Я хочу сделать с тобой то, что весна делает с черешней. - Пабло Неруда
***
— Ты ведь знаешь, — осторожно размышляет Изуми, подтягивая себя обратно вверх в пятисотый раз, — что ты на самом деле недостаточно весишь, чтобы это приносило мне особую пользу, верно? — Успокойся и продолжай, Изу-чан, — фыркает Урарака со своего места, сидя со скрещенными ногами на спине Изуми. — Ты на самом деле чувствуешь себя комфортно, хочешь верь, хочешь нет, и ты знаешь, что это всегда заводит Киришиму. Изуми не может сдержать легкого хихиканья, которое вырывается из неё. Даже если мысль о том, что она может быть чьим-то вдохновителем, всё ещё вызывает у нее головокружение, в данном случае она не может этого отрицать. Её тренировки всегда вызывают у Киришимы приступы восторженных слёз из-за того, насколько она мужественна. И теперь, всего через несколько недель после того, как они стали одноклассниками и друзьями, Изуми абсолютно уверена, что он не имеет в виду это как оскорбление, поэтому для неё это значит ещё больше. В отличие от первого раза, когда он назвал её мужественной на первом курсе. Он выглядел настолько напуганным её слезами, что она почти уверена, что эта фотография всё ещё установлена в качестве заставки на телефоне Каминари. — Пора меняться, — объявляет Изуми. — Оу, — немного скулит Урарака, но все же достаточно быстро спрыгивает со спины Изуми. Быстрая тренировка мышц заставила Изуми встать в стойку на руках, ещё одна заставила её балансировать на двух пальцах, когда она начала следующий набор повторений. Поскольку это был её выходной, Урарака растянулась на земле рядом с ней, а на полу между ними был разложен журнал. Она держалась достаточно близко, чтобы поддерживать их разговор, оставляя достаточно места, чтобы не сбивать Изуми с ритма. Они некоторое время болтали о разных вещах, пока Изуми прорабатывала свои задачи, в основном о сплетнях, которые Урарака подцепила от Мины и Аоямы, или о последнем задании Айзавы-сенсея. В конце концов они приблизились к набору тяжелых грузов и новым темам для разговора. — Итак, — протянула Урарака, протягивая Изуми своё полотенце между подходами, её голос был хриплым, с тем слегка назойливым тоном, который всегда заставлял волосы на затылке Изуми вставать дыбом, — ты хочешь рассказать мне что-нибудь новое? — Н-нет? — Изуми моргнула, глядя на Урараку, рассеянно промокая пот, скопившийся у линии роста волос. — Я думаю, нет? — Изу-чан, — захныкала Урарака, перегибаясь через стойку и глядя на неё сверху вниз с того места, где она следила за повторами Изуми. Контроль невесомости может быть благословением в тренажерном зале. — Ты можешь мне рассказать. Я обещаю, что даже не скажу другим, пока ты не скажешь, что я могу это сделать. Ты знаешь, что можешь мне доверять. — Я тебе доверяю! — Изуми быстро успокаивает свою лучшую подругу. Потому что это правда. Она доверяет Урараке и остальным членам их класса, ставшего семьей, больше, чем когда-либо думала. Ну, большинству из них. — Я просто не понимаю, о чём ты говоришь. — Я говорю о том, что происходит с тобой, Тодороки и, конечно же, Шинсо, — быстро отвечает Урарака. — Что? — Изуми делает паузу, в замешательстве моргает, глядя на Урараку, и бросает быстрый взгляд на занятое кольцо напротив них. — Мы друзья. — Это так сейчас называется? — ухмылка Урараки широкая и хитрая. Очевидно, она снова проводит слишком много времени с Миной. — Давай, не стесняйся, расскажи мне подробности. — Подробности нашей дружбы? — Изуми хмурится, бросая своё полотенце обратно Урараке и готовится к следующему подходу. — Это... Нормально? — Поверь мне, — сухо говорит Урарака, — вас троих можно описать разными словами, но «нормально» — не входит в их число. — Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказала, — признается Изуми, делая планку, удерживая её, а затем снова опускаясь. — Вы трое сейчас так близки, — намекает Урарака, держа руки наготове, пока Изуми работает со своими подходами. — Я имею в виду, что Тодороки носился над тобой с прошлогоднего Спортивного Фестиваля, но ты, очевидно, самый любимый человек Шинсо, помимо Айзавы-сенсея. Почти уверена, что он не слишком заботится об остальных из нас. — Хито-кун сочувствует всем, — искренне верит в это Изуми. Их класс слишком удивителен, чтобы он не любил их, и он слишком удивителен, чтобы другие его не любили. — Мы просто провели много времени вместе во время каникул, так что ему сейчас удобнее со мной и Шо-куном. Дай ему время привыкнуть к нахождению в 2-А. — О, смотри, смотри! — Урарака практически подпрыгивает на месте. — И это тоже. Вы трое практически все каникулы провели в гнёздышках друг у друга. И ты даже дала им такие вычурные прозвища. Шо-кун и Хито-кун. Так интимно. Изуми чувствует, как краснеет её лицо, когда Урарака пропевает последнее слово. — Хотя я очень завидую, — вздыхает Урарака. — Из-за того, что вы трое и Момо с Джиро так идеально смотритесь вместе, остальные из нас начинают плохо выглядеть. Конечно, героизм на первом месте, но я всё ещё надеюсь, что скоро найду кого-нибудь, с кем буду встречаться! — Встречаться! — взвизгивает Изуми, резко взмахивая руками. Штанга вылетает из её рук и с громким грохотом приземляется в нескольких ярдах, раскалывая бетон на полу тренировочной комнаты. На долю секунды Изуми может только съежиться. — Проблемный ребенок, — раздражённый голос Айзавы-сенсея доносится до Изуми через всю комнату. — Не снова. — И-извините, сенсей! — кричит Изуми в его сторону, с багровым лицом и бешено колотящимся сердцем, вскакивая со скамейки и спеша к бару, Урарака следует за ней по пятам. — Не смущайся, — настаивает Урарака, в её голосе слышна ухмылка. — Мы все думаем, что вы трое очень мило смотритесь вместе! — Я ни с кем не встречаюсь! — Изуми практически вопит, намного громче, чем она собиралась, если судить по внезапной тишине в комнате. — Конечно, нет, — резко огрызается Каччан издалека. — Да кто вообще стал бы встречаться с такой уродливой ботанкой, как ты? Усталый вздох с ринга привлекает внимание Изуми, и она поворачивается со штангой в руке, чтобы посмотреть туда, где Шото и Хитоши прекратили спарринг. — Бакуго... — многозначительно и предупреждающе замолк Хитоши. — Тц, — Каччан усмехнулся, закатывает глаза, но вместо того, чтобы взорваться, просто повернулся и заметил Киришиму. Изуми никогда не перестанет удивляться, как всего за несколько недель в качестве официального участника 2-А Хитоши стал