Павшая птица

      Тёплый весенний день, на чистом нежно-голубом небе нет ни облачка. Небесная синева красиво отражается в остекленевших серо-голубых глазах, что печально смотрят вдаль. Такие невинные, но такие измученные. Лёжа в душистой ярко-зелёной траве, Пелле раскинул руки. Лёгкий ветерок играл с его длинными волосами ванильного цвета, а солнечные лучи, падающие на блондина, окрашивали пряди градиентом — прекрасный перелив от золотого до песочного. Бледное лицо выражало безмятежность, ведь поле на котором он лежал, почти со всех сторон обступал дремучий тёмный лес. Именно там он чувствует себя на своём месте. Он знает, что принадлежит лесу, и хотел бы оставаться там вечно. В густой непроходимой чаще, где его никто не найдёт, где быстро забудут о его существовании.       Пелле был полностью погружён в себя, в свои тёмные, скорбные мысли. Он давно осознал, какой конец его ждёт. Давно осознал ущербность своего бытия и этого лицемерного мира. Дэд точно знает, что покинет его при первой возможности. — Пелле? — Чей-то голос осторожно позвал парня. Только этот голос мог частично вернуть того в реальность, и только он мог не вызвать раздражения называя его "Пелле".       Где-то недалеко зашелестели кусты, и спустя пару секунд рядом с блондином на мягкий травяной ковёр присела девушка. — Я уже испугалась, что не найду тебя... — Она с беспокойством заглянула в молчаливые глаза парня. — Лучше бы так. — Хрипловатым шёпотом без эмоционально ответил он. — Не говори так. — Темноволосая нежно провела тонкими пальцами по острым скулам Олина.       Он ничего не ответил и, продолжая смотреть в небо, положил свою ладонь поверх кисти девушки. Его ладонь была обжигающе холодная, но это не было чем-то непривычным. — Почему ты здесь? — Наконец нарушил недолгую тишину Дэд. — Мне тебя не хватало, я хочу быть рядом. — Тебе не стоит со мной водиться, Элис, — Он тяжело вздохнул и прикрыл глаза. — ты знаешь, что я за личность. — Знаю, и поэтому я не собираюсь тебя бросать. — Элис осторожно высвободила свою руку, и пододвинувшись ближе, мягко коснулась головы парня, безмолвно спрашивая "можно?". Тот лишь еле заметно двинул головой, давая разрешение.       Девушка немного приподняла его голову и опустила себе на колени, так аккуратно и заботливо, словно его голова была чем-то более хрупким, чем самое тонкое стекло. Голова может нет, но вот рассудок — определённо, и как раз его она так боялась повредить сильнее, чем есть сейчас. Оставалась ещё совсем маленькая, всё быстрее и быстрее тускнеющая надежда, красная нить, которая ещё хоть как-то связывала Дэда с реальностью. Порвать или отпустить — означало потерять его навсегда.       Элис бережно гладила его волосы, что по-прежнему игриво разносил ветерок. Пелле поднял веки, в светлых глазах промелькнула искра. Та искра, которую, казалось, он утерял много лет назад. Он поднял руку и задумчиво коснулся щеки девушки, уголки его губ изогнулись в слабой, но невероятно очаровательной улыбке. — Всё бы отдала, лишь бы видеть твою улыбку как можно чаще. — Тихо проговорила Элис, склоняя голову вбок.       Парень был в светло-серой джинсовке, немного закатанный рукав спустился из-за движения, оголяя изувеченное свежими порезами бледное как полотно запястье. Во взгляде девушки вновь появилась тревожность, она легко обхватила его запястье своей рукой, и слегка отводя его в сторону, наклонилась над не сводящим с неё глаз Пелле. — У тебя холодные руки. — Пробормотала Элис и любовно чмокнула парня в кончик носа. — Я мертвец, какими ещё им быть? — Олин задорно улыбнулся, оголяя два небольших клыка.       Солнце над их головами постепенно уходило за горизонт, небо приобретало розоватые оттенки, а воздух становился прохладнее. Лесные деревья окружающие поле, в тени выглядели более угрожающе, чем при дневном свете. Лохматые очертания свисающих лап елей, напоминали скорее чудовищ, нежели деревья. — Тебе пора. — Задумчиво сказал блондин, глядя на темнеющий небосвод. — А ты? Планируешь провести ночь здесь? — Без капли удивления, поинтересовалась Элис. — Может быть. — Тогда я остаюсь. — Тон девушки был твёрд, и Олин прекрасно понимал, что она говорит серьезно. — Как хочешь. — Устало пробормотал тот, и вновь улыбнулся. — Ты безумец, Олин. — Дэд. — Безукоризненно