за три часа до
После похищения товарища в убежище стало слишком тихо. Наруто напряжённо сидел на своём спальном месте, пялясь на вход. Что он скажет Сакуре утром? Как она отреагирует? Мысли перемешались в одну противную, вязкую кашу, из которой требовалось достать те самые кусочки здравых фраз. После рассвета вернулась Харуно. Уставшая, но в приподнятом настроении. Ночная смена в каком-то кафе была не самой тяжёлой, а клиентура радовала разнообразием. На пороге её ждали не самые лучшие новости. – Идиот! Придурок! Трус! – разъярённая Харуно сопровождала каждый свой удар оскорблением. Лицо, пылающее от злости, стало одного цвета с волосами барабанщицы. Наруто уже тысячу раз пожалел, что позволил Итачи забрать Саске и ещё миллион о резком обобщении ситуации. – Сакура-чан, успокойся! Дай сказать! – вдруг рявкнул он судорожно, тут же разгибаясь, чтобы взглянуть на девушку, как увидел нечто летящее прямо в лицо. В блондина полетела какая-то лишняя деревяшка, но лишь глухо стукнулась о самодельную стену из краденных материалов на стройке. Наруто увернулся. Девушка же, задыхаясь после криков, не сдерживая слёз осела на сооружение, напоминающее кровать. Её тонкие пальцы вплелись в ярко-розовые пряди. От такой картины даже у придурковатого Узумаки сердце ёкнуло. – Сакура, я бы ничего не сделал, – объяснил ситуацию блондин, садясь рядом с Харуно, чтобы мягко обнять. Не сопротивляется - слушает. – Это был старший брат Саске. Он больше, сильнее меня в несколько раз. Вооружен. Если бы я попытался, то ты осталась здесь одна, – девушка с заплаканным лицом лишь обняла Наруто за шею, всхлипывая. — Прости меня, Наруто. Прости меня. Я не знаю, что на меня нашло, – она шмыгнула своим забавным носиком, прижимаясь сильнее, – Просто я боюсь. Я так боюсь, Наруто. – Я знаю, знаю, – в попытках утешить подругу, Узумаки нежно провел ладонью от затылка девушки к её лопаткам. Объятия стали крепче, а всхлипы вскоре стихли. – Мы найдём его. Я обещаю тебе, Сакура. Всё будет хорошо, – сухие губы оставили аккуратный отпечаток на нежной коже, а лоб прижался ко лбу. Он всегда выполняет свои обещания. В ответ официантка устало вздохнула и уложила свою голову на колени парня. – Сегодня у меня зарплата, – только и шепнула она, прежде чем провалиться в сон. Наруто же остался наедине со своими мыслями, продумывая план по возвращению лучшего друга....
В залитой утренним солнцем комнате дорогущей квартиры уставше сопел Саске. Бинты время от времени беспокоили длинные пальцы, рефлекторно почёсывающие больные места. Его выходка дорогого стоит. – Ещё спит – нашёптывает сам себе старший Учиха, изредка поглядывая за братом через спинку сложенного дивана. Стоило только взглянуть на спящего, как даже после короткого сна веки тяжелели. Бессонные ночи продолжали травить со времён "путешествия" по неизвестности. Отвлекаясь на проезжающие мимо автомобили разных марок и сбора корпусов, снедающие думы уходили прочь, оставляя густой завес неизбежной усталости и спокойствия. Этот туман дурманил очи, беря в свои руки измотанную головушку, и как бы шепча: "Погрузись в океан неизвестных миров, предвещающие небывалые странствия." Нельзя, чтобы он запутал, унося с собой, ведь он обманчив. Наведёт смуту в разуме и исчезнет, а ты будешь сидеть и гадать кто надул тебя - ты и твой самообман или серебряная пелена дыма. Именно сейчас, садясь на бортик немного скромного чёрного дивана, впуская меленьких змеек из плоти и костей в смолянистые братские волосы, казалось, будто тот самый ядовитый газ, обрушившийся на сознание, и казался вначале безобидным скоплением мельчайших частичек воды в воздухе. Проводя пальцем по контуру ушной раковины, ведя ладонь вниз по грудино-ключично-сосцевидной мышце, Итачи остановился лишь на остром плече. Было ясно, как день, что Саске имел