🍀🍀🍀
— Точно всё взял? Проверь хорошенько. Тэхён закатил глаза к потолку. — Сорок раз уже проверил, мам. Я точно всё взял, ничего не забыл. — Смотри мне, — кивнула женщина, втискивая в дорожную сумку ещё один контейнер с едой. — Отсюда до Сеула неблизко, если что-то забудешь, забрать сможешь нескоро. Парень тяжело вздохнул — зачем ему столько еды с собой, если он не собирался есть в поезде, а в доме друзей его вряд ли заставят голодать? — и спрятал в рюкзак ключи от дома, застёгивая его перед тем, как закинуть на плечо. Беззаботное время закончилось, очередной семестр пролетел незаметно, настало время сессии и новой порции стресса, хотя насчёт этого Тэхён не особенно запаривался. Проблем с учёбой никогда не было: всё давалось на удивление легко, преподаватели попадались адекватные и понимающие, всегда шли на контакт, а главное не имели желания завалить на экзамене за любую мелочь. А в этот раз ещё и с жильём повезло: хороший друг отца предложил Тэхёну пожить у них на время сессии, чтобы лишний раз не тратить деньги. У Ким Джэюна было довольно много друзей — с кем-то он дружил ещё со времён учёбы в университете, с кем-то сдружился в армии; всех Тэхён не знал, но доверял каждому без раздумий, потому что отец абы с кем даже просто общаться не стал бы. К тому же, Кима-младшего пообещали встретить на вокзале и в целости и сохранности доставить прямиком до дома, так что Тэхён заплутать по дороге не боялся. С кряхтением застегнув молнию сумки, Ким Хиджин со вздохом опустилась на ближайший стул, облизав пересохшие губы, и бросила взгляд на часы. — Интересно, где носит твоего отца? — проворчала себе под нос. Отец Тэ ушёл прогревать машину минут тридцать назад и пропал — снова заболтался со знакомыми, видимо. — Поезд через полчаса отправляется, а его до сих пор нет! — До вокзала ехать от силы десять минут, мы успеем, — раздался за спиной Тэхёна голос вернувшегося отца, и они с матерью, не сговариваясь, поднялись на ноги. Вещи были благополучно загружены в машину, как и сам Тэхён, который то и дело утыкался в телефон, отвечая на сообщения Хосока. Обычно они видятся довольно часто, между их родными городами всего двести километров расстояния, но не так давно Хо нашёл себе подработку, как и сам Тэхён, и все визиты пришлось временно отложить. Сессионное время — другое дело, и друг уже интересовался, когда Тэ будет в Сеуле, чтобы они могли встретиться. Тэхён город уже знал, если не как свои пять пальцев, то очень близко к этому, и всё благодаря неугомонному Хосоку, у которого шило в заднице и проблемы с тем, чтобы усидеть на месте. Стоило только Тэ приехать на сессию, как тот каждый день, когда выпадало свободное время, куда-то его тащил, чтобы отдохнуть, развлечься и расслабиться. У Кима уже был составлен в голове целый собственный список лучших клубов, парков, кафе, магазинов и торговых центров; он знал, куда пойти, если нужно побыть одному, помнил, где варят лучший на весь Сеул кофе, и запросто мог определить, где Хосок, всего лишь изучив атмосферу на фотографиях, которые тот выкладывал в инсте. Сам Тэхён не то чтобы любил всю эту социально-активную хрень, но пусть уж лучше в старости будет стыдно, чем нечего вспомнить. Несмотря на то, что часы показывали лишь пять пятьдесят восемь утра, на станции Тонтэгу уже было не протолкнуться — все хотели успеть на первый поезд до Сеула. Снующие туда-сюда люди то и дело пытались отыскать нужную платформу и отчаянно, но безрезультатно подавить зевоту, заражая сонливостью и Тэхёна, но у него слишком насыщенный день: эта поездка, знакомство с другом отца, обживание на новом месте, встреча с Хосоком, — сегодня ему точно не до сна. До начала сессии целых два месяца, в течение которых предстоит ещё помариноваться на лекциях и семинарах, необходимых для сессии летом следующего года, да и к грядущим экзаменам подготовиться как следует. Развлекаться и отдыхать некогда, но разве Хосока остановишь? Не без помощи отца Тэхён втащил в поезд дорожную сумку и свой рюкзак, бегло окинув взглядом пространство; вагон был заполнен лишь наполовину, рядом с ним вообще никто не сидел, но это и хорошо: никто не будет мешать. — Я отправил Сынхо сообщение с номером твоего вагона и временем прибытия, так что в Сеуле тебя встретят, — напутствовал