В комнате приятно пахнет цветами. Сяо заходит, осматриваясь по сторонам: светлые стены, белый тюль на большом окне, письменный стол, на котором лёгкий беспорядок, в углу комнаты стоит пианино, рядом со столом — кровать, около двери — шкаф.
— Проходи, застыл, словно впервые у меня в комнате. — Эви слабо толкнул Сяо в спину, тот неуверенно сделал несколько шагов.
Да, он в этой комнате не впервые, но сегодня он чувствует себя как-то иначе. Эви закрыл за подростком дверь, проворачивая замок. Алатус чувствовал, как его сердце начинает биться быстрее.
«Мне… страшно?»
Эви подошел к Сяо сзади и обнял со спины. Руки сразу скользнули вниз, пробираясь под одежду и поглаживая плоский живот.
— Ты снова напряжен, Сяо… — протянул юноша, поднимаясь руками выше.
Сяо стоял неподвижно, чувствуя себя куклой в чужих руках. Такой светлый и хороший Эви сейчас казался ему змеёй, обвивающей его тело и сдавливающей в крепкой хватке. Юноша запустил руку в волосы Алатуса, несильно их сжимая и наклоняя его голову в бок, а сам припал к шее, оставляя лёгкие поцелуи поверх багровых ссадин. Эви прижимался к Сяо сзади, во всю разгуливая руками по чужому телу.
— Сяо, как ты себя чувствуешь? — шепчет на ухо, горячо выдыхая и заставляя дрожь пробежать по телу парня.
— Я в порядке… — Алатус наконец «возвращается», поворачивается к Эви и опускает руки ему на талию. — Ты бы о себе переживал.
— Наконец-то ты заговорил… я уж думал, что снова тебя чем-то обидел… или снова на тебя давлю.
— Нет…
Эви упёрся ладонью в грудь Сяо, толкая его назад, юноша послушно отступал, пока ноги не коснулись кровати сзади. Эви улыбнулся, немного надавливая на плечо Алатуса и «заставляя» того сесть на край постели. Руки вновь скользнули под одежду Сяо. Подросток послушно сбросил с себя верх, представая перед Эви в полуобнажённом виде. Второй сделал то же самое, открывая Сяо вид на хрупкое «фарфоровое» тело, покрытое порезами, ссадинами и маленькими ожогами.
— Омерзителен, да? — тихо шепчет, опуская взгляд на своё тело.
— Ты прекрасен, Эви… — Сяо тянет подростка за руку, усаживая к себе на колени. Он нежно целует тонкую шею, опускаясь ниже, проводя языком по ключицам, стараясь не задевать свежие раны. — Тебе больно?
— Нет… совсем не больно… — Эви поглаживает Сяо по голове, запуская руки в его волосы и поддаваясь чужим ласкам.
Алатус приподнимается и опускает подростка спиной на кровать. Он нависает сверху, одаривая хрупкое тело поцелуями. Сяо знает историю каждого шрама на этом теле, он понимает боль каждой ссадины, чувствует всё так, словно эти отметины на самом деле — на его теле, а не на теле Эви. Хочется спрятать этого юношу от всего, закрыть его собой и не позволять испытывать то, что ему приходится.
— Я люблю тебя, Сяо… — тихо шепчет Эви, поглаживая чужую спину, иногда задевая ссадины Алатуса и заставляя того болезненно стонать.
— Эви, я…
— Не можешь, да? — он приподнялся на лопатках, немного скользя по плечам Сяо ногтями… — Я б тоже не смог… — опустил голову. — Всё же, я выгляжу мерзко… да?
— Что? Нет…
Алатус вдруг почувствовал вину. Из-за своих внутренних переживаний и страхов, он заставляет Эви чувствовать себя подобным образом. Так быть не должно. Буквально переламывая себя, Сяо стянул с подростка остатки одежды. Руки сразу немного начали трястись, а губы — дрожать. Ему страшно. Сейчас его никто ни к чему не принуждает, они с Эви друг друга любят, но почему и откуда этот страх.
— Сяо, не нужно… — тихо продолжает партнёр. — У тебя руки трясутся…
— Ты не омерзителен, Эви… ты прекрасен. — Сяо припал губами к губам парня, сразу же углубляя поцелуй.
