Артём Шатохин
Мы возвращаемся домой за полночь. Когда все расходятся по своим комнатам, ловлю Глеба в коридоре и впечатываю в стену. — Что между нами? Он смотрит на меня недоумевающе. — А что между нами? Действительно. Артём, что между вами? Я раздумываю над этим несколько секунд. Может, я принимал его удары ногами за поцелуи в мои бока? Возомнил, что его холодные зелёные глаза стреляют в мою душу не очередью патронов, а стрелами Купидона? Между нами нет ровным счетом ни-ху-я. — А как же тот поцелуй? — я теряю все аргументы. Глеб сочувственно оглядывает меня с головы до ног и кивает в сторону своей комнаты. Он садится на край кровати. — Глеб... Юноша прикладывает палец к губам, тем самым заставляя меня замолкнуть. За стеной я слышу едва различимые голоса. Приходится прислонить ухо к стене, чтобы понять, что там происходит.***
— Это всё просто ужасно. Даня запускает пальцы в свои волосы, согнувшись на краю стула. — Тише. — Каждую ночь мне снятся кошмары, — его голос начинает дрожать, — я вижу в них своих родителей, они лежат там же, где я их оставил в ту ночь. Мои руки в крови, но... — Даниил сглатывает слюну и с трудом поднимает глаза. — Но они в твоей крови, Максим. Что-то, блядь, происходит. Ты же знаешь, мне никогда не снятся сны просто так. А потом... а потом я вижу перед собой твоё мёртвое тело. Это я убил тебя. Максим садится перед ним на корточки. — Ты просто устал, я здесь с тобой, живой. И всегда буду здесь. — Со мной и живой? Глаза парня наполняются слезами, каждой частичкой тела он чувствует подступающую волну тревожности. — С тобой и живой. Максим берёт его ладони в свои и прикладывает к губам. Даня вырывает их, словно шарахается от струи кипятка. — Вытри их, прошу тебя, — шепчет он, царапая свои ладони. — Твои руки чистые, посмотри, всё хорошо. Подобные слова никогда не действовали на Даниила, если их произносил кто угодно. Кроме Максима. Он его ходячий и личный антидепрессант. Поэтому всё, что остаётся Дане - обнять его трясущимися руками, вцепиться пальцами в футболку и повиснуть на парне, как тряпичная кукла. — Поцелуй меня, — шепчет он. — Прости, я не могу, — Максим слегка отстраняется, в его голосе будто собралась вся печаль мира.***
— Понимаешь, о чём я? — голос Глеба заставляет меня отпрянуть от стены и перестать играть в шпиона, дальнейший диалог парней нет смысла подслушивать, если Сименс подал голос. — Не совсем, — признаюсь я. — Их любовь погубит одного из них. Я не хочу так же, — Глеб поднимает на меня глаза, полные отчаяния, — я боюсь сломать тебя. Ты уже пытался это сделать, дорогой Глеб, когда убил на моих глазах человека, когда направил на меня дуло пистолета, когда отправил в этот чёртов монастырь, когда поручил мне застегнуть ошейник на шее девушки. Но я здесь. Я не сломался и получил то, зачем сюда пришёл. — Я не знал, что буду думать о тебе каждую чёртову ночь, — парирую его слова, подходя на пару шагов ближе. — А я не думал, что что-то значу для тебя, ведь ты закрутил роман с моим лучшим другом. Ох, если бы ты знал, кого я представляю перед собой вместо твоего лучшего друга. — Я не хотел вам мешать, думал, что тот поцелуй просто шутка для тебя. Но потом понял, что я совершил ошибку. Я испортил тебе всё. Считал, что держаться на дистанции - лучшее решение, но проебался. Ведь это начало губить меня. После слов нашей домохозяйки: «Глеб Геннадьевич, я смотрю, ваш бойфренд готов признаваться вам в любви без остановки», — Глеб передразнивает писклявый голос девушки. И тут мне становится дико стыдно. Я был слишком громким, когда чудно проводил время с Михайловым, находящимся в полной отключке. А ведь я думал, что тихонько шепчу слова на ушко. Сердце готово выпрыгнуть из груди, а я сам готов выпрыгнуть в окно. — Глеб... — выдавливаю его имя, не в силах поднять