сына Джэюн. — Будь там со всеми вежлив, Тэхён, семья Чон — очень уважаемые в столице люди. Они тебя не обидят, я Сынхо больше двадцати лет знаю, он человек достойный, как и его семья, но на всякий случай больше держи язык за зубами, не ляпай что ни попадя. — И насколько эта семья уважаемая, пап? — сглотнул Тэ. Он с Чон Сынхо никогда вживую не виделся, но в голове заочно составил потрет обычного офисного трудяги — такого, как его отец и большинство друзей в его окружении. Этакая среднестатистическая корейская семья, коих в стране подавляющее большинство. А оказалось, что он едет... к кому? — Сам узнаешь, когда приедешь в Сеул, — заговорщицки подмигнул ему отец. — Кстати, его сын учится в том же университете, правда, очно, но я уверен, что вы подружитесь. Он замечательный парень. Тэхён от его слов нахмурился. Если судить по тому, что он услышал, сын друга отца явно должен быть слеплен из другого теста, у них даже социальный статус разный, так что вряд ли у них хотя бы общие темы для разговоров найдутся. Университет, в который в прошлом году поступил Тэхён, весьма престижный, попасть туда можно либо за выдающиеся успехи в учёбе, как было у самого Кима, либо по блату; и если сравнить его баллы за экзамены с баллами других студентов, учащихся с ним в одной группе — да и во всём универе, — станет понятно, что вторых там учится подавляющее большинство. Такие студенты, как Тэхён и Хосок, вообще больше исключения из правил, чем норма, но несмотря на то, что эти богатенькие мажоры частенько стебались над ним за его простое происхождение, Тэ гордился тем, что смог туда поступить. Говорят, что в его универе учится даже сын самого мэра Сеула, но Тэхён его никогда не видел, да и слухи предпочитал не слушать. — У меня учёба в приоритете, ты же знаешь. Отец мягко улыбнулся. — Знаю, сын. И горжусь тобой. Ты молодец. Конечно, у фразы отца о том, что сын его друга хороший парень, можно было рассмотреть двойное дно, потому что он знал об ориентации своего сына. Тэхён сильно паниковал в тот день, когда признавался родителям в том, что его, кажется, привлекают парни, сам был напуган таким своим выбором. Мама полвечера его успокаивала, говоря, что в этом нет ничего страшного, и отпаивала мятой, хотя всё должно было быть наоборот, но именно родители помогли ему принять себя вот таким. Иногда они как бы невзначай рассказывали о сыновьях своих друзей в надежде, что их собственный наконец-то сможет устроить личную жизнь, но Тэхён терпеть не мог сводничество. Это было его единственное условие: свою вторую половину он найдёт сам. Те, конечно, его мнение уважали, но иногда нет-нет, да нарушали своё обещание не вмешиваться. Вот как сегодня, видимо. Обнявшись напоследок и попрощавшись с родителями, Тэхён скрылся в вагоне, приготовившись к своему непродолжительному путешествию. Дорога до Сеула занимает у парня четыре часа, за которые он успевает и подремать, и вспомнить список предметов, по которым предстоит сдать экзамены. Сессия оказалась насыщенной и разнообразной, особенно на зачёты, и растянулась на целых два месяца, учитывая редкие пары для подготовки и консультации, а это значит, что в этот раз у него будет больше времени провести с другом и отдохнуть перед возвращением в Тэгу, где его ждёт работа. И всё же в голове не могут не крутиться мысли вокруг семьи, у которой всё это время ему предстоит прожить. Ещё и имя друга, Чон Сынхо, так знакомо звучало, Тэхён его точно где-то слышал, только не мог никак вспомнить, где именно. Кто он такой, что отец столько тумана нагнал? По прибытии в Сеул Тэхён выбирается из поезда, немного нервничая: ему не сказали, кто встречающий, и вообще не дали никаких опознавательных знаков. Но крепкий мужчина, держащий в руках что-то вроде таблички с надписью «Ким Тэхён» стал для него маяком, увидев который, вышеупомянутый сразу к нему и направился. Сложно было определить наверняка, сколько мужчине лет, но он в отличной физической форме, Тэхён, будучи сыном военного в отставке, даже распознал военную выправку, хотя на встречающем надет чёрный костюм-двойка и белая рубашка. Лицо не выражало никаких эмоций, было полностью бесстрастным, а от цепкого взгляда становилось не по себе. «Это и есть тот самый друг? — мелькнула в голове у Тэ мысль, пока он топал