Я никогда не...

Медленно растекая по стене, пытаясь уловить себя, ты и не поймешь, что внизу тебя ждет лишь пропасть. Место знакомое. Чон уже побывал в квартире одного из парней с параллельного класса, когда тот устраивал вечеринку в честь начала последнего учебного года. Родители его заново, наверняка, отправились в отпуск, доверяя всю хату своему сынишке, что привел сюда половину школы. Чонгук через собственную силу усмехается своим нелепым мыслям и допивает со стакана какую-то сомнительную жидкость, которую предложил парень, такой же сомнительный на вид. Чонгук лишь пожал плечами. На данный момент его лишь волнует наличие алкоголя в напитке. Нажраться хотелось до смерти. В каком бы смысле эти слова не звучали. И когда его пригласили в эту квартиру, он в ответ уточнил лишь адрес. Знал, что забыться можно будет среди потных и шумных, жизнерадостных подростков, празднующих новую страницу их жизни. Чонгук даже протечении времени не заметил. – Чонгуки! Твоя очередь, — кричит где-то сзади Хосок. Знакомо. Также, как и годом ранее. Он перед тем как сесть к остальным ребятам, играющим в "Я никогда не..." на ковер, на такой же грязный как в прошлый раз, и на данный момент липкий из-за вылитого на него по случайности алкоголя, оглядывается по сторонам, примечая, что и вправду ничего толком не изменилось за год, если не принимать в расчет его самого. Те же пьяные, лежащие без сил выпускники, те же лица, играющиеся в настолку на кухне и те же танцующие под громкую музыку толпы. Чонгуку понадобился целый год, чтобы понять весь смысл этой громкой музыки. Когда-то он искал глубокие мысли в тексте песен, однако прислушиваясь, всегда разочаровывался. Он искал эту глубину даже в мелодии. Возможно, композитор вложил в эти песни свою душу? Тоже нет. Сейчас же, сидя на старом диване и наливая себе второй стакан алкоголя, Чонгук больше не ищет. Не ищет. Не прощупывает почву. Не думает. Но прекрасно осознает весь смысл этих песен и сам же сейчас качает головой и постукивает пальцами по подлокотинку дивана в такт. Эти песни, такие громкие и вирусные - заполняют голову. Заполняют ее, не давая ей возвращаться к прежней пустоте, по которой летала грусть. Она не дает думать. Не дает осознать, насколько же жизнь у тебя ужасная и несправедливая, не дает тебе задуматься о том, что ты на самом деле чувствуешь. Эти песни предназначены для того, чтобы в них забыться. Чтобы расствориться в этих несуразных текстах и в этих смешных инстурменталах. Вот в чем ее смысл. И все же, настал его черед. Чонгук закатывает рукава своей черной рубашки, и вставая с дивана медленно, чтобы не упасть от пьянства, приступает к игре. Вездесущий слух о нем и о Тэхене уже давно утих. Чон и поверить не может, что с момента его признания прошло полгода. " – Он не придет, – с суровым тоном проговорил парень, – Не надейся на это. – Что тебе от меня надо? – Хочу вернуть наши совместные былые времена. И начну с того, что приведу тебя в форму. То есть, в человеческий вид. Очнись, Чон, отпусти его. Он давно не твой и не был никогда. – Почему это? – Чонгук поднял вопросительный взгляд на своего собеседника и раздраженно отвернулся через секунду. Наступал закат. День скоро должен закончиться. Чонгук лежал на своей парте весь день, не поднимая головы, только иногда выходя в коридор, прокараулить возле библиотеки. Кима не было видно нигде. "Наверняка проспал уроки" – подумал в то время Чонгук и пожимал себе же плечами. Заново ложась на парту и по-немногу засыпая. Это было начало новой и последней четверти этого учебного года и концом этой школы для всех выпускников. Чонгук в первый день четверти принес в школу букет фиалок – хотел извиниться перед Тэхеном за то, что поставил его в неловкое положение перед всеми. Приглашать его на выпускной было лишним. Только букет оказался в мусоре, фиалки завяли, а Чонгук остался и смиренно ждал. – Он не придет, говорю же, – повторяет Сонбин, не отходя ни на шаг, – Хватит себя мучать, Чонгук. – С чего ты взял? – Что именно? То, что Тэхен не придет – вещь очевидная. Его нет уже вторую неделю с начала четверти. А если ты про то, что ты себя мучаешь – это понятно даже ребенку. Взгляни на себя. Тэхен не придет. Он проиграл спор, придурок". Правда. Его слова были правдой. Тэхен не появился в школе ни через день, ни через полгода. Чонгук перестал его ждать. Может быть, отпустил. Сонбин в то время объяснил ему, зачем он так с ним поступил. Он знал Чонгука с детства и легко догадывался из-за чего Чон грустил, что он скрывает и что переживает. Так что объявил это желание однажды в салоне, где делают пирсинги, хоть и выгоды ему самому от этого было никакой. Просто, чтобы Чонгук отпустил Тэхена. Просто, чтобы забыл. Было тяжело принять такое решение, но Ли понимал, что если даже Чонгук не сможет перестать любить Кима и продолжит за ним бегать – при проигрыше вылетает из школы и больше Кима не видит. Таковы