одним из немногих людей, которые действительно могли остановить обычно взрывного блондина за очень короткий промежуток времени. Или что Хитоши, кажется, полон решимости останавливать его всякий раз, когда Каччан пытается наброситься Изуми по той или иной причине. Их отношения наладились с первого года, но старые привычки тяжело исчезали, а Каччан всегда был вспыльчивым. Тем не менее, привыкшая к его вспышкам или нет, часть Изуми, вероятно, никогда не привыкнет к тому, что кто-то хотел бы и был готов вот так заступиться за неё. Иногда Изуми не может не жалеть, что не встретила Хитоши и Шото много лет назад. Не могу не задаться вопросом, были бы они так добры к ней, даже когда она была... Изуми резко отбрасывает эту мысль и изображает на лице как можно большую улыбку. По крайней мере, в этом году в общежитиях уже стало тише после того, как Хитоши официально переехал в комнату рядом с Каччаном. Далеко не так много взрывов по вечерам. — Может, у неё и некрасивое лицо, но она так хорошо наделена... — голос Минеты сочится извращением, прежде чем его прервали быстрым ударом холода и пронзительным визгом. — Тодороки, — Айзава-сенсей, свернувшийся калачиком в полурасстегнутом спальном мешке на одном из очень удобных шезлонгов, который Момо сделала для него, больше ничего не сказал. Шото просто пожал плечами с не сожалеющим выражением лица и выпустил небольшую волну тепла. Минета вырвался изо льда с ещё одним визгом, относительно невредимый, но слегка опаленный по краям. Шарф Айзавы появился в следующую секунду, оборачиваясь вокруг Минеты и притягивая его назад, пока он не съежился у ног Айзавы. Изуми почти уверена, что он даже не удосужился снять маску для сна с кошачьим принтом, которую класс сделал специально для него. Не обращая внимания на угрожающую ауру, окружающую теперь их сенсея и хнычущего одноклассника, Изуми коротко, но благодарно улыбнулась в обоих направлениях, прежде чем повернуться, чтобы отнести штангу обратно к скамейке. Если её плечи были сгорблены немного выше, чем нужно, и если она чувствовала, что их глаза сверлили её прямо в спину, то это только её дело. — Такие защитные, — практически проворковала Урарака ей на ухо, пока Изуми ставила перекладину на место и наклонилась, чтобы снова поднять полотенце. Изуми обернулась с красным лицом только для того, чтобы оказаться лицом к лицу с частью темы, выбранной Ураракой для разговора. — Шо-кун, — пробормотала Изуми, немного отклоняясь назад на пятках, чтобы посмотреть ему в лицо. — Ты в порядке? — Шото уставился на неё сверху вниз, его глаза были напряжены, а голос был таким же мягким, как и всегда, когда он разговаривал с ней. — Котёнок в порядке, — Изуми ощутила на спине тепло, а затем руки словно змеи улеглись ей на плечи, а острый подбородок опёрся на её вспотевшие волосы. Изуми напряглась, её лицо покраснело ещё сильнее, а волосы встали дыбом, прежде чем её мозг осознал, что происходит, и она точно осознала, кто это был. — Хито-кун, — фыркнула Изуми, немного сгорбившись. — Отойди. Я вся вспотела и, наверное, воняю. — Ты всегда хорошо пахнешь, — возразил Хитоши, поднимая руку с длинными пальцами, немного изгибаясь, чтобы легонько коснуться её носа. — Как ваниль и подсолнухи, — согласился Шото, даже протягивая бутылку с водой Изуми. Всё ещё покраснев, Изуми без особых раздумий приняла её и сделала глубокий глоток идеально охлажденной воды. Где-то рядом с ней Урарака издала тихий сдавленный звук. — Всё по-прежнему в силе на сегодня? — спросил Хитоши, двигая тело до тех пор, пока его подбородок не упёрся ей в плечо, нос коснулся линии её подбородка, и весь его худощавый рост практически обвился вокруг неё. Изуми сдержала дрожь от ощущения его дыхания на своем горле. — Конечно, — радостно согласилась Изуми, легко, но решительно кивая. — Мы идём в комнату Шо-куна, верно? — Верно, — кивнул Шото, слегка потянув её за прядь спутанных волос. — В следующий раз мы пойдем к тебе. — Ладно, — улыбается ему Изуми, всегда стремясь провести время с ними обоими. Урарака и Иида могли быть её лучшими друзьями, первыми друзьями, которых она завела с дошкольного возраста, но есть что-то в Хитоши и Шото, что заставляет Изуми хотеть быть с ними обоими всё время. Шото протягивает руку и ерошит её волосы, а Хитоши в последний раз упирается лбом в её висок, прежде чем выпрямиться. Руки Хитоши мягко скользят по её плечам, когда он возвращается к Шото, чтобы они могли вместе вернуться на ринг, склонив головы и явно перешептываясь во время движения. Долгое время Изуми просто неподвижно стояла, наблюдая, как они уходят, а затем, в конце концов, возвращаются к спаррингу без причуд, которым они занимались раньше. Хитоши действительно хорошо продвинулся в рукопашном бою по сравнению с прошлым годом. Движения Шото, как всегда, практически идеальны. — Не встречаешься, да? — сухо спрашивает Урарака, подходя к Изуми. — Пиздеж. — Урарака! — Изуми практически плачет, поворачиваясь и махая руками в сторону лучшей подруги. Урарака только громко хихикает, уклоняясь от ударов Изуми. Изуми делает всё возможное, чтобы её сердцебиение успокоилось, а румянец исчез. Потому что это явно нелепая идея, что они втроем встречаются. Изуми знает, как она выглядит, знает, что она не входит в число тех девушек, которые обычно нравятся парням. Не с её короткими растрепанными волосами, толстым слоем веснушек и всеми её шрамами. Особенно по сравнению со всеми абсолютно великолепными девушками в 2-А или в UA в целом. Так что мысль о том, что она, Мидория Изуми, встречается с кем -то, немного нелепа. Не говоря уже о двух таких великих, сильных и красивых парнях, как Хитоши и Шото, каждый из которых уникален по-своему. Это никогда не случится.***
Изуми проводит вечер с Хитоши и Шото в комнате Шото. Они лежали вместе, втроём, растянувшись на татами, продолжая традицию, начатую во время каникул. Они говорят о самых разных вещах, о секретах и мечтах, и обо всем, что каждый из них пропустил из-за того, что рос без друзей. Каждый из них заполняет пробелы, которые есть у двух других в той или иной теме. Шото с его знаниями о более традиционных вещах, Хитоши с видеоиграми и популярной культурой, Изуми с битвами героев и играми, в которые она играла со своей мамой, потому что она единственная, у кого в детстве был по-настоящему любящий родитель. Иногда это грустно, вещи, которые все трое упустили по разным причинам: Шото из-за его семейный обстоятельств, Хитоши из-за его так называемой злодейской причуды, а Изуми, ну, из-за всей её ситуацией до UA. Но, грустно это или нет, заплачено ли за это кровью, потом и сломанными костями или нет, Изуми ни за что не променяет то, что она нашла здесь, с этим классом, с этими друзьями, с ними двумя, ни на что...***
