Подари мне свободу

Вечер. Новогодние иллюминации освещают парк, вызывая мнимое ощущение сказки и чуда. Венти медленно идёт по расчищенным дорожкам, снег под ногами скрипит, напоминая о морозе. Щеки уже покраснели и слегка пощипывают. — Уже почти полночь, Венти, тебе пора возвращаться домой. — Лихт шел немного позади, словно сознательно избегая прямого контакта с Барбатосом. — Знаю. — подросток развернулся и поднял взгляд на друга. — Может, зайдёшь ко мне? — Что? — Ты ведь не вернёшься домой, да? Если я сейчас уйду… ты останешься на улице один? — Он вывихнул мне кисть. — юноша опустил взгляд на свою правую руку, перемотанную эластичным бинтом. — Врач сказал, понадобится около полутора месяца… я не могу просто покорно лежать, пока он меня насилует… я понимаю, что мне не вырваться, понимаю, что будет только больнее, но не могу просто бездействовать. Рука болит… ближайшую неделю я не смогу особо вырываться. Это убивает. — Ужасно… — Я не хочу быть дома тогда, когда там он… сегодня он не в ночь, значит, я просто посижу на улице до утра, а потом пойду к себе. — Пойдём ко мне, Лихт? Ты всегда отказываешься… пойдём хотя бы сегодня? Тебе же нельзя переохлаждаться… — Забота…? — Очевидно. — улыбнулся Венти, опуская свои руки на левую руку друга. — Пожалуйста, пойдём со мной? — Твои родители не будут против? — Нет. С тех пор как мы переехали из Монда в Ли Юэ, он стал ещё добрее, чем был. Думаю, он чувствует себя виноватым, что мне пришлось бросить друзей и перевестись в другую школу. — Давно вы переехали? — Мы живём тут всего три года… примерно. А ты? Судя по твоей внешности ты местный, да? — Что значит «судя по внешности»? Расизм…? — А? Э… нет… я не это имел в виду… просто твои глаза… они… эм… — Пхах… забавный ты, Венти. Барбатос опустил голову и залился краской. Неловкое молчание, затем лёгкий смешок с самого себя. — Так пойдём ко мне, Лихт? Пожалуйста… — Хорошо. — Ура! — Венти потянул друга за запястье и весело помчался вперёд, уводя того за собой. Они стояли у входа в небольшой дом, с виду очень аккуратный и опрятный. Венти хотел по-тихому проскользнуть, но связка ключей выпала из рук и с громким звоном ударилась об плитку. — Тц… руки дырявые. — выругал себя подросток, открывая входную дверь. — Проходи. Лихт осторожно переступил порог чужого дома. Внутри так тепло и уютно, что стало немного не по себе. Он не привык к ощущению комфорта. — Венти, это ты? — приятный голос молодой девушки заставил обоих парней вздрогнуть. — Моя мачеха. — тихо пояснил подросток. — Не знал, что она не спит. — пожал плечами, а затем крикнул ей в ответ. — Да, мам. Я с другом. Последняя фраза явно заинтересовала девушку. Она вышла из кухни и направилась по коридору к парням. Светлые волосы, собранные в хвостик, серо-синие глаза, мягкая улыбка. Она осматривает подростков, во взгляде читается некая радость. — У тебя наконец-то появился друг, Вен-Вен. — Тц… не называйте меня так, мама Джинн. — Ладно-ладно, прости. Как тебя зовут? — она перевела взгляд на друга. — Лихт. — Мило. Ладно, не буду вам мешать. Поужинайте, пожалуйста. Еда в холодильник, малыш Вен. — Тц… мама… — прошипел Барбатос. — Ой, само как-то, хи-хи. Отец уже спит, так что сильно не шумите. Ему завтра рано вставать. И твоя сестра тоже спит. — Хорошо. — Спокойной ночи, мальчики. — она ещё раз улыбнулась, мило помахала рукой и ушла, оставляя смущённого и покрасневшего от ее слов Венти наедине с другом. Барбатос сидел на белой плитке душевой комнаты на шестом этаже общежития. Перед глазами всё плыло. Он смотрит по сторонам и видит кровавые разводы и потёки. — Сяо? — попытался позвать друга юноша, но никого нет. Свет слабо моргает. Из душа капает вода. Венти поднимается на ровные ноги, его глаза бегают по сторонам, стараясь найти источник крови. Но он один. Кроме него одного нет никого. Мотнув головой, он решает уйти и позвать кого-то на помощь. Потёки на стенах такие большие, что человек явно находится в тяжёлом состоянии. «Выключить воду.» — промелькнуло в голове. Венти потянулся к крану, опуская взгляд на свои руки: длинная полоса вдоль вены, из раны хлещет кровь, его кровь. Он отступает назад и снова падает. Обе руки изрезаны. Вены вскрыты, на полу лежит окровавленное лезвие. Из глаз хлынули слёзы, а с уст слетает немой крик. Он пытается позвать на помощь, но получается лишь хрип. Тело обдаёт жаром. Глаза закрываются. Он теряет сознание. — Ааа! — девичий крик. — Помогите! Тут кровь! Венти расплывчато видит силуэт девушки, в груди что-то давит. Его окутывает холодным туманом. Ледяной кафель принимает безжизненное юное тело в свои объятия. Реки крови вперемешку с водой, стремительно направляются в сток. — Мистер Ли, мистер Ли! Скорее сюда! Комната Венти большая и светлая. В углу стоит пианино, чуть в стороне — гитара. На полочках много книг и различных