***
— Эй, я же просила не слюнявить. Корнелия игриво взяла Ирму за подбородок и развернула лицом к себе, и та сонно промычала, стоило лучам заиграть на её веках. Утреннее солнце уже было высоко над горизонтом и усердно пыталось ослепить дремавшую девушку. — Агх, который час? — простонала она, закрываясь одной рукой и оттирая слюни другой. — Полдесятого. Такими темпами будем в коттедже ближе к трём, — Корнелия выпрямилась и всучила Ирме запакованный сэндвич. — Держи, захватила тебе завтрак. От одного только аромата бекона и яиц рот Ирмы снова наполнился слюной. — Ох, матерь божья! Корнелия, я тебе говорила, что ты — богиня во плоти? — Бывало пару раз, — усмехнулась она, вытащив из обёртки свой бэйгл. — После куни в основном. — Корнелия Элизабет Хейл, где Ваши манеры! — Ирма шутливо хлопнула девушку по руке и, недолго думая, вцепилась в свой сэндвич, поглядывая на завтрак Корнелии. — Всё так же без мяса? — Ага, — отвлечённо ответила она. — Думаю, может, попробовать веганство в новом году, но за пределами города веганские продукты не найти. — Пансексуалы и ваши безумные рационы, — проворчала Ирма и покачала головой, безупречно пародируя отца. Корнелия хмыкнула. — Это так распространено? — Проверь в Твиттере. — Ох-х, так я для тебя теперь клише? — Ты всегда была немного клише, блонди, — поддразнила Ирма, подмигнув. — Ты ведь понимаешь, что если станешь веганкой, то папа для тебя в жизни больше ничего не приготовит? У нас сыр с маслом идут во все блюда. — Ничего страшного, — пожала плечами Корнелия. — Уверена, Анна всё перевернёт, но найдет парочку веганских рецептов. Конечно, Крис меня за это возненавидит, но у нас и так холодная война. — Есть вероятность, что он не ненавидит тебя, — возразила Ирма. — Просто бесится, что у него теперь две надоедливые сестры по цене одной. — И правда, какое затруднительное положение, — согласилась Корнелия. Дожевав остатки бэйгла, она продолжила. — Тяжело смириться с тем, что твоя сестра встречается с самой шикарной девушкой в мире. Ему никогда не достичь таких высот. — Да ты сама скромность. Кстати, после моего каминг-аута папа с Анной так не хотят промахнуться с Крисом. Всё талдычат: «Ничего страшного, если тебе будет нравиться мальчик, а не девочка, золотце.» С одной стороны, это круто, но мне обидно, что Крис так легко отделывается, хотя ему их толерантная поддержка вообще не сдалась. — Ох, что ж, он ещё не в том возрасте, чтобы интересоваться своими наклонностями, — заметила Корнелия, задумчиво дожёвывая завтрак. — Да и, судя по всему, Крис — гетеро-икона Хитерфилда. — Ну-у, ему тринадцать, а он всё ещё девчонок противными считает, поэтому надежда есть, — пожала плечами Ирма. — Что насчёт Лилиан? Думаешь, психанёт, когда узнает о нас? — Если под психованием ты подразумеваешь разочарование, то, думаю, да? — предположила Корнелия. — То есть… с Питером она неплохо ладила. Кто знает, что она скажет на то, что я бросила прекраснейшего сёрфера Хитерфилда ради… прекраснейшей сёрферши Хитерфилда. Ирма смяла свою упаковку в шар и запульнула в Корнелию. — Ну спасибо! Может, я и не качок в плавках, но чикса я та ещё, особенно в бикини. Корнелия в ответ нежно потрепала девушку по щеке. — И правда. Об скулы Питера порезаться можно. Твои мягкие щёчки я люблю гораздо больше. — Дразни сколько хочешь, а папка, полная фоток моего лица в следах от твоих поцелуев, с моего телефона никуда не денется, — парировала Ирма. — Ты неиронично любишь эти мягкие щёчки, и у меня есть два гига доказательств! Корнелия развернулась и поцеловала ту самую мягкую щеку. — Доказывать ничего и не придётся, — с озорной ухмылкой ответила она. Ирма, хищно сощурившись, не заставила себя долго ждать и чмокнула Корнелию прямо в нос. — Сойдёмся