были правила. А если выполняет желание и избавляется от зависимости от Тэхена – то остается в школе, только уже ничего ни к кому не чувствуя. "Ты выглядил так, словно каждый день режешь себе душу, а затем и плоть" - объяснился Ли, рассказывая, как он следил за здоровьем своего старого друга втихаря. "Правда чувствовал себя я так, будто каждым днем лишь умираю" – ответил ему тогда Чон. А затем поблагодарил. Затея была так себе, но мнение о Сонбине изменилось. На выпускном Чонгук не был один, хотя ожидал себя увидеть на волне тоски. Сперва он танцевал в компании Сокджина, а во время медляка, пригласил на танец Лию. " – Я не могу поверить, – ворвался в класс Чимин с громкими возмущениями. За ним шел следом Юнги, – Эта чертовка! Не могу поверить! – Что опять случилось? – лениво спрашивает Чон, не поднимая головы от парты. В то время он все еще ждал Тэхена. – Лия! Вот что случилось. Она все это дерьмо заварила. Она устроила эфиры и открыла кассу на ставки. Поганая девушка... Как она могла оказаться автором школьного канала и запускать эфиры, если не играла с нами в игру?! Невозможно. – Вообще-то, возможно, – заговорил, до этого стоявший за спиной Пака, Юнги, – Она могла не играть, но поставить эфир в нашу игру. Она вполне умная, знала как уберечь себя от сомнения окружающих. Возможно, у нее был помощник, который сидел в нашем кругу и снимал Чонгука. Осталось решить лишь два вопроса: зачем ей надо было снимать именно Чонгука и откуда у нее доступ к игре? Откуда у нее власть над школьниками, ибо она могла выкидывать проигравшего. – Она снимала не только меня. Она сняла троих и, может быть, на рандом. Просто нашу пару зафорсили. – Ладно. А откуда у нее власть? – зло спросил Чимин. – Связи. Она может оказаться родственницой создателя игры. – Не могу поверить. Она испортила тебе жизнь! Она открыла кассу на ставки! Она... Она дьявол! – Милый, успокойся и давай сядем решать. – Я не хочу ничего решать, – устало произнес Чон, – Я не хочу об этом думать, ребята, мне на нее все равно. Плевать. Оставьте меня". В квартире все такой же тусклый свет. Чонгук немного морщится от этого, передвигаясь поближе к центру круга. Перед ним сидит парень. Маленький, хрупкий и очень милый на вид парень. Чонгук в школе его никогда не видел. Говорят, что это двоюродный брат хозяйна квартиры, который тоже решил сыграть в эту игру. У незнакомца милая челка рыжых волос, падающая на глаза, милая улыбка и очаровательные ямочки. Чонгук на него засматривается, мысленно сравнивая с Тэхеном. У незнакомца напротив глаза светятся и горит в них что-то по типу тяги к жизни. Чонгук же сидит со своими безжизненными глазами и анализирует. Давненько он не горел также сильно, как этот незнакомец, сейчас смотрящий ему прямо в глаза с играющимся на лице страхом. Чон мысленно усмехается, ведь, наверное, незнакомец видит в его глазах дно. Для незнакомца эти глаза могут показаться мертвыми. Они у Чона матовые, без блеска. Да и вид у Чонгука грозный. Уши перестали болеть недавно. На теле Чонгука одиннадцать проколов. Каждую неделю он пробивал себе по одной, вспоминая образ Кима при солнечном луче. Но он, Чонгук, сколько бы ни старался, никогда не будет выглядеть также божественно, как Тэхен. Как его маленькая черная дыра, засевшая на сердце. – Ты, – внезапно начинает Чонгук томно, – знаешь какие звезды самые холодные? – П-простите! – заикается парень со своим высоким голосом, – Я не знаю. – Красная, – Чонгук выдыхает медленно. Внутри будто бы что-то заживает. Заживают истерзания. – Буду знать. Так вы выбрали меня? – Да, именно так. Как тебя зовут? – Ким, – едва проговаривает незнакомец под напряженной аурой Чона. Тот в свою очередь загнанно дышит, услышав знакомую фамилию и никак не может достать кинжал из груди. Болит. Но терпимо, – Ким Лисон. А вас? – Оставь формальности. Меня зовут Чон Чонгук. – Чон Чонгук. Итак Чон Чонгук, что бы ты никогда не сделал? – Я никогда... - у Чонгука взгляд плывет, он мажет им по сторонам, прежде чем сказать то, что кружилось у него в голове последний год одному милому парню, которого знает лишь секунды, – Я никогда не стану счастливым. Толпа будто бы замирает. Чонгуку в голову по-тихоньку бьет алкоголь. Ему хочется смеяться. Лисона он напугал своим поведением, это точно. – А что случится, если я не смогу? – шепотом интересуется Ким у рядом сидящего Хосока. – Выполняешь желание. Либо вылетаешь из своего университета, в который ты только поступил. Правила для всех одни. – Эта игра слишком затянулась, – качает головой Чонгук, хватая красный стакан с напитком и заново присаживаясь на диван. – Тогда... Я постараюсь, – пробубнил себе под нос Лисон. Осчастливить незнакомца за один учебный год в университете? Легкотня. Осчастливить Чон Чонгука – сломанного на маленькие куски парня с темными, немного мертвыми глазами? Невозможно. Но он постарается. Лишь бы в эту пропасть головой не погрузиться.