волшебство

      Энни была ему дорога; Армин не знал, в какой именно момент это произошло, и почему вечно хмурая девчонка вдруг его к себе подпустила, доверилась и открылась. Армин никогда даже и не представлял, что все так закончится; Энни, стоя на пороге сырого подвала, усмехалась — они оба проиграли, ошиблись где-то, и она, холодная и суровая, подпустив его к себе, проиграла самой первой.       Армин её в ловушку вел; Энни с самого начала все знала.       — Почему, Энни?..       А она лишь плечами жмёт; женской особью всегда была Энни, тут больше и говорить было не о чем — она врала, врала всем, и себе самой тоже. Подпускать к себе Армина было самой глупой ошибкой; все могло бы закончиться иначе, наверное, если бы она к нему не привязывалась, и убила ещё тогда, за стенами, когда у неё шанс был.       Все бы закончилось иначе. Никто бы никогда не узнал о том, что она — женская особь; ничего этого бы не произошло.       — Ты тоже врал мне, Армин, — усмехается Энни. — Мы же должны были спасать Эрена, так почему оказались здесь?       — Именно ради спасения Эрена, — выдыхает Армин. — Именно поэтому мы д о л ж н ы поймать женскую особь, ты понимаешь, да?       И, разумеется, Энни все понимает и знает; только, вот, это не помогает — она для него сейчас даже не Энни, она для него женская особь, разумный титан, которого нужно поймать, потому что враг. Ничего больше, только глупый долг разведкорпуса, который Энни действительно ненавидела; и почему этот придурок выбрал именно разведкорпус?       Было бы проще, отправься он вместе с ней в королевскую полицию; было бы гораздо проще.       Может, у них бы даже что-нибудь получилось.       Но он выбрал разведкорпус; и это перечеркнуло все.       — Что ж, лично я вам ничего не должна. И спасать твоего лучшего друга тоже.       Армин лишь кивает понимающе; Эрен для неё никогда ничего не значил — она лишь за ним, Армином, следовала так, словно он никогда бы не предал и не обманул. Даже зная, что он её в ловушку заведет, Энни за ним последовала — она ведь действительно верила, а Армин её предал.       И знает, конечно же, он знает, что это было правильным решением; но лучше бы не знал.       — Прости, Энни.       — Плевала я на твои извинения, Армин, — вздыхает Энни. — Ты сделал то, что считал правильным. Поздравляю.       Они оба где-то ещё в самом начале проиграли; женскую особь так и не удается поймать, только лишь Энни, заточенную в кристалл. Армин на неё смотрит, и ничего уже не чувствует; их жизнь всегда была нечестной, да?       И единственная мысль в голове набатом бьется: Армин всегда бы выбирал её; жаль, что не может.       Он выиграл в этой войне с женской особью; только почему чувствовал себя так, будто проиграл?