излишнюю худобу. На то также указывали остро-выделенные ключицы и скулы, худощавые почти до костей руки. Остальные участки тела прикрывались одеждой: синие джинсы и белоснежная, как снег, футболка. Велика вероятность, что у него сбит обмен веществ в организме, из-за чего казалось будто тело юноши обдаёт холодом. Вздрогнув, младший схватил родную ладонь и крепко сжал, как ладонь любимой матери в детстве. Взяв в ответ за руку братишку, Итачи заботливо коснулся губами лба, предварительно убрав с него растрёпанные пряди, похожие на космическое пространство во мгле. Словно по инерции, распахнув очи ото сна, ещё не отойдя от слабости, в попытке сесть Саске потерпел крах, падая на чернильное облако. - Доброе утро, отото. Я искренне сожалею о твоём пробуждении в столь раннее время, однако нам необходимо съездить в одно место. - А у меня есть право выбора? - желание закатить глаза, показав всё своё отношение к брату, тут же испарилось после небольшого зрительного контакта. - Боюсь, что нет, - оборвав канатный мост, ведущий к самому сокровенному в душе, мужчина миновал стену, за которой величественно скрывалась кухня, словно барышня в свадебном паланкине. Придя с таблеткой обезболивающего и чашкой воды, он сел на край дивана, помогая сесть в удобное положение. - Как самочувствие? - По-прежнему, но жить можно, - не веря своим глазам, Саске всё ещё немного пребывал в шоке от мафиози, который заботится о каком-то там брате, о котором давным-давно можно было позабыть. - Обезболивающее. Собирайся и мы поедем к моему знакомому, - сходу отвечая на грядущие вопросы, Итачи старательно пробирался сквозь сотни построенных между ними ограждения с шипованной проволокой. - Надеюсь, он меня не съест, - отшутившись, парень запил прохладной водой таблетку, мысленно надеясь, что ноющая боль утихнет. На шутку мафиози усмехнулся, ведь шутка переходила границы, становясь ближе к реальному миру....
- Вау, на этом корыте ты нагло украл меня вчера, - подделывая интерес к дорогому автомобилю, смешавшийся с ноткой вчерашнего недовольства, Саске послушно сел на переднее сидение. - А у тебя нет водителя или типа того? Вы же деловые преступники... - Он оставил машину, выданную боссом, здесь, а сам уехал на такси, - не обращая внимание на раздражительность брата, заведя мотор, мужчина выехал с парковки у многоэтажных апартаментов, стремящихся куда-то ввысь. - Как ты вообще попал на свою работу? - пытаясь задушить всеми силами тишину, спросил Саске. - Это долгая история, которая длится уже слишком долго, - Итачи явно не нравился разговор про якобы дружелюбную компанию. - А если поподробнее? - не унимался на месте он. - А если поподробнее, то в таком случае твоя жизнь стоит под вопросом, - с одной стороны выражение мафиози являлось угрозой, с другой стороны - его "доброжелательная" работа способна засасывать в себя дорогих людей, не щадя никого хлыстом из крови и боли. Саске понял, что говорить на эту тему пока не стоит. Нии-сан не в настроении слушать недовольство и, по-видимому, ему самому не нравится всё, что творится вокруг алого окружения. Наблюдая за промелькивающими мимо деревьями, высотками и людьми на велосипедах, любящие вдыхать более-менее чистый ранний утренний воздух, парень погружался назад, в сон, который навестил его перед пробуждением: падение в черное небо со звёздами, похожими на посыпку на пирожных. И именно падение, а не полёт. Он стремительно набирал скорость, страшась мысли, что так точно можно разбиться на смерть. Не за что зацепиться, предотвратив спуск в пустоту. Грохот сердца в ушах сдавливал перепонки. Вот-вот и оно остановится. Ещё чуть-чуть и он сам сейчас... - Эй, - несильно тормоша за плечо, водитель взволнованно смотрел на парнишку. Заметив едва видимое движение ресниц, он добавил, - мы приехали, отото....