на том, что мы оба милашки. Остался ещё этот противный кофе? Девушка за рулём потянулась к подстаканнику и гордо представила Ирме картонный стаканчик с кофе без определительных знаков. — Зачем тратить на твою привередливую особу мой изысканный кофе, если у меня есть эта сахарная бурда? Ирма аж подпрыгнула от радости, сжав щёки и запищав, и выхватила стаканчик с таким рвением, будто на его дне было лекарство от всех болезней. — Корнелия, ты ангел во плоти, ты в курсе?! Лучшая девушка среди всех девушек! Эллен с Поршей и рядом не стояли! — Твоя восторженность разбавленным кофе с заправки вызывает жалость. Ирма кинула косой взгляд на девушку, но растаяла с первым же глотком. — Ты всыпала три пакетика сахара? Корни, ну ты меня балуешь! — Что сказать, я — женщина столетия, — она отпила немного своего кофе и пристегнулась обратно. — Я пока с ног не валюсь, но давай сменишь меня после обеда, ладно? — Замётано, сеньора. Чёрт, ты моя крутышка. Куда сегодня запропастилась твоя дотошность? — Не испытывай меня, милая, а то выброшу твой кофе в окошко. Корнелия выехала с парковки на развязку, и Ирма плотнее укуталась в шаль, попивая сладкий кофе. Она снова чувствовала себя человеком, а не гуманоидным полусонным существом, вставшим ни свет ни заря. По радио играла незатейливая джазовая песня старой-доброй Дайон Уорвик, хиты которой Корнелия добавляла во все их плейлисты без разбору, и Ирма решила, что настал момент слегка расшевелить их авто. Без лишних слов она подключила свой айпод и стала быстро переключать треки. — Ирма! — возмутилась Корнелия. — Я вообще-то слушала! — То есть, ты не хочешь оттянуться под последний сингл Кармиллы? — неверящим голосом спросила Ирма. — Блин, да ты влюбишься в её новый альбом, теперь, когда она сделала каминг-аут, вся её дискография стала в десять раз лучше в контексте всех этих метафор со шкафом. — Кармилла лесбиянка? — удивлённо спросила Корнелия. — С каких пор? — Би, — поправила Ирма. — Типа, с прошлого марта? Ты новости вообще читаешь? — Э-э, не знаю, я всё-таки больше по Дайон Уорвик. — Понимаю. Что ж, моя дорогая Корни, лет эдак через пятьдесят, когда ты доберёшься до нашей зумерской музыки, обязательно послушай последний альбом Кармиллы, он такой стекольный и гейский. А также ламповый и гейский. — Звучит интригующе. Ирма долистала до свежего трека Кармиллы «Claim To Closet Fame» и позволила мелодичному началу погрузить их в блаженное спокойствие. А потом Кармилла начала завывать о целовании грудей некой девушки в проявочной, и Корнелия сморщилась. — Её страстность слегка пугает. Ирма пожала плечами. — Страсть есть страсть, милая. — Итак, — быстро перевела тему Корнелия, не желая больше пререкаться об их разнящихся музыкальных вкусах. — Эти каникулы нам запомнятся надолго. — Ага, — Ирма чуть приосанилась. — Наша дорогая Корнелия готова выскочить из шкафа и напугать родителей до полусмерти за семейным ужином, пока они будут гадать, беременна она, умирает или бросает универ, вместо того, чтобы просто выдавить из себя пару шуток про сковородки по фейс-тайму и расслабиться. Шумно выдохнув через нос, Корнелия откинула назад волосы. — Всё не так просто. Сначала придётся объяснять родителям, что такое пансексуальность, а они, напомню, всё ещё думают, что есть только две ориентации, а бисексуальность — это нерешительность. Так что крепись. — Замётано. Продолжай. — Потом нам предстоит пройти все круги ада с вопросами предков, что они сделали не так, обидел ли меня кто-то, что, может, я просто ещё не определилась, и прочей веселухой. А потом начнётся: «Питер ведь такой видный юноша, почему ты вдруг захотела стать лесбиянкой?» И снова по новой. — Значит, будем ходить кругами. Поняла. — И, наконец, мы скажем