— ...Росить её? — издалека до Изуми доносится шёпот Хитоши. — Ещё нет, — голос Шото такой же тихий, но ближе. Изуми ерзает, чувствует, как теплая рука ложится ей на затылок, а затем скользит вниз, чтобы прижаться к её плечу, в то время как что-то более прохладное прижимается к тыльной стороне её коленей. То, что её поднимают, почти будит Изуми, но затем знакомая рука прижимается к её виску, пальцы скользят по её волосам. — Засыпай, Котёнок, — мягко говорит ей Хитоши. — Мы тебя держим . И поскольку она очень сильно доверяет им обоим, Изуми засыпает.***
На следующее утро Изуми просыпается, надежно уложенная в свою кровать, и в её голове всплывает полусмутное воспоминание о том, как она оказалась в своей комнате в общежитии. Это... Хорошо.***
Проходит ещё несколько дней, и, приняв свежий душ и закутавшись в свой любимый огромный свитер со Всемогущим после очередной дневной тренировки, Изуми спускается в общую комнату и направляется на кухню. Большая часть класса уже суетится на кухне, проголодавшись после дня, проведенного в тренировочном зале. Изуми улыбается различным приветствиям, которые ей прилетают, машет рукой, обернутой в свитер, в направлении Урараки, которая парит рядом с Киришимой, и направляется прямо к холодильнику. Она вытаскивает большой контейнер, наполненный её липкой зелёной, специально приготовленной питательной смесью. Он выглядит и на вкус немного похож на ил, но Исцеляющая Девушка дала ей приказ пить её до и после каждой тренировки во время осмотра в начале обучения. Ланч-Раш был достаточно любезен, чтобы согласиться готовить для неё новый контейнер каждые три дня. Изуми ничего не может поделать с тем, как она немного дуется, когда открывает шкаф, чтобы взять стакан, только чтобы обнаружить, что кто-то снова передвинул их все на полку, а она слишком маленькая, чтобы дотянуться до неё. Ей придется либо подпрыгнуть, либо взять табуретку, либо использовать один из стаканов, отложенных для Минеты в одном из нижних шкафов. Изуми едва сдерживает дрожь даже при мысли о том, чтобы использовать что-то, что использовал Минета. Она бы предпочла выпить прямо из контейнера. Изуми любит свой класс, правда любит, но она также уверена, что единственная причина, по которой Айзава-сенсей до сих пор не исключил Минету, заключается в том, что он может внимательно следить за ним. Это или собирать доказательства. — Вот, — длинная рука внезапно скользит мимо головы Изуми, когда идеально разделенная линия тепла и холода прижимается к её спине. Шото берёт стакан с верхней полки, ставит его на прилавок перед ней, а затем делает шаг назад, прежде чем Изуми успевает собраться с мыслями, чтобы что-то сказать. — Спасибо, — наконец заставляет себя прошептать Изуми, наливая свой напиток слегка дрожащими руками, слишком хорошо понимая, насколько Шото всё ещё близок. Она привыкла к тому, что он и Хитоши чаще находились рядом с ней и были ближе, чем кто-либо другой, кроме Каччана, но... Ну. Изуми повернулась с контейнером в руке и налитым напитком, но прежде чем она успела отодвинуться слишком далеко, Шото выхватил его из её рук, затем отступил в сторону и сам поставил обратно в холодильник. Затем он вернулся в личное пространство Изуми ещё ближе, чем раньше, прижимая её спиной к прилавку, пристально глядя на неё сверху вниз. — Ш-шо-кун, — запищала Изуми, и её щеки снова залил румянец. — Клубничка, — пробормотал Шото, казалось, про себя, его правая рука поднялась, чтобы слегка коснуться её щеки, кончик пальца прохладно коснулся её раскрасневшейся кожи. — Шевелитесь, придурки, — внезапно зарычал Каччан рядом с ними, сузив глаза и со знакомой ухмылкой на лице, подходя к холодильнику рядом с ними. Изуми не может ничего поделать с тем, как она сжимается всего на долю секунды, автоматический и долгий условный рефлекс, от которого она уже почти избавилась. Почти. — Нет, — Шото даже не вздрогнул, просто повернул голову и спокойно уставился на Каччана. — Я сказал тебе подвинуться, Половинчатый ублюдок, — выплевывает Каччан. — Если ты хочешь лапать уродливую ботанку, делай это где-нибудь ещё, гребаные неудачники. — Каччан, — зашипела Изуми, снова вспыхивая от смущения. — Шо-кун не лапает меня, мы не... — О чём сейчас тявкает померанский шпиц? — голос Хитоши донёсся до кухни. Изуми оглядела широкое тело Шото и заметила, что он только что вошел в комнату, с ещё влажными после душа волосами и с полотенцем на плечах. — Я думаю, он ревнует или просто требует внимания, — говорит Шото, слегка пожимая плечами, не делая ни малейшего движения, чтобы отойти от Изуми. Вместо этого он наклоняется чуть ближе, одна рука ложится на столешницу рядом с ней. Он чуть-чуть втискивается между ней и сердитым Каччаном, сумев эффективно разделить их и прижать её к столешнице ещё сильнее, чем прежде, одновременно. Изуми уверена, что после этого ее лицо навсегда станет красным. — Вот дерьмо, — бормочет кто-то, Изуми уверена, что это Серо. — Логично, — соглашается Хитоши, двигаясь по комнате, пока не прислоняется к стойке с другой стороны от Изуми. Шото автоматически смещается, чтобы приспособиться к нему, пока Изуми не оказывается в ловушке между ними двумя, Хитоши справа от неё и Шото перед ней. — Что ты, блять, сказал? — на кухне возник знакомый запах жженой карамели, а потом в ладонях Каччана образовались небольшие контролируемые взрывы. Слабое «следи за языком!» Ииды как всегда было проигнорировано. — Я сказал, что думаю, что ты ревнуешь, — ровным тоном прервал его Шото, совершенно не смущенный взглядом Каччана, — или просто лаешь, привлекая внимание, как всегда. — Святое дерьмо, — выдохнул Каминари на заднем плане. — Я думаю, что Тодороки может быть богом. — Пожалуйста, не ссорьтесь, — вмешалась Изуми, пытаясь уладить всю эту ситуацию, пока она не вышла из-под контроля. Если они снова разрушат кухню так рано в этом году, Айзава будет в ярости. — Нет, нет, — Хитоши скользит чуть ближе к ней, покачиваясь вбок, пока не прижимается носом к её виску. — Пусть говорит, я обещаю, что на этот раз я даже не буду промывать ему мозги. Я верю, что он и так достаточно проебётся сам по себе. — Сейчас я