- Не думал, что у твоего знакомого здесь так шумно, - озираясь по сторонам, Саске следил за мелькающими мимо объектами. - Ни разу не видел, чтобы в больнице была такая шумиха. - Тут и впрямь шумно, - согласился Учиха-старший с данным фактом. Минуя огромное количество белёсых дверей и стен, становилось понятно, что лечебница пользуется спросом в своих кругах, раз она построена в таких масштабах. Шедший рядом нии-сан прекрасно ориентировался в этом месте. Его уверенная походка и появление здесь, в лечебнице имени Миками, говорили исключительно об одном: Итачи Учиха пришёл не просто так. Он с давних времён не любил находится в близи с пропитанными воспоминаниями стенами. С начальством же чувствовал себя вполне комфортно, почему остались в тёплых отношениях несмотря на уход ученика от своего учителя. Что ж, именно Орочимару и был тем, кто наставлял на более светлый путь. Пробираясь сквозь коридоры, разделённые сотнями дверными проёмами, за десять-пятнадцать метров доносилась чья-то перебранка: кто-то кидался неприличными словами с гнилой отдушиной, кто-то тыкал распорядком дня прямо в лицо своему оппоненту. Все предметы, будто поддерживали правду с гнилью. Только они знали правду. Они, прямо как стены, что хранят в себе разъярённые крики. - Ты хоть понимаешь, что он, блять, сейчас сделает с этими гандонами?! Он их всех там порешает, сука! Это ты тут всего ничего хуяришь, а он с основания! Знаешь, что произошло с отрядом, находившимся под его крылышком, более шести лет назад, а?! - ругал мужчина нового секретаря. Платиновые волосы тоже шевелились бы от гнева, если бы не гель для укладки. - Мне похуй, что ты здесь всего полгода, поэтому газуй отсюда нахер, пока я тебя сейчас сам не... - Успокойся, Хидан, - подключился к разговору старший медбрат в круглых очках. - Что произошло? - А ты догадайся, блять. Я же не просто так, наверное, пришёл, - возмутился мужчина, именуемый, как некий Хидан. - Давай на чистоту. Хидан, мне абсолютно безразлично, что происходит с тобой или кем-то ещё. Поэтому, если тебе доставляет колоссальное удовольствие возмущаться, не говоря о причине, то поздравляю, у тебя очередной передоз и тебе в другое отделение. Психиатрия бессильна в прочистке твоего организма, - заключил работник психиатрического отделения. - У заместителя директора снова случился приступ, - как можно короче доложил Хидан. После услышанного медбрат, словно провалился под землю. Крикнув на прощанье, что сиюминутно направится в палату замдиректора, он на всех скоростях ринулся вдаль, в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Дело набирало новые обороты. Новость уже начала распространяться. Вокруг перешёптывались или говорили в открытую о замдиректоре, который свихнулся и навёл шумиху по всему псих-отделению. Ничего не понимающий Саске крутил головой в разные стороны. Все, словно говорили о нём. Вот только он не какой-то там заместитель директора, да и не буянил пока. - Итачи, почему все так обсуждают это происшествие? - поинтересовался он у нии-сана, шедшего бок о бок с ним. - Он очень известная личность здесь, требующая необходимой помощи. Известен своей агрессивностью и тяжёлой стадией диссоциативного расстройства идентичности, - постарался как можно понятнее охарактеризовать сложившуюся ситуацию Итачи. Отото взглянул на него слегка трагичным, но до сих пор ищущим что-то внутри, взглядом. Ничего не обнаружив, он