Дружина Велеса
11 июня 2022 г. в 16:18
С приходом весны ожил и Дремучий лес. Под сенью вековых дубов щебетали птицы и духи, солнце с каждым днем все больше прогревало землю, пробуждая от спячки природу и расцвечивая подлесок рваными пятнами солнечных зайчиков. Время перевалило за полдень, когда за милой болтовней Велеслав и Заряна подъехали к ставшей им домом избе Яги Столеты.
Ловко спрыгнув со спины Серого волка, юноша протянул руки, помогая спуститься Заряне. Та изящно соскользнула и оказалась в объятиях парня. Замешкавшись на секунду, он решил попытать счастье и сорвать поцелуй с губ красавицы, но, едва наклонившись к ней, услышал:
— Эй, вообще-то мы снова дома и я больше не притворяюсь твоей вестой.
— А тебе, значит, эта роль совсем не понравилась? — грустно улыбнулся Велеслав.
— Стряпать еду, убирать дом и слушаться мужчин… Нет уж, это точно не моя доля, — отбивалась она.
Во дворе шумным фырчаньем их встретили два привязанных к изгороди коня, оседланных и явно ожидающих всадников. Удивившись, ребята поспешили в дом, а войдя, увидели гостя.
За столом вместе с Ягой сидел молодой мужчина в длинной шерстяной свите с разговорами, выполненными золотым шнуром, и черных шароварах, собранных в тысячи складочек. Подпоясался гость наборным поясом с серебряными бляшками, повесив на него кошель и скарамасакс в украшенных чеканными пластинами ножнах. Великолепные ткани ярко-бордового, черного и золотого цветов выдавали в нем знатного человека. Сам он русоволосый, коротко стриженный, бледнолицый, с небольшой аккуратной бородкой и хитрым взглядом желто-зеленых глаз выглядел довольно молодо.
— Дядька Горын! — воскликнула Заряна, едва увидев гостя, и подбежала к нему. Они трижды поцеловались в щеки как родные.
Повернувшись к Велеславу, она представила незнакомца:
— Это Горын Карачунович, младший брат Кощея.
— А ты, значит, Велеслав. Что ж, времени не теряй, собирайся. По рекомендации Кощея будешь теперь в дружине Велеса обучаться военному делу и волхованию, — протянув руку для рукопожатия, заявил Горын и скомандовал следовать за ним.
— Уже уходишь? — обиделась Заряна
— Прости, сестрица, мне Вольга велел доставить его в слободу еще к полудню, а сейчас солнце на четверть к земле склонилось, — оправдавшись, сообщил он и закрыл за собой дверь.
Удивившись скорому повороту событий, которому Велеслав несомненно обрадовался, парень кинулся к сундуку и, наспех побросав в котомку вещи первой необходимости, попрощался с Ягой и Заряной. Мужчины вышли во двор.
— Седлай гнедова, по дороге все расскажу, — давал указания Горын, лишних разговоров он явно не любил и, ударив коня по крупу, помчался во весь опор.
Вихрем пронеслись они через лес вдоль реки Смородины на восток. И вскоре косматые ели и могучие дубы расступились, оголяя перед всадниками опушку, где над земляным валом плотным частоколом возвышались исполинские по обхвату заточенные бревна, побелевшие от времени. Смотровые башни с сигнальным колоколом обрамляли вход, обозначенный крепкими воротами в три человеческих роста. За бревенчатым забором кипела жизнь, были слышны звон оружия, ржание коней и множество человеческих голосов, столь непривычных для этой местности.
— Это Велесова слобода, здесь обучаются и тренируются не просто лучшие воины Руссколани, а волхвы. Это особенная боевая магия, оборотничество и колдовство, это братство. Воевода здесь Вольга Святославович, а над ним главный сам Велес, — пояснял Горын, быстро и уверенно проходя сквозь открывающиеся по его команде ворота.