проснулся? — голос Каминари прозвучал почти истерично. — Отъебись, Запутывательмозгов, — прорычал Каччан. — Все время наблюдать за тем, как вы оба лапаете ботанку, меня очень заёбывает. — Ревнуешь, — торжественно кивнул Шото, словно соглашаясь. — Иди на хуй, Половинчатый, — практически прокричал Каччан. — Я не ревную, мне хочется блевать от того, что мне все время тыкают это дерьмо в лицо. Вы двое уебков даже не встречаетесь с гребаной Деку, а мне всё ещё приходится постоянно видеть это дерьмо. — Знаешь что, Бакуго? — Хитоши выпрямляется рядом с Изуми. — На самом деле ты прав на сто процентов — единственный раз в жизни. Вся кухня резко замолкает. Даже Каччан на долю секунды выглядит сбитым с толку. Вместо того, чтобы сказать что-то ещё Каччану, Хитоши просто бросает взгляд на Шото. — Сейчас подойдёт? — спрашивает Хитоши, вопросительно приподняв бровь. — Я уже устал ждать. — Я ждал с прошлого года, — ответил Шото с видом человека, указывающего на общеизвестный факт. — Да, потому что ты эмоционально чахлый придурок, который не может собраться с мыслями, — пожал плечами Хитоши, на его лице было написано «что ты сделаешь?». — Но всё хорошо, поэтому я — глашатай этой операции. Шото издал соглашающийся звук горлом. — Хватит игнорировать меня, ублюдки, — врывается Каччан, раскинув руки по бокам, и выражение его лица горело. — Господи, — Хитоши немного сморщил нос, — такой нетерпеливый. В любом случае, ты прав, никто из нас не встречается с Изуми. Пока что. Изуми, слегка ошеломленная тем, что Шинсо использовал её имя вместо обычного прозвища, резко подавилась воздухом, когда до неё дошла остальная часть сказанного. — О Боже, это происходит, — раздается слегка благоговейный голос Джиро из угла кухни, — Момо, детка, возьми камеру. Мне это понадобится, когда я буду диджеем на свадьбе. Изуми несколько раз была в огне в прошлом, если честно, это было очень похоже на то, что происходило сейчас. На самом деле, теперь, когда она подумала об этом, огонь был и менее шокирующим, и в целом менее смущающим. — На следующих выходных в Токио будет любование сакурой, — Хитоши протянул руку и постучал пальцем по кончику носа Изуми. — Пошли с нами, с нами обоими. — Как, — резко сглатывает Изуми, переводя взгляд с Хитоши, стоящего рядом с ней, на Шото, который всё ещё практически нависал над ней, — как с-свидание? С вами обоими? — Да, — подтверждает Шото. — Свидание с нами обоими. — Скажи «да», — зашипел кто-то, Изуми подумала, что это может быть Хагакурэ. — Л-ладно, — Изуми резко прикусила нижнюю губу, поднимая руки, чтобы потянуть подол своего свитера. — Я-я бы хотела пойти. Перед ней Шото расплылся в редкой широкой улыбке, в то время как Хитоши выглядел в высшей степени самодовольным. Вся кухня зааплодировала, Урарака и Мина пронеслись через комнату, отталкивая Шото и Хитоши, чтобы схватить Изуми за плечи и притянуть к другим девушкам и Аояме. Изуми позволила им вести себя, пока они подпрыгивали и кричали от волнения, рассказывая о нарядах и прическах и о том, как романтично всё это будет. Где-то позади неё Каччан резко взорвался. Но на этот раз Изуми слишком ошеломлена, чтобы это заметить. У неё свидание. С Шото и Хитоши. С ними обоими. В одно время. Настоящее свидание. О Боже.***
Изуми проводит следующий день в тумане, проделывая уроки и тренируясь на автопилоте. Весь 2-А, за исключением, конечно, Минеты и Каччана, в приподнятом настроении. Приподнятое настроение, которое, кажется, распространилось на оставшуюся часть года, а затем и на более поздний период. Слухи о свидании с ней, Хитоши и Шото, по-видимому, по какой-то причине стали большой новостью. Изуми даже уверена, что видела, как самодовольная Кендо и некоторые другие ученики в 2-Б обменивались деньгами. В частности, Монома выглядел угрюмым. Кроме того, группа с факультета Управления загнала её в угол возле столовой и начала рассказывать о «конкурентоспособности» и о том, как «влюбленные из старшей школы хорошо продаются» и о других вещах, от которых у неё немного закружилась голова, пока не пришёл Хитоши и не утащил её, чтобы она села за стол между ним и Шото, как всегда. Но, к сожалению, это ещё не конец. Вместо этого всё становилось ещё более странным, потому что не только ученики интересовались Свиданием, которое теперь официально было написано заглавными буквами в сознании Изуми. Мик-сенсей продолжал ныть о его «тёмной лошадке Шиндо», а Айзаву продолжили загонять в угол другие учителя, а затем он пересчитывал подозрительно толстые пачки денег после того, как они уходили, и он не переставал улыбаться. Какой-то ужас, если честно. Изуми разрывалась между легким негодованием по поводу очевидного тотализатора, который происходил прямо у неё под носом, и уверенностью, что вся школа сошла с ума. Тем более, что Всемогущий уставился на неё подозрительно блестящими глазами, из уголка его рта текла кровь, и он начал выдавливать такие вещи, как «моя драгоценная девочка» и «слишком быстро взрослеет». Остальная часть недели проходит примерно так же. Единственным оплотом нормальности для Изуми является тот факт, что ни Шото, ни Хитоши не ведут себя по отношению к ней иначе. Что ж, может быть немного больше прикосновений, чем раньше: Хитоши гораздо чаще ложится ей на плечи, а Шото стоит так близко, что практически приклеивается к ней. Что Изуми не может не признать, учитывая общее отсутствие физических границ между ними тремя, прежде чем это на самом деле о чём-то говорит. Однако ей это нравится, нравится быть так близко к ним обоим, даже если мысль о том, чтобы признаться в этом кому-то, кроме себя, кажется достаточной, чтобы сжечь её. Но затем к ней подкрадываются выходные, и, прежде чем Изуми осознает это, она направляется на занятия утром перед Свиданием. Урарака и Иида держатся за неё, Хитоши и Шото нигде не видно, пока они идут в свой класс. Комната подозрительно полна и тиха, когда Изуми распахивает дверь и замирает, Урарака и Иида находятся позади неё, а несколько нетерпеливых лиц поворачиваются в её сторону. Растерянная Изуми с широко раскрытыми глазами переводит взгляд между самодовольно выглядящим Хитоши в конце класса, сердитым Каччаном и заботливым Шото. — Доброе утро, — Изуми удается слабо поприветствовать класс, и она получает в ответ несколько громких и восторженных приветствий, направляясь к своему столу. Она не может сдержаться и останавливается, когда видит маленький, аккуратно завернутый подарок, лежащий на