продолжил путь, следуя примеру старшего брата: смотри на свою дальнейшую цель. В данном случае целью выступал предпоследний кабинет у окончания коридора, врезавшегося в прозрачность стекла. Издав два коротких стука в дверь, мужчина внимательно взглянул на младшего из-за плеча. Он, будто молчаливо поддерживал его. Заметив на себе опрокинутый чей-то взор, Саске ответно почти тонул в братских очах. "У него такие печальные глаза. Что-то не так?": не успел задать он вопрос, как открылась дверь. Хранительница тайн манила интересом, что могло бы находиться в кабинете главврача. - Итачи! Какими судьбами? - проигнорировал приветствие психиатр-психотерапевт и патологоанатом в одном лице. - Отвлекая ваши религиозные думы, боги даруют вести из преисподней, - словно невпопад дал ответ знакомый патологоанатома. Саске несколько сконфуженно обвёл взглядом брата. Он явно не понимал, что тут вообще происходит. - Ха, вот оно что. Раз боги даруют, значит даруют, - усмехнулся Миками, уходя внутрь своей обители. Он так же, как Итачи, одним взглядом, притягивал к себе. - Сеанс будет идти полтора часа, - вся эта игра слов и недопониманий всё больше копились внутри Саске. Теперь он точно был уверен, что нии-сан решил сдать его в псих-лечебницу, дабы самому избавится от братской ноши. Чуть менее напряжённым тоном он добавил, - Не беспокойся. Я буду здесь. В помещении главврача слегка смердело трупным разложением. Загадка о патологоанатоме, занимающемся работой прямо в своём кабинете, так и осталась неразгаданной. Столько вопросов и ни одного ответа. Почему Итачи говорил так странно? Шифр? Но тогда зачем он им необходим в больнице? Это же просто пациенты, которые вряд ли станут интересоваться личной жизнью незнакомца и врача. Бред какой-то. - Присаживайся. У меня здесь немного не пробрано, поэтому извини, - протараторил психиатр, как на автомате. Его растрёпанные волосы напоминали волосы нии-сана. Такие же длинные. Такие же чёрные. Становилось немного спокойнее, но тяжкий груз продолжал сжимать внутренности до предела. - Итак, Саске Учиха - родной брат Итачи Учихи. Родителей нет в живых с детства. Жил на улице шесть лет. Есть двое знакомых, разделяющие бремя уличной жизни: Харуно Сакура, Узумаки Наруто. А совершенно недавно вновь оказался под опекой старшего брата. Этого должно хватить, чтобы понять, что шутки и ложь теперь не имеют никакого значения, - закончил он читать отрывок из досье. - Поразительное сходство. Интересно, откуда вы всё нарыли на меня? Сжигая мосты, натыкаешься на их пыль и обломки в будущем, - равнодушно выдал философскую мысль пациент. - Твой брат рассказал тебе чем мы здесь проворачиваем. Не всё, лишь какая-то жалкая частица всей картины. Он тебя оберегал от правды, заслоняя её занавесом. В любом случае, тебе бы досталось. Некоторым членам самых обыкновенных семей уже досталось. Опять-таки, они были помехами для организации. - Зачем вы мне всё это говорите? Возомнили меня проповедником, что ли? - неодобряюще отреагировал Саске. Пациент облокотился острыми локтями о колени. Сплетая худощавые пальцы, он сгорбился. - Тебе тяжело. На тебя что-то давит, не правда ли? - уловив момент, сменил Орочимару на более важную тему на данный момент. - На меня ничего не давит и чувствую я себя просто волшебно, - выкрутился от щекотливого вопроса парень. Облизнув пересохшие губы, тот смотрел с тем же ледяным безразличием. - Своим