Моя ведьма

Обожженные руки ужасно болят. Ладони не просто покрылись волдырями, а обуглились, открывая плоть, остатки кожи неприятно слиплись и отдирать пальцы друг от друга было невыносимой пыткой. Это не конец. Инквизиторы ещё вернутся и их отступление лишь вопрос времени. — Подожди, я поищу, что может тебе помочь. Сиди здесь. — сказал юноша-альфа, уходя в их маленький домик. ✨🌱✨ Ночь кровавой луны. Омеге тогда исполнилась лишь первая сотня лет. Тогда он собирал одно особенное растение, получающее свою силу лишь при искажённом лунном свете. Заклинатели на рынке за этот цветок готовы были щедро расплатиться или приготовить из них нужное зелье. Весьма полезно и нужно. Подходя к оврагу, он услышал тихий и протяжный детский плач. Он заинтересованно пошёл на звук, не понимая, что ребёнок забыл в лесу в такое время. Из-под завалов сожжённых инквизиторами тел, маленький мальчик, лет пяти на вид, тянул за руку изуродованный недогоревший труп, видимо глупо надеясь, что сейчас мама всё же проснётся. Он тонул в сожженной плоти, ходя по обугленным костям и хныча. Тела завтра закопают, мальчишку убьют за родственность с предполагаемой ведьмой, это ясно. В воздухе нет ни следа от колдовства, а людей в овраге явно больше сорока. Ни один из них не владел магией. Идиоты. Жгут всех кого не попадя, считая, что это спасает людей. Будто хоть одному колдуну есть дело до людишек и их страхов перед не данной им силой. За все сотни лет инквизиции, ведьм пострадало лишь пару десятков, чего не скажешь о людях. Даже все лежащие в овраге простые смертные с незаурядной судьбой, завтра их закопают и забудут, и никто не ответит за их без разборочные убийства. Как же это мерзко. — Хватит реветь. Ты ничего не сможешь сделать. — оставив корзинку, омега спустился в овраг к мальчишке. Тот повернулся, рукавом грязной от пепла рубашки вытирая нос и хмуря свои милые бровки. Сколько же зла и ненависти в его глазах. Значит догадался, кто перед ним. — Ведьма! Это всё из-за тебя! Из-за тебя! Неловко карабкаясь по трупам, ребёнок побежал к Чону, видимо намереваясь побить его своими маленькими кулачками. Вот только при беге он зацепился за камень, стремительно летя носом в землю. Вскинув руку, колдун заставил землю откликнуться на его зов. Корни деревьев вылезли из-под земли, хватая мальчонку и не давая ему упасть, после чего потащили прямиком к Чонгуку. — Отпусти меня, отродье дьявола! Отпусти! Я убью тебя, нечисть! — Какой же твой язык грязный. Может стоило дать тебе упасть и нажраться земли? Хуже бы не стало. — поставив ребёнка аккуратно на ноги, он присел перед ним доставая платочек и вытирая испачканные щёки. — Даже такая нечисть, как я, человечнее многих людишек. Хотя ты вряд ли меня поймёшь. Вернувшись к корзине, он достал оттуда небольшой мешочек монет и несколько кусков ещё свежего хлеба и отдал их ребёнку. — Держи, поешь, а то ты больно тощий. Я отведу тебя в другой город. Пойдёшь в сиротский дом, скажешь, что твоих родителей убили колдуны и тебе негде жить. Монеты спрячешь, оставишь себе, никому не отдавай. Мало ли понадобятся потом. Ребёнок поджал губы решая, как же ему поступить. Сейчас та смелость испарилась, стоило ему осознать, что перед ним и правда ведьма, а он один, маленький мальчонка и ничего не сможет сделать. — Не буду есть и с тобой не пойду, ведьма. Ты меня усыпишь и съешь потом! Я много про вас ведьм знаю! Ты не обманешь меня. Чон раздражённо закатил глаза, вкладывая предложенное ему в детские ручонки и опускаясь перед младшим. Мальчик будет красивым если доживёт до взросления, но до чего же упёртым. Смешной он человек, странный. — Тэхён, да? — прочитав на рубашке спросил Гук, продолжая после неуверенного кивка. — Если бы я хотел навредить тебе, я бы давно это сделал. — в доказательство он иначе поднял руку, демонстрируя, как по одному загораются ярким синим пламенем его пальцы. — Но я этого не делаю. Терплю оскорбления и пытаюсь тебе помочь. Имей совесть хотя бы не раздражать меня, ведь при желании, я вполне могу похоронить тебя заживо, затянув в земную пучину. Но ни ты, ни я этого не хотим. Так ведь? Мальчишка испуганно отступил, всё же неловко кусая хлеб и смотря на парня перед собой. Только вот он боится не его, а его силы. Омега его не пугает, совсем. Он кажется даже милым. — Ты стихийница, да? — спросил Тэхён, смотря как омега заставляет часть земли стать пустой и без какой-либо растительности, после чего собирает веточки. Мальчишка, недолго думая, начинает ему помогать, убегая недалеко. — Стихийник. Я парень. — Чонгук