Шёл, шёл и нашёл

В Департаменте их ждали, но всё же Медведев велел отдохнуть пару дней, как раз субботу и воскресенье. Илька так устал, что несмотря на страстное желание скорее приступить к работе, не сказал и слова возражения. В город они вернулись далеко за полночь, и Ларионов повез Илью к себе. И как же разнилась атмосфера в доме по сравнению с прошлым пребыванием Соболева здесь. Ларионов выдал Ильке футболку и шорты, и пока омега был в душе, загрузил стирку. На ужин были банальные пельмени, потому что готовить сил не было. Соболев всё время боялся что-то уронить или сломать. В этой квартире, такой роскошной, такой совершенно новой, казалось, возможно только сидеть как статуя или изображать предмет мебели. В доме Ильи был довольно старый ремонт, но зато обжит каждый пятачок пространства. Квартира бабушки была семейным гнездом, служила убежищем от мира. Здесь, на чужой территории, Илье было неуютно. Он так загрузился, что не заметил, как альфа доел свою порцию, потом схомячил добавку, в то время как Илья уныло гонял пельмень по тарелке. - Тебе плохо со мной? - прямо спросил Кирилл, разливая чай. – Не нравится в моем доме? Илья? - Здесь всё такое… новое, - ну да, так себе претензия. - Да, новое, - кивнул альфа. – Я как в командировку собрался, нанял бригаду, за три месяца мне всё и поменяли. Если тебе что-то не нравится, мы можем переделать. - Если мне не нравится? – удивился Илька. - Ты же мой омега, хозяин в доме. Хочешь что-то изменить, хоть занавески, хоть несущие стены, ты только скажи. Я сам, признаться, еще не совсем освоился. Еще не все вещи даже успел из хранилища перевезти, потому так пусто. - Давай завтра перевезем? – предложил Соболев, испытывая чувство вины. Из-за него альфа столько времени потерял. Сначала в течке с ним три дня провел, потом ухаживал, когда его отравили. - Нет, завтра мы спим и едем по магазинам. Нужно тебе одежду купить. - Мы можем заехать ко мне, цветы надо полить. - Цветы придется забрать, что ж ты будешь туда-сюда мотаться. Вещи да, хоть частично собрать надо. Не думал еще, что с квартирой решать будешь? - С какой квартирой, - Илька подавился чаем. - С твоей, - Ларионов смотрел на Илью в упор. – Если ты сейчас вякнешь что-то о том, что и не думал переезжать ко мне, советую подумать еще раз. Соболев завис. Конечно, черт побери, он не думал о таком! Никто никогда не предлагал ему жить вместе и, признаться, Илька вовсе не склонен был соглашаться. Годами въевшаяся привычка быть одному здорово тормозила его. Ему казалось, что Ларионов прямо сейчас на бронетранспортере въезжает в его личностное пространство. - Не думаю, что я готов к семейной жизни, - промямлил он. - Привыкнешь, - тихо рыкнул Ларионов. Глубоко выдохнул-вдохнул и закрыл глаза. Илька почувствовал, как альфа ментально коснулся его. Не давил, не принуждал, а как будто пытался понять, прочесть. Илья и вывалил на более сильного партнера весь клубок чувств из дикого желания принадлежать Кириллу, страха обидеть, ужаса от предположения, что альфа откажется от такого проблемного омеги, и собственного иррационального ощущения безопасности в одиночестве. Ларионов только покачал головой. Насколько же сложно быть эмоциональным омегой! - Пойдем, - альфа поднял Ильку со стула. – Есть у меня решение твоей «проблемы». Из гостиной, в которой стоял диван, на котором в прошлый раз спал Ларионов, они прошли в небольшую комнату с панорамным окном как в спальне. Комната была значительно меньше, здесь помещалась только широкая кровать и пустой комод. - Это комната для гостей, родители приезжают крайне редко, и я всегда зову их остановиться у меня, - пояснил Кирилл. - Остальные вещи находятся на складе. Хочешь, это будет только твоя территория, лично твой уголок? Комп поставим, приставку, кресло, ты же любишь играть? А потом, когда-нибудь, возможно, здесь будет детская, - последние слова прозвучали очень тихо. - Ты дашь мне время привыкнуть? – серьезно спросил Илья. – Я не умею жить семьей. Не умею готовить, не умею заботиться о ком-то. - Я пять лет прожил с истинным под одной крышей, но тоже не знаю, что такое быть семьей, - горько ответил альфа. – Давай учиться вместе? - Давай, - решившись, выдохнул Илька и вложил ладошку в руку своего альфы. На понедельник назначили большое общее совещание, на котором обсудили