им, что встречаемся. Но в первую очередь для меня важно, чтобы они поняли и приняли мою ориентацию, Ирма. Надеюсь, ты понимаешь. Ирма пожала плечами. Её каминг-аутом в своё время был поход на гей-парад с Корнелией, так что она легко отделалась. — В смысле, ты не можешь просто представить им меня как свою клёвую девчулю? — Нет, Ирма, — сквозь сжатые зубы сказала Корнелия, крепче перехватив руль. — Потому что они до сих пор верят, что у меня роман с неким подающим надежды биологом, а никак не с девушкой, у которой когда-то апельсиновый сок носом пошёл за просмотром телека. — Нечестно, это было всего один разок, да и мне было тринадцать! — возразила Ирма, обиженно взмахнув руками. — Всю жизнь мне припоминать будешь?! — Я — нет, а вот родители запомнили на всю жизнь. У нас диван в гостиной всё ещё в оранжевых пятнах, — утомлённо подметила Корнелия. Ирма наиграно вздохнула и плюхнулась на кресло, закрыв лицо руками. — Они хоть одобрят наши отношения? — пробурчала она. — Не хотелось бы, чтобы родоки моей будущей жены считали меня ни на что не пригодной разгильдяйкой. — Что ты, они так не думают! — быстро сказала Корнелия, сменив полосу и пропустив минивэн. — Конечно, вряд ли они ожидали увидеть вместо загадочного биолога… эм, тебя. Но, как только они привыкнут к тому, что ты девушка, я уверена, всё наладится! То есть, мама, конечно, может показаться строгой, но вы с Лилиан обе такие неряхи, а папа в ней души не чает. Да и он обожает твоё чувство юмора. — Это он пока не знает, что я сплю с его дочерью! — обиженно воскликнула Ирма. Корнелия, слегка покраснев, закатила глаза. — Что за глупости. Во-первых, моим родителям необязательно знать, что мы занимаемся сексом. — Ну разумеется, как будто они сами не догадаются, когда узнают, что мы вместе, так ещё и спать будем на одном раскладном диване! — Вообще-то у нас с тобой долго ничего не было в начале отношений, если забыла, — прервала Корнелия, не отрывая глаз от дороги. — Уверена, родители не будут против нашей делёжки дивана. К тому же, нам так и так не удастся уединиться, он либо сломается, либо будет ужасно скрипеть. — Я поражена, что её королевское Величество Корнелия согласилась спать на диване, — заметила Ирма, игриво глянув на девушку. — Помнишь, как мы одним летом вместе поехали за город? Тебя тогда насильно в спальный мешок затолкали! — В гостевой только узкая односпальная кровать, и её заняла Лилиан, а мы вызвались приехать нежданно-негаданно, так что других вариантов и не было. — Что ж, когда через неделю уедем ко мне, будем спать в моей спальне. Папа с Анной даже заставили меня прибраться к приезду такой королевской особы, а Анна все уши мне прожужжала про «безопасный половой акт, даже с девушкой». Так весело было, вовек не забуду. Корнелия издала смешок. — Надеюсь, твой папа меня не арестует за то, что я сплю с его дочуркой? — Да не, он наоборот обрадовался, — весело ответила Ирма. Она прокашлялась, пародируя голос Тома Лэра. — «Не могу сказать, что удивлён, доча, но женщина хотя бы тебя не обидит. Мужчины — те ещё животные.» Богом клянусь, так и сказал! Как будто выдал меня за лучшую женщину Хитерфилда. — Конечно, он обрадовался, у тебя был отвратительный вкус в парнях, — ответила Корнелия с гадкой ухмылкой. — Помню я пару твоих юношей. — Ага, ну, теперь хотя бы понятно, почему у меня был плохой вкус! — парировала Ирма. — Если бы я только знала тогда. — Ох, и все, как на подбор, высокие блондины, — пропела Корнелия. Улыбнувшись до самых ушей, она с новыми силами перехватила руль. — Ну и ну, Ирма Лэр, да у тебя есть типаж. Ирма покраснела до самых корней волос. — Ой, да ладно! Это… это издевательство, травля, дискредитация… — Это правда! Помнишь Эндрю Хорнби? — Матерь