глаза в его сторону. — Тогда я понял, — продолжает он, как ни в чем не бывало, —что начинаю убивать и тебя. Я запутался окончательно, надеялся, что твоя любовь ко мне пройдёт, поэтому держался старой тактики. — Тактики игнора. — Да, — он поднимается с места и подходит ко мне, обхватывая двумя пальцами мой подбородок, тем самым, вынуждая заглянуть в глаза, — но вот ты всё равно передо мной. Спас наше казино и сам сделал первый шаг, пока я, как трус, собирался с головой закутаться в одеяло и придумать кучу реплик, чтобы заговорить первым. Артём, — парень невольно опускает взгляд на мои губы, — а если я погублю тебя? Вдруг моя любовь окажется ещё хуже, чем все наши придуманные для тебя испытания? Я беру его за кисть руки и собираю все силы в кулак. — Что угодно может меня убить, но не твоя любовь, которую ты стараешься скрыть. Ещё пару секунд юноша разглядывает мои губы, пока я стою красный, не отпуская его руку. — Я уверен, что это не убьёт никого из нас, Глеб. Сименс пожимает плечами и целует меня. По-настоящему. Я чувствую как рука Глеба обвивает мою талию. Мне остаётся только прикрыть глаза, положить руки на его плечи и ответить на поцелуй. Этой ночью я не пошёл в свою комнату. Я отрубился рядом с Глебом, перебирая пальцами локоны его волос. «Я боюсь сломать тебя.» Нет, своими словами ты починил меня.***
Утром нас будит навязчивый стук в дверь. На пороге стоит девушка, работающая домохозяйкой, с глазами, полными ужаса. Она ведёт нас к выходу из дома. — Что такое? — спрашивает Глеб, пока та активно жестикулирует, показывая на дверь. На пороге лежит конверт с печаткой, а сверху на нём самый настоящий отрубленный человеческий палец. На бумаге аккуратным почерком и, вероятно, перьевой ручкой написано: «Вечная проблема новых поколений в том, что дети платят за грехи своих отцов». Чуть ниже адрес с указанным временем. Лист лежит посередине стола. Так сказать, замена завтрака. — Ты же понимаешь, кто это? — Нет, Максим, я тупой и нихуя не понимаю, — огрызается Глеб, затушив окурок в пепельнице. — Я так и знал, что они на старости лет захотят прибрать к своим рукам всё. — Ты слишком рано загоняешь их в могилу, четыре года всего прошло, Дань, — нервно усмехается Слава, разглядывая печатку на конверте, — убить-то ваших родственников они убили, но не получили того, что хотели. Мне тоже хочется вставить свои пять копеек, хотя я совершенно не имею понятия обо всех делах и врагах родственников ребят, но раз уж я сижу с ними за одним столом и поеду вместе с ними, вооружившись, прямо как перед игрой в покер, я могу высказать своё мнение. — А вам не кажется, что Борис замешан в этом деле? Парни синхронно поднимают глаза на меня. — Ну разумеется, — щёлкает пальцами Глеб, — вот вам и игра в покер, комбинацией в которой служим мы и старые враги. Только вот, блядь, за четыре года никто из них так и не объявился. — Мы сами их искали, — пожимает плечами Максим. — Искали, чтобы отомстить, — добавляет Даниил, — а вот Глеб так и не нашёл. — Я не видел в этом смысла. — Ну вот теперь нам придётся туда ехать. А если бы ты его грохнул? — задумчиво говорит Слава. — Кого бы я грохнул? — Глеб повышает голос. — Я даже не знаю, при каких обстоятельствах погиб мой дядя! Парни начинают спорить, перебивая друг друга. Я опираюсь локтем на стол, кладя подбородок на ладонь. — А вот если бы не Борис... Я не знаю, что хочу донести этими словами. Это всего лишь мысли вслух. Но ребята затихают, и Максим поднимает указательный палец вверх, так, будто у него появилась идея. — Точно! Обиженный Борис. А кто его расстроил больше всех? Я вздыхаю насупившись. — Значит, если он будет там, а он будет, — вкрадчиво говорит Глеб, массируя виски. — В случае полной вакханалии Артём будет чудной приманкой! — хлопает в ладоши Максим, так будто сказал что-то очень весёлое. Из разряда «я нашёл сто рублей под подушкой, теперь могу купить себе доширак». Но его улыбка тут же блёкнет. Во бля...***
