Подари мне свободу

Венти сидел в светлой комнате, на мягкой постели Эви. Он застёгивал пуговицы на своей рубашке, смотря куда-то в сторону. Каждый раз, когда они делают это с Эви, он потом чувствует себя неловко. Осознание того, что он лишился невинности с родным братом давит. Как бы сильно Венти не любил брата, он понимает, что сердце Эви принадлежит другому. От этого становится больно. — Я тебя расстроил? — Эви заплетает брату привычные косички и изучающе рассматривает его лицо. — Что? Нет, что ты… всё… нормально… — Слушай, Вен-Вен, давай в этом году встретим день рождения вместе? — Мама тебя снова куда-то увезёт, как обычно… — вздохнул подросток. — Я сбегу. — Что? — Ну не убьёт же она меня за это. — хихикнул Эви. — Так глупо, что двойняшки встречают день рождения не вместе, не находишь? — Мама вообще не воспринимает меня, как своего сына. — напомнил Венти. — Знала бы она, что я сейчас у тебя в комнате, уже пришла бы сюда орать. — Пожалуй… Ну ладно, но через год, когда нам исполнится 18… давай встретим этот день вместе, Венти? — Хорошо. — Барбатос улыбнулся, искреннее веря, что так и будет. — Чуть больше года, Эви, — проговорил юноша сам себе, двигаясь на кровати и опираясь спиной об стену, — осталось чуть больше года… потерпи… Венти сочувственно смотрел на брата. Ему нечего было сказать, никак помочь. Отец лишён родительских прав на Эви, он тоже не сможет помочь, не сможет купить лекарства и гормональные препараты, а мать не воспринимает «болезнь» сына, считая её «очередной глупостью подросткового возраста». — Венти… — на выдохе проговорил Эви, уже чувствуя подступающее возбуждение. — Что…? — Барбатос повернулся к брату и немного замялся. — Снова…? Второй раз…? Эви опустил голову и закрыл лицо руками. Он поджал к себе колени, тихо всхлипнув и пытаясь успокоиться. Венти подвинулся к брату и опустил руку ему на плечо. — Я ужасен… ужасен… ещё целый год… целый год вот так… Венти…? — он поднял голову, синие глаза уже наполнены слезами. — Всё будет хорошо, Эви. — подросток слабо улыбнулся. — Уже через неделю тебе 17. Столько лет за спиной… остался всего один… ты справишься… мы справимся, Эви. — Ты б только видел его глаза… когда я в таком состоянии… он боится меня, Венти. Я не хочу, чтобы он меня боялся… — Но ведь он знает о твоей болезни и готов терпеть (?). Это же его выбор. Ты говорил, что он не сопротивляется… — Боюсь, что не остановлюсь, даже если он будет упираться…я не хочу так жить, Венти… мама права… я просто животное… не человек. — Не говори так, пожалуйста. — Венти положил ладонь на щеку брата, и тот повернул голову. — Я тебя люблю, Эви. «Какова вероятность, что он понял мои слова? — думал Барбатос, попутно расстёгивая пуговицы. — Думаю, нулевая. Он знает о моих чувствах к Альбедо, вряд ли он допускает мысль, что моя любовь к нему далеко не братская…» Белая рубашка полетела на пол. Венти опустился спиной на кровать, оказываясь под Эви. Отчаяние, застывшее в синих глазах, надолго останется в памяти Барбатоса. Сейчас они в доме одни, дверь в комнату заперта, бирюзовые глаза широко раскрыты. Он не видит лица брата, но чувствует его боль. Плечи Эви слабо вздрагивают, Венти мягко улыбается, обнимает его за шею и тянет на себя, уводя в затяжной поцелуй. Сегодня это уже не первый раз, а значит никаких долгих вступлений. Барбатос стягивает с брата одежду и припадает губами к шее. Нельзя оставлять следов, иначе мама может его избить, думая, что он снова «якшается с кем попало». Она не знает, что вот уже почти как год он спит только с Венти или своим парнем. Остатки одежды сброшены. Барбатос послушно разводит ноги в стороны, позволяя брату сесть между ними. Больно осознавать, что Эви делает это не из-за «такой любви», как у Венти. Неприятно, что «первым» был не Альбедо, влюблённость в которого тянется ещё с начальной школы. Грустно, что сейчас Венти — лишь замена. — Эви… — тихо стонет подросток, чувствуя, как в него медленно входят. В отличие от Барбатоса, которому нельзя оставлять следы на теле брата, Эви может не сдерживаться. Он жадно целует, прокусывая мягкие губы до крови; царапает спину и грудь, оставляя на бледной коже брата красные полосы; шлёпает по бёдрам и сжимает их, заставляя красные пятна проступать на теле. Венти