божья, пожалуйста, давай не будем о нём. Глаза Корнелии пакостно сверкнули. — Что же тогда было?.. Ах, да, ты чуть не выдала себя в облике стражницы на вечеринке, охомутала беднягу Эндрю Хорнби, а когда он хотел тебя поцеловать… — Если продолжишь, клянусь, я… — Точно! Ты превратила его в жабу! Вся красная, Ирма убито прислонилась к стеклу. — Я тебя в жабу превращу, если не оставишь эту историю в покое, Корни! Во время их шуточной перепалки зазвонил телефон Корнелии. — Ирма, возьми трубку, — наказала она, следя за дорогой. — Слушаю и повинуюсь, — протянула Ирма, закатив глаза и взяв смартфон Корнелии в матовом чехле пудрового цвета. Она с лёгкостью его разблокировала (день рождения Ирмы, как предсказуемо), и на экране высветилось имя звонящего. — Хай Лин звонит. — Ответь ей, пожалуй. И поставь на громкую связь! Ирма свайпнула вправо, попутно опустив стекло, запуская прохладный ветерок в салон автомобиля. Кусачий холод тут же вызвал жалобы со стороны Корнелии, но он так напоминал Ирме о Хай Лин, что она не могла заставить себя закрыть окно, лишив их частички её стихии. — Девочки, привет! Вы уже приехали? Это что, Кармилла на фоне? «Claim To Closet Fame» играло на повторе уже третий раз. — Нет, ещё где-то четыре часа ехать, — ответила Корнелия. — Ирма, переключи уже чёртову песню. Ирма включила трек «Sensual Orientations». — Хай Лин, официально заявляю, что ранена до глубины души тем, что ты позвонила Корнелии, хотя я у тебя на первом месте в важных контактах, — заявила Ирма, надеясь, что её голос в полной мере передал её обиду. — Ирма, я тебя набирала, но ты не отвечала! — возразила Хай Лин. Послышался странный шум, и голос их подруги стал еле слышен. — Простите, я передвигаю коробки. Ирма выудила свой телефон, чтобы обнаружить три пропущенных звонка, и тяжело вздохнула. — Чёрт, и правда. Я ужасная подруга. — Не-а, просто не забывай отключать беззвучный. «Твоя роза — смертельное оружие. Позволь мне утонуть в ней.» — Ирма, опять песня о сексе? — возмутилась Корнелия. — Дождись части с рэпом, Корнелия, — засмеялась Хай Лин. — Мы с Ирмой его наизусть выучили. — Если начнёте читать рэп, повешу трубку, — пригрозила Корнелия, покачав головой. Ирма показала ей язык и вновь обратила всё внимание на звонок. — Так чего звонила, Хай Лин? — Подумала, что вам нужно порепетировать сюрприз Корнелии! — прощебетала Хай Лин. — Если её родители настолько непробиваемые, насколько я думаю. — Когда они узнают, то первым делом спросят, кто из нас «парень», — бесстрастно сказала Корнелия. Хай Лин залилась безудержным смехом. — Ну, конечно же, они подумают на меня, — проворчала Ирма. — Только потому, что ношу спортивные лифчики, читаю комиксы и рыгаю. — Давайте, порепетируйте на мне свою речь, — жизнерадостно прервала Хай Лин, с громким стуком опустив коробки. — Я подготовлю вас к самому худшему! — Это не поможет, — прохихикала Ирма. — Ни за что. — Ну дава-а-ай, — заканючила Хай Лин в голос с Ирмой. — Попробу-у-уй. — Ладно, ладно! — выдохнула Корнелия. — Агх, итак. Мама, папа, я очень давно хотела вам сказать. Я пансексуалка. Это значит, что… что я испытываю влечение к людям независимо от их гендера. Хай Лин прокашлялась, пародируя Гарольда Хейла. — Невообразимо! Кто из вас парень, а кто девушка, моя дражайшая Корнелия?! Ирма подавилась. — Зачем ему такое спрашивать, если он еще не знает, что мы трахаемся? — подметила Ирма. — Ирма! — рявкнула Корнелия. — Простите-простите, — быстро исправилась Хай Лин. — Просто вошла в роль. Давайте ещё раз. Кхм-кхм. Корнелия, что это значит? То есть, ты у нас… лесбиянка?! — Это мучительно, — простонала Корнелия. — Я отказываюсь в этом участвовать. — Так ты и правда лесбиянка? — Хай Лин! — Ох, просто шучу, — пропела Хай Лин без нотки