поправил её тот. — Олин это лишь часть меня, как и Дэд, который по моему мнению, куда более безумен. — Ох… — Девушка удовлетворённо улыбнулась в ответ. Она осторожно отодвинулась и с такой же аккуратностью, как и до, опустила голову Пера на землю. Чуть его обойдя, она расслабленно легла рядом, почувствовав, как открытые части тела щекочет трава. — Я не хочу, чтобы ты уходил. — Еле слышно сказала Элис, с грустью смотря в небо. В последнее время Дэд всё чаще говорил на тему самоубийства, и несомненно, нетрудно было понять к чему всё идёт. — Я должен, здесь я лишний. — Серьёзно, но с ноткой мечтательности ответил сероглазый.       Девушка повернула голову, на её глазах заблестели слёзы. Поняв что плачет, она стала быстро моргать, надеясь, что солёные капли перестанут так предательски появляться, но это не сильно помогло. — Почему ты плачешь? — С тенью печали спросил парень. — Я не хочу тебя терять. — Я буду общаться с тобой, буду наблюдать, постоянно находиться рядом. — Дурак, — не пытаясь оскорбить, прискорбно ответила девушка. — Не меньше твоего, — усмехнулся Пелле и повернул к ней голову.       Сапфирового цвета небо с градиентом в бордовый от почти зашедшего за горизонт солнца, начало усыпать сверкающими, маленькими точечками — звёздами. — Звёзды красивые, не правда ли? — Постаравшись отвлечься, тихо проговорила темноволосая. — Да, в эту ночь особенно. — Блондин вновь вернул взгляд на покойное небо. — Сегодня они горят ярче, а ещё… Дэд поднял руку с вытянутым указательным пальцем и ткнул им в вышедшую полную луну, по какой-то причине отдающей розоватым. — Кровавое полнолуние, так я его называю. Сегодня и правда особенная ночь, — Пелле повернулся к девушке и загадочно улыбнулся. — сегодня ты всё ещё рядом. Удивительно, что ты всё ещё хочешь оставаться с таким как я.       Каждый раз как он улыбается, сердце пропускает волнительный удар. Не только от того, насколько красива его улыбка, но и из-за того, насколько глубоко она пропитана болью. Так обычно и бывает, у людей с самой прекрасной улыбкой — самая тяжёлая судьба, и Пер тому "живой пример".       Удовлетворившись слегка смущённой ухмылкой девушки, Дэд, спустя недолгое молчание начал новый диалог. — Ты никогда не задумывалась о том, что когда мы засыпаем, во сне мы постоянно переходим в параллельные вселенные? А может, иногда нашей душе удаётся и вовсе покинуть тело и коснуться самого небытия, самой смерти… — Возможно. Я многое слышала о подобном, и я скорее в это верю, чем нет. — Когда нам снятся сны, мы на самом деле находимся там, в этих вселенных, таким образом наш разум подбирает нам наиболее подходящую «реальность»… Вот почему когда мы умираем во сне, иногда мы живем в странной ситуации, которая почти кажется вымышленной, но наш разум запрограммирован на то, чтобы жить самой реалистичной жизнью!       Дэд с головой погрузился в свои рассуждения, от него совсем нечасто можно было слышать, как он их озвучивает кому-то. — Смерть на самом деле происходит с нашим телом, она видна вокруг нас, но никогда не произойдёт с нами. А когда же наш разум более не сможет жить в текущей оболочке, мы погрузимся в сон, также известный как остановка сердца, кровотечение, самоубийство и так далее, и после мы сознательно проснёмся в другой реальности. Совершенно не обязательно как ребёнок, но мы просыпаемся от «плохого сна», со всеми этими версиями нашей памяти, что заставляет думать, что ничего не изменилось. — Удивительно… Думаю, это действительно так, но вряд ли удастся узнать истину. — Девушка заворожённо глядела на парня, чей взгляд вновь был оторван от этого мира, и погружён в какую-то собственную пучину.       Ветер холодно проходил своим неосязаемым языком по конечностям и лицам молодых людей, всё ещё спокойно лежащих в не менее душистой, но прохладной траве. Элис понимала, что несмотря на всю свою отчаянность, всё же не хотела бы ночевать в поле. Холодно, да и тем более что в лесу рядом водятся звери — какие точно она не знала, но встречаться с ними точно не хотелось. — Пелле, пойдём? Холодает уже. — Мне не страшен холод. — Ты можешь простыть.       