к мужчине. — Не особенно-то доброжелательным выглядит...» — Ким Тэхён? — на всякий случай уточнил тот, едва Тэ с ним поравнялся; Ким кивнул и поклонился, здороваясь. — Добро пожаловать в Сеул. Меня зовут Кан Джиху. У меня распоряжение встретить вас и отвезти в дом господина Чона. Пожалуйста, следуйте за мной. Словно ожидая беспрекословного подчинения, Джиху выхватил у Тэхёна сумку с рюкзаком и молча устремился к выходу; Тэ за неимением других вариантов последовал за ним, не решаясь ничего спросить. Было и так понятно, что это не папин друг, но Кан явно на него работал, и судя по тому, что Тэхён видел, был... личным водителем? Кто же всё-таки этот Чон Сынхо? Уложив сумки в багажник, он открыл Тэхёну заднюю дверцу... танка — язык не повернётся это массивное чудовище машиной назвать, — и Тэхён быстро юркнул в салон. Дорогая машина, вышколенный водитель, или даже охранник — слишком уж грозно выглядел, — кем бы ни оказался отцовский друг, он точно не из простых смертных. Дорога до временного места жительства заняла около сорока минут, потому что семья Чон жила в черте города в частном секторе, где все дома один другого круче и дороже. Двухэтажный особняк поражал своими размерами, высокий кованный забор нагонял беспочвенного страху, а несколько охранников, встретивших их на въезде, заставили Тэхёна окончательно растеряться. Закралась вдруг крамольная мысль, что его в какой-то закрытый пансионат привезли, из которого он на свободу уже никогда не выберется, и Ким, стиснув зубы, пообещал себе после отцу прописать за все эти недосказанности. Мимо поста охраны Тэхён проезжал как на иголках, уже предвкушая эти непередаваемые чувства, когда его начнут обыскивать, выворачивая наизнанку сумки и заламывая руки, но ничего такого не произошло. Машина плавно подъехала к входу, и Тэ, не дожидаясь приглашения, выбрался наружу, нервно нашаривая в кармане телефон — так спокойнее. Его глаза осматривали фасад дома, отделанного искусственным серым камнем, и большие окна, расположившиеся симметрично. Территорию, прилегающую к дому, тоже обвёл внимательным взглядом, и первое, что бросилось в глаза — это чистота. Здесь явно ухаживали за каждым сантиметром земли, что определённо влетало в копеечку, и парень поёжился. Элита. Не тэхёнова лига. В этом доме он будет как белая ворона. Хмыкнув, Тэхён пожал плечами: плевать, он же не насовсем сюда перебрался. — Тэхён? Вышеназванный вздрогнул, услышав мелодичный женский голос перед тем, как повернуться к его источнику; к нему по ступенькам спускалась высокая красивая брюнетка в бежевом брючном костюме, и первое слово, которое возникло у Кима в голове при виде неё — это «дорого». Тэхён не особенно разбирался в модных брендах, но вещи на хозяйке дома даже пахли не кондиционером для белья или духами [хотя и ими тоже], а деньгами. Может, стоило всё-таки где-то комнату снять? — Здравствуйте, госпожа Чон, — вежливо поклонился Тэ и забрал у своего сопровождающего рюкзак, закидывая тот на плечо. — Пожалуйста, зови меня просто Мунбёль. Когда я слышу «госпожа Чон», то оглядываюсь и ищу свою свекровь. — Её смех звучал красивым перезвоном, женщина очень располагала к себе, и Тэхён расслабился. — Надеюсь, ты хорошо добрался? — Да, всё в порядке, вам не стоит беспокоиться. — Ты будешь жить в нашем доме в течение двух месяцев, так что я просто не могу не беспокоиться о тебе, — она мягко коснулась тэхёновой руки и дала знак всё тому же водителю заносить вещи в дом. — Считай, что ты мой сын на это время. Ты голоден? Или хочешь отдохнуть? Я вчера проконтролировала подготовку комнаты, в которой ты остановишься, так что она в твоём полном распоряжении. Женщина всё щебетала и щебетала, а Тэхён терялся с каждым её словом всё больше. По тем крохам, которые он успел увидеть, напрашивался вывод, что семья Чон — неприлично богатые и наверняка известные в городе люди; один только первый этаж их дома стоит дороже, чем весь дом Кимов в Тэгу, про всё остальное даже говорить нечего. Тэхён немало дорам пересмотрел и знает, что богачи по большей степени подвержены звёздной болезни и считают себя чуть ли не богами — что же за сбой случился в этой семье? Слушая болтовню Мунбёль, он поплёлся следом, чтобы уже через пару минут его челюсть отвисла до самого пола. Опустим