вины в голосе. — Всё будет в порядке, как только они отойдут от шока. Типа, двадцать первый век, ребят! Времена меняются! Да и мы не знаем, может, они спокойно всё воспримут. Вот мои родители не одобряли просмотр «Адской кухни», но теперь смотрят вместе со мной! — Это другое, и ты это знаешь, Хай Лин! — сорвалась Корнелия. Она сделала пару глубоких вдохов и постаралась собраться. — Ладно, скорее всего, ты права. Думаю, всё придёт в норму через какое-то время, и потом… — Замолчите! Обе! — резко прервала Ирма, размахивая руками. Корнелия напряжённо нахмурилась, глядя то на дорогу, то на любимую. — Что случи… — Твоя киска горит, вызывай скорую! Исследуй моё тело как гробницы Фараона! — хором закричали Ирма и Хай Лин, стоило Кармилле начать свой рэп-куплет. — Нет, — пробормотала Корнелия. — Нет-нет-нет, только не это, девочки, не надо! — Ты целуешь мои бёдра, я как будто бы торчу, держи меня покрепче, детка, а то я кончу и взлечу! — ПРЕКРАТИТЕ!!!***
Время близилось к закату, когда они въехали на территорию коттеджа. После прослушивания каждой песни из нового альбома Кармиллы по нескольку раз, Корнелия включила радиостанцию с попсовыми хитами девяностых, что повлекло за собой ностальгию по дорожным путешествиям в далёком детстве и подпевание в два голоса, в то время как Ирма, потянувшись, стала парковаться. Она неловко примостилась позади «Шевроле Камаро» мистера Хейла под аккомпанемент последних строк «Breakfast At Tiffany’s». Её авто на фоне дорогого маслкара выглядело так, будто они сюда заехали случайно. — У твоего отца хороший вкус, — присвистнула Ирма. — Как так вышло, что он тебе ещё машину не купил? — Ждёт моего дня рождения, — пожала плечами Корнелия. — Я уже сказала ему, что хочу Приус. Мама, конечно, считает, что это дороговатая модель для первой машины. — Папочка у тебя под каблуком, он тебе Приус на серебряном блюдце подал бы, если б мог, — Ирма наклонилась, чтобы поцеловать девушку, но Корнелия резко отстранилась. — Ирма, не надо, — еле слышно проговорила она. — Нам… нам нужно быть осторожней. Ирма закатила глаза и облокотилась на руль. — Знаю-знаю. Не тяни только с этим, ладно? Просто не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. Так у них будет целая неделя, чтобы тебя понять и принять, понимаешь? Корнелия кивнула, сжав Ирмину руку. — Точно стоит? — Рождество с Хэйлами, — протянула Ирма. — Такое раз в жизни бывает. Родители Корнелии, открывшие двери после короткого звонка, выглядели как никогда собранно и солидно. Гарольд, не теряя ни минуты, подхватил Корнелию и крепко обнял, в то время как Элизабет лишь улыбнулась и вежливо кивнула Ирме. — Ох-х, как ты, золотце? — спросил Гарольд, сжимая дочь в объятиях. — Добрались без проблем? Как самочувствие? — Пап, всё хорошо, — заверила Корнелия, мягко отстранившись. — Доехали без происшествий. Ирма рано меня забрала, так что обошлось без пробок. — Хорошо, это славно, — он неловко похлопал её по плечу, и Элизабет закатила глаза. — Дорогой, им уже далеко за двадцать, они в состоянии добраться сюда в целости и сохранности. Рада тебя видеть, Ирма. Спасибо, что довезла нашу дочь, я оплачу бензин. Ирма только хотела ответить, как Корнелия её опередила. — Мама, это вовсе не обязательно! — Эй, я не против оплаты, раз они сами предложили, — прошипела ей на ухо Ирма. Элизабет покачала головой. — Нет-нет, я настаиваю. Как замечательно, что ты согласилась приехать. Я переживала, что Корнелия привезёт всех школьных подруг. Но тогда бы тут было столпотворение, откровенно говоря. Ирма бросила взгляд на любимую. — У остальных много дел, — проговорила Корнелия. Она перехватила чемодан в другую руку, и Гарольд инстинктивно потянулся его забрать. — У Вилл и Тарани учёба, а Хай Лин