Дэду не было особого дела до таких мелочей, поэтому какое-то время он просто молчал. Но затем спросил: — Ты замёрзла? — Немного. — В подтверждение своих слов, Элис поёжилась. — Тогда пойдём. — Олин стал неуклюже подниматься, всё-таки сильная апатия, сбитый режим сна и питания — давали о себе знать.       В это же время глаза девушки вспыхнули от удивления и восхищения. Пелле совсем не похож на себя обычного, в жизни бы Элис не подумала, что он будет волноваться за кого-то. Ему всегда было плевать на окружающих, что же не так в этот раз? Чтобы не заставлять парня ждать, она быстро подскочила на ноги и невольно улыбнулась.       Ничего не говоря, Дэд пошёл вперёд. Периодически раздвигая руками кусты. Колючие ветки или шипы всё время впивались в кожу, оставляя багровые следы, но парень игнорировал это, неудивительно. Элис лишь быстро прошмыгивала ровно за ним, быстро проходя еще неуспевшие сомкнуться кусты, стараясь не потерять в темноте из виду силуэт длинноволосого.       Дорога которую они прошли в молчании не заняла много времени, и вскоре они уже подходили к большому дому, где на тот момент проживал Пелле и его приятель Эйстейн — более известный как Евронимус.       При одном лишь свете «Кровавой луны», этот дом выглядел довольно устрашающим. Старый и заброшенный, прямо посреди леса — вряд ли он мог вызывать чувство комфорта. — Доброй ночи. — Элис улыбнулась наклонив голову вбок, и собиралась уже было развернутся, как чья-то холодная рука легла ей на плечо. — Ты собралась идти ночью одна? — Дэд изогнул бровь, скептически оценивая способность девушки дать отпор в случае чего, или же банально не заблудиться. — Ну, да? — Уже неуверенно ответила та. — Нет, сегодня останешься здесь. Мало ли. — Быстро ответил парень заходя в дом. — Ты не шутишь? — "Глупый вопрос. Его тон звучал вполне серьёзно". — Не шучу, заходи. — А Эйстейн против не будет? — Плевать на него. — Небрежно кинул парень закрывая за ними дверь.       В комнате стояла кромешная тьма, но после длительного нахождения на чуть лучше освещённой улице, глаза успели привыкнуть, и различать предметы было уже не так сложно. Блондин направился к лестнице, слегка придерживая Элис за руку, дабы та не потерялась и ни обо что не споткнулась, ведь бардак был ещё тот.       Успешно доведя спутницу до своей комнаты, Дэд, закрыв за ними дверь, прошёл к окну. Девушка последовала его примеру. За грязноватым стеклом была всё та же полная, яркая алая луна. Вокруг весь небосвод усыпали звёзды, такие холодные и острые, но такие обворожительные. — Сегодня они особо жестоки. — Кто? — Звёзды.       Сейчас бледная кожа Пелле и до этого казавшаяся голубоватой из-за просвечивающих сосудов, выглядела совсем аквамариновой. — Почему? — Слегка удивлённо спросила Элис, беспокойно крутя кольца на пальцах. — Звёзды напоминают мёртвые души. Ледяные, разломанные, горящие ненавистью. — Олин говорил тихо, чарующим грубоватым тоном, но совершенно искренне.       Где-то в доме глухо пробили часы. "Полночь" — пронеслось в голове темноволосой, и только сейчас она вспомнила, что с раннего утра "на ногах". Весь день был забит. То одно, то другое. Под вечер она ещё и здорово переживала, из-за того что битый час не могла найти отстранённого от мира вокалиста. Вспоминая все дела, Элис почувствовала как всё тело становится ватным, и неосознанно зевнула. — Ложись, поздно уже. — Парень не отрывая взгляда от ночного пейзажа, вяло указал рукой в сторону матраса, на котором обычно спал сам. — А ты куда? — Девушка, будучи обескураженной, округлила глаза. — Потом придумаю. — Мягко ответил блондин, и чуть пройдясь по комнате, уселся за своим столом сразу беря в руку карандаш.       Элис хотела было возразить, но усталость взяла своё. Она неуверенно села на матрас, и еще раз глянув на Дэда который над чем-то размышлял, крутя в пальцах небрежно подточенную письменную принадлежность, улеглась впритык к стене, чтобы всё-таки место ещё было. — Доброй ночи, — сонно промямлила девушка.       Олин ничего не ответил, мысленно он уже здесь и не пребывал. Он вновь погрузился в себя, и кажется, сейчас под тонкой умелой кистью — зародится новый мрачный шедевр. Может это будет зловещий текст, стих, а может жестокий рисунок, при взгляде на который будет отниматься дар речи.       Этот молодой талант способен на многие замогильные, леденящие кровь творения, жаль только, что этот "дар", был приобретён такой ценой.