В центре крепости располагался большой и добротный, без излишеств, из цельных тесаных стволов терем в два этажа, с высоким крыльцом, крытыми гульбищами по кругу и пристроенными к основному зданию башенками-восьмериками, увенчанными бочкообразными фронтонами. По сравнению с теремом Марены, похожим на ажурную скатерть, этот дом выглядел как большой бурый медведь, уверенно стоящий на четырех лапах. По бокам от него отходили такие же коренастые, больше похожие на длинные амбары, дома, служившие жилым и хозяйственным нуждам, а поодаль располагались конюшни, склады, кузня. Все свободное место во дворе занимали тренировочные площадки: где-то просто арена для битвы, где-то хитро собранная полоса препятствий с ловушками — мишени для стрельбы и место для конной выездки. Снаряды не пустовали, на них занимались молодые и крепкие парни разных возрастов. Не дав Велеславу осмотреться, Горын провел его через двор мимо тренирующихся воинов прямиком в главный дом.
Внутри здание было таким же аскетичным и массивным, как и снаружи. В центре зала располагался большой очаг, представляющий собой сколоченный из досок ящик с землей, через который было перекинуто закрепленное на двух огромных рогатинах бревно с цепями для подвешивания котлов. Нескончаемые ряды столов и лавок, устеленных шкурами по правому и левому краю, и один небольшой стол с отдельными стульями, высокие спинки которых торчали как редкие зубы в большой пасти, очерчивали букву П — здесь дружина пировала и заседала.
Дым от костра пах смолой и мхом, отгоняя мошкару, уже очнувшуюся от зимнего сна, и пухлыми клубами поднимался в лучах тусклого света, пробивающегося сквозь небольшие окна. Сидевшие в глубине зала мужчины, чьи голоса эхом разбивались о стены и звучали как монотонное гудение пчел, кивком головы обозначили приветствие.
— Велес батюшка, — признав в одном из них бога, парень снял шапку и дал глубокий поклон.
Велеса ни с кем не спутаешь: высокий и статный мужчина в шубе из медвежьей шкуры мехом наружу спокойно смотрел на парня. А из его каштановых с проседью волос поднимались черные, как у быка, рога, украшенные металлическими ободками и наконечниками, густая борода спадала на грудь, где на синем кафтане красовались выбитые золотом узоры.
Стоящий рядом Вольга Святославович выглядел не так необычно, но был выше и шире в плечах. Он былинный богатырь, прославленный в балладах, воин, колдун, оборотень. Его черты лица простые и ясные: соломенные волосы, серые глаза, аккуратно подстриженная небольшая борода. Скрестив на груди руки, он открыто смотрел на парня, как смотрит отец.
— Здравствуй, Велеслав. Слышали мы, что ты хоть и молод, но смел и ловок, а дух твой восходит к знаменитому волхву Велеславу, брату нашему, через которого тебе и достались способности к колдовству, — спокойно рассказывал Велес. — А посему решил я тебя принять в ученики, коли справишься, возьму в свою дружину под началом Вольги.
— Жить будешь здесь в слободе, учиться с другими молодчиками в младшей вотаге, а как науку освоишь— пройдешь посвящение в братство, — продолжил Вольга, голос у него был низкий с хрипотцой.
— Надвигаются большие перемены. Землю нашу ждут беды и испытания, ты и сам видел, как воины с запада вошли в наш лес незамеченными под покровительством своего нового бога и творили бесчинства, — добавил Велес. — Войны не избежать, и, как уже было множество раз, нам придется встать на защиту родной земли или кануть в пустоту.
— Горын, определи его к своим и введи в курс дела, — распорядился воевода.
Сухо кивнув, Горын взглядом показал Велеславу следовать за ним и направился к выходу.
— Это терем младшей дружины, — указывая на длинный бревенчатый сруб с небольшими окнами и двускатной крышей, стоящий по левую руку от главного дома, рассказывал Горын.
Шествуя по двору слободы мимо тренирующихся парней, он придирчиво оглядывал их, подмечая оплошности, чтобы позже сделать замечания.