положением и действиями ты говоришь обратное, - Миками навалился на спинку кресла, обтянутого кожей. Главврач продолжил своеобразные переговоры, - Ты лжёшь. Понимаешь, что опытный психиатр-психотерапевт не дурак, но всё равно стремишься обвести вокруг пальца. И в первую очередь самого себя. - Да как вы...? - накопленный внутри гнев, словно лился из всех щелей. Глумясь над обществом, бомба из обид и переживаний обращала всё в прах. - Человеческий организм - это тот ещё мудрёный механизм. Однако, если постараться, то можно разглядеть каждую деталь создателя. Ещё раз обманешь своего врача, увы, придётся говорить по-другому, - не оставляя никакого выбора, патологоанатом буквально раздевал взглядом. Он безжалостно изучал новую жертву. Итачи сказал не переживать, но как быть, если тебя буквально пожирают глазами? Фыркнув, Саске сдался предложенному варианту. Поразмышляв в молчании около пяти минут, парень тихо сказал: - Мне с детства очень плохо, - начал он после неоговорённого перемирия, как вновь задумался о чём-то своём. - Не припоминаешь что случилось тогда? - младший Учиха разглядывал мраморный пол, не слыша очередного вопроса. - Не теряйся, Саске, - целенаправленно позвали его по имени. - Смерть родителей, - продолжая внутри сопротивляться, ему что-то не давало сказать правду. Истинные слова застряли в горле, сжимая его. - Не мог бы ты рассказать, что произошло и, что конкретно ты чувствовал тогда? - Я договорился с одноклассниками пойти на прогулку вечером. Было где-то шесть или семь часов вечера, но в тот день было отчего-то особенно мрачно. Возвращаясь домой, отметил, что в коридоре пахло чем-то терпким и металлическим. Также было слишком тихо. Тишина... Она доводила до сумасшествия с первых секунд. Проходя в глубь семейной квартиры, прямиком в гостиную, увидел следы безжалостной бойни: запятнанные алым обои и раскиданные предметы. Наши родители с Итачи неимоверно проиграли. Они лежали совсем рядом. Всегда были вместе и всегда любили друг друга. Иронично, да? Мама лежала в луже собственной крови на полу. Из-под её тела виднелись кишки, - глаза рассказчика намокли, а от ужасающих воспоминаний задрожали губы. - Отец сидел на диване с множеством ножевых ранений. Более отчётливо запомнил его перерезанное горло и перемазанное красным лицо. А я, будучи восьмилетним ребёнком, стоял и хуй пойми, как должен был на это реагировать. Плакать? Да скорее кричать от такого надо, - спрятав лицо потными ладонями, он всхлипнул в колени. Саске не нравилось вспоминать тот случай, который послужил толчком отправления со станции "Психически-здоровый" до "Шизоид". Галлюцинации и депрессивные состояния сопровождали его с младшей школы, почему почти все не желали даже смотреть в его сторону. Все, кроме Наруто, Сакуры и Какаши-сенсея. Только они были рядом, пока старший брат вновь не объявился. Школьная травля губила его день за днём. Никто и никогда... - То, что ты рассказал мне, настолько сильно отпечаталось в памяти, что забыть такие моменты жизни будет сложно. Однако, тяжело жить, оглядываясь на прошлое, - боль пожирала Учиху-младшего. Она вцепилась в его горло и душит удавкой. Дрожь в теле не унималась: она была землетрясением. Слёзы текли, как журчащие горные реки со льдом: потоп в сознании парня. - Да, что вы, блять, понимаете... - сдавленно хныкнул и одновременно рыкнул Саске. - Ты можешь получить психиатрическую