тот факт, что размер его комнаты был равен размеру нормальной такой квартире-студии где-нибудь в центре Сеула, вместо шкафа его встретила отдельная гардеробная комната, а в личной ванной можно было устраивать соревнования по плаванию... Но больше всего парня поразил огромный аквариум в полстены, оснащённый внутренней подсветкой, с большими кораллами и разноцветными рыбками. На дне он разглядел несколько ракушек — кажется, искусственных, — морских звёзд, присосавшихся к стеклу, и даже парочку маленьких крабиков, что бесшумно щёлкали клешнями. На секунду у него пересохло во рту, который то открывался, то закрывался. Тэхён почувствовал себя неуютно, но тоже на мгновение, потому что вспомнил, что этот аквариум не покупали и устанавливали тут специально для него — его просто поселили в комнату, в которой тот уже был установлен, чтобы сделать ему приятно. Поэтому благодарность, что рвалась из него, была уместна, но не в том контексте, в котором он собирался выразить её изначально. — Я знала, что тебе понравится, — сияя довольной улыбкой, нарушила тишину Мунбёль. — Твои родители упоминали, что ты любишь море, поэтому я решила, что поселить тебя именно в этой комнате будет хорошей идеей. Внутри превалировали смешанные эмоции восхищения, радости и неверия, они бурей поднимались внутри, их отголоски явно сквозили на лице, потому что женщина не переставала улыбаться ни на секунду и, казалось, знала каждую фразу, которая рвалась с языка у Тэхёна. Его ведь и впрямь здесь ждали. Не как сына каких-то там друзей, а как родного. Подберётся ли слово, в должной степени выражающее его благодарность? — Спасибо, — сорвалось растерянное, после чего Тэ облизал пересохшие губы. Госпожа Чон лишь ласково потрепала его по щеке, уловив в семи буквах весь спектр эмоций парня, и принялась рассказывать, во сколько у них собираются на завтрак, обед и ужин, хотя и предупредила, что совершать набеги на холодильник не запрещается в любое время дня и ночи, если захочется. Намекнула, что в морозилке всегда найдётся любимое Кимом сливочное мороженое с пеканом, а в шкафах над варочной поверхностью — якква, и Тэхён понял, что родители выдали все его предпочтения с потрохами, за что им нужно будет тоже сказать спасибо. А после оставила его устраиваться, сказав, где её можно найти, если что-то понадобится. Перед её уходом он успел поинтересоваться, когда сможет познакомиться с остальными членами семьи Чон. — Сынхо сегодня будет только к ужину, а Чонгук, наверное, только к ночи вернётся, — нахмурилась Мунбёль. — Этих двоих никогда дома днём не найти, так что если что-то нужно, то сразу ищи меня. Госпожа Чон скрылась за дверью, тихо ту прикрыв, и Тэхён остался один на один со своими мыслями. Первым делом отписался родителям в общем чате: доехал хорошо, его встретили, он уже «дома», попросил не волноваться маму-паникёршу, потому что отец и так был уверен в своём друге, доверял ему. После написал Хосоку, договорившись о встрече в парке Намсан, с которого начнётся их прогулка, а там как пойдёт. И хотя глаза слипались, и спать хотелось нереально, он упрямо разворошил свой чемодан в поисках приличной одежды и отправился в ванную, чтобы прохладная вода в душе хоть немного взбодрила. С этой же целью, уже переодевшись в светло-голубые джинсы и белую рубашку, он спустился на кухню, где услужливая экономка, с улыбкой болтая на всякие ненавязчивые темы, сварила ему натуральный кофе. Туман в голове немного рассеялся, солнце, выглянувшее из-за туч, подняло настроение — день уже не казался серым и хмурым. Осталось только решить вопрос с передвижением, и дело в шляпе. Мунбёль отыскалась в гостиной. Женщина сидела в большом мягком кресле и делала какие-то пометки в ежедневнике; на фоне тихо работал телевизор, разбавляя неуютную тишину и создавая иллюзию жизни. Госпожа Чон вскинула голову сразу, едва Тэхён переступил порог комнаты, и вопросительно приподняла брови. — Я хотел спросить адрес, чтобы знать, куда вызывать такси, — объяснил парень. То, что сюда не ходит общественный транспорт, было очевидно: в подобных районах не живут те, у кого не хватает денег на собственную машину. Тэхён, пока спускался по лестнице, успел прикинуть, во сколько ему обойдутся все поездки на учёбу и для встреч с Хосоком за