— А это дом старшей дружины, — продолжал он, указывая на точно такой же дом напротив. Велеслав едва поспевал за ним и вертел головой, пытаясь усвоить все сказанное.
— Где мы сейчас были, это бражный зал, там воины столуются, пируют, когда есть повод, старшие дружинники собираются на вече. Так, вон там конюшни, но тебе своего коня пока не дадут, — Горын был скуп на детали и подробности, говорил четко и по существу. — С оружием обращаться умеешь?
— Сулица, топор, лук, — так же коротко ответил Велеслав. Этот строгий быт напомнил ему о жизни с народной дружиной дома, и хотя их воевода был простой деревенский мужик, военный быт везде был схож.
— Ладно, освоишься, — заключил Горын, оценив спокойствие и выдержку парня. Болтунов и хвастунов он не любил.
Подойдя к воротам еще одного, более высокого терема, Горын ключом, висящим на связке у пояса, открыл амбар и позвал парня за собой.
— Это склад, тут оружие на всю дружину. Своего тебе пока не дам, на тренировках покажешь, чем владеешь лучше, хотя учиться придется всему. А вот кольчугу и шлем получишь. Головой за них отвечаешь, это не простое железо, а заговоренное, его для нас куют ученики Перуна. Младшей вотагой руковожу я, тренировки с третьих петухов и до первых дроздов, семь дней на неделе, на восьмой и девятый можешь на побывку домой сходить, а то Заряна скучать будет, — вспомнив о всеобщей любимице, смягчился Горын.
Велеслав молча кивнул и принял из рук наставника кольчугу и шлем. В мире людей такое снаряжение под силу приобрести лишь богатым и знатным воинам, а здесь его выдали юнцу. Выйдя на улицу, парень все же не удержался спросить:
— Горын, скажи, ведь ты сын Карачуна, один из богов подземелья, почему ты в подчинении у богатыря Вольги, сына смертной, — поразительное равенство и простота, царившие в слободе, в быту и в обращениях, сразу бросились в глаза парню. Как не старались люди поддерживать справедливость, выбирать старостами и воеводами достойных и прославленных, стоило им оказаться у власти, как закрадывалась в их души червоточина, а тех стойких, что не поддавались алчности, не искали себе выгоды, не бежали от врага, почему-то быстрее всех настигал серп Марены.
— Я рода знатного, а он подвигами прославлен, да и нет ничего зазорного, чтобы служить тому, кто превосходит тебя не в родовитости или богатстве, а в ратном деле, — спокойной ответил Горын. — У нас нет главных, лишь опыт и мудрость являются мерилом важности твоего слова. Все участники старшей дружины: я и Вольга — равны на вече, а на пиру сидим мы за одним столом с молодежью, не выделяя себя. Лишь в бою каждый из нас мечтает блеснуть, но и тогда жизнь друга и общее дело важнее.
Простые и мудрые слова засели в душу Велеслава. Люди тоже часто говорили на вече о равенстве, но так же часто забывали о своих словах и при удобном случае не брезговали обогатиться за счет ближнего своего. Пройдя через двор к площадке, где тренировалась группа парней, Горын свистнул, вставив два пальца в рот, и призвал всех к вниманию.
— Парни, это Велеслав, он будет жить и тренироваться с вами. Велеслав, отныне это твои братья по оружию и духу, они тебе все покажут, — коротко представив юношу, Горын отдал команду к окончанию тренировок на сегодня, давая возможность ребятам познакомиться, и, попрощавшись, удалился.
Больше дюжины парней окружили новичка, по очереди протягивая руки для рукопожатий и представляясь. Кто-то был совсем еще юн, а кто-то заметно старше Велеслава, кто-то беззаботно светил рыжей макушкой, а кто-то хитро щурился раскосыми черными глазами, но между собой они держались просто и бесхитростно, шутили и шумели, будто не в Дремучем лесу учатся волхованию, а в обычной деревне играют в лапту.