Когда все покидают дом, Глеб хватает меня за руку и тянет за собой. Мы стоим, прижавшись друг к другу, прямо около выхода. — Обещай, что будешь осторожен, если вдруг что-то пойдёт не так, — парень проводит пальцем по моей щеке, — и, самое главное, не бойся. Что такое бояться? Я сейчас готов превратиться в лужицу счастья и стечь по его телу на пол, впитываясь в дорогущий ковёр. — У страха нет лица, — выдавливаю улыбку, сжимая пальцы на его боку. Сименс целует меня с неимоверной жадностью, кусая мои губы и язык. Как же я рад, что мы тогда пошли на охоту, как же я рад, что победил в покере. Никакая предстоящая опасность не имеет значения, пока он исследует своим языком мой рот. Глеб резко отстраняется от меня. — Нам пора. Киваю и выхожу на улицу, надеясь, что никто не заметит румянец на моих щеках.***
— Я уж думал, что вы не придёте, детишки. Нас встречает мужчина лет пятидесяти. Такой весь из себя бандит. С золотым зубом и огромным шрамом, рассекающим всю левую часть лица. Он сидит за столом и потягивает кофе из небольшой чашки, будто мы собрались здесь не для того, чтобы поубивать друг друга, а всего лишь обсудить погоду. — Ну не стойте, мальчики, присаживайтесь, — он проводит рукой над столом, предлагая присоединиться к нему, — чай, кофе? — Или мышьяк? — усмехается Глеб, не сдвинувшись с места. Мужчина вскидывает голову и смеётся. — А ты, знаешь ли, внешне не похож на своего дядю, а вот смелостью и глупостью, ммм, — мужчина отхлебывает кофе, театрально скуксившись, — как две капли воды. Что ж, Глеб Голубин, приятно познакомиться. Меня зовут Сергей, и это именно я пустил пулю в голову Евгению. Глеб сжимает кулаки, на его лице играют желваки. — А ты... — Сергей присматривается к Даниилу. — Как же ты похож на свою мать, юный мститель. Даня готов сорваться с места. Но всё, что он может сейчас позволить себе сделать, так это начать чесать свои ладони. Максим кладёт руку ему на плечо. — Узнаю эту нелепую бандану, позаимствовал у отца? Я не понимаю, почему парни стоят молча, выслушивая слова, которые явно причиняют им боль. Особенно Даниилу, который пытается унять дрожь в руках. — Так значит, подпевала Глеба — это вот этот худосочный парнишка, — Сергей кивает в сторону Славы. В ответ на это парень громко цокает, закатывая глаза. — А если рассуждать чисто логически, то знаток покера - ты, — он бесцеремонно тыкает пальцем в мою сторону. Делаю шаг вперёд и гордо вскидываю подбородок. — Ну я. — Вот мы и познакомились, ребятки. А теперь предлагаю вам сделку. Вы отдаёте нам документы на владение Меркурием и Чёрным георгином, и мы вас оставляем в покое. Либо, — его брови хмурятся, а тон из насмешливого превращается в холодный, — либо я буду решать, как вас убивать, от младшего к старшему или наоборот. Даю вам отсрочку в три дня. Свободны. Максим достаёт пистолет. — Брось свою храбрость, щенок. Мы учились у тебя, поэтому каждый из вас сейчас находится на прицеле, стоит вам совершить глупость, как оттуда, — Сергей кивает в сторону многоэтажки за окном, — прилетят пули.***
За весь день никто не проронил ни слова, каждый думал о своём. Я рассуждал над тем, как оригинально всё было продумано. Позвать нас в, вероятно, арендованный офис, посадить на крышу соседнего здания снайперов и надавить на каждого. На кухне я обнаружил Даню, который искал влажные салфетки. — Тебе помочь? Он вздрогнул, услышав мой голос. Наверное, ему не особо хотелось, чтобы кто-то застал его в таком состоянии. Максима рядом не было, по пути домой он перебирал в руках свою бандану, а как только мы приехали, закрылся в комнате. — Нет, — холодно отвечает он. — Дань, — вздыхаю я, сочувственно