помощь. И я один из единственных, кто может добровольно поведать истину о прошлом твоей семьи, - после чего Миками выжидал длинную паузу длинной в десять минут, дабы дать успокоится пациенту. Психиатр вынул из кармана больничного халата пачку Winston без единой вмятины. Обычно Орочимару позволял себе такое редко: врач всё же, - но сейчас особенный случай: его разыгравшееся божественное эго и, наконец, встреча с легендарным братом по рассказам Итачи. - Ладно, - встав из-за стола, он направился к окну, по пути накидывая белую ткань на тело совсем молодой девушки, - хочешь чашечку чая или кофе? Не рекомендую, конечно, кофеин своим пациентам и будущим пациентам, однако сейчас другая ситуация. Что думаешь по этому поводу? - сменив позу, младший Учиха сверлил дыру в мраморном полу, пребывая в фазе абсолютного безразличия. Ещё чуть-чуть и на тёмном мраморе начнут скоро вырисовываться узоры или, может быть, животные. Никогда неизвестно, что или кого ты увидишь завтра или сегодня, мучаясь в бреду и лживых картинах. Прострация снедала разум и последние выжившие мысли. - Молчишь? Что ж, не хотел сообщать столь очевидные новости, но судя по показаниям очевидцев о твоей личности, твоё психическое расстройство приобрело хроническое состояние. Из этого следует, что в дальнейшем у тебя просто не будет никакого выбора, кроме как лечь в больницу. Либо же ты можешь начать лечение, продолжая вести такую же обычную жизнь, как и раньше. Выбор за тобой, Саске Учиха. Свобода или обрубание своими руками крыльев, обеспечивающие полёт над небосводом. Осторожно кивнув, боясь, будто бы тебя расстреляют за любое неосторожное действие, Саске шептал с небольшой заминкой: - Можно только не на одной встрече... пытаться вытянуть из меня всё, что лежит камнем на моей душе, - стоило врачу использовать методы манипуляции и всё шло так, как ему было необходимо. - Как скажешь, сын мой, - одобряюще улыбнувшись удачному окончанию переговоров, Орочимару как-то слишком тепло взглянул на своего пациента. Слишком заботливо для простого психиатра-психотерапевта и патологоанатома. Всё странное кружило голову. - И, кстати, не держи обид на своего брата. Он любит тебя и хочет защитить от всего, что может сломить тебя с пути истинного, - последние слова кольнули в глубине души. Как их понимать? А на самом ли деле Итачи - его брат? Если бы был им, то вряд оставил бы его одного. Но тогда почему сейчас он объявился? Действительно ли любит его так же сильно, как в детстве? Вновь подступающие слёзы обрушились под самый конец сеанса. На этот раз ничего не сдавливало, но тосковало по чему-то. Хотелось, чтобы его обняли и сказали, что всё хорошо. Прямо как в детстве, когда все беды нипочём, пока рядом тебя окружают близкие люди. Только сейчас заметив пачку сигарет у врача, захотелось курить. Пока нельзя, ибо даже не дома. Не у себя дома... А где этот дом? Улица или квартира нии-сана? Нет. Дом там, где его ждут. Дом там, где люди ни разу в жизни не отвергнут его. Дом там, где его любят и думают о нём. Надо идти к своим, к Сакуре и дураку Наруто. Брат его вряд ли ждал бы столько времени. Сто пудово уже уехал куда-то, а его, младшего брата, оставил в этом жутко-странном и страшном месте: белый, серый, чёрный, тёмно-бордовый, багровый. Оттенки кабинета сжимают черепушку до боли в висках. И это только кабинет, не говоря уже о всём белом за королевством Миками....
