Солнце, ты сама раскопала себе яму

6 сентября. Снова утро, снова надо идти в универ, снова придется встретиться с ним. После вчерашнего я безумно его боюсь, в памяти всплывают те моменты, произошедшие ровно год назад, когда он так издевался надо мной. Снова все повторяется. Неужели он так обиделся на меня, неужели так и не простил? А он меня вообще когда-нибудь любил? А эта Диана? Он ее любит? — изводила я сама себя. Я покачала головой. Я ничего не понимаю! Почему в этом мире все скрываются под сотнями масок? Почему никто не может искренне рассказать о своих чувствах и намерениях? Сказал бы мне, что любит эту Диану, но нет, ему надо обязательно меня поставить в неловкое положение, поиздеваться надо мной и чувствовать этот сладкий вкус победы. Но я же веду себя точно также! Я же не могу подойти к нему и сказать, что так люблю его, не могу просто взять и неожиданно прыгнуть на его спину или сразу полететь к нему в объятья. Он бы все понял без этих слов, но теперь я боюсь его еще больше. А вдруг он засмеется и пошлет меня или снова изнасилует? Я уже даже не уверена, что можно вообще любить такого монстра. Я так запуталась…Голубин, будь ты проклят, слышишь? Я ненавижу тебя! От злости я сжала карандаш, который хотела закинуть в сумку. Не прошло и секунды, как он разломился на две части. Во мне закипало еще больше зла: я кинула эти обломки со страшной силой и схватилась за голову. Было такое ужасающее чувство, когда хотелось себя ударить или вырвать все волосы на голове, будто из меня вылетит дьявол, и мне станет легче. Но я не успела ничего сделать, потому что в комнату зашел Влад. — Ты готова? — Да. — Тогда поехали, а то я не успею тебя довезли, не забывай, у меня тоже работа, поэтому собирайся как можно скорее. — Слушаюсь. — Давай, давай, бегом в машину. — Сейчас, я только ноут в сумку кину. — Кидать не надо, лучше положи. — Очень смешно! — с абсолютно каменным лицом проговорила я. — Я не пойму, а Че ты злая сегодня такая? — Я всегда злая. — Ладно, хватит болтать, тебе только волю дай. — Да иду я. Я зашла в это старинное место, заняла место и начала по привычке искать глазами Голубина, но его не было. Я сначала задумалась, почему он не пришел, но потом я с легкостью выдохнула и подумала, что это даже к лучшему, ведь мне не придется краснеть. Я, конечно, понимала, что он может заявиться в любой момент, но этого, к счастью, не произошло. Жизнь текла в спокойном темпе, я отсидела пары и поехала домой. Там меня ждала мама, которая предупредила, что сегодня к нам приедут Голубины. — Просто так или повод есть. — Есть и даже два! Во-первых, мы подписали один очень важный контракт, ну а во-вторых, вы же у нас теперь студенты. — Да, только вот Глеба сегодня почему-то не было. — Он, кажется, простыл где-то. — Слава богу! — произнесла вдруг вслух я свои мысли, ведь это значит лишь то, что сегодня тут его не будет, а если повезёт, то вообще не встречу его в вузе пару дней подряд. А к этому времени все это чувство позора и неприятия пройдёт. — Катя! Ты что? Зачем ты так говоришь о Глеба? Кстати, я до сих пор не понимаю, почему вы с ним не помирились? Вы же, кажется, сдружились, когда жили в пансионе. — Мама, хватит, мы не дружили и не будем. — Но почему? Вы же такая хорошая…хм — Ты, наверное, хотела сказать пара, да? Только сразу уясни, что замуж я выходить не собираюсь, особенно за него. — Я не это имела в виду. — Хватит вечно скрываться и врать, надоело! — Катя! Сколько можно? Немного думай, о чем ты говоришь! Ты же будущий журналист, тебя пристрелят за каждый лишний шаг, слово и букву. — Вот не надо это сюда вплетать! Ты прекрасно знаешь, что я хочу быть спортивным журналистом, а не политическим. И уже поздно, Мамочка, вы ничего не сделаете с этим, как бы вам это не нравилось, но я уже поступила. Ты сама подумай, почему я так быстро смоталась из этой школы? Я оставила маму одну, а сама заперлась в комнате. Я понимала, что надо сматываться из дома, ведь есть чудесное правило: если есть скандал — беги, пока все не уляжется. Интересно, будет ли она размышлять, ведь я ушла, закончив именно вопросом, а не утверждением. Я не стала кому-то