разглядывая его, — ты, наверное, мне совсем не доверяешь. Что я могу сделать для тебя, чтобы ты мог считать меня своим другом? Наши травмы сильно разнятся. У меня есть шанс спасти мать, у него этого шанса не оказалось. Сейчас мне, скорее всего легче на душе, чем им всем. Пару секунд он смотрит на меня, собирая всю волю в кулак. В нём, как и в тот день, когда я поехал мстить своему отцу, борются два мнения: довериться мне или послать. — Съездишь со мной на кладбище? Спасибо. Быстро собираемся в полной тишине и отправляемся на кладбище. Мы стоим напротив двух могил со скромной оградкой и не менее скромными памятниками. Разглядываю фотографию матери Дани, и меня пугает до чёртиков их сходство. Он - её копия. Парень садится на корточки, тихо проговаривая слова приветствия. С минуту мы молчим, потом Даниил наконец-то решает заговорить. — Мне очень стыдно, что я тогда просто оставил их лежать в квартире. Каждый раз я прошу у них прощения за это. Я не сделал ничего, — он хватает себя за волосы, упав одним коленом на каменное обрамление могилы отца. Я кладу руку ему на плечо, пытаясь хоть как-то поддержать. К сожалению, я не знаю, что сказать, я не психолог, я не лучший вариант для подушки для слёз, мне никогда его не понять, я не Максим. — Артём, — слегка пошатнувшись, Даня поворачивает голову в мою сторону, — а что бы ты сделал на моем месте? — Я не знаю, — отвечаю искренне, — я бы, наверно, умер. — Мне кажется, что скоро случится что-то непоправимое. Я уже слышал подобные слова из его уст, подслушивая за стеной. Ну не может же он убить Максима? Конечно, нет. Ему просто страшно. У него хорошо развита интуиция, просто она немного извращённая. — Расскажи мне что-нибудь из прошлой жизни, расскажи про маму с папой, — оригинально, Артём, очень оригинально, не умеешь ты переводить темы для разговоров, как ляпнешь что-нибудь, хоть стой, хоть падай, садись, два тебе ,— каким ты был раньше? — ну, вероятно, психически здоровым студентом. Вместо леща, который я готов влепить сам себе за любопытство, я вижу, как Даня расправляет плечи и даже немножко успокаивается. Мы сидели, неудобно скрючившись, на оградке, пока Даня рассказывал мне о первой поездке на рыбалку с отцом и о том, как мама гоняла его тряпкой по двору дачи за разбитое мячом окно. К машине пошли, когда начало темнеть. И тут я услышал догоняющие нас шаги. А дальше боль, пронизывающая всё тело, и полная темнота.***
Я открываю глаза и морщусь от головной боли. Мои руки связаны за спиной. У стены сидит Даня, периодичностью в несколько секунд слегка ударяясь головой о стену. — Дань? — Ну пиздец, — отстранённо бормочет он, — выследили и вырубили на кладбище, спасибо, хоть не закопали там же. Помещение, в котором мы находимся, напоминает подвал. Железные трубы на потолке и груды вонючего тряпья по углам. Для полной картины не хватает тараканов и маньяка с бензопилой. Я чувствую подкатывающий к горлу комок страха. Всё не может так закончиться. — Надо успокоиться и рассуждать логически. — Ну попробуй. Только у меня не выходит. В голове крутится куча вопросов. Как им удалось это сделать? Это шантаж, чтобы думали быстрее? Что с нами будет? — У тебя есть что-нибудь с собой? Даня смотрит на меня как на сумасшедшего. — Нет, конечно. А если б даже и было, то как пить дать обчистили. Руки ужасно болят, что-то неприятно колет в рукаве. — Заточка! — ликую я. Если рассуждать чисто логически, подобные ощущения были, когда мы ездили в казино, потому что в рукав пиджака была вшита заточка, которую можно вытащить быстро и просто. Если прижимать ткань к телу, то можно почувствовать, как неприятно колет её выступающий бок. А поскольку руки у меня связаны, и ткань джинсовки, которая сейчас на мне, ну просто вынуждена прижиматься к запястью, значит, заточка вшита и