— Я Сопун, из Кривичей буду, а это Кнут, он с восточного края, — представился высокий и крупный парень с золотыми волосами, веснушками на пухлых щеках и курносым носом.
Друг его был, наоборот, на голову ниже Велеслава, худощавый, поджарый, смуглый, с раскосыми глазами и черными прямыми волосами, улыбался криво на один бок и говорил, слегка шепелявя.
— Я здешний, наш поселок ближний к лесу, а как вы сюда попали? — спросил он, чтобы поддержать беседу по пути до служившего им домом амбара.
— Было дело, напали на мой поселок, в дом ворвались, хотели сестер снасильничать, брать-то у нас особенно нечего, ну а я что, мне зим четырнадцать было, акромя палки оружия не держал, — пожимая плечами, рассказывал Сопун. — Но до того я разозлился, через себя перекувыркнулся и волком обратился, загрыз уродов. Не знаю, что со мной было бы, если бы Горын меня не нашел, — кратко описал свою жизнь юноша.
— А я погоню отвел. Жили мы бедно, приходилось воровать у проезжающих мимо караванов, ну и попался как-то раз. Убегал, пока не оказался в тупике, думал, карачун мне, но они меня не заметили, хотя смотрели в упор, — вытирая лоб, сообщил Кнут. — А тебя мы видали, еще когда ты в котел с молоком сиганул. Смело, не зря тебя, видно, сама Марена выбрала, — будто бы с завистью сказал он.
— Да, а еще говорят, тебе удалось с бандитами в заварушку попасть и навалять им, — подтвердил Сапун. — Эх, нас-то на серьезное дело не берут, — почесав ухо, он хотел выложить еще какие-то факты из их жизни, но Кнут резко толкнул его острым локтем в бок.
— А, вы про ту ночь, неужели и до вас дошли слухи? — насторожился Велеслав.
— Пфф, шутишь. Здесь вообще нечасто что-то происходит, а потому вести о любом происшествии разносятся шумными духами со скоростью ветра. Вольга и Горын тогда очень серчали, что вы их не позвали, а сами к ним сунулись, — сообщил Кнут.
— Некогда было, да и не думали мы, что все так повернется, — сухо ответил Велеслав, вспоминая.
— А правда, что они крест на груди у Заряны выжгли, а она за то обидчику сердце вырвала? — с ужасом спросил Сопун.
— А Заряну-то вы откуда знаете? — невесело кивнув, спросил Велеслав.
— Как же ее не знать: единственная живая, ну, почти, девушка на сотни верст вокруг. Эх, вечным хорошо, они давно живут и все на свете повидали, а вот нам и тридцати зим нет, мы день и ночь тренируемся и только на большие праздники в люди выходим, скучно, — ворвавшись в беседу, со смехом пробасил высокий русоволосый парень.
Повисая одной рукой на плече Сопуна, он протянул другую Велеславу и представился:
— Бажен, из Вятичей.
За разговорами парни вошли в дом малой дружины.
— Вот тут мы живем, — показывая свое скромное жилище, проворчал Сапун. Свое прозвище он получил за привычку долго и шумно выдыхать воздух в конце фразы.
Как и все в Велесовой слободе, он был лишен особого убранства. По одной из стен был сплошной настил, накрытый толстым слоем сена, что служил спальным местом для молодых воинов, по другой располагались полки с личными вещами и оружием, начищенным до блеска. Из небольших окон, кое-где разрезающих деревянную стену, пробивался тусклый свет. Свечей не жгли — уставшие после тренировки парни ложились рано.
— О, это тебе домовой Дед принес дружинную одежду. Так как мы тут все из разных мест, чтобы не выделяться, носим одинаковые коричневые рубахи, пояса без ю декоров и свиту из не крашеной шерсти. А зимой тулуп дадут и порты шерстяные, — пояснил Кнут.