помогает родителям. — Наш красавчик-биолог тоже занят? — подмигнул Гарольд, приняв багаж дочери. Корнелия покраснела, отвернувшись от Ирмы, и на одном дыхании пробормотала: — Да, у него дела! — О, Гарольд, не смущай её, — пожурила Элизабет супруга, который уже заносил вещи в дом. — Проходите, девочки, отогревайтесь. Ирма, широко распахнув глаза, упивалась красотами интерьера. Дом был выполнен в шведском стиле, соединившим традиционное дерево с элегантностью, песчаные и фиалковые цвета с багровыми и золотыми. Пляжный домик Лэров, в котором они проводили каждое лето, и рядом не стоял с такой роскошью. У её отца на стенах висели жутковатые поющие рыбы, у Гарольда же над камином величаво возвышалась голова оленя. — Ваш дом просто потрясный, — прошептала Ирма. — Да, наверное, — выдохнула Корнелия, ошарашенно глядя на охотничий трофей. — Это дядя Эдвард подарил, пап? — А кто же ещё! Знаешь, как меня в своё время обозвали братья? Лесничий Гарольд, — неловко посмеялся мужчина. — Не мог заставить себя спустить курок. Эдвард не так давно сам уехал, всё не выдавалось возможности его снять… — Не снимай, выглядит прикольно! — перебила Лилиан, выбежав из своей спальни с шарфом в руках. — Я хочу его нарядить на Рождество! — Что за глупости, Лилиан, — запричитала Элизабет, но Гарольд, посмеявшись, обнял девочку. — Почему бы и нет, вряд ли он будет против. — Ещё бы, все оленьи головы обожают шарфы со снеговиками, — шепнула Ирма Корнелии, которая едва сдержала смех за вежливой улыбкой. Она смущённо помахала Лилиан. — Приветик, Лил. Лилиан холодно помахала в ответ. — Привет, Ирма. Как обычно, между ними воцарилась гробовая тишина. Ирма неловко почесала затылок. Спустя пару мгновений, Корнелия отвела любимую в сторону. — Давай повешу твою куртку. — Твоя сестрёнка прям болтает без умолку, — хмыкнула Ирма, сняв куртку и всего на миг приобняв Корнелию. — Она в том возрасте, когда ненавидит всех, кто не играет с ней в приставку, — пожаловалась Корнелия, повесив Ирмину куртку рядом с верхней одеждой остальных членов семьи. Создавалось ощущение, что она так вливается в союз Хейлов и Ирма не могла не испытывать чувство благодарности, даже просто за то, что ей выделили отдельный крючок для одежды. — У Криса, наверное, тоже такое? — Ага, но он в этой фазе застрял с восьми лет, — подметила Ирма. — Каждый раз, когда пытаюсь с ним поболтать, говорит, что занят. А ведь плойка была подарком для нас двоих. Корнелия ухмыльнулась и шутливо потрепала Ирму за щёку. — Бедняжка. Как только приедем к тебе, сразу отберём приставку назад, Элками как раз говорила, что одолжила тебе пару игр, которые и мне понравятся. — Да! Ты ведь любишь хорроры? У меня есть «Until Dawn», «Outlast»… о, и ещё «The Evil Within»! Там вообще жесть! — Мне уже не нравится…***
— Хм, не могла не заметить, что у вас тут недостаёт украшений, — прокомментировала Ирма, накрывая на стол. Ужином, который был почти готов, целиком и полностью занялась чета Хейлов, избавив только приехавших девушек от этой участи. — Они верят, что год принесёт невезение, если украшать дом к Рождеству не в полном составе, — вздохнув, объяснила Корнелия, раскладывая серебряные приборы у каждого блюдца. — Так что завтра начнём. — Получается совсем впритык к кануну Рождества, не считаешь? — Я просила хотя бы ёлку поставить, но папа не разрешил, — буркнула Лилиан, усевшись за стол и положив тканевую салфетку на колени, после чего уткнулась в телефон. Она молниеносно принялась кому-то строчить, при виде чего Корнелия с Ирмой обменялись улыбками. — Я пыталась их уговорить нас не ждать, — пожала плечами Корнелия, сев рядом с Ирмой. — Что поделать, мама с папой суеверны. — А ведь по ним и не скажешь, — подметила Ирма. Её пальцы, не