столе. Это маленькая, тонкая вещь размером с её ладонь, искусно завернутая в плотную, насыщенно-зелёную бумагу. Изуми повесила сумку на край стола и села, не сводя глаз с подарка. Её руки слегка дрожали, когда она медленно разворачивала его, чувствуя жадные и нетерпеливые глаза, наблюдающие со всей комнаты, но не желая рвать бумагу. Тонкая чёрная лакированная коробка с тремя жизнерадостными подсолнухами, нарисованными поперек лицевой стороны, были приятным сюрпризом. Изуми никогда раньше не дарили ничего столь искусно сделанного. Но потом она ничего не могла поделать с тем, как слегка попискивая от смущения, когда открывала его и увидела, что лежало внутри на красной бархатной подкладке. Там лежали две заколки, обе изящные и изысканно детализированные. У одной на конце талисман в виде клубники, а у другой — фиолетовая пушистая мордочка котенка. Более чем очевидно, что это совместный подарок Хитоши и Шото. Так же, как очевидно, какая заколка от какого мальчика. — Ох, — заворковала Хагакурэ через плечо Изуми. — Они такие милые, прямо как ты, Мидо-чан! Другие девушки и несколько парней в классе хором согласились. Это прекратилось только тогда, когда через несколько минут в класс вкатился Айзава с ухмылкой на лице. Изуми провела остаток утра, то заглядывая в свою сумку, то глядя на коробку, и пытаясь не вынимать заколки снова. Такого подарка ей ещё никто не делал. И что бы ни сложилось между ними тремя, как бы ни прошло Свидание или что бы не ждало их в будущем, Изуми знает, что она всегда будет дорожить ими. Так же, как она будет дорожить связью, которую ей удалось установить между ней и обоими мальчиками. Тем более, что Изуми действительно хочет, чтобы эта связь продолжала расти и никогда не прекращалась.***
Изуми не успевает поблагодарить ни Хитоши, ни Шото за подарок. Даже во время обеда, потому что Киришима и Каминари хватают каждого из них за руки и тащат к другому столу, где собрались остальные мальчики из 2-А. Изуми почти уверена, что слышит, как Каминари говорит что-то о «нельзя видеть невесту до свадьбы», и последствия этого заставляют её краснеть ещё больше, чем раньше. Однако ей не приходится долго удивляться, потому что девушки 2-А и Аояма набрасываются на Изуми с целеустремленным вниманием, перетаскивая её к другому столу, где Мина и Урарака уже уселись с чем-то вроде стопки модных журналов. — Хорошо, — начинает Урарака с немного маниакальным выражением в глазах, — Аояма делает макияж, Мина укладывает волосы, а Момо вызвалась помочь с одеждой. Так что всё, что нам нужно сделать сейчас, это найти идеальный наряд, и ты будешь готова к завтрашнему дню, Изу-чан. — Это ужасно много, не так ли? — Изуми смотрит на стопку журналов на столике в столовой, и что-то похожее на страх сжимается в животе. — Нет, — вмешивается Мина. — Мы должны убедиться, что завтра ты сразишь этих парней насмерть! — К тому же, мы все видели твою одежду, Мидо-тян, — вмешивается Тсую. — Они очень любят тебя, и мы тебя очень любим, но мы подумали, что тебе может понадобиться что-то другое для первого свидания. Все остальные согласно кивнули. — Хорошо, — вздохнула Изуми, опустив плечи, — покажите мне, что у вас есть. И затем они начали. Изуми откидывается на спинку стула и смотрит, как журналы летают туда-сюда по столу, страницы вырываются и откладываются в сторону, и целые книги выбрасываются в кучу отвергнутых книг. К тому времени, как обед подходит к концу, набирается пугающе большая куча потенциальных нарядов, которые Изуми, по-видимому, придется примерить позже.***
В тот день, после уроков и тренировок, после того как все приняли душ и убрались, Изуми поспешила в комнату Мины. Другие девушки и Аояма тоже быстро появились там, Джиро и Момо несли сумки с закусками и напитками. — Хорошо! — Урарака, очевидный лидер всего этого, хлопает в ладоши, чтобы привлечь всеобщее внимание. — Иида согласился присматривать за Минетой, так что давайте начнем! Все усаживаются на кровати Мины, Момо уже ест какой-то батончик и сосредоточенно смотрит на фотографию одного из выбранных нарядов. Тем временем Изуми оказывается в кресле, а Мина стоит позади неё, сумка с инструментами для ухода за волосами стоит на столе рядом с ней. — У тебя такие красивые волосы, Мидо-чан, — говорит ей Мина, уже перебирая пальцами дикую зеленую кашу Изуми. — Бьюсь об заклад, ты бы хорошо смотрелась с длинными, но ты действительно милая, когда с короткими волосами. Я просто немного подстригу твои кончики, хорошо? Ничего серьезного, просто чтобы выглядеть здоровее. Это нормально? Изуми кивает и мычит в знак согласия, хотя на её лице появляется легкая улыбка. Всё это было вихрем, всё было немного ошеломляющим, но теперь, когда у неё появилась возможность немного вздохнуть, у неё внутри ощущалось тепло. Потому что, оглядывая комнату, она снова понимает, как сильно она любит своих друзей. Они все здесь, так взволнованы и готовы помочь ей.***
После того, как Мина подстригает волосы, Изуми обнаруживает, что перебирает по крайней мере два десятка совершенно разных нарядов, и все благодаря мастерству Момо с её причудой. На некоторые сразу накладывается вето. Некоторые откладываются для дальнейшего рассмотрения. И один или два заставляют Изуми краснеть, когда она дергает подол вниз или вверх. Всё это время Джиро делает кадр за кадром с коварной улыбкой на лице. Наконец все, включая Изуми, соглашаются с одним конкретным нарядом. Глядя в зеркало и видя себя в одежде, которую выбрали и сшили для неё её друзья, достаточно, чтобы Изуми почти прослезилась. — Ага, — с любовью объявляет Хагакурэ позади неё, — это определенно тот самый. Глядя на себя в зеркало, Изуми может только улыбаться, кивать и стараться не плакать. Все аплодируют.***
Той ночью, измученная таким количеством «качественной девушки», как назвал это Аояма, слезами Инко и возбужденными криками, наполняющих телефонный звонок, Изуми смотрит в свой телефон и заходит в приватный чат, который она ведёт с Шото и Хитоши. ПриветСлишкомУстал: @ИзуМогущая скучал по тебе сегодня Шо-кун: Очень сильно. ИзуМогущая: Я тоже скучала по вам. ИзуМогущая: Очень Шо-кун: Я с нетерпением жду завтрашнего дня. Как всегда, правильные фразы Шото вызывают у Изуми легкую улыбку. ПриветСлишкомУстал: И я ИзуМогущая: Я тоже И затем, прежде чем Изуми успевает отговорить себя, она добавляет к своему ответу. ИзуМогущая: <3 Минута молчания, а затем. ПриветСлишкомУстал: <3 Шо-кун: сердце Лицо красное, более возбужденное и нервное, чем должно быть, Изуми прижимает край телефона к подбородку и пытается не закричать, потому что это очень похоже на ликование.***