сюда. Только я этим не занимался. «Сименс», — проскакивает у меня в голове догадка, заставляющая расплыться в улыбке. — Ну че ты там лыбу давишь? — на землю меня возвращает голос Дани. — Да так, — бурчу я. — Что делать то? А что делать? Хуй муравью приделать. Руки связаны, как ее вытащить оттуда? Вообще верёвки не так уж и близко к запястьям, но двигать ими все равно очень сложно, значит, заточку можно вытащить из рукава зубами. — Тебе не понравится. Зубами из правого рукава сможешь вытащить заточку? Сначала парень морщится, но уже через секунду на его лице появляется озарение. — Смогу. Нелепые попытки добраться друг к другу, и вот уже я чувствую, как Даня химичит что-то с моей рукой. — Ну что там? — спрашиваю я в попытке обернуться и посмотреть на процесс. — Да погоди ты, не ёрзай, теряю, — огрызается Даня, сжимая в зубах рукав. Ещё пять минут попыток вытащить заточку, и я слышу, как из рукава на пол выпадает с тихим звоном ключ к нашему спасению. Даниил облегченно вздыхает. — Дай мне её, пожалуйста. — Ты с ума сошёл? Я не буду опускаться мордой в пол и поднимать её ртом. — Ну придумай что-нибудь, — огрызаюсь я, громко цокая языком. Парень с трудом поднимается и прижимается своей спиной к моей. Он пытается двигать онемевшими запястьями. Ещё пять минут возни и тихих матов, но наконец-то ему удаётся взять её. — Я сейчас попробую перерезать верёвку на твоих руках, только не ори, если задену. — Великолепный план, просто охуенный, надежный, блядь, как швейцарские часы, — причитаю я, уже смирившись с тем, что сейчас, возможно, разрежется не только веревка, но и моя единственная джинсовка, а вместе с ней и мои руки. Даня хмыкает и приступает к освобождению меня от веревки. Пару раз я чувствую, как сталь врезается в оголенные участки кожи, но, стиснув зубы, терплю. Веревка падает, и я чувствую неимоверное облегчение от того, что я свободен. Быстро разминаю руки и освобождаю Даниила. Теперь надо думать, как выбраться отсюда. — Сто процентов здесь кто-то есть, — размышляет вслух парень. — А значит, — подхватываю я, — нужно привлечь внимание. — А лучшим решением будет?.. — Начать ломиться в дверь! — Да! И тогда кто-то обязательно придёт. И его нужно будет отключить. — Или убить. — Так и поступим. Даниил берет в руки верёвку, а я начинаю долбить ногами по железной двери. Через несколько секунд я уже слышу торопливые шаги. Мы прячемся за дверью, пока ключ в ней проворачивается. В помещение заходит мужчина, первые несколько секунд не понимая, куда мы пропали. Когда он поворачивается спиной, Даниил немедленно накидывает верёвку ему на шею и тянет на себя, а я помогаю. У него при себе пистолет, который мы забираем и выходим из своей темницы. — Эй, ну че ты там застрял? Их уже пора Серёге передать, — из-за угла выходит ещё один мужчина. При виде нас он застывает на месте от удивления. Даня стреляет в него. — Зачем? — восклицаю я, хватая его за локоть. — Мы могли бы допросить его. — Тут и так понятно, зачем нас сюда притащили. Если ты хотел провести допрос с пристрастием, то пожалуйста, можешь попытать уже мёртвое тело. Плутая по коридорам, мы наконец находим выход. Это какая-то заброшенная стройка. Осталось только придумать, как попасть домой. — Поймаем машину и попросим довезти до центра города, ну или хотя бы узнаем, как туда добраться. Я киваю, наблюдая за дорогой. Навстречу выезжает машина. Начинаю махать руками, дабы её остановить. К сожалению, водитель не согласился нас везти. Но мы узнали, что сейчас около шести часов утра. Ночь мы провели в отключке в подвале. Также мы узнали, в какой стороне города находимся. Будто всё и было изначально запланировано именно так. Запереть нас на окраине города, в паре километров от дома. Ни денег, ни средств связи у нас при себе не имеется. Придётся идти пешком.