грядущие два месяца на такси, и даже мысленно присвистнул, понимая, что это влетит ему в копеечку, но деваться некуда. Рассчитывать на то, что его постоянно куда-то будет отвозить водитель семьи Чон, было, во-первых, крайне самоуверенно, а во-вторых, не по душе самому Киму. В ответ он ожидал чего угодно, но никак не того, что Мунбёль, хитро улыбнувшись, поднимется на ноги и рукой поманит его следовать за ней. Они неспешно пересекли просторный холл, который наполнился цокотом шпилек по мраморному полу, и прошли через кухню, остановившись у малоприметной двери на другой её стороне. Она так удачно была замаскирована под стену, неудивительно, что Тэхён, успевший здесь позавтракать, её не заметил. Как оказалось, дверь вела в гараж, но Тэ вряд ли осознавал, зачем они здесь. — На самом деле, перед твоим приездом сюда мы с Сынхо уже обсуждали этот вопрос. Думали, как сделать так, чтобы тебе было удобнее от нас добираться — твой отец упомянул, что ты вряд ли согласишься ездить с водителем... — Тэхён на это только хмыкнул — его снова сдали со всеми потрохами — и кивнул. Мунбёль понимающе улыбнулась и огорошила его очередным вопросом: — У тебя же есть права? Машину водишь? Ответом на оба её вопроса стал очередной растерянный кивок. — У нас есть две свободные машины, так что ты можешь выбрать ту, которая больше нравится, и использовать её, когда тебе захочется — Сынхо уже позаботился о том, чтобы вписать твоё имя в страховку. «Так, ладно, вот это уже перебор», — единственная мысль, что крутилась у Тэхёна в голове. Одно дело, когда тебя селят в комнате с гигантским аквариумом, потому что ты любишь море — окей, ты же не собираешься юзать его в каких-то своих личных целях. И совсем другое — чужая личная вещь, с которой может случится всё что угодно. Да Тэхён банально не сможет расслабиться за рулём, чувствуя ответственность, тяжёлой цепью повисшую на шее! А если он куда-нибудь встрянет настолько, что без протокола не обойтись, будет совсем не круто, когда полицейские прознают, чью именно семью он втянул в скандал [хоть он и сам ещё не в курсе по той простой причине, что спрашивать неловко]. Опустим тот момент, что за пять лет водительского стажа Ким даже в лёгкое ДТП не попадал, здесь совершенно не на руку могут сыграть нервы. — Это очень щедро с вашей стороны, но я не могу, — для убедительности он даже головой покачал. — Поездки на учёбу ещё куда ни шло, но я планирую как можно чаще видеться с другом и бессовестно пользоваться вашей добротой не могу. Эту аксиому ему с детства вбила в голову мама весьма доходчиво: принимать помощь можно, но в пределах допустимого; не наглеть, особенно если есть возможность решить свои проблемы самостоятельно, не напрягать окружающих, иначе станешь простым паразитом. В любых ситуациях полагаться только на себя, не ждать милости от всех и каждого, иначе так ничему и не научишься, вырастешь слабым и ни на что не годным. Двадцать два года этот механизм работал как часы, а тут вдруг «аквариум, потому что он любит море», «мороженое и снэки, потому что просто любит их» и «машина, чтобы было удобно», — к такому его жизнь не готовила. — Я сказала что-то не то? — растерялась Мунбёль, заметив его испуганное выражение лица. — Тэхён, это всего лишь машина. Автобусы, как ты мог понять, здесь не ходят, а на такси ты попросту разоришься. Не нужно надумывать себе лишнего и бояться того, что ещё не случилось, — надо же, она читает его как открытую книгу... — Это просто рациональный выход из ситуации. Тебе нужно на чём-то добираться до учёбы и видеться с друзьями — у нас есть возможность тебе с этим помочь, вот и всё. К тому же, как я уже говорила ранее, пока ты живёшь под нашей крышей, мы за тебя отвечаем. Я понимаю твоё желание быть самостоятельным и ни от кого не зависеть, но ты просто думай об этом, как о помощи родителей: ты же не отказался бы от машины, если бы на моём месте была твоя мама? Ну, это и в самом деле звучало разумно. — Простите, — Тэхён потёр рукой лицо. — Иногда мои тараканы выходят из-под контроля. Госпожа Чон снова расслабилась и улыбнулась. — В этом вы с Чонгуком очень похожи. Уверена, что вы подружитесь, когда познакомитесь. На такое заявление Тэхён слегка прищурился, посмотрев на женщину с подозрением. Он надеялся, что отец всё же не все его секреты разболтал, и слова о грядущей дружбе не имеют двойного дна, подразумевая под собой именно дружбу.🍀🍀🍀