Он чувствовал, как тяжело дышит этот податливый юноша, как его тело непроизвольно начинает ёрзать под Сяо. Хочется дать ему всё, что только можно, но «блок» в голове сопротивляется. Эви немного приподнимается, опуская руки на штаны Сяо и спуская их вниз вместе с бельём. Волна смущения пробежала по телу, заставляя того закрыть лицо руками.
— Сяо, расслабься… — тихо шепчет Эви, принимая удобное положение, заправляя прядь волос за ухо и склоняя голову над пахом парня.
Алатус нервно закусил губу, перебарывая в себе что-то противоречивое и неприятное. Солёная и с привкусом железа кровь… он слизывает с губы алое пятно, продолжая впиваться зубами с новой силой.
Тёплая ладонь Эви опустилась на слегка возбужденный половой орган Сяо. Подросток провёл языком от основания и вдоль, затем пропуская его полностью в рот. Дыхание Алатуса сбивалось, сердце билось быстрее. Тело жаждало разрядки, просило продолжения и изнывало от желания, а разум твердил, что что-то не так. Сяо опустил ладонь на волосы Эви, поглаживая того по голове. Руки трясутся, губы дрожат, конечности немного сводит судорогами.
Солнце беспощадно светило в лицо, Алатус сморщился, открыл глаза и сразу же повернул голову в бок: Скарамучча сидел на своей кровати, читая книгу.
— Доброе утро. — Сяо приподнялся, лениво протирая сонные глаза.
— Доброе. Ты беспокойно спал, что-то снилось плохое?
— А… я не помню. Сколько времени?
— Полдень почти.
— Ого… нормально я так спал.
— Ты пришёл поздно вчера. Задержался на работе?
— А, точно. Это было вчера… Да, задержался. Коллега не вышла, пришлось подменять.
— Извини, если лезу не в своё дело. У тебя проблемы с памятью?
— Пью таблетки из-за проблем со сном, получаю небольшое помутнение в памяти. Побочный эффект. Доктор говорит, это пройдет.
— Ходишь к доктору?
— Ага. Думаю, без него моя кукуха уже давно бы отъехала.
— Пока ты спал, приходил Венти. Просил, чтоб ты к нему зашёл, когда проснёшься. Вы поссорились?
— Не то, чтобы поссорились. Просто у него нет понятия «личных границ». Раздражает подобное.
— Понимаю. Я не спец в отношениях и то фото — отличное тому подтверждение. В людях я не разбираюсь, да и поддерживать не умею, но если захочешь высказаться, то я в твоём распоряжении.
— Понял, принял. Пойду умываться.
***
«Какой же я идиот… — Венти сидел на кровати в комнате, чувствуя сильную вину перед Сяо. — Зачем согласился на спор? Зачем поцеловал его? Блять… Альбедо прав, жизнь меня ничему не учит…»
Вы 12:30
Кей, я пас. Забудь про спор, я так не могу.
Кэйа 12:30
Хаха. Так и знал. Ты что, отнёсся к нему серьезно? Забей, мы были бухие в говно.
Вы 12:31
Ты не расскажешь Сяо?
Кэйа 12:32
Я? Нет, мне пох. Но я же не единственный там был. Как минимум мел и шмуча это видели.
Вы 12:33
Альбедо точно не скажет… да и Скар тоже.
Кэйа 12:34
А, как максимум, там мог быть наш Неизвестный Пользователь. Видел последнее фото блондинок? Думаю, видео с нашим «спором на Сяо» у него тоже имеется.
Вы 12:36
Блять. Что же делать…
Кэйа 12:36
Просто забей. Вы же не друзья, чтоб особо переживать. Нашёл повод.
Стук в дверь оторвал Венти от телефона. Юноша вопросительно посмотрел на вход:
— Открыто.
— Ты поговорить хотел? — Сяо заглянул в чужую комнату, внутри Венти всё сжалось.
Барбатос угукнул, жестом приглашая парня войти и присесть на соседнюю кровать.
— Давай только по-быстрому. — Алатус прошёл в комнату, опёрся спиной об шкаф и скрестил руки на груди. — Я во внимании.