писать или звонить, а просто быстро собралась и уже хотела свалить, только мама встретилась по пути. В голове будто звонко прозвучал щелчок под названием «скандалу быть». — Куда это ты собралась? — Гулять, — без дрожи в голосе пыталась отвечать я, понимая, что сейчас мне скажут сидеть дома из-за гостей. — Только недолго! — Ладно. Я была в шоке от такого поворота ситуации, поэтому ещё быстрее ушла. Может быть, она задумалась над моим вопросом, поняла, что я не просто так сбежала из той школы. Но не начнёт ли она копать, чтобы узнать все в подробностях? Но как она будет это делать? Варианта три: я, Глеб и Влад. Я ей точно не скажу да и Глеб, думаю, тоже, хотя хрен его знает, вообще не понятно, что управляет таким человеком, как он. Влад может. Сто процентов может! Блять, че делать? Звонить ему и умолять, чтобы он молчал? Но он же ещё больше захочет об этом последовать маме. Боже мой, кто меня за язык тянул? Зачем я это сказала? Видимо, мне проблем не хватало. Я пошла гулять одна, бродить по улочкам и слушать музыку. Я была так счастлива, когда бежала до учебы одна впервые за столько лет, я увидела ту Москву, которой мне так не хватало. Тогда я поняла, насколько я люблю этот город, и осознала, каково это быть человеком, который выбрал мечту, а не высокооплачиваемую профессию. Несколько лет назад я считала, что деньги являются той необходимостью, которая ещё и делает тебя счастливее. Отчасти это так, но не все так однозначно. Небогатым людям всегда хочется как можно больше этого ресурса, но факт в том, что, когда они его получают, то покупают себе эти айфоны, айпады, тачки, шмотки и прочее. Эти люди разочаровываются, ведь, кажется, эти «игрушки» приносят наслаждение лишь на час. Как говорится, у всех свои проблемы, и каждый из нас несчастен: бедный не знает, где найти деньги, а богатый стрессует от того, в какой банк их лучше положить, покупать ли доллары и вообще, куда их деть, чтобы у тебя их не украли. Я понимала, что родители мне всегда отдавали самое лучшее, старались для меня — это мне и нужно во взрослой жизни, только делать это придётся уже самой. А как же муж, который будет оплачивать все мои прихоти? Если он нужен только для этого, то я разочарована в мире. Мне это не надо, я не хочу так. Мои мечты всегда переходили в цели, потому что ради любви я готова на все. Ради любви не только к человеку, но и к работе, к вещам. Ведь любовь она повсюду: Москва, которая помогает найти себя, книги, вызывающие сотни эмоций и мурашек по телу, музыка, которая возвращает тебя в самые прекрасные и сложные моменты жизни, будто имея свойства машины времени, спорт, которым ты дышишь с самого детства, журналистика, заставляющая тебя вставать по утрам и вдохновляться, семья, где все друг друга любят и переживают, где никогда не бросят, где будут смеяться с самых дебильных твоих ошибок, а потом стараться помочь их исправить, любимый кот, который обожает тереться об твои ноги и совершенно неважно, что все твои брюки будут в шерсти. Я хочу вставать по утрам, вспоминать, какое классное интервью меня ждёт, улыбаться и уходить на работу за этим кайфом, словно это мое развлечение и самый главный отдых на земле. Я хочу жить этой работой. Я иду по улице, по щекам катятся слёзы. У меня же практически все это есть, кроме журналистики, ведь пока я ещё не работаю, но учусь же именно там — это главное. Но я будто и не счастлива совсем. Не хватает одного в этом списке — любви настоящей. Но нужен ли мне человек с зависимостями, который ещё и своим поведением может внушать страх? Правильный ответ: нет. Мой ответ — да. И мой будет гораздо выше правильного. Но что я могу сделать для этого? Мои размышления прервал дождь, который начал лить с огромной силой и частотой. Теперь слез было не видно. Я достала из сумки телефон, чтобы набрать Владу или маме, но та меня опередила. — Кать, ты где? — На улице иду. — А там дождя нет что ли? Просто к нам как раз приехали Гена с Леной и Глебом, а за дверьми, оказывается, ливень. — Есть, но что я могу поделать? Может быть, ты Влада за мной отправишь? — Влада нет дома пока, я сейчас Глеба попрошу. Я хотела возразить, но