текущее расследование. Ларионов доложил об успешной миссии по добыче книги колдуна, однако, умолчал о встрече с отшельником. Илья только удивлённо вскинул на него глаза, когда Кирилл сказал, что доклад окончен. Потом подумал, и правда, а что такого важного сказал им Антоний? Что Илья сможет найти какое-то таинственное место, где прячется маньяк? И сможет его победить? Об этом Соболев старался не думать. Есть же сильный Ларионов, вот он пусть и побеждает. На совещании также представили Михаила Медведева, утончённого, но чуть встрепанного омегу, супруга главы Департамента. Он бегло уже ознакомился с раритетом и пребывал в сильнейшем волнении. Обедали Медведевы с Ларионовым и Ильей. Оказывается, Михаил и Кирилл были довольно дружны и, что удивительно, Иван Иванович в сторону их щебетания не косился. Хотя как Соболев успел убедиться, в отношении других альф жестко пресекал даже заинтересованные взгляды на супруга. Болтал в основном, конечно, Миша. Он вообще оказался дружелюбным омегой, который сразу предложил Илье перейти на ты. Лет на пять старше Соболева Михаил выглядел его ровесником. Очень худой, подвижный, с горящими глазами и стильной стрижкой, которую, однако, он лохматил, когда думал. Миша лично знал ребят из опергруппы и был со всеми в дружеских отношениях. Эта показная лёгкость, даже ветренность, никак не сказывалась на его профессиональных качествах. Медведев свободно говорил на трёх языках и почти в совершенстве знал латынь. Сейчас основной темой его изучения был древнегреческий и последние полгода он жил в Греции, в основном в Афинах. Но по первой просьбе мужа сорвался в Н-ск. Отношения между супругами поражали своей теплотой. Невооружённым взглядом было заметно, как Иван Иванович сдувает пылинки с любимого. Глава Департамента, казалось, читает мысли Михаила. Он открывал перед ним дверь, отодвигал стул, придерживал пальто. Соболев, если признаться, украдкой глазел. Никогда он ещё не видел такой тотальной, но ненавязчивой заботы. Миша принимал подобное обращение как должное и, в свою очередь, подкладывал Ивану кусочки мяса, захватил с раздачи хлеб, хотя сам к нему не притронулся, сразу переложил ближе к мужу. Они как будто были двумя магнитами, хоть и на расстоянии, но все время повернутые друг к другу. Неожиданно для себя Илья позвал Мишу работать у них в архиве – места много и очень тихо. Опять же, достаточный уровень защиты. Медведевы согласились. Рабочее место для супруга глава Департамента организовал за пару часов. В просторный кабинет Соболева поставили дополнительный стол, компьютер, панно на стене заменили огромным монитором. Илларион радушно выдал новому временному сотруднику кружку. Архивный отдел целиком и полностью занимался расследованием дела Сердцееда. Роскошанский шерстил картотеку в поисках людей с фамилией Лебедевы. Илье достался весь оцифрованный архив Иркутского отделения. На прощание Никольский пообещал выслать жесткие диски с данными, и вот на днях Илларион получил их. Ближе к пятнице у Соболева рябило в глазах. Он всю неделю систематизировал, анализировал и выискивал крупицы информации. И в первую очередь о Лебедевых. И об этой семье нашлось довольно много и в городском архиве, куда сделал запрос Никольский, и собственно, в архиве Иркутского Департамента. Лебедевы приехали с декабристами, хотя Иван Лебедев на Сенатскую площадь не выходил. Умер основатель династии совсем молодым, но оставил двух сыновей – альфу и омегу, которые и продолжили род. Сохранился и особняк, построенный сыном Ивана, альфой Лаврентием Лебедевым, ставшим одним из крупнейших купцов губернии. Лебедевы гордились своим фамильным древом, и его удалось скачать на сайте краеведческого музея Иркутска. Илья смог установить, что раз примерно в сто лет один представитель семьи умирал совсем молодым, как правило скоропостижно или бесследно пропадал. Исчезали как обычные люди, так и наделенные какой-нибудь способностью. В архиве Департамента имелись сведения о том, что в начале века одна эксцентричная молодая девушка, Илона Лебедева, якобы разговаривала с духами, занималась модным в то время спиритизмом, и её вечера пользовались большим успехом у бомонда Иркутска. В возрасте двадцати пяти лет она вышла из дома и не вернулась. Илья не знал, что делать с найденной информацией. Версия о том, что колдун