видимые под скатертью, нежно переплелись с пальцами Корнелии, и Ирма нахально ухмыльнулась. — И в кого ты такая, Корни? Корнелия крепко сжала её ладонь, не отводя взгляда. — У меня другой жизненный путь, — просто ответила она. Элизабет с Гарольдом торжественно вынесли к столу блюда маринованной капусты, запечённого картофеля, а также огромный стейк (будто поначалу забыв о диете Корнелии, Элизабет быстро возвратилась за тарелкой вегетарианских колбасок). Гарольд разлил по бокалам вино, и Ирма не могла не удивиться тому, как даже в собственном доме Хейлы безустанно играли на публику. После молитвы тарелки забренчали, наполняясь съестным. — Так, Ирма, ты правда учишься на преподавателя? — вежливо спросила Элизабет, когда все приступили к ужину. — Эм, да, верно. Пока не знаю только, какой предмет хочу вести, может, математику или географию… — Ты будешь просто чудесной учительницей, — одобрил Гарольд, поедая свою порцию капусты. — Ведь, знаешь, преподавание — это не только проверка домашнего задания. Учителя — это ещё и идейные вдохновители! Они наставляют тебя на истинный путь! Да если бы мой репетитор по математике тогда не был влюблён в своё дело… Ирма не особо вникала в речь Гарольда, поглядывая на Корнелию. Они несколько раз за время поездки отрепетировали план, и настолько тщательно, что знали каждую фразу наизусть. Но сейчас, за поеданием картошки, Ирма с горестью осознала, что Корнелия даже шелохнуться от страха не могла, надеясь держать родителей в счастливом неведении как можно дольше. И Ирма даже не могла взять её за руку при Элизабет, следящей за ними словно ястреб. Она могла лишь подтолкнуть Корнелию в нужном направлении. — …я бы, клянусь тебе, не был тем человеком, коим являюсь сейчас, если б не прислушался тогда к его совету и не пошёл бы в тот колледж, — договорил Гарольд с гордой улыбкой. — Ну-у, мой колледж не то чтобы шибко престижный, но я не жалуюсь, — неловко ответила Ирма, сделав глоток вина. Сухое и терпкое, оно липло к языку как наждачка. — Вот и славно, дорогая. Корнелия, моя булочка! Как у тебя на учёбе дела? Когда с кавалером уже познакомишь? — Кстати, об этом, — перебила Ирма, косо глядя в сторону Корнелии. — С учёбой всё в порядке, — быстро проговорила она. — А… он, эм… передаёт всем привет. Ирма разинула рот. — Что ж, хорошо, — пропела Элизабет. — Но всё-таки, милая, расскажи нам что-нибудь про него. Сколько ему лет? Он работает? — У нас было всего пару свиданий, — ответила Корнелия. — Особо и нечего рассказывать. — Он хорошо целуется? — встряла Лилиан с хитрой ухмылкой. — Лилиан! — вспыхнула Корнелия. — Кто ж виноват, что ты резину тянешь! — Прекратили обе! Пока перепалка разгоралась и к ней подключились и родители, Ирма тоскливо доедала содержимое своей тарелки, понимая, что разговор отложен.***
Когда вся посуда была вымыта, а Лилиан скрылась в своей комнате, Ирма с Корнелией выбрались отдохнуть на террасу полюбоваться звёздами, которые, казалось, тут были видны гораздо яснее, чем из окон многоэтажек Хитерфилда. Было холодно настолько, что изо рта пар шёл, но было что-то в этой морозной погоде умиротворяющее. К тому же, Корнелия знала наверняка, что её родители, не переносящие холод, не потревожат их уединение. — Эй, Корни. Я тебя люблю. Корнелия неверяще метнула взгляд на Ирму. Она выглядела подмёрзшей и плотно закуталась в плед, грея ладони о кружку какао, но в глазах её было столько нежного тепла, что Корнелия вмиг почувствовала, как под кожей разливается жар. — Несмотря на то, что я не призналась? — неуверенно спросила она, глядя, как над головой сверкают звёзды. Ирма фыркнула. — Милая, уж я-то знаю, как тяжело выйти из шкафа перед родителями. Не спеши, всему своё время. — Я завтра им скажу, — пообещала