потом подумала, что не хочу больше его избегать. Да, во мне пока ещё нет той смелости, чтобы честно с ним поговорить да я и не уверена, способен ли он говорить со мной серьезно. — Детка, Глеб уже выезжает. — Хорошо, мам. Я решила забежать в торговый центр, что был поблизости, дабы не промокнуть насквозь. Но тут снова звонок на телефон: — Ты где, дура? Почему ты не кинула мне точку? — Сейчас скину. — Ты далеко от дома ушла? — Я в другом районе. — Какого хуя ты в такую погоду гулять идёшь? Ты заболеть хочешь? — Не читай мне морали, я из и без тебя знаю. Я скинула ему своё местоположение, а потом увидела табличку, что все фуд-корты на третьем этаже. Туда я и отправилась. Глеб подъехал к торговому центру, понял, что та прячется от дождя именно тут, зашёл в него и уже хотел звонить ей, чтобы Катя выходила, но блондин увидел ту самую табличку и отправился на третий этаж. Он догадывался, что темноволосая именно там. Он увидел ее, подошёл и сел. — Ты уже тут? Как ты меня нашёл? — Это было нетрудно. А че мне не взяла? Я тоже, может быть, голодный. — Прости, я не подумала. — Ладно, я пойду сделаю заказ, а ты меня жди. — Хорошо. Они поели, поговорили и даже посмеялись с шуток Глеба. Потом Катя увидела магазин с классными футболками и предложила зайти, но блондин отказался, сказав, что подождет ее тут. Девушка немного обиделась, но пошла, не сказа ни слова. pov Глеб. Я стоял и ждал, как она смотрит эти Футболки и не только, если учитывать то, что она уже давно перешла в отдел с нижним бельём и пижамами. Но вдруг голову поразила идея: подарить ей цветы. Девушки же любят внимание. Я быстро набрал адрес ближайшего цветочного бутика и не поверите, фортуна сегодня была однозначно на моей стороне, потому что он находился этажам ниже. Я зашёл туда и начал вспоминать, какие она любит. Память специально не хотела включаться, но потом я увидел белый аккуратный букетик. Я вспомнил: белые пионы — ее любимые цветы. Быстро оплатив, я побежал обратно на то место. Подходя, я увидел, что она растерянно пыталась найти меня. Я подошёл к ней из-за спины. — Держи. — Что это? — Держи я сказал. — Ты, кажется, ошибся. У тебя же девушка есть, почему ты… — я немного развернулась и пошла. — Стоять! Я что, зря этот веник покупал? — Подаришь девушке своей. — Я ей и дарю, но она не берет почему-то. — Очень смешно и остроумно. — Кать, у меня нет девушки. — А та швабра просто так на тебя висла тогда? — Где? Кто на меня вис? — 1 сентября, после выдачи студенческих. — Мы никогда с ней не встречались. — Просто спали вместе, да? — Все вы одинаковые, пойдем уже, нас давно заждались, наверное. — Ты не ответил! — Если тебя это интересует, то не означает ли это, что ты ревнуешь, а? — умело отошел от ответа блондин. — Ничего я не ревную, — психанула я и ускорила шаг, чтобы не видеть его довольной ухмылки. — Если ты сейчас заберёшь из моих рук эти цветы, то я их выкину или отдам прохожей женщине. Я забрала букет, в голове уже нагревал вопрос о том, что я скажу родителям и Владу. И если те примут информацию и уйдут, то Влад все поймёт в любом случае, как бы я не пыталась его провести. — Спасибо, — тихо прошептала я. — Пожалуйста, солнце. Они сели в машину, девушка впервые за столь долгое время ощутила эту атмосферу. Салон, который пропах его ароматом и сигаретами, сам Глеб, который велел машину, а ты смотришь за его руками, музыка, играющая на фоне, — все это создавало то, чего мне так не хватало. — О чем думаешь? — А какая разница? — Хочу знать, почему ты так на меня смотришь? — Как? — Будто сейчас съешь и не подавишься. — Так и есть. — Какие все-таки женщины страшные существа. — Я девушка вообще-то, а не женщина. — Нет, Катя, ты ребёнок ещё, посмотри, какая ты искренняя, как горят твои глаза прямо сейчас, как ты ведёшь себя. Только дети так могут, у которых ничего не сломлено внутри. Но ты не всегда такая: сегодня ты добрая, а завтра пошлёшь меня нахуй из-за плохого настроения или ещё чего-нибудь. — Кто-то заинтересовался психологией? — Нет, просто я очень много думал, когда ты меня бросила. — Хватит вспоминать прошлое. — Согласен. Предлагаю поговорить о настоящем. — И что же