является чуть ли не бессмертным, обретала всё больше доказательств. Но как сказать такое на совещании в понедельник Соболев просто не представлял. В конце концов он собрал факты в одну таблицу, сделал график событий по датам и устало разогнул спину. Его напарник не подавал признаков жизни за своим компом. В первое время Илька даже пугался, так тихо вел себя Михаил Медведев. Когда он увлекался чтением, то, казалось, прекращал дышать. Иногда шуршал, переворачивая страницы, писал какие-то ему одному понятные символы на листочках и стикерах. Во вторник утром Иван Иванович, зная об особенности супруга увлекаться, велел Ильке проводить Мишу в столовую на обед. И Соболев задание провалил с треском. Не поел сам и не накормил напарника. Не отрываясь от работы, они выхлебали по кружке кофе и зависли каждый в своем компьютере. В районе трех, вернувшись с выезда, рассерженные альфы спустились в архив и устроили благоверным выволочку. И с тех пор самостоятельно следили за тем, чтобы творческие натуры вовремя питались. И вот в пятницу Илья неожиданно понял, что хочет немного размяться. Может быть, даже поплавать. Миша согласился составить компанию. Поздним вечером в спортзале ожидаемо никого не было. Они поплавали наперегонки, и Медведев затащил Ильку в хамам. А Соболев сопротивлялся, о, как он сопротивлялся, вспоминая баню. И совершенно зря. Да, здесь было душно, и Ильке в первую минуту показалось, что он мгновенно вспотел всем телом… а потом он понял, что такое блаженство. Тут его никто не хлестал веником, требовалось всего лишь лечь на мозаичную лавку, расслабиться и закрыть глаза. Поначалу Илья стеснялся. Миша был просто невероятно пропорционально сложен и выглядел как модель. И почему-то Ильке казалось, что напарник будет смотреть на него с пренебрежением. Но нет. Тактичный Медведев, заметив смущение Ильки, отвернулся. Они лежали в тишине, изредка нарушаемой фырканьем ароматизатора воздуха. - Ты напрасно стесняешься, - сказал Миша в стену. – У тебя нормальная для омеги фигура. - Слишком толстая, - неуверенно хмыкнул Илья. Он смотрел на себя в зеркало и знал о своих недостатках. По сравнению с точеными ягодицами Мишки, его попа была похожа на тыкву. Почему он не уродился вот таким? - Способная выносить ребенка, - между тем продолжил Медведев. – Никогда не думал, что такие как я завидуют таким как ты? - В смысле, завидуют, - опешил Илька. - В прямом, - Миша поместил голову на сложенные под подбородком руки. В сторону Ильи он голову так и не повернул. – Я вот уже пару лет не могу родить, хоть мы и пытаемся. Слишком маленький вес. Мой организм считает, что не способен выносить ребенка. Омегологи в один голос твердят, что у меня узкие бедра и придется делать надрез. Пугают шрамами. А мне все равно, понимаешь? Я хочу ребенка от своего альфы. И он тоже хочет. - Я очень надеюсь, что у вас получится, - искренне пожелал Илья. – Вы такая удивительная пара. - Вы тоже удивительные, - улыбнулся Миша. - Не подходим друг другу? – прямо спросил Илья. В конце концов, Медведев знает Ларионова намного дольше, он может оценить. - Ты только Кириллу не ляпни такое, - засмеялся Михаил. – Он крайне болезненно реагирует на фразы по поводу вашей совместимости. Считает, что ты вбил себе в голову, что не достоин его или что он собирается тебя бросить, вот что-то в таком духе. - Ну объективно это так, - озвучил Илья свой главный страх. Значит, разговор между старыми друзьями все-таки состоялся. - Вовсе нет, - отмахнулся Медведев. – Он, может, именно тебя ждал всю свою жизнь. Ты его награда за истинного. Виктор же почти уничтожил его душу, его внутренность альфы – защитника, собственника, партнера. Кирилл ему все прощал, злился, психовал, особенно, когда Вик на наркоту присел. Ни разу не хотел уйти и все бросить, вытаскивал своего омегу из таких передряг, что многим даже не снились. Илью кольнуло словосочетание «своего омегу» применительно к Ларионову и не к нему самому. Он что, ревнует к давно умершему человеку? Дожили. - Миш, ну ты сам посуди, какой Ларионов и какой я, - в умении принижать себя Ильке не было равных. Детдомовское прошлое давало о себе знать. Недостоин. Семьи, любви, лучшего альфы. - Какой такой? – Миша все же посмотрел на Соболева. Тот поспешно прикрылся упавшей простыней. - Ну, не модный, не красивый… - Мне вот