Корнелия, сжав губы. — В этот раз не струшу. — Остынь, стражница земли, это тебе не битва со змеюгой из другого измерения, — подколола Ирма. — Расскажи им, когда сама будешь готова, и не потому, что хочешь мне угодить. После пары минут молчания Ирма продолжила: — То есть, конечно, за это я тебя и люблю. Ты ко всем вопросам подходишь с невозмутимой решительностью. Будь то зубрёжка перед экзаменами, надирание задниц злодеям, засосы… — Ирма, это было всего раз! — воскликнула она, порозовев от возмущения. Корнелия опустила взгляд, красная до кончиков ушей, и не только из-за холода. — Откуда столько пошлости? Ирма пожала плечами. — Ну, без понятия. Может, из сердца, а может, всё дело в ноющем без твоего внимания клиторе, так что… — Ирма! — пропищала Корнелия, шутливо зажав ей рот. Ирма разразилась смехом, заправив прядь каштановых волос за ухо. — Эй, мы с тобой несколько месяцев не виделись, а теперь ещё и неделю жить без секса, потому что чёртов раскладной диван напополам развалится. Я отказываюсь принимать обвинения за возбуждённость. — О самоконтроле слышала? — хмыкнула Корнелия, не скрывая улыбки. — И давай потише, а то родители услышат. — Твой папуля слишком занят попиванием скотча, а мама смотрит «Закон и порядок», — подметила Ирма, закатив глаза. — Думаю, мы в безопасности. — Ты же знаешь, как она любит совать нос не в своё дело, наверняка вот-вот выйдет нас проведать, — возразила Корнелия, делая глоток какао. — И, кстати, я тоже тебя люблю. Не то чтобы тебе требовалось напоминание. — Ещё как требовалось, ты такая недотрога, — перебила Ирма. — Да и тревожность, сучка такая, даёт о себе знать. Ты же знаешь, как я нуждаюсь во внимании и постоянном одобрении. Корнелия выгнула бровь. — Постоянном одобрении? За кого ты меня принимаешь? Если хочешь одобрения, попроси его, я не привыкла сопли распускать. — Что ж ты за девушка такая, а? — Ирма высвободила одну ногу из-под пледа и легонько толкнула Корнелию в колено. — Будь добрее, у меня самооценка ниже плинтуса. — Не понимаю, почему, — мягко ответила Корнелия, покачав головой. — Ты ведь красивая, умная, у тебя замечательное чувство юмора, за исключением некоторых раздражающих и вульгарных шуток… В тебе столько прекрасного. Я, честно, не понимаю, почему ты недооцениваешь себя. Ирма мечтательно опёрлась на руку. — Чёрт возьми, Корни. Хвали меня почаще, у тебя отлично получается. Корнелия покраснела: — Не моя вина, что тебя хвалить можно бесконечно. — Ох-х, ты даже дерзишь с любовью, — с намешкой воскликнула Ирма. Она придвинула свой стул ближе к Корнелии, попутно чуть не разлив какао, — спасибо телекинезу Корнелии за то, что не дал этому случиться. Ирма накинула плед вокруг них обеих и положила голову на плечо Корнелии. — Я скажу им, — мягко проговорила Корнелия, глядя на тёмное, полное звёзд небо. — Я не стыжусь тебя, Ирма. Просто… оказалось, признаться им лицом к лицу тяжелее, чем я думала. — В последний раз повторяю, Корни, тебе не нужно оправдываться, — пожурила Ирма, прижавшись к девушке. — Я себе не прощу, если ты будешь так переживать из-за моего мнения. Ты сама ведь говорила, в первую очередь важно, чтобы они тебя приняли, твою ориентацию, а не наши отношения. Так что завязывай с ежесекундным самобичеванием просто из-за того, что не всё идёт по плану, всего один день прошёл, блин! Корнелия издала смешок и нежно чмокнула Ирму в лоб. — Я люблю тебя, дурашка. — И я тебя, блонди. Пока девушки ютились под тонким пледом, наслаждаясь холодом ночи, Элизабет, не отрывая взгляда, смотрела на них из окна спальни. Казалось, она хотела что-то сказать, но так и не нарушила тишину. С неприятной озадаченностью она смотрела, как переплелись их руки. Не сказав ни слова, она зашторила окно.