Следующее утро наступает слишком рано и в то же время недостаточно быстро. К тому времени, как Урарака врывается в её комнату с Аоямой и Миной на буксире, у Изуми случается нервный срыв. — Не слишком ли рано для этого? — слабо спрашивает Изуми, глядя на сумку для волос Мины и косметичку Аоямы. — Неа! — Урарака весело улыбается. — Тебе все равно придется сесть на поезд до Токио, так что ты уедешь пораньше, если хочешь занять хорошее место. — Не волнуйся, Мидо-тян, — широко улыбается Мина. — Мы подготовим тебя в мгновение ока, чтобы ты могла уничтожить обоих мальчиков. — Мадемуазель будет сиять даже ярче, чем обычно, — подмигивает Аояма. — И мне почти ничего не нужно будет делать. Изуми прикусывает нижнюю губу и делает глубокий вдох. Потом расправляет плечи и кивает. Она готова сделать это. Она хочет сделать это. Потому что... Шото и Хитоши... Никто никогда не заставлял её чувствовать себя так, как заставили они.***
Изуми делает последний вздох, глядя на себя в зеркало. Она выглядит... На самом деле похоже на себя, просто как-то более. Мина сделала что-то, что, в сочетании с легкой стрижкой, сделанной прошлой ночью, и заколками Шото и Хитоши, которые были надежно закреплены, заставило её волосы выглядеть немного более уложено, не изменив при этом её обычный стиль. Но её волосы также были намного мягче, чем когда-либо в её жизни. Аояма, несмотря на всё его яркое сияние, сделал очень легкий макияж. Просто немного подводки для глаз и красивая помада на губах со слабым вкусом клубники. — Угощение для твоих мальчиков, — сказал он ей, ещё раз возмутительно подмигнув, и эта мысль до сих пор заставляла Изуми немного краснеть. Однако всё завершал наряд, который они все выбрали прошлой ночью. Потому что, несмотря на то, что он был удивительно удобен, это все же было более чем необычно для Изуми, которая обычно ходила в футболках и шортах, если не носила какую-либо форму. Но, как они сказали накануне вечером, это её первое свидание с двумя мальчиками, она действительно... Изуми смущенно отмахнулась от этой мысли и снова посмотрела в зеркало. Платье доходило немного выше её колен, но состояло из симпатичного цвета морской пены с белым воротником и подходящим белым поясом, стянутым вокруг её талии. На платье также был удобный карман, находящийся в юбке, специально для телефона и удостоверения личности благодаря Момо, которая также сделала ей черное колье и пару черных сандалий к нему. Глядя в зеркало, Изуми не могла не думать о том, что даже с её веснушками, шрамами и целой жизнью ощущения противоположности, на этот раз она действительно, на самом деле, чувствует себя красивой. — Плюс Ультра, — пробормотала себе под нос Изуми, прежде чем повернуться и пойти в гостиную, где её ждали Хитоши и Шото.***
Каччан первым увидел Изуми, когда она свернула с лестницы за угол. На долю секунды его глаза расширились, а рот приоткрылся, когда он посмотрел на неё. Изуми слегка улыбнулась ему, но её внимание быстро привлёк Каминари, выдавивший из себя «святое дерьмо», и тихое и почти благоговейное «братан» Киришимы, когда он протянул руку и шлепнул Каччана, продолжавшего смотреть на Изуми. И затем, так же быстро, внимание всех остальных тоже остановилось на ней. Включая Хитоши и Шото, которые повернулись в её сторону, а затем резко замерли. — Привет? — сказала Изуми, одну руку нервно прижимая к юбке спереди, а другой слегка взмахивает. — Я э... Я готова? Долгое время Хитоши и Шото просто смотрели на неё. Глаза Хитоши широко распахнулись, на щеках появился румянец, и Изуми была уверена, что из-под воротника черной рубашки Шото валил пар. — Прямое попадание в цель, — прошептала Джиро сбоку, направляя в их сторону нечто, похожее на профессиональную камеру. Кажется, это вывело Хитоши и Шото из шока, в котором они застряли, потому что они оба сделали шаг вперёд. — Ты действительно выглядишь... — Шото, кажется, не находит слов, даже когда протягивает руку и берет её правую руку в свою. — Нам нужно уйти сейчас же, — настаивает Хитоши, протягивая руку, чтобы схватить её слева. — Да, — решительно соглашается Шото. — Сейчас же. — Не так быстро, — закричала Джиро, приближаясь с камерой, всё ещё высоко поднятой. — Сначала фотографии.***
Им позволили сбежать только после, кажется, примерно миллиона фотографий их троих вместе и с другими людьми из 2-А, находящихся вместе с ними. Джиро даже удалось затащить Всемогущего и Айзаву в несколько кадров. В конце концов, Хитоши сорвался, промыл мозги Джиро и потащил Изуми к двери, в то время как Шото последовал за ним и залил пол слоем льда, чтобы прикрыть их отступление. Хихикающая Изуми позволила вытащить себя из общежития, через кампус, а затем и через ворота UA. Теперь, по пути на станцию, Изуми крепко держали за обе руки, и она не знала, что ей делать. К счастью, или нет, она не совсем уверена, то место было не слишком далеко, и поезд уже был битком набит людьми, которые, скорее всего, направлялись, чтобы сделать то же самое, что и они, поэтому они ехали в основном в тишине. И, зажатая между Хитоши и Шото, изолированная от толпы, Изуми каким-то образом чувствовала себя на удивление комфортно и безопасно. Решив просто насладиться этим, Изуми слегка прислонилась к Шото, притягивая Хитоши чуть ближе и позволяет себе немного понежиться.***
— Давайте остановимся и возьмем кое-что перед тем, как отправиться в парк, — решился Хитоши, как только они сошли с поезда на нужной станции. — Нам нужно одеяло, — согласился Шото, — а потом всё, что мы захотим. — Мы должны были взять с собой вещи из общежития, — сказала Изуми, слегка нахмурив брови. — Покупать сейчас что-либо будет дорого. — Не волнуйся, — Шото держал чёрную карточку между двумя пальцами. Имя на нём ясно читалось как Тодороки Энджи. — У меня есть то, что всё покроет, поэтому, пожалуйста, трать столько, сколько захочешь. Правда. — И я позаботился о том, чтобы он не вернулся и не укусил никого из нас за задницу, — добавил Хитоши, не заботясь о том, в чем он косвенно признался. Но это не означает, что кто-то из них может что-то кому-то рассказать. Вместо того, чтобы снова протестовать, Изуми просто слегка пожимает плечами и кивает в знак согласия. Она не собирается спорить об этом, это точно. Тем более, что у Шото не будет из-за этого проблем. Кроме того, она всегда готова и стремится доставить Старателю неудобства любым возможным способом.***