— Ну да, дома я в шелках ходил, меды пил, а тут не забалуешь, — не то жалуясь, не то хвастаясь, сообщил парень и, отложив шлем, который он начищал до блеска, подошел к Велеславу, протянул руку, с некоторой надменностью в голосе представился:
— Чеслав, сын Здаслава.
— Велеслав, — встретившись взглядом с холодными серыми глазами нового товарища, он обхватил его руку за запястье.
Излишне крепкое и долгое рукопожатие как немой поединок воли, как проверка на прочность затянулся на несколько секунд, так и не выявив победителя. Чеслав был невысоким худощавым блондином с тонкими чертами лица и особой изящностью в манерах. По сравнению с буйными и неугомонными парнями он и двигался словно медленнее и тише, каждому своему движению и слову придавая смысл.
— Так ты княжеского рода? — спросил Велеслав, смекнув, что за излишне нежной для этого места внешностью явно скрывается сильный характер и живой ум.
— Да, из Полоцких мы, — уверенно сказал Чеслав и, явно расстроившись, что его речи не произвели должного впечатления, вернулся к своим делам.
— Ты не смотри, что хилый, он лучший маг в младшей дружине, — шепотом на ухо Велеславу донес Кнут.
— Вот и толку, отпустили нас пораньше с тренировки, а ужинать-то все равно по расписанию, — с досадой бухнувшись в сено, протянул здоровяк Добран.
В этот вечер парни засиделись допоздна, появление нового члена в отряде всех волновало, каждый хотел узнать побольше и рассказать о себе.
А с рассветом началась привычная будущим воинам-волхвам жизнь. Распорядок в Велесовой слободе был простой, но строгий. Вставали засветло с первыми птицами, зимой и летом обливались водой на улице и бежали от слободы до дальней заставы ниже по течению реки и обратно. Потом шли завтракать. По очереди ответственные расстилали скатерти самобранки в длинном доме, есть можно было, сколько успеешь, но с собой еду брать запрещалось. После приема пищи на первом этаже длинного дома проходили занятия колдовством и травничеством. В окружении стоек с книгами и свитками молодые люди постигали тайную науку. Сам Вольга Святославович обучал молодежь искусству плести заклинания и читать заговоры. Секретам трав их порой прилетала учить Столета, ведь никто не знал эту науку лучше нее. Но чаще всего ребята сами корпели над древними манускриптами, выполняя задания мастеров, ведь ничто не запоминается лучше, чем знание, которые ты добыл сам.
За физическую подготовку отвечал Горын. Под его надзором ребята много тренировались, обучаясь владеть разным оружием, сражаться конным и пешим, в ближнем и дальнем бою и даже с голыми руками против оборотней. Тренировки начинались после обеда и длились, пока не сядет солнце. Горын часто выгонял ребят за тын, отрабатывать полученные навыки в условиях пересеченной местности, разбивал их на команды, придумывал задания, требующие совмещать владение магией и оружием в равной мере. И только вечером перед отбоем у ребят было немного личного времени, впрочем, уставшие, они спешили пораньше лечь спать. В конце девятидневной недели давали пару дней отдыха, топили баню, разрешали покидать пределы слободы, но возвращаться в мир живых было запрещено, поэтому парни чаще всего ходили на речку к русалкам. Те хоть и утопленницы, но все же девушки.
Велеславу нравилось учение и жизнь в слободе. От природы сильный и ловкий, он хорошо управлялся с оружием, осваивал меч и совершенствовал технику с привычным луком и топором. Порою он продолжал фехтовать даже после отбоя, в одиночестве и тишине отрабатывая удары на площадке с невидимым врагом. В травах и зельях он тоже неплохо разбирался: прожив со Столетой полгода, поднаторел в этом искусстве. А вот с боевой магией не ладилось, учить длинные заклинания и сложные заговоры было куда сложнее, однако от этой науки могла зависеть не только его жизнь, но и жизнь братьев по оружию или близких людей, поэтому Велеслав не давал себе спуску.