной стороны шокировало, а с другой - шептало на ухо, что всё происходящее - это не просто так. Руки того, кто убивал не раз и не два, остались такими же, что и в былые времена: аккуратные лёгкие движения; теплота внушающая доверие; говорящие обо всём и обо всех. Казалось, они скучали только по одному человеку в изуродованном мире, перемотанном лейкопластырями из ближайшей аптеки. Бинт заботливо ложился на запястья плотными слоями. Каждый новый слой скрывал ужасы предыдущего с запачканными ворсинками бинта пятнами гемолимфы. - Как себя чувствуешь? - Относительно дерьмово, - сейчас нет смысла кормить ненавистными речами того, кто спас почти оборвавшуюся жизнь. К тому же, пытаться остаться в сознании и не рухнуть, потеряв его, выделяется особой сложностью. - Зачем ты это делаешь? - Что именно? - Вены зашил. - Подумай позже об этом самостоятельно, - ирония, накопившаяся усталость и чуточка тёплых моментов из прошлого, которые вспоминают с улыбкой на лице соединились в один единый компонент. Взгляд, роющийся в чужой душе, не оставляющий после себя ни раздирающего на части гнева, ни безразличия со стаканом воды, покрытой заморозками с серебряными витками. Отчего-то Итачи вновь зашторил окна, за которыми прячется домашний уют. Посмотрев на обработанные, забинтованные раны, он отпустил дорогие руки, как бы говоря: "На сегодня моей нежности тебе хватит." Его строгий внешний вид с почти похоронным выражением лица ранил больше, нежели физические увечья. - Я закончил. Отдыхай. С такой же изящностью и величием мафиози покинул место, где, усевшись у ног, он проявлял чувства, противоречащие обычному портрету преступника, впитавший в себя презрение и недовольство общественных масс. Сложно поверить в упомянутое, но это точно была не галлюцинация, подкидывающая лживые образы прошлого. Остаётся возлагать величайшие хрустальные надежды, которые могут разбиться о гранит. Надежды, что Итачи - это всё ещё тот самый любящий, оставляющий всё на "потом", чувственный старший братик. Заходя слишком далеко, никто не осознавал, как всё это кончится. Солнце когда-то перестанет одаривать золотыми богатствами Землю, и настанет мрак, который будет способен поглотить всё человеческое и нечеловеческое. Астероид разрушит Луну и в конце концов её обломки не оставят и мокрого места от планеты, оснащённой почвой, водой, кислородом и жизнью. Всё когда-то закончится. Или не закончится, продолжив существовать ещё сколько-нибудь веков. Самое страшное всегда будет и позади и впереди, а гвозди станут крепко-накрепко держать полотно с изображением всего живого и нет. Выходящие за рамки возможного люди перестают верить в будущее, где они есть.