То, что всегда с тобой

Зал разрывается аплодисментами. Толпа скандирует: «Поворот!». «Машинисты», уже вымотанные полуторачасовым концертом, все равно выходят и играют. Слушатели в зале рады, Александр Кутиков поёт для них на бис, но вокальная партия песни в этот раз звучит не так, как обычно. В охрипшем голосе басиста слышны тоскливые нотки, не свойственные его задорному звучанию. Этому есть лишь одно объяснение. Вот уже год Александр терзает себя, выступая на одной сцене с Макаревичем, ведь завидев его, сердце Кутикова хочет выпрыгнуть из грудной клетки, а мысли становятся сбивчивыми. И никак Саша не может признать себе, что это не зависть зародилась в его душе, а иное чувство, похожее на нечто большее, чем просто дружеская симпатия к согруппнику. И, видимо, осознание безответности этого чувства тормозит парня от признания даже самому себе. Да и к тому же резко изменившееся поведения Андрея подкрепляло самые плохие домыслы, возникающие в голове. Макаревич больше не называл басиста ласковым прозвищем «Кутя», старался вне концертов избегать старого друга, хотя раньше они вдвоём сбегали в парк поболтать или просто погулять. Кутикову надоело это всё: постоянные мысли о происходящем не дают покоя, надо быть решительнее, поставить в этом деле крест, успокоиться и, возможно, признаться уже и себе, и Андрею, именно поэтому Саша решил, что сделает это сегодня. Когда коллектив группы уходил со сцены, басист шепнул проходящему мимо Макаревичу: —Нам надо поговорить, задержись в гримерке. В ответ соло гитарист лишь качнул своей кудрявой гривой. Гримерка была больше похожа на чулан, заваленный хламом. Женя, Валера и Андрей ютились на узеньком диване в конце комнаты, Кутиков стоял рядом и что-то рассказывал, интенсивно жестикулируя руками, а Подгородецкий уже давно куда-то ушел. —Саня, позволь прервать тебя, — Маргулис поднялся с дивана, Кутиков машинально прижался к стене, освобождая проход, Евгений прошёл к своим вещам и, ко всеобщему удивлению, достал из не самой большой сумки полуторалитровую бутылку виски, — что вы так смотрите? — спросил Женя, увидев хищные взгляды товарищей, — Фанаты подарили. —Хороших людей в детстве учили делиться — ехидно проговорил Макар. —Ну, значит я плохой, — засмеялся Маргулис, но поймав на себе три недоброжелательно смотрящих пары глаз, с наигранной обидой произнёс, — ой да ну вас, шуток не понимаете! —Гуля, не тяни, открывай и разбежимся по своим делам, — не выдержал наконец Валера. Маргулис что-то пробурчал себе под нос, но бутылку все-таки начал освобождать из картонных оков коробки. —Вы учтите по полстаканчика, не больше, — Маргулис разливал по гранёным стаканам, очень удачно найденным в одном из шкафов этого «чулана», янтарного цвета виски, — а то мне самому не останется! —Ну ты, Женька! Ну, жук! — теперь уже Андрюша Макаревич громко рассмеялся, — ну же ребята, давайте уже выпьем, за блестяще отыгранный концерт, — лидер группы поднял свой стакан. Последовав примеру Андрея, ребята тоже подняли свои напитки, и как следует дальше по традиции, послышался звон стекла и радостные голоса. После выпитого за окончание очередного концерта алкоголя, все начали суетно собирать свои вещи. Только Андрей и Саша никуда не торопились. —Эх, — томно вздохнул Евгений, — что-что, а половину бутылки мы выхлебали! Так всегда и бывает, подарят фанаты лично для меня бутылку, захочу угостить вас, а мне никогда ничего не достанется. —Женя, заколебал бурчать, было же весело, — снова вступил в полемику лидер группы. —Весело было, но повозмущаться то надо, — Маргулис надел на себя куртку, — ладно, мальчики, — обратился он к оставшимся в гримерке Кутикову и Макару, — я пойду, не кисните тут. Наконец дверь комнаты закрылась. Они остались вдвоём впервые за два месяца. В воздухе витало невидимое, крайне мерзкое напряжение. А венчала и без того не самую приятную атмосферу давящая тишина. —Саша, — первым тишину нарушил Андрей, — о чем ты хотел поговорить? Кутиков все так же стоял напротив дивана и очень грустным взглядом очерчивал форму лица соло гитариста. Прошло ещё секунд сорок, прежде чем он заговорил. —Понимаешь, Андрюш, я устал, — басист начал расхаживать перед диваном туда и обратно, — нет, не подумай, я не хочу уйти из группы, — его бархатный тенор вздрогнул, — не могу просто больше носить это в себе, хватит с меня, — Александр резко остановился и, не понимая зачем, встал перед Макаром на колени. Из прекрасных карих глаз начали медленно катиться слёзы, и дрожащим голосом Кутиков произнёс заветное: —Я люблю тебя. Сердце басиста разрывалось на