лишь принимает всё, выгибается и тихо стонет, заглушая себя своей же ладонью. Эви кусает, оставляет засосы на шее и ключицах, сжимает запястья до синяков. Барбатос терпит. Болезненно стонет и терпит. Отец никогда не задаёт лишних вопросов. Увидя засос на теле сына, он лишь спросит, всё ли в порядке. На улыбку и утвердительный кивок, мужчина улыбнётся в ответ и скажет, что Венти всегда может на него расчитывать. Никто не догадывается, что эти следы — дело рук родного брата, под которого Барбатос ложится добровольно вот уже как год. — Мх… — тихо простонал Эви, изливаясь внутрь Венти. Он опустился головой тому на плечо и тяжело выдохнул. Осознание произошедшего заставило его всхлипнуть и закусить губу. — Всё хорошо, Эви… — прошептал Барбатос, поглаживая брата по голове. — Тебе не нужно плакать. — Венти? — Альбедо помахал рукой перед лицом парня. — Ты куда-то «вышел». — Ой, извини, я задумался. — слабо усмехнулся, продолжая листать студенческую газету. — А что конкретно мы ищем? — Хорошо бы найти что-то о прошлой администрации. — задумался блондин. — Может, статьи о мероприятиях? Комиссиях? Хоть что-нибудь, где упоминается администрация и ректор. — А где Сяо? — Венти вертел головой по сторонам. — Тут же был где-то, нет? — Сказал, что сходит к Аято. — Что? Зачем? — Не знаю, — пожал плечами, — Ру говорит, что Сяо тоже попросили на соревнованиях выступить. Может, по этому вопросу пошёл. — Ру участвует? — Хех, конечно. Где спорт или драки, там обязательно будет мой милый брат. — вздохнул Альбедо. — Ладно, пойду что-то в секции «В» посмотрю. — Я с тобой. Не могу уже над этими газетами сидеть. Множество полок и стендов, Венти ходит между ними, рассматривая книги, выискивая глазами что-то интересное. Взгляд «упал» на толстый серый альбом без названия. Парень потянулся к нему, но роста не хватало. — Альбедо! — позвал, немного закусывая губу и нервничая. — Мм? — блондин выглянул из-за полок. — Подойди, пожалуйста… — Что такое? — Альбедо уже стоял рядом, чуть ли не касаясь Венти со спины. — Достань, пожалуйста вон ту книгу… интересно, что это… — неуверенно пролепетал Барбатос, отступая от полки и отводя смущенный взгляд. Хоть и совсем немного, но Альбедо выше Венти. Этой разницы вполне хватает, чтоб блондин смог дотянуться до нужной вещи. Достав книгу, он слабо пошатнулся. Барбатос тут же опустил руки ему на пояс, боясь, что тот теряет равновесие, а потом одёрнул их обратно и залился румянцем. Альбедо усмехнулся и протянул ему «книгу». — Эта? — Да… спасибо. Рядом с ним из ниоткуда берутся эти неловкость и смущение. Венти старается скрыть подобные «смешные», как ему кажется, проявления, но получается это плохо. Барбатос делает неуверенный шаг, спотыкаясь об свою же ногу. Альбедо успевает его подхватить, но серая книга падает на пол. Венти оказался прав, думая, что это альбом. Фотографии рассыпались по деревянному полу. — Не ударился? — переспросил Альбедо, уже опускаясь на корточки и принимаясь собирать снимки. — Нет… прости… — Грация кошки, ловкость картошки. — Хах… точно про меня. — Венти присел рядом. Одна за одной он поднимал фотографии с пола и складывал назад в альбом. Неловкое касание к холодной руке Альбедо заставило вздрогнуть. — Ты замёрз? — переспросил Венти, беря руку парня в свою и поднося к губам. Он выдохнул горячий воздух, обдавая холодную кожу теплом. Альбедо замер, не решаясь пошевелиться. Барбатос сильнее сжал чужую ладонь. Сердце бешено колотится и сильно ударяет в грудь. Венти подаётся немного вперёд и припадает к сухим губам Альбедо. Невинный и мимолётный поцелуй, вызванный внезапным порывом чувств. Юноша отстраняется и отводит смущенный взгляд. На лице блондина проступает румянец. — А… Эм… — Венти поднимается на ровные ноги. — Так… ты замёрз? — Угу… — неуверенно отвечает Альбедо, чьё сердце готово проломить грудную клетку и сбежать, а затем добавляет, пытаясь сменить тему и успокоить внезапно накрывшие его эмоции. — Тут холодно, как в морге. Но если посчитать сколько здесь трупов… думаю, тут похлеще любого кладбища. — Трупов…? — Я про бумагу… и мёртвые деревья… а, ладно, не важно. — отмахнулся блондин, вставая следом за Венти. — Я возьму альбом на себя, ты же староста, на тебе и так куча всего. — А… да… спасибо.