Они проводят час или около того, ходя из магазина в магазин, смеясь и дергая друг друга то в одном, то в другом направлении. Шото заставляет Изуми выбрать большое одеяло и мягкую подушку под него. А затем он заставляет её выбрать корзину, которую они втроем наполняют напитками, закусками и прочим, пока она не становится достаточно тяжелой и практически трещит по швам. Изуми до сих пор сама заносит её в парк, потому что это, честно говоря, не имеет для неё большого значения. Когда они добираются, им требуется некоторое время, чтобы найти место, где можно разместиться. К счастью, ещё довольно рано, поэтому им удается найти место для себя вдали от главной дорожки, где большинство людей, как правило, устраиваются для просмотра вечеринок. Шото и Хитоши расстелили на земле коврик, а затем одеяло, а Изуми отложила корзину в сторону. Удивительно уединенный и интимный уголок, который им удалось найти. Можно было почувствовать себя в некоторой степени удаленным от шума и суеты медленно растущей толпы, когда семьи и группы друзей появляются на просмотровых вечеринках. Но теперь, когда они устроились вместе, Изуми снова немного занервничала. Нервная и более чем немного смущенная, потому что она никогда раньше не была на свиданиях, и она действительно очень любит их обоих. Но они также двое её самых близких друзей, и она не хочет всё испортить и заставить их понять, что встречаться с ней — плохая идея, потому что что, если они решат, что дружить с ней — тоже плохая идея, потому что она не уверена, что она должна делать или говорить или не делать или говорить на свидании, и это всё... — Успокойся, — Хитоши сжимает её руку, лежащую рядом с ней. — Просто будь собой, Котенок. Именно поэтому мы здесь в первую очередь, верно? — И-извини, — Изуми ещё больше краснеет, понимая, что всё это время бормотала. Это привычка, от которой она в основном избавилась на заданиях, но в повседневной личной жизни и особенно в кругу людей, которым она доверяет? Она осталась. — Это мило, — объявил Шото с другой стороны. — Кроме того, тебе не стоит нервничать. Я думаю, что мы в любом случае встречаемся уже несколько месяцев. — Что? — пропищала Изуми, застигнутая врасплох. Потому что, серьезно, что? — Что ж, приятно, что хотя бы один из вас, наконец, это заметил, — вздохнул Хитоши, расправляя плечи под пурпурной классической рубашкой. Он выглядел таким же измученным, как и всегда, но в уголках его рта дергалось что-то нежное. — Никогда бы не подумал, что меня можно назвать эмоционально осведомленным в... Любой ситуации. — Как? — удалось спросить Изуми. — Почему ты...? — Я скажу тебе вещи, которые никогда бы не сказал никому другому, — подхватил Шото её наполовину сформулированный вопрос, даже когда он протянул руку, чтобы прикоснуться тёплым пальцем к её щеке. — Мы всё время ходим куда-то вместе или сидим в комнатах друг друга. Ты заставляешь моё сердце биться быстрее, чем оно должно биться, и я позволяю тебе прикасаться ко мне. Мне нравится, когда ты прикасаешься ко мне. Ты даже зовешь меня Шо-кун. Я спросил Фуюми, когда она позвонила вчера, и она сказала, что для неё это звучит так, будто мы встречаемся. — Ну, черт возьми, просто выложи всё, — тихо засмеялся Хитоши. — Я имею в виду, что ты прав, и в основном я тоже так к этому отношусь, но всё же. Мы стали очень близки очень быстро. Мы друзья, но я не думаю, что мы когда-либо были просто друзьями. Не совсем. Изуми просто моргнула, ей нужно было некоторое время, чтобы обработать то, что ей только что сказали, а затем резко сдуться. Потому что, когда они так говорили... Ну. — Я думаю, мы немного глупы, не так ли? — она не могла не спросить, легкая улыбка уже начала расти на её лице. — Урарака сказал мне примерно то же самое некоторое время назад. Я думаю, что мы могли быть очевидны для всех остальных, даже если мы этого не осознавали. — Айзава поблагодарил меня за его пенсионный фонд, — сухо признался Хитоши. — Я думаю, он собирается открыть кошачье кафе или что-то в этом роде. — Твой папа плакал в мою сторону, — говорит Шото. — Я почувствовал угрозу. — Шо-кун, — наполовину вздохнула, наполовину проскулила Изуми. — Всемогущий всё ещё не мой отец. — Да неужели? — спросил Хитоши, переворачиваясь и кладя голову ей на колени. С другой стороны Шото сделал то же самое, его двухцветные волосы немного смешались с волосами Хитоши, когда они поделили её колени. — Да, даже если он задыхается и почти теряет сознание каждый раз, когда я спрашиваю его об этом, — на полном серьезе ответил им обоим Шото. Изуми наклонилась, чтобы щёлкнуть пальцами по лицу Шото, но он поймал её руку своей. Он прижался губами к кончикам её пальцев, а затем потянул её руку вниз, к своему сердцу. Чтобы не остаться в стороне, Хитоши схватил её за другую руку и сделал то же самое. — Он записан у тебя в телефоне как Папа Могущий, — напомнил ей Хитоши. — Никто не должен об этом знать, — проворчала Изуми. — И это ничего не доказывает. Хитоши только пожал плечами. — Да, — перебил её Шото, — это доказывает, что я прав. Изуми фыркнула и ударила их обоих по груди схваченными руками. Некоторое время они сидели в тишине вместе. Изуми убрала руки и раздала закуски и напитки, а Хитоши и Шото решились рядом с ней, вместо того, чтобы положить свои головы ей на колени. Фоновый шум парка затих, пока они наслаждались обществом друг друга и мимолетной красотой цветущей сакуры вокруг них. А затем сигналы сообщений на телефонах Шото и Хитоши прозвучали одновременно. Они выудили свои телефоны, а затем оба одновременно издают давящийся, слегка сдавленный звук. — Что случилось? — спросила Изуми, оживляясь при мысли о возможной проблеме, даже если её телефон не издал ни звука. — Ни черта на свете, — ответил Хитоши, не сводя глаз с телефона, — кроме того, что я думаю, что должен Джиро почку или что-то в этом роде. К счастью, у меня их две. — Я куплю ей подарок позже, — серьезно ответил Шото, и из-под его воротника снова повалил пар. — Что-то огромное и дорогое. — Ребята, — Изуми протянула руку и толкнула их обоих в плечи. — В чем дело? — У тебя много веснушек, — ни с того ни с сего сказал Шото, наконец оторвав глаза от телефона и уставившись на неё. — У меня что? — Изуми моргнула. Шото повернул свой телефон, и Изуми просто уставилась на свою фотографию в чёрных шортах с высоким вырезом и в