— Сяо, эм… — слабо выдавил Венти, поворачиваясь на друга. — Я сам не знаю, что на меня нашло. И почему я это сделал. Какой-то глупый импульсивный поступок… я уважаю твоё личное пространство, понимаю, что границы для тебя важны, так что… я больше тебя не буду беспокоить… — юноша нервно перебирал пальцами. — Мне очень жаль, правда…
— Это всё, что ты хотел сказать?
— Нет… — Барбатос встал с кровати, подошел к Сяо, виновато посмотрел юноше в глаза. — Прости меня.
— Принято. Я могу идти?
— Я совсем не понимаю, сарказм это или нет…
— Нет, не сарказм. Предлагаю просто сделать вид, что ничего не было. Очень надеюсь, что впредь ты сначала будешь думать, а потом — делать, а не наоборот.
— Спасибо… — выдохнул Венти. — Эм… Останешься на чай?
Барбатос выглядел подавленным и расстроенным, что заставляло сердце Сяо сжаться. Он не испытывал особой симпатии к этому юноше, кроме того, внешнее сходство с Эви вызывало что-то неприятное в душе.
«Грёбанная эмпатия. И почему я чувствую себя так, будто это я его обидел и должен извиняться? Глупый Сяо.»
— Ладно. Если только недолго. — согласился Алатус, а на лице Венти вдруг проскочила улыбка.
***
Рубедо сидел в горячей ванной, виновато смотря в голубую воду и обнимая колени.
— Я войду? — в комнату заглянул Альбедо.
— Уже вошёл.
— Ру, что это было?
— Извини… — он опустился под воду, пуская пузырики воздуха.
— Я ведь не прошу извинений, я спросил, что это было? — он присел на край ванной, опуская руку на влажные волосы брата и взъерошивая их. — Если тебя что-то беспокоит, ты можешь мне сказать…
— Н-ничего…
— Эх-эх… — Альбедо опустился на пол, опираясь спиной об керамическую ванну. — Ты никогда не умел выражать эмоции «правильно», Ру. Обычно ты либо дрался, либо творил какую-то дичь. Что это было вчера? Ты поцеловал меня, потому что не нашёл другого способа выразить эмоции? Что тебя беспокоит? Почему ты перестал разговаривать со мной? Я тебя чем-то обидел? Мне кажется, словно ты замыкаешься и отдаляешься от меня, Ру… — парень повернулся, смотря брату прямо в глаза. — У нас ведь нет никого, кроме друг друга… Давай будем откровенными и искренними… прошу тебя.
— Угу… — Ру повернулся, сложил руки на край ванной и опёрся сверху подбородком. — Тогда… я не знаю, как сказать тебе это, но… ты прав, меня кое-что беспокоит…
— Что?
— Твоя девушка.
— Сахароза? А что с ней? Она перестала отвечать мне, когда мы повздорили…
— Дело в том, что она… пропала без вести.
— Что? В смысле?
— Некий Неизвестный Пользователь создал чат, куда скинул фото убитой Сахарозы… мол, её убили на шестом этаже в общаге… и сейчас тот санузел закрыт и не работает. Никакой правдивой информации нет, но и Сахарозы тоже нет… думаю, университет как-то замял всё, раз даже студентов не опрашивали и к тебе не приходили из полиции… но…
— Ч-что…?
— Тебе было плохо, и я вышел из этой группы с твоего телефона… прости меня, я не должен был трогать твои вещи и скрывать это… я просто переживал… и… я не знаю, что говорить…
— Но ведь… тела нет?
— Нет.
— Значит, она может быть жива…?
— Я не знаю, Альб…
— Ты из-за этого себя накрутил и переживаешь?
— Угу…
— Глупый брат, — Альбедо поднялся, в очередной раз опуская руку на волосы Ру и немного поглаживая его по голове, — хватит себя накручивать. Мои отношения с Сахарозой — это мои отношения, тебе не нужно обо мне переживать. И, пожалуйста, не бери больше без разрешения мои вещи и, тем более, давай без подобных выпадов, как было в кино, ладно?
— Да, прости. — он снова опустился глубже под воду, пуская пузырики носом.
— Прям как в детстве. Накосячишь, а потом «виноватые пузырьки» пускаешь.