части, а сам он уткнулся носом в колени Макаревича. Мужчина был готов к пощечине, к куче матов в свой адрес, даже к тому, что его осмеют и выгонят из «Машины». Но вот уже пару минут не происходило ничего вообще. Все в этой каморке замерло. Александр Кутиков заплаканный стоял на коленях перед Андреем Макаревичем, уткнувшись ему носом в коленку. —Саш, — вновь прервал столь невыносимую тишину лидер группы, — встань с колен, простудишься, — Кутиков поднял заплаканное лицо и посмотрел своему возлюбленному прямо в глаза, Макар положил свою ладонь на щетинистую щечку басиста, — я тоже тебя люблю уже давно, поэтому и начал избегать, боясь, что ты осудишь меня, — что-то необыкновенно нежное было в его взгляде. На душе у Александра стало так легко, словно спали чугунные цепи. Он только собирался потянутся, чтобы поцеловать Андрея, но тот вновь опередил Кутикова. Макар притянул к себе своего басиста и поцеловал его. Первый поцелуй длился недолго, Саше от волнения просто не хватило воздуха. —Андрюш, надо было поговорить раньше. Мы с тобой, как два смущенных подростка, друг от друга бегали. —Теперь, когда все разрешилось, ты получил такого собственника, как я, — улыбнувшись, сказал лидер группы, — можешь поставить меня в музей своих побед, Котик. Андрей подвинулся вперёд, чтобы поцеловать своего басиста, но на этот раз Кутиков не растерялся и, ловко увернувшись, поцеловал шею гитариста, заставляя того заливаться игривым румянцем. И наконец он запустил свою руку в буйные макаровские кудри. Они, как пружинки, сминались жадной до прикосновений рукой музыканта. Макар растаял, его бледное лицо залилось краской от сложившейся ситуации, ведь Кутиков продолжал целовать шею теперь уже своего гитариста. —Ты играешь против правил, Сашка, тут я тебя должен смущать, а не ты меня! В ответ на это Саша мягким движением руки повалил Макаревича на диван и, нависая над ним, вновь продолжил начатое. Прильнув к дрожащей шее за очередным поцелуем, Кутиков увлёкся и не заметил, как после его хозяйских действий осталась бордово-фиолетовая отметина, теперь гордо красовавшаяся на шее и буквально кричащая: «смотрите, я уже в чужой собственности». Сам Макар никак не мог прийти в себя от наплыва чувств. Его дыхание уже давно сбилось, и как только басист остановил свои действия и просто сел рядом, Андрей начал жадно хватать ртом воздух. Да, никто ещё не брал инициативу в свои руки таким образом. Обычно это делал он сам, но, видимо, теперь прийдется делиться, и опять с Кутиковым. —Андрюш, все хорошо? Прости, я случайно, — мужчина указал на порозовевшую шею приятеля. —Что там? — гитарист подскочил к ближайшему зеркалу, а увидев, какую метку ему оставил его басист, широко заулыбался — ну, прийдется сказать, что с фанаткой переспал, жаль, никто не поверит, сам знаешь, я никакой девушке не отдаюсь так, с потрохами, да и тем более я не сплю с фанатками. Но других вариантов нет, самое главное не переживай. —Хорошо, постараюсь, — растеряно произнёс он, будто весь его игривый запал куда-то выветрился. Но Макаревич решил отыграться и взял ситуацию в свои руки. Теперь уже пальцы Андрея ловко скользнули в волосы Кутикова, но не просто так, а чтобы снять резинку и распустить прекрасные, чуть кудрявые, волосы. —Вот, так то лучше, Александр Викторович, — Саша стал похож на насупишегося воробья, — с распусщенными волосами вы ещё прекраснее, — Макар рассмеялся в голос, басист из-за эпизода, произошедшего ранее, сидел потупившись, — эй, все же хорошо, вот сейчас погулять, а потом вернёмся в гостиницу. —Да и правда, что-то мы засиделись, уже сорок минут прошло, — Кутиков подскочил и суетно начал собирать вещи, которых было не так уж и много, —Андрюш, а если бы нас кто-то увидел бы? Это же крах! Если от «Рагу из синей птицы» нас защитили фанаты, то такие грязные слухи сами фанаты и пускают. —Кутик, — приятная дрожь пробежала по телу Кутикова, когда он услышал это прозвище из уст Макара вновь, — спокойно, — Андрей, сидящий до этого момента на диване, поднялся и приобнял за талию Александра, — пойдём, развеемся. Собравшись, музыканты наконец ушли из этой душной каморки. Ночной город встретил их приятной прохладой, но воздух, пахнущий весной, почему-то был тяжелым, будто перед дождём, а темно-синее небо было затянуто густыми облаками, закрывавшими все звёзды. Ветерок играючи теребил деревья, создавая приятный уху шелест. Двое «Машинистов» шли по пустынной аллее, разговаривая без умолку, будто они знакомы пару недель и пытаются узнать как можно больше друг о друге. Но мы то с вами знаем, что это не так, верно?