облегающем красном топе. Это один из отвергнутых нарядов прошлой ночью. — Джиро, — застонала Изуми, потому что это объясняло, почему прошлой ночью она делала фото за фото и ухмылялась, как злодейка. — Я очень надеюсь, что ты сохранила всю эту одежду, — вмешался Хитоши с лукавой ухмылкой, — потому что мне бы очень хотелось когда-нибудь увидеть тебя во всех этих одеждах. Или без них. — Хитоши! — завопила Изуми, закрывая лицо руками, и краснея так сильно, что была почти уверена, что испускала настоящее пламя, как Шото. Руки, одна прохладная, а другая теплая, обхватили её запястья и потянули вниз от лица. Когда Изуми открыла глаза, её сердце замерло, потому что Шото был так близко. Шото какое-то время смотрел на неё с напряжением, а затем медленно наклонился вперёд. И, смущенная или нет, всё, что может придумать Изуми, это двинуться ему навстречу. Поцелуй мягкий, прикосновение губ одновременно прохладное и теплое к её губам, когда Шото отпустил её руки и поднял свои, чтобы обхватить её левую щеку своей ладонью. Изуми тихо вздохнула, чуть приоткрыв рот. Шото воспринял это как приглашение, язык заскользил её в рот, движения были мягкими и медленными. Рука с длинными пальцами и мозолями прижалась к колену Изуми и немного заскользила вверх, пока не упёрлась в мышцу её внутренней поверхности бедра, а затем рот Хитоши прижался с легким поцелуем к её шее. Изуми прервала поцелуй с легким стоном, не в силах сдержаться. — Мне нравится этот звук, — зашептал ей на ухо Хитоши, целуя мочку, — ты должна сделать это снова. — Я заставлю её, — голос Шото стал ниже и грубее, чем Изуми когда-либо слышала. А потом он снова поцеловал её, ещё сильнее и глубже, чем прежде. Изуми ответила на поцелуй, её голова закружилась, и казалось, что она вот-вот вылезет из кожи и уплывет. Изуми тяжело задышала, когда на этот раз поцелуй прервался, но у неё снова перехватывает дыхание, когда Шото наклонился, чтобы прижаться губами к уголку её челюсти. Хитоши, всё ещё держа руку на её бедре, прижался к ней, чтобы затем поцеловать. Он был немного грубее, чем Шото, зубы прикусили её нижнюю губу так, что по её позвоночнику прошла вспышка жара. Между его поцелуем и тем, как Шото слегка посасывал изгиб ее горла, Изуми казалось, что она вот-вот разорвется по швам. А затем одна из рук Шото опустилась и легла ей на другое колено. — Изуми, — Шото отстранился достаточно, чтобы прошептать ей на ухо. — Мы можем прикоснуться к тебе? Губы Хитоши покраснели, когда он прервал поцелуй и отстранился достаточно, чтобы посмотреть на неё. — Ты не обязана позволять нам, если не хочешь, — мягко добавил Хитоши. — Ты можешь сказать «нет». Ты всегда можешь сказать нам «нет». — Я бы никогда не причинил тебе такой боли, — мгновенно согласился Шото. — Мы бы никогда не причинили тебе такой боли. Сердце Изуми немного растаяло от серьезности в их голосах. Потому что дело в том, что она уже знала это. Она уже знала, что может доверить им что угодно. Абсолютно всё. — Хорошо, — Изуми прикусила внутреннюю часть губы. Хитоши сделал глубокий, судорожный вдох и заскользил рукой по её бедру выше. Изуми не смогла сдержать дрожи, когда кончики его пальцев наконец коснулись тонкого кружева её трусиков. — Это нормально? — прошептал Хитоши, наклоняясь ближе к ней, прижимаясь своим лбом к её собственному лбу. — Д-да, — выдохнула Изуми. Пальцы Хитоши задвигались, кружево ушло в сторону, и вдруг он коснулся её кожей своей. — Дерьмо, — зашипел Хитоши, пальцы заскользили по её коже, а затем один двинулся вниз и внутрь. — Шото, она такая мягкая. Рука Шото заскользила вверх по её бедру, оставляя за собой теплый след, когда он пробрался под её юбку. Его пальцы были толще, чем у Хитоши, и такими теплыми. Изуми выше и громче заскулила, когда Шото прижал свой палец к пальцу Хитоши, пока они оба не оказались внутри неё. — Ш-ш, Котенок, — зашептал Хитоши. — Сейчас нельзя быть слишком громкой. Мы не хотим, чтобы кто-то ещё это увидел. — Это лицо, эти звуки, — сказал Шото, когда его большой палец сместился и прижался к клитору Изуми, — они должны быть только для нас. Изуми снова застонала, не в силах остановить вырывающийся звук. Шото поднял одно колено и сдвинулся, пока не сел, а затем протянул свободную руку, притягивает Изуми ближе, пряча её голову под подбородок, так что её лицо уткнулось ему в горло. С другой стороны Хитоши тоже зашевелился, пока не оказался ближе к ней. Одна из его ног также задвигалась, так что он мог одновременно балансировать, тем самым немного скрывая её ото всех, кто мог пройти мимо. — Ты такая горячая и мокрая, — выдохнул Хитоши, работая пальцами глубже в ритме, который создавал самые непристойные звуки. — Я думал об этом несколько месяцев. В животе Изуми что-то сжалось, что-то, что она когда-либо чувствовала только в уединении своей комнаты, зажав подушку в зубах. — Со спортивного фестиваля, — согласился Шото, прижимаясь к её клитору так сильно, что бедра Изуми подпрыгнули. — Не понимал, что это значит, но я всё время хотел прикоснуться к тебе. Теперь я могу. — Мы оба можем, — поправил его Хитоши, снова покусывая её ухо. — Потому что мы собираемся делиться. Мы согласились. Тебя достаточно для нас обоих, не так ли, Котёнок? Изуми застонала, одной рукой хватаясь за шею Шото сзади, а другой хватаясь за предплечье Хитоши. Но они не остановились, не то чтобы она действительно этого хотела. Вместо этого они стали двигаться с ней вместе, в согласованном ритме, который толкал Изуми всё выше и выше, затягивая эту катушку всё сильнее и сильнее. Изуми всхлипывала и вздрагивала, стоны заглушались горлом Шото, пока она не смогла с этим справиться. До тех пор, пока ей не пришлось повернуть голову и вонзить зубы ему в плечо, чтобы заглушить крик, когда за её веками взорвались яркие вспышки света, и на неё обрушилась горячая волна удовольствия. Изуми возвращается с остановками и стартами. Она чувствовала себя измученной и воодушевленной, как раньше, когда впервые разобралась с Полным Покрытием. — Такая хорошенькая, — пробормотал Шото ей в висок, медленно скользя пальцами по ней, как будто ему не терпелось начать всё сначала. — Я хочу увидеть это снова, — Хитоши зарылся лицом в её волосы, его пальцы были гладкими и горячими на внутренней стороне её бедра. — Я тоже, — согласился Шото. — Я думаю, что мы должны сделать это снова. Она сможет справиться. Всё, что Изуми могла делать, это стонать, трястись и кивать в знак согласия. Плюс Ультра.