интересно, когда Ларионов тебя трахает, ты тоже задаешься такими вопросами? Илья, разумеется, покраснел. И промолчал. Как-то он не думал об этом в таком ключе. А ведь правда, в постели между ними нет преград. А любое смущение Ильки повод мягкого подтрунивания альфы и не более того. За время их знакомства Ларионов видел его всяким и не было случая, чтобы высказал ему что-либо по поводу внешнего вида. Скорее это Илья загонялся тем, что у него была неподходящая, по его мнению, внешность для спутника великолепного Ларионова. Мнением альфы на этот счет он поинтересоваться не удосужился. Медведев понимающе молчал. Ждал, пока Илья осознает. Потом предложил. - Если тебе что-то не нравится в себе, поменяй. Пошли завтра по магазинам? Сделаем тебе стрижку, чтобы ты сам себе нравился. Маникюр, педикюр. Я, признаться, в этой Европе зарос совсем, там не так просто найти мастеров, представляешь? Устроим омежий день. Илья прикинул, что с выплатой больничного и последней зарплаты он вполне может позволить себе немного потратиться. - Можно в центре встретиться, - с улыбкой согласился он. – И пойдем в душ, а то у меня уже гусиные лапки. Смеясь, они вышли к душевым и встретились со своими альфами, которые только что окончили тренировку. - Милый, - с ходу выдал Миша, в зародыше глуша возмущение своего альфы по поводу слишком сползшей простыни. – Мы завтра решили прошвырнуться по магазинам. Отпустишь? Прямо с утречка, а потом можно в кино сходить. Кирилл, ты как? - В контору с утра на пару часов загляну и свободен, - он тоже был не в восторге от того, что Илька в одной простыне шастает по общей раздевалке. Но под плотным материалом угадывались плавки и это спасло Соболева от немедленной расправы. Домой вернулись поздно. Миша попросился в китайский ресторанчик, соскучился по азиатской кухне. Ильке рассказывали о смешных случаях, произошедших с друзьями в поездках по Тайланду, Вьетнаму и Китаю. Как Медведев пересыпал перца в суп и плакал в уличном кафе в Нячанге, пытаясь заглушить пожар во рту. Как на пляже Хайнаня их искусали блохи. Как сильно им понравилось на Пхукете. Илька слушал, открыв рот. Неужели можно жить вот такой жизнью? Наполненной смехом друзей, путешествиями и приключениями? Когда даже неприятности пути вспоминаются с улыбкой и ностальгическим «А помнишь?». Укладываясь спать, Ларионов спросил притихшего Илью о том, не напрягают ли его такие посиделки с Медведевыми. Что если ему неприятно общаться неформально с Иваном, можно сократить их совместные активности до минимума. Илья меткой почувствовал, как важен ответ для Кирилла. Неужели Виктор противился их общению? - Мне очень нравится Миша, - честно сказал он и признался, – но я немного стесняюсь называть Ивана Ивановича без отчества даже вне работы. - Попробуешь привыкнуть? О, наше любимое слово, подумал Илька. Да, ради своего альфы он попробует. - Ну да, не разлучать же вас из-за моих заморочек. Я вот только в этом году понял, что такое дружба для людей, представляешь? У вас столько общего, столько воспоминаний. - Мы давно дружим, - улыбнулся Ларионов. – Знаешь, Мишка сказал, что ты чудо чудесное и я сделал правильный выбор. А стеснение уйдет после первой совместной попойки. - Вы еще и пьете вместе? - Разумеется. Лучший отдых: речка, пиво, шашлыки, баня… - последнее он добавил ради реакции Ильки. Похоже, образовалась прекрасная тема для семейного подкола. - Да что ж тебя на этой бане клинит, - передернулся Илька, и Кирилл понял, что наживка проглочена. - Ну не ходить же в этот шамам, там специями воняет, - возразил альфа, притягивая Ильку поближе, в знак того, что хватит разговоров, пора и к делу переходить. - Хамам, вообще-то, - блеснул эрудицией наивный омега, которому в хамаме жуть как понравилось. – И там благовония. Вот, потрогай какая кожа после него, - запальчиво выдал он и понял, что попался. - Конечно, потрогаю, - покорно согласился альфа, отбрасывая одеяло и проводя кончиками пальцев по груди Ильи. Кожа, действительно, была похожа на теплый бархат. – И не только… Горячие губы Ларионова приникли к соску Ильки, вырвав ожидаемый стон. - Какой мягкий, - в перерывах от поцелуев шептал альфа, - нежный, какой ты вкусный… Илька притянул голову альфы к себе, продляя наслаждение, и в блаженстве откинулся на подушку, отдаваясь во власть жадных рук.