Чонгук со скрипом смог открыть глаза и пару минут моргал, пытаясь привыкнуть к яркому свету. Вчера вечером ни он, ни Чимин не позаботились о том, чтобы задёрнуть шторы, и чувствительные из-за похмелья глаза теперь страдали от режущей боли. Кое-как он сполз с кровати, на которой они раскинулись валетом; Чимин всё ещё крепко спал, стиснув в объятиях подушку, его рот был забавно приоткрыт, он практически пускал в неё слюни, и Чонгук мстительно потянулся за телефоном. Не одному же Паку владеть компроматом. Зевнув и потянувшись до хруста, он первым делом направился в душ, который помог немного прийти в себя, и смыл мерзкий запах перегара, которым Чон, кажется, пропитался весь и насквозь, а после спустился на кухню за перекусом, решив полноценно позавтракать уже дома. Он кинул мимоходом взгляд на часы и вздохнул, потому что стрелка перевалила за двенадцать, значит, дома его ждал не завтрак, а обед в тандеме с хорошим таким нагоняем от матери, которой он обещал вернуться вчера вечером. К счастью, по-крупному Чонгук не накосячил, в СМИ не засветился, считай, вёл себя примерным мальчиком и никому хлопот не доставил, поэтому и не парился сильно. Родители его в ежовых рукавицах не держали, не запирали в комнате с решётками на окнах и почти ни в чём не ограничивали. Он мог делать всё, что взбредёт ему в голову, до тех пор, пока это никак не вредит авторитету семьи Чон. Похороненная из-за его выходок репутация отца — это то, что ему вряд ли простят, но он и не ставил себе такой цели. Вернувшись в спальню, которая сейчас больше походила на свалку, он запустил Чимину в голову подушку, будя таким незамысловатым способом. Пак сдавленно проскулил — что-то о том, что у него в голове всё ещё крутятся карусели, и со стороны друга весьма подло усугублять его положение. Но всё же с кряхтением поднимается с кровати, едва не путаясь ногами в пододеяльнике, и сомнамбулой плетётся в ванную, пока Чонгук ищет в ворохе сваленных на пол вещей свою одежду. Где-то на задворках сознания промелькнуло воспоминание о том, что мать просила его приехать пораньше, чтобы с кем-то познакомить, но Чонгук слишком уплыл в мысли о наконец-то наступивших выходных, чтобы слушать её достаточно внимательно. Разворошённая куча внезапно закряхтела и зашевелилась, заставив Чона тихо выматериться и отпрыгнуть, и из-под откинутого в сторону покрывала показалась взъерошенная блондинистая макушка. — Какого хрена вы так рано встали? — проворчал недовольно Юнги, не открывая глаз. — Там хоть текстуры успели прогрузиться? Чонгук лишь хмыкнул, не стал отвечать, только по сторонам огляделся, нахмурившись, ища ещё одного прожигателя жизни. После тщательных поисков последний покемон отыскался в ванной: подложив под щёку ладошки, Намджун сладко дрых в ванне, сложившись едва ли не пополам — акриловая ёмкость была не рассчитана на его габариты. Чонгук мимоходом подметил детали: кто-то заботливо подсунул ему под голову подушку, и перед тем, как тут отключиться, Нам всё же разделся до боксеров, выставив напоказ груду своих мышц, но при этом выглядел таким милым, что Гук с этого контраста фыркнул себе под нос. Чон, пользуясь возможностью, сделал очередную фотографию и, полюбовавшись результатом, уселся на бортик; на стандартные просьбы проснуться парень не отреагировал — отмахнулся от Чона как от назойливой мухи, — чем развязал ему руки, позволив задействовать план «В». Вздохнув, Чонгук вывернул до упора вентиль с холодной водой, отмечая, что Ким весьма удачно улёгся головой именно под краном. В этот раз эффект был тем, что надо: заревев раненным зверем, Намджун вскочил на ноги, едва не снеся головой сантехнику, и вытаращился на друга ошалелым взглядом. — Дремучий случай! Чон Чонгук! Вышеназванный только с милой улыбочкой похлопал его по плечу. — Вижу, ты очень мне «благодарен», друг мой. Зато ты и проснулся, и протрезвел — рад был помочь. Не слушая всё ещё раздающийся за спиной возмущённый бубнёж, Чонгук вышел в коридор и прислонился спиной к стене. Где-то в противоположном конце дома Чимин и Юнги спорили между собой, что лучше, боулинг или бильярд, наконец-то очухавшийся Намджун принялся