***
Сяо сидел на своей кровати в комнате, попивая чай и упорно игнорируя присутствие Венти, но получалось с трудом. Этот юноша был слишком навязчив, что раздражало, но, в то же время, он как-то вносил разнообразие в одинокую и серую жизнь. — А давай на пары вместе ходить? — предложил Барбатос, расхаживая туда-сюда по чужой комнате. — Нет, спасибо. — Почему? Мы же в одной группе! Да еще и живём рядом. Почему нет? — Тебе никогда не говорили, что ты слишком доставучий? — Я тебя достал? — грустно пробубнил юноша. — Нет, я просто так решил спросить. — Как грубо… Разве ты не хочешь завести себе друзей? — Я тут не для дружбы. У меня нет времени на личные отношения. — Нет времени? — Да. Я не поступил на бюджет, так что устроился на работу, чтоб оплачивать себе обучение и учиться. — А я думал, ты умный… — Тебе показалось. — А ты и к себе грубый. Хм… Ты похож на мочалку. Знаешь, такую, которая с одной стороны мягкая и приятная, а с другой оставляет болезненные царапины, но всё равно приятные. — Не знаю, как на это реагировать. — Давай я буду называть тебя «мочалка»? — Или ласково «моча»? — Пхахах… — Венти залился живым хохотом. Алатус перевёл равнодушный взгляд на часы, затем на пустую постель соседа, затем на смеющегося одногруппника. Снова видеть эту улыбку, снова слышать этот смех, снова смотреть на это лицо… Больно. — Ты будешь тут до вечера куковать? — раздраженно проговорил юноша. — А нельзя? — Венти сделал жалобное лицо, словно он — кот, которого сейчас выкидывают на улицу. — Мне всё равно. — Тогда буду тут! — он воодушевленно «упал» на кровать Скарамуччи. — Надеюсь, твой сосед не против, что я тут свою жопку примостил, хе-хе. — Спросишь у него, когда он придет. — И почему ты такой закрытый? Эх… — Мы знакомы три дня, один из которых я проспал. Ты думаешь этого вполне хватит, чтоб стать друзьями? Однозначно. — О! Так у меня есть шанс! — Чем больше ты навязываешься, тем меньше у тебя шансов. — А вот один мой друг начал встречаться с парнем уже на следующий день после их знакомства. — Это не то, чем стоило бы гордиться. — Они уже год вместе вообще-то! — Рад за них. Пошлёшь им от меня открытку? — Как грубо… Посидев еще полчаса, Венти вернулся к себе. Юноша прошел в пустую комнату, его сосед так и не заселился. Барбатос лёг на спину и закрыл глаза. «Блин. Он холодный, как ледышка… это будет непросто. Наверное, я себя переоценил. — думал юноша, представляя образ Сяо с улыбкой на лице. — Кстати, интересно, он вообще умеет улыбаться?»***
— Ру, где ты был?! Я переживал! — Альбедо бросился к двери, как только услышал, что замок провернулся. Его брат выглядел помятым и избитым. Он слабо стоял на ногах, немного пошатываясь. Альбедо сразу помог тому разуться и пройти в комнату. Он усадил брата на кровать, достал аптечку и присел рядом. — Эх-эх… и с кем ты подрался на этот раз? — спокойно говорил Альбедо, уже выливая немного перекиси на ватный диск и начиная обрабатывать ссадины. — Это не важно. — тихо ответил брат. — Как обычно. — Снова это твоё «как обычно»? Предупредил бы хоть, что уходишь… знаешь, я же испугался, когда проснулся, а тебя нет… и, судя по кровати, дома ты не ночевал. Очевидно, что во что-то ввязался. Я переживаю за тебя, понимаешь? — Прости… — виновато проскулил юноша. — Ничего… Хорошо, что ты несильно пострадал. Если у тебя проблемы, ты всегда можешь обратиться ко мне. — Не бери в голову, Альб… Просто снова позволил эмоциям взять надо мной верх. — Дурак… Он коснулся зелёнкой маленькой, но яркой, открытой ссадины на скуле брата. Ру сморщился от боли, лёгкий холодный ветерок сразу облегчил неприятные ощущения. Альбедо с таким трепетом и заботой обрабатывал чужие раны вот уже в который раз. Он легонько выдувал холодный поток воздуха сквозь губы «трубочкой», пытаясь свести боль к нулю. Рубедо следил за ним глазами, полными любви и отчаяния, вновь чувствуя, как сердце пропускает удар. — Ты… ты любишь Сахарозу? — сам того не ожидая, спросил парень. — Что? Почему ты вдруг спросил? — Мне кажется, она нервирует тебя… Вы уже довольно долго вместе… ты совсем перестаешь улыбаться. — Глупый… — Альбедо опустил ладонь брату на щеку и мягко улыбнулся. — Если хочешь, чтоб я перестал нервничать, то не ввязывайся больше в драки, пожалуйста… мне очень больно каждый раз, когда я вижу тебя таким. «Если б не твоя конченная девушка, не приходилось бы… И почему у меня язык не поворачивается всё тебе рассказать…» — Ру? Ты где-то «не здесь»… — Задумался… пойду… душ приму.***
Грубая верёвка неприятно давит, раздирая запястья в кровь. Сердце бешено колотится, отдаваясь эхом в голове. Он (?) утыкается лицом в подушку, ощущая на своей голове чужую руку. Она грубо сжимает его волосы, заставляя юношу чувствовать себя ещё более беспомощным. Воздуха не хватает, он пытается поднять голову, ёрзает в попытках отстраниться от удушающей подушки, но тщетно. Его голову лишь сильнее вдавливают. — А я ведь говорил тебе быть хорошим мальчиком. — мерзкий голос прям над ухом. Хрупкое тело извивается, пытаясь выбраться из крепкой хватки и глотнуть немного воздуха. Силы покидают, глаза закатываются вверх. Держа за волосы, его голову отрывают от подушки: — Будь таким же покладистым, как и два года назад. Понял меня? — Мх… — он жадно хватал воздух, стараясь выровнять дыхание. — Не слышу. — Угу… — Не «угу», а «я Вас понял, господин». — Я Вас понял, господин. Довольное хмыкание, и он (?) снова брошен лицом в подушку. Запястья пекут, в глазах темнеет, а внутри что-то противоречивое и мерзкое.