мы будем обсуждать? — Ты меня любишь? — А может лучше поговорим о твоей музыке? Я бы с удовольствием ее сейчас послушала, — перевела тему разговора я, будто борясь, что прямо сейчас, если отвечу, что люблю, то увижу искренний смех. Мне будто нужна была не просто уверенность в его любви ко мне, а я хотела услышать эти слова от него. И только в этом случае я бы смогла раскрыться и то не факт. Кучу сомнений побуждают на то, чтобы уметь уходить от вопросов. — Ты уверена, что хочешь это послушать? — Да. — Тогда я покажу тебе демки, но завтра. — А почему не сегодня? — Так надо. — С чего бы это? — А ты можешь не перечить, я разговариваю с тобой только час, а ты уже хочешь обыграть мой сложный характер твоим, еще более сложным. — Ладно, я поняла. — Даже не будешь спорить? — Не буду. — Все-таки что-то в тебе поменялось. Мы приехали, но появилась проблема: — Глеб? — Что? — Куда я дену цветы? Они же сразу подумают, что мы вместе. — Похуй вообще. — Ты не охренел? Может тебе и похуй, а мне нет. Мне потом мама столько вопросов задаст, сколько придумает, причем по теме и без, а фантазия у нее развита до нереальных пределов. — Скажешь, что одногруппник подарил, раз не хочешь, чтобы они знали о нас. — Глеб, ты идиот? Мне вообще не надо, чтобы в ее голове появлялись вопросы. — Тогда их возьму я, — он взял меня за руку и потащил в дом, я понимала, что сейчас будет моя смерть, но никак не могла на это повлиять. Мы зашли, Влада до сих пор не было, а значит можно смело сказать, что минус один вопрос от него, наши мамы сразу начали расспрашивать, где мы были. Никто и внимания не обратил на цветы. — Пойдем сначала руки вымоем, — вдруг произнёс Голубин. — Да, мы сейчас вернемся. Зайдя в мою комнату, он положил букет на мой туалетный столик, а потом отправился ко мне в ванную. Я мыла руки и смотрела в зеркало, в котором видела, что он тихо подходит ко мне, будто распиливая меня своим взглядом. Этот взгляд был хищническим, мне казалось, что он сейчас съест меня и не подавится, поэтому я резко опустила глаза вниз. Глеб подошел ко мне вплотную, обнял меня, а потом прострелу свои руки к моим, заковывая меня в этот круг. Потом он выдавил мыло и схватился за мои руки, мыля их вместе. Мое сердце предательски стучало, а он лишь продолжал, обжигая мою шею своим дыханием. Потом он, даже не вытерев руки об полотенце, перевернул меня. Мои глаза смотрели прямо на него. Он неожиданно взялся за мои щёки и начал целовать. Потом он приподнял меня так, что я обхватила его ногами. Глеб знал все мои слабые места, поэтому, когда он перешёл к шее, а потом и в область уха, я уже сама поддавалась вперёд. Но все закончилось: он резко посадил меня на небольшой шкафчик, где хранятся полотенца. — Че молчишь, сука! Ты же не любишь меня! А какого хуя тогда ты течешь, а? Почему ты вечно прогоняешь меня? Ты настоящая сука, которая не может поддаться своим желаниям! Что ты так смотришь на меня?…А теперь я понял, что ты до сих пор меня любишь, но, поверь, ты должна испытать те же чувства, что когда-то заставляли меня чувствовать себя никчемным. Я пыталась сдерживать свои слезы, но получалось довольно плохо, мой взгляд резко опустился, я начала вставать на пол, а потом пошла из комнаты, прикрывая глаза руками и моими довольно длинными волосами. Но он резко хватает меня за руку и прижимает к себе, а потом и вовсе гладит мою голову. — Не плачь. Прости, я просто пошутить хотел. Я не могу сдерживать свои желания, как делала это ты. Я тебя больше никогда не отпущу из своей жизни. — Хуевые шутки! — начала вырываться я, но он не отпускал. — Успокойся, хватит рыпаться, я все равно тебя не отпущу пока ты не скажешь мне правду. — Какую еще правду ты хочешь узнать? Хватит говорить загадками. — Я жду твое признание. — Признание в чем? — В любви. — Не дождешься! Меня заебали твои вечные подколы и шутки! Уйди! — Я сейчас уйду, но ночью я тебя заберу. — Зачем? — Увидишь. — Я с тобой никуда не пойду, тем более ночью! — А у тебя выбора не будет. — В смысле? И вообще, кто меня отпустит ночью да еще и с тобой! — Твоя мама. — Ага, а Влад ее переубедит и никуда не отпустит. — Влад не узнает. Так ты