приводить себя в порядок, мурлыча под нос какую-то песню, а Чон поймал себя на мысли, что откровенно заебался. Быть отличным сыном, лучшим другом и хорошим парнем, следить за каждым своим словом и шагом — на всё это приходится затрачивать туеву хучу энергии, и, в итоге, в конце каждого дня он чувствует себя выжатым лимоном, а ведь ещё предстоит где-то взять силы для следующего дня. От такого состояния спасает только алкоголь, но такими темпами он скоро сопьётся. И дело совсем не в том, что ему не нравится его жизнь, но на плечи давила тяжесть статуса: на Чонгука, как на сына мэра Сеула, были возложены слишком большие надежды и ответственности. Родители по этому поводу никогда не высказывались, но ему и не нужно было этого слышать — это было понятно по умолчанию. А так хотелось порой отпустить себя и наломать дров; поехать куда глаза глядят и заглохнуть посреди дороги из-за того, что забыл вовремя заправить бензин; неудачно влюбиться и залечивать пострадавшую гордость у лучшего друга, объедаясь вредной едой; гулять всю ночь, не боясь, что за тобой увяжутся журналисты, цепляющиеся за любую возможность откопать скелеты в чужих, наглухо заколоченных шкафах. Сейчас в его распоряжении было два телохранителя, которые всегда заботятся о том, чтобы его Ауди была заправлена и исправно работала, рядом не вились падкие на деньги смазливые мальчики, а если Чон и шёл куда-то гулять, то эти два амбала сами привлекали внимание, не давая возможности затеряться в толпе. Дом Чимина был единственным местом, где от вездесущих охранников можно было скрыться, потому что территория семьи Пак охранялась не хуже мэрской, но его, скорее, можно было расценивать как клетку с опцией «All inclusive», чем местом отдыха. А ещё пугало, что с каждым новым днём Чонгук терял смысл жизни всё больше: какой интерес, если у тебя есть всё, что только можно желать, а то, чего нет, получаешь, едва стоит щёлкнуть пальцами? В последнее время Чонгук всё чаще скучает по временам, когда его отец был обычным юристом без притязаний на сеульский «железный трон». Одевшись и прихватив с собой телефон, Чонгук спустился вниз и вышел на улицу. У парадного входа стояла его криво припаркованная красавица — что неудивительно, если учесть, что за рулём сидел Чимин, — и всё бы ничего, но заднее колесо было спущено, и этот вид уже тоже успел набить оскомину. Пнув ни в чём не повинное колесо носком кроссовки, Чон опустился перед ним на корточки и взъерошил волосы на макушке; примерно в этот момент из дома выплыл Пак, который с виноватой физиономией остановился рядом с Чонгуком. Чон привык, что тот косячит, по меньшей мере, раз в пару дней, но... — Я только забрал её из сервиса! — обречённо простонал он; можно было закрыть глаза и понадеяться, что всё это ему просто снится, но такое не сработает. — Тащи запаску. Пока Пак воодушевлённо скакал в сторону гаража, во двор выползли остальные персонажи. Намджун всё ещё пытался осознать, кто он и где, а Юнги рассматривал колесо, изо всех сил пытаясь не смеяться. Чонгук даже не стал раздражаться, потому что положение этим не исправит, но весь его внешний вид выражал крайнюю степень удручённости. — Знаешь, у тебя эмоциональное состояние как у рыбы, — продолжая удерживать серьёзную мину, выдал Юнги. — У рыб нет никаких эмоций, — возразил Чон в ответ. Мин усмехается. — А вот и есть. Проведя ладонью по лицу, Чонгук пытался понять, как они докатились до обсуждения его состояния, используя сравнения с рыбами, пока вернувшийся с запаской Чимин вникал в суть их странного диалога. — И какие же? — А у них тоже всё плохо, — начинает Юнги. — Рыбаки хитрые. Вода мутная. Поговорить не с кем. Крабы дерзят. — Твоих детей жрут с бутербродами, — подключается Намджун. — Мумией твоей бабки херачат об стол, — продолжает Мин. От услышанного Чонгук обалдело вскинул брови, но разозлиться никак не получалось — особенно после того, как согнувшийся пополам Чимин громко заржал, а у самого Чона в голове устаканилась полученная информация. Хотелось и смеяться, и отвесить кому-нибудь из них леща. — Бляя, ну что за идиоты... — бормотал он себе под нос, старательно удерживая улыбку, пока эта троица вовсю веселилась. Чимин отбил Юнги «пять», оценив шутку, Намджун отвесил комплимент, сказав, что в Мине