фигурок. На письменном столе — лира и флейта, раскрытая тетрадь со стихами, альбом с рисунками. На светлой постели сидит большой плюшевый медведь. Белоснежный тюль слабо раздувается от морозного ветра, окно приоткрыто. Барбатос прошёл в комнату, жестом пригласил Лихта присесть на край кровати, а сам пока закрыл окно. — Люблю, когда в комнате свежо. Обычно всегда оставляю на проветривании, когда ухожу. — Даже зимой…? — Ага. Ненавижу жару. — Ты играешь на всех этих инструментах? — Когда-то играл, уже не играю. Особенно на пианино… ненавижу его, но… инструмент же не виноват… хотя… ладно, давай сменим тему. — У тебя очень милая мама. — Да, а отец ещё больший добряк, чем она. Правда она всё ещё считает меня ребёнком, и это бесит. Но ведь для родителей мы всегда будем детьми. — Твоя родная мама…? — Они с отцом развелись, когда мы ещё совсем маленькие с братом были. Эви (так звали моего брата) жил с мамой, а я — с отцом. К сожалению, мой милый брат погиб… Скучаю по нему. — Прости. — Нет, все в порядке. Я люблю его, так что разговоры о нем меня не задевают… наоборот, я всегда рад его вспомнить… хоть и буду снова плакать… как сейчас… держусь из последних сил… блин… — Извини, не стоило мне… — Можно мне обнять тебя, Лихт? Венти присел на край кровати около друга. Он опустил голову и уткнулся подростку в плечо. Слёзы предательски стекали по щекам. Лихт аккуратно поглаживал того по спине, не находя слов. Внутри всё сжималось и болело. Юноша чувствовал себя так, словно его пронизывают шипами. Каждый всхлип Венти заставлял открытые раны кровоточить. «Неужели он так сильно запал мне в душу?» Лихт поглаживал друга по волосам, сам не замечая, как начал напевать какую-то мелодию. Обычно пение помогало ему успокоиться, возможно, из-за этого юноша совсем не обращал внимания, как уходил в песню. — Твой голос… такой… белый (?). — Венти поднял голову, отстраняясь от плеча друга. — Почему? — Что? — юноша прервал пение и вопросительно посмотрел на Барбатоса. — Снова бледно-красный… удивительно. Похоже, из-за широкого диапазона твоего голоса, я вижу разные цвета. Это так… волнующе (?). Комната 603. Барбатос открывает глаза. Сквозь пелену он видит встревоженное лицо Сяо. Чуть в стороне стоит Скар. — Венти, ты в порядке? — Алатус нависал над другом, стараясь разглядеть в бирюзовых глазах сознание и жизнь. — Ч-что это было? — Ты упал в обморок. — прокомментировал Скар, опираясь об шкаф и скрещивая руки на груди. — Снова ничего не ешь и доводишь себя до голодных обмороков? — Я… нет… это не то… — Венти замялся, чувствуя, что Скар прав, хотя это тут было не при чём. — Ты бредил, тебе что-то снилось? — напомнил о себе Сяо. — Кровь. Много крови… — Что? Ты ведь и в душевой говорил, что видел кровь… — Точно, в душевой… в своём сне я тоже был в душевой. Только… это была моя кровь. — Что? — Во сне я видел, как из моих вскрытых вен на руках хлещет кровь. А потом слышал голос девушки… она звала на помощь мистера Ли… а потом я потерял сознание и мне снился Лихт. — Ты уже упоминал это имя раньше… это твой друг? — Да… или нет… он заставляет моё сердце болеть, не знаю, кто он мне. — Мистер Ли и кровь в душевой… — Скар присел на свою кровать и немного прищурился. — Один видит суицид (?) бывшего куратора, другой — свой суицид… ещё и мистер Ли, которого уже два года как нет… Интересно, а в этом общежитии случались самоубийства? Надо как-то изучить этот вопрос. — Что? Зачем? — Венти сдвинул брови и немного нахмурился. — Просто нахожу это странным. Убийство Сахарозы, о котором умалчивают. Ваши с Сяо странные галлюцинации. И снова упоминание бывшего ректора. Мне это кажется немного странным. — Уверен, что хочешь в это лезть? — Где гарантия, что кто-нибудь из нас не станет следующей Сахарозой? «Отчислен задним числом» — вот так напишут на нашем надгробии. — Жутко… — Венти слабо вздрогнул, сильнее кутаясь в одеяло Сяо. «Нахожу чувство юмора Скара весьма забавным.» — Кстати, Венти, ты сейчас голый лежишь на постельном белье Алатуса и зарываешься в его одеяло. — Что…? — лицо Барбатоса обдало жаром, он залился краской, опуская смущенный взгляд. — Просто решил тебе об этом напомнить. «Нахожу чувство юмора Скара иногда жестоким.» — Неважно. — отмахнулся Сяо. — Мне было как-то не по себе тебя одевать, извини, так что я просто укутал тебя полотенцем и так принёс в комнату. — С-спасибо. — Твои трусики Сяо тоже заботливо принёс. Будет чем жопку прикрыть. — всё так же холодно прокомментировал Скар, наблюдая за реакцией смущённого Венти. — Тц… — Кстати о жопе. — брюнет перевел взгляд на Сяо. — Пара уже послезавтра, а по проекту у нас ноль без палочки. Предлагаю косить. — Одного дня хватит, чтоб сделать что-то хотя бы на тройку, Скар. А большего нам ведь не надо… ну, мне так точно не надо. Я не на стипендии. Мне лишь бы не вылететь, а на оценки пофигу.