Салон в машине уже не веял той опасной атмосферой, как раньше. А ведь он действительно сидел и ждал. Итачи не сдал его в какую-то типичную психушку, как предполагалось. Он сдержал обещание быть рядом всё это время, пока идёт сеанс. Теперь, заглядывая в эти родные глаза, Саске не думал, как хочет побыстрее избавиться от его компании. Тот, кто больше всего дорожил им, остался рядом. Сидя в одном автомобиле на расстоянии вытянутой руки, всё равно казалось, будто нии-сан находится слишком далеко. Хотелось обнять его и сказать, как сильно было больно и, как сильно отото скучал. Всё было с одной стороны позади, а с другой далеко впереди. Поймав себя на мысли о совместных объятиях, парню стало немного не по себе. Так нельзя. Он же брат. И родной брат. Да будь он трижды неродным, ситуация бы не изменилась. От раздумий о нормальности Саске пришлось отказаться после прямого обращения к нему, а не к пустоте авто или ожившему городу: - Как всё прошло? - развеял дурман тишины старший брат. - Ну, вроде неплохо. Не съели, - запнулся паренёк после первой фразы. От одной лишь проекции тела с тканью в кабинете стало тошно. Тот запах разложений останется в воспоминаниях навечно: терпкий и с душком. - Отлично. Вероятность, что вы не поладили бы равнялась где-то пяти или десяти процентам. То есть, очень маловероятно. - А что было бы, если не поладили бы? - заинтересовался темой о нраве ныне своего лечащего врача. - Он бы тебя съел, - поддался Учиха-старший искушению пошутить и приободрить. - Так я тебе и поверил, - надул щёчки, как в детстве, юноша. Скрестив руки на груди и спустившись вниз по спинке кресла, он продолжил изображать обиду. - Да ладно тебе, - легонько потряс Итачи его за бедро, продолжая следить за дорогой. "Такая большая по сравнению с моей. Такие длинные пальцы. Почти всё бедро могут одной рукой обхватить.": незаметно для себя прошептал на немом языке факты об анатомии брата. Желание прикоснуться взяло вверх. Соприкоснувшись лишь на пару секунд, Саске отдёрнул руку. На незаконное, в правилах младшего Учихи, действие незамедлительно последовала реакция: вопросительный взгляд. Извинившись и сев прямо, парень отвернулся. Страшно вновь встретиться, утонуть в его чёрных ониксах. Уж больно они манят своими просторами внутри, а младший Учиха помнил какими они были: красочными, умиротворёнными, без воин, слегка мечтательными и очень притягательными. "У него тёплая рука и такие же, как и раньше красивые глаза. Блять, о чём я вообще думаю? Он же мой брат.": проезжая утренние улицы, мимо которых они уже явно проезжали, автомобиль держал маршрут в сторону съёмной квартиры. "Вряд ли это произошло из-за того, что сказал док. Может, я в край сошёл с ума?": думая о случившемся, парень рискнул оценивающе рассмотреть водителя. Острые черты лица разрезали потоки ветра из полуоткрытой форточки. Утончённый костюм, сшитый впору параметрам, великолепно сидел, однако, ткань даже не облегала мужское тело. "Сколько он весит вообще?" Внимание зацепилось на талии и бёдрах. "Сколько у него было девушек?.. И были ли парни?.." Мысли так и норовили обвести вокруг пальца невыполнимую миссию "хотя бы не смотри на Итачи". Младший Учиха не понимал, что с ним творится: сначала ненависть, а после тяга к брату. Возможно, он просто сильно соскучился по своему аники. В противном случае - психопат....