покрывается пеплом стэндапер. Поболтав ещё пару минут ни о чём, парни засобирались: Юнги — домой, чтобы отоспаться перед своей ночной подработкой в клубе, где он иногда выступал в качестве ди-джея [ему в отличие от Чонгука не «повезло» родиться с золотой ложкой в заднице], а Нам — к себе в студию, где ему предстояло доработать текст песни, над которым он корпел последние две недели. Оставшиеся вдвоём Чимин с Чонгуком оперативно поменяли колесо и поехали к Чонам домой; с Чимином по непонятной ему причине Чонгук общался гораздо чаще и доверял больше, хотя к их компании из четырёх человек Пак присоединился последним. Он привык, что Чим вечно где-то поблизости крутится, да и сам предпочитал шататься где-либо в его компании, чем в одиночку. Из-за слишком близких отношений многие студенты делали выводы, что парочка встречается, но они даже близко не были правы. Просто их отношения уже давно пересекли все мыслимые и немыслимые границы, продолжая при этом оставаться чисто дружескими, как бы странно или неправдоподобно это ни звучало. Чонгук без проблем преодолел пост охраны и оставил машину у въезда в гараж. Сегодня суббота, так что он вряд ли останется дома, потому что выходные — единственное время, которым он мог распоряжаться на своё усмотрение. В будние дни он был практически полностью поглощён учёбой, потому что примерный студент — это ещё одна грань его ответственности. В отличие от остальных мажоров, даже того же Чимина, у Чона не было привилегии вроде прогула пар или невыполненных заданий семинаров — за такое сразу был бы расстрел без суда и следствия, потому что увело бы карму хорошего сына к отрицательной отметке. Чимин вис на нём липучкой, пока Чонгук скидывал куртку в холле дома, рассказывал, как шлёпнулся пьяным в бассейн на вечеринке у Джексона в прошлую пятницу, и как рыцарь Мин вытаскивал его оттуда совсем не по-рыцарски: прихватив за шиворот толстовки, на котором Чимин чуть не задохнулся. Чонгук то и дело хмыкал на чересчур эмоциональный рассказ, а после в очередной раз взъерошил волосы на макушке, вскинув голову, да так и замер. По лестнице со второго этажа спускался... принц, не меньше. Его тёмные волосы блестели в неярком свете включённой люстры и наверняка были мягкими на ощупь; шёлковая сиреневая рубашка с голубыми и золотыми пятнами не скрывала широкий разворот плеч и тонкую талию, которую хотелось окольцевать своими руками. На длинных стройных ногах надеты чёрные джинсы, которые обтягивали там, где нужно, вырисовывая идеальные изгибы, словно вылепленные руками скульптора. Спустившись вниз и абсолютно не обращая на пришедших никакого внимания — скорее всего, просто их не заметил, — парень задрал руку, поправляя волосы; от этого действия рубашка, расстёгнутая на три верхних пуговицы, съехала с его левого плеча, повёрнутого к ним, открывая чонгуковым глазам больше участков кожи. Чон облизывает вмиг пересохшие губы и сглатывает. Внутренний мир по ощущениям как будто замер, а дыхание перехватило, пока глаза жадно ловили каждое движение. Плавную, словно кошачью, походку, которой этот ангел наверняка с первой попытки свёл бы его с ума и отправил в нокаут, если бы задался такой целью; длинные изящные пальцы, меж которых мелькали шёлковые пряди каштановых волос, пока тот поправлял причёску, наверняка до безумия красиво и правильно смотрелись бы в его собственной руке. Откуда такая красота в его доме взялась? Или он уже настолько упился, что не к себе домой вернулся? Он бы такому раскладу ничуть не удивился, если честно: с бухлом завязывать надо. Останавливало лишь то, что без него скучно, да и Чимина он на трезвую голову понимать перестанет. По-прежнему висящий на нём друг тихо присвистнул, стоило только принцу скрыться из вида. — Ты не говорил, что в твоём доме живёт такой красавчик. Чонгук тут же нахмурился, уловив в чужой интонации интерес. — Даже думать забудь, Пак. Чимин примирительно вскинул руки. — Ладно-ладно, расслабься, я не претендую, — тот похлопал Гука по плечу и глупо хихикнул: — Ты ведь сам положил на него глаз, так? Слюнки, которыми ты заляпал тут весь пол, пока пялился на парня, говорят красноречивее любых слов. Чонгук не нашёл, что возразить, но был уверен в одном: возможно, теперь его жизнь перестанет быть такой скучной.