пойдешь со мной? — Пойду, — вполголоса ответила я, — вот как на тебя вообще можно обижаться. — А ты не обижайся. — Не обещаю. — Я так соскучился по твоему плохому язычку. — С чего это он плохой? — А ты как только меня не обсирала с помощью него. И только несколько раз он работал в нужном направлении. — В смысле? — Сегодня поймёшь, если ты меня за это не ебанешь. — Ладно. — Что ладно? — Именно так и сделаю. — Эээ, какое у меня солнце плохое стало, совсем от рук отбилось. Надо тебя перевоспитать. — А может тебя будем воспитывать? — Неет, так неинтересно. Вдруг дверь в комнату захлопнулась, мы сразу разошлись и начали выходить из ванной. Оказывается, уже и Влад приехал. — Вы Че так долго, вас уже там заждались? — Мы идём. — А это что-за цветы? — Неважно, — ответил Глеб, и мы быстро ушли от Влада, оставив его наедине, однако ненадолго: тот тоже побежал за нами вниз. Но я сразу поняла, что вечером меня ещё ожидают расспросы из-за этого милого букетика. Мы сидели за столом, а я ещё и между двух огней: Владом и Глебом. Потом родители расползлись по разным местам: отцы ушли в впадин кабинет, а мамы пересели на диван. Влад вдруг заговорил с Голубиным: — Че-то я сегодня устал, может быть, сгоняем куда-нибудь, развеемся. — Погнали, а, стой, я сегодня вечером планировал кое-что, — вдруг одумался Глеб. — Это так важно? — Ладно, я успею, погнали, Катю вон с собой возьмём, а то она такая же кислая, как ты. — Кать, поедешь? — спросил Влад. — Да, — не задумываясь, отвечала я, потому что знала, что после этого мы с Глебом останемся одни. У него такой хуевый характер, но я просто не могу на него долго обижаться почему-то. Сейчас он такой, через 30 секунд, будто что-то поменялось, он уже другой, а потом вообще переходит в третье состояние. Но все равно мне так хочется быть ближе к нему, далее несмотря его дурные поступки. — Тогда иди собираться, мы тебя на улице подождём. Девушка ушла в комнату, а парни стояли и курили, вдруг блондин прервал тишину осеннего холода: — Я люблю Катю, я ничего не могу с этим сделать. Я знаю, ты против наших отношений, но я тебе первому говорю,что я готов меняться ради неё, если ты прямо сейчас заикнёшься о девушках, то у меня их нет, я даже вроде пока с наркотой завязал, просто потому, что мне уже не скучно и не так плохо жить в этом мире, благодаря ей. У меня теперь снова появился человек, который способен меня понять. У меня появился смысл жить. Поэтому знай, что больше я не совершу ошибку: я никогда не брошу, даже, если ты будешь против, даже, если весь мир будет против. — А она что об этом думает? — Я хочу сегодня вечером ей сказать. — Где? В клубе? — Нет, я хотел отпросить ее у вашей мамы и кое-куда отвезти ее. — Иди бегом, спрашивай, пока я не передумал. Только смотри: если она мне хоть раз пожалуется — тебе конец. — Даже если я буду прав? — Она теперь всегда права для тебя. Я понимаю, что ты искренен с ней, но, пожалуйста, ещё раз говорю, не издевайся над ней. Я хочу, чтобы она была счастлива и понимаю, что она обретёт его, потому что до сих пор любит тебя, если ты, конечно, обижать ее не будешь. — Не буду. — И предохраняться не забывай, ты за это отвечаешь. И не смотри на меня так: я уже давно понял, что вы трахались. — Понял я, спасибо. — За что? — За то, что не против. — Я просто хочу, чтобы она была счастлива и не страдала. — Ладно, я пошёл, пока не поздно. — Окей, ты только жвачек возьми, а то от тебя несёт за три километра, а ты, вроде как, к теще идёшь. — Понял. Разговор: — Теть Люда, я хочу отпросить сегодня ваша дочь. — Да пожалуйста, только куда? — Погулять по ночной Москве. — Ты только ее одну не оставляй, ладно? И домой привези. — Да, конечно. Только привезу ее утром. — Глеб, ты такой молодец, что пытаешься ее развеять. Ладно, только предупреди, чтобы она тёплую кофту взяла, ночью все же холодно. — Спасибо Вам большое. Между мамами: — Боже, какой у тебя прекрасный сын. — Боже, как романтично. — Да, как жаль, что годы юности давно позади. Давай убежим, твое платье не нужно, Из сотен вершин ты одна мне не чужда, Ты больше, чем дурь и ты больше, чем секс, Ты больше, чем все, что я чувствовал прежде…