Разум был обманут ложью из давно ушедших в прошлое дней. Обито глумился над работниками, как Хидан в коридоре с новенькой. Однако, люди, которые знали его истинного, могли с лёгкостью сказать, что он не такой и у него доброе сердце. Громя первые попавшиеся под руку предметы, мужчина продолжал выкрикивать гневные комментарии в сторону санитаров. Они в свою очередь стремились успокоить, однако уступали в силе. Всё шло до ужаса отвратительно. Пациент не помнил значения слова "надежда" и "покой". Он уже давно не помнит кто он такой. Из двух обличий над ним властвовало то, что склонялось к жестокому насилию. Оно сбивало с ног, подобно северному ветру, убивая всех без разбора. Неважно кем ты являешься - от тебя не останется и праха. - Хитоши, Мэмору, держите его!!! - скомандовал медбрат в круглых очках, вбегая в палату разъярённого зверя. Мужчина выше на голову и крупнее в плечах - Мэмору, скрутил уже во второй раз пациента. Сделав вид спокойного замдиректора, он вновь стал дёргаться с новой силой после ослабления хвата работников псих-отделения. А вырвавшись, воскликнул с небывалым воодушевлением, демонстрируя шприц с жидкостью своим противникам: - Это всё ваша вина, уебаны! Она могла бы жить и сейчас, если бы вы не плясали под дудку директора! - Обито-сан, мы не будем вам ничего делать! - попытался убедить его, Хитоши. - Ты всерьёз думаешь, что я поверю в такую очевидную ложь, сучок зелёный?! - отвлекаясь на небольшого роста практиканта, Обито и сам не заметил, как в безумии накинулся на беззащитного парня. Вцепившись в одежду, мужчина вонзил иглу в бьющуюся в страхе артерию. Словно змеи, болевые ощущения ползли, загоняя бедолагу в смертоносный угол. Перед глазами темнело всё: безумец со шприцом, выхваченным из кармана санитара; ошарашенное лицо товарища, не пытавшегося предотвратить трагедию; погром в помещении, в котором прошёлся настоящий ураган. Пока заместитель директора высасывал жизнь из жертвы обстоятельств, Кабуто сжал трахею мужчины, ограничивая дозу кислорода для мозга. - Хули встал-то, блять, Мэмору?! Ты позволил заместителю директора откровенно взъебать всё отделение! Понимаешь, что произошло бы, вырвись он хоть на минуту из палаты?! Он бы всех тут заживо похоронил! Заживо!!! - сделал акцент на похоронах Кабуто, отчитывая крупного качка за невыполнение обязанностей. - И-извините, Кабуто-сенпай, - сделав низкий поклон в качестве извинений, он заикался от впервые увиденного агрессивного состояния Учихи Обито, нашумевшего тут и там. - Извинятся будешь перед Хитоши. Нужно его перевести в соседнее отделение, пока у Орочимару-самы не добавилось новой работы на вечер, - протараторил медбрат....
- Ками-дано, вы совершили ошибку, посылая такую мелочь к Обито-саме. Они по силе его сто процентов не вытянут, - поклонившись после стука в дверь, Хидан почтительно зачитывал свои мыли по поводу произошедшего. - Сын мой, тебе не следует так долго стоять в поклоне. Я не такой требовательный, как можно сказать, взглянув на меня в первый раз. Мы знакомы уже давно, поэтому нет смысла вновь обсуждать наши отношения, - сладостно с ноткой религиозности повторял Миками раз за разом. Мысленно согласившись, сообщивший о безумии выпрямился. - Поведай, что произошло. - Он впал в безумие, когда я сболтнул лишнего. Сказал, что Итачи-сан нашёл своего младшего брата - Учиху Саске. - Не стоило говорить Обито об этом. Ты знаешь, как он относится к нему и его узам, особенно к семейным. - Больше такого не повторится. Помилуйте грешного, - залепетал верующий вновь. - Сын мой, не волнуйся. Твои грехи вершат то, что должно быть, - расплылся в улыбке Орочимару, обнажая ряд ровных зубов. Врач был уверен в своих думах: Обито не терпит слов про бывшего подопечного доктора. Всё, что он слышал о старшем Учихе, перерастало в небывалый гнев. А прошлое подтрунивает, угрожая дулом пистолета. Миками был у него сегодня и знал, что было на самом деле: бунт против бед, погибших во вчерашнем дне. Жившие внутри эмоции сгнили, превращая его в оружие в руках директора. Он безумнее Орочимару. Он страшнее волка или медведя. Он опаснее атомной бомбы. Он то, что нельзя разрушить. "Обито Учиха - заместитель директора организации "Акацуки"; известен, как "Двойной". В ходе губительных моментов жизни произошло диссоциативное расстройство идентичности(6B64). ": гласили первые строки в досье.