укладывает ветки в одно место и разжигает костёр. — Сиди тут. Я закончу дела и приду. Парень уходит, а альфочка снова смотрит на овраг, где лежит вся его семья. Смелость всё же смешивается с безрассудством. Он берёт достаточно длинную ветку и, зажигая, её и бежит в сторону колдуна, желая поджечь его. — Глупец. — поднимается сильный ветер и огонёк на палке гаснет, а сама она врастает в землю, образуя собой небольшое деревце. — Ой-йо-ёй. — мальчишка озирается, думая куда бежать, а ведьмак, обернувшись, смотрит на него. Чон вновь поднимает руку и корни снова хватают Кима относят к костру. Огонь становится чуть тише, но он ещё достаточно греет, чтобы не замёрзнуть. Тэхёну становится неловко. Ему что, действительно не хотят навредить? Но как же все те рассказы о ведьмах? О том, что они воруют и едят детей. Насылают проклятия и издеваются над каждым встречным человеком. Хотя его родителей ведь убили люди. Так правильно ли он поступил, когда хотел навредить этому парню? Через какое-то время становится скучно и страшно. А что, если ведьмак всё же ушёл и бросил его? В лесу темно, мальчишка сам не выйдет. Поджигая ещё одну веточку, он осторожно бредёт по лесу ища свою странную ведьму. Шишка где-то сзади падает, а костра уже становится не видно. Всё ясно. Его сейчас раздерут дикие звери. Закричав, он бросил горящую палку на землю, а сам бросился куда глаза глядят, пока не врезался в кого-то и не начал кричать сильнее. — Опять ты с палкой носишься? Да что ж тебе не спокойно-то? — колдун недовольно шипит, заставляя загорающуюся траву погаснуть и предотвращая пожар. — Ну? И чего тебе на месте не сидится? Старший смягчается, видя, как трясётся ребёнок, мягко касается пальцами детского подбородка, вынуждая его посмотреть вверх. Омега едва улыбнулся, видя, как Ким неосознанно льнёт к его ладони. А ведь ещё минут сорок назад был готов спалить его. Потрепав Тэхёна по отросшим каштановым волосам, он сотворил лёгкий ветерок, который сорвал и закружил вокруг альфы несколько листиков. — Испугался? — Ты меня бросить хотел, ведьма? — мальчик завороженно смотрел на листики, но всё ещё хмуро косился на омегу. Боялся уйдёт. — Я сказал, что отведу тебя в город, но сначала закончу свои дела. — на эти слова Ким лишь сильнее вцепился руками в ткань ведьмовской накидки и дёрнул на себя. — Ты чего? Замерз? — Нет. Просто ты глупый, ведьма. Я же всем расскажу о тебе и за тобой придут. — Меня тут уже не будет. Пусть приходят и сжигают ещё больше невинных людей, а потом эти самодуры с гордостью уйдут наполнять свои животы пивом. — Почему? — ребёнок тут же отпустил, непонимающе смотря на Чона и поджимая губы. — Инквизиции лишь бы сжечь. Вряд ли хоть четверть из них вообще настоящих магов видели. — Инквизиция совсем не такая! Ты врёшь, ведьма! — мальчик выкрикивает обиженные фразы, но вскоре замолкает и говорит уже тише и даже несколько разочарованно. — Почему тебя тут уже не будет? Тэхён смотрел, как ведьмак рядом с ним собирает различные растения в свою корзину и старался тоже что-то срывать чтобы помочь. — Я уйду. — А я? — А ты останешься в городе. Пойдёшь в школу, получишь хорошее образование, будешь работать на империю и женишься на хорошей омеге. — Не хочу. Я с тобой пойду. — заупрямился Ким, хмурясь и отбирая у омеги корзину с растениями чтобы тащить её самому. — Я полезным буду! Ты меня не оставляй. — Так ведь я же ведьма. — наклонившись улыбнулся Чонгук, озорно сощурив глаза. — Ты вроде хорошая ведьма… Ты обо мне заботился. — Враньё. — Нет! Ты мне костёр развёл чтобы я не замёрз. И покормил. О, и ещё не дал упасть. — не отступал ребёнок, перечисляя все заслуги старшего. — Ты теперь моей ведьмой будешь, и я тоже о тебе заботиться буду. Я от тебя не отстану. ✨🌱✨ Так они и стали жить вместе. Чонгук к себе ребёнка не забирал, тот сам пришёл. Со временем Тэхён научился писать и читать, узнал какие травы лечебные и действительно пытался заботиться. Пусть это было и неуклюже, по-детски неловко, но до ужаса мило, пусть Чонгук в этом ему и не признается. Сейчас Киму уже двадцать три. Альфа помогает колдуну в ритуалах, помогает по хозяйству. Они вместе построили этот домик, когда Чона выгнали из ковена. Магам было запрещено тесно контактировать со смертным, а выгнать Тэхёна Гук уже не мог. Ребёнок ему доверился и привык, а предать такое доверие омега просто не смог. — Вот. — Тэхён присел на колени перед ведьмой, поливая его руки особым отваром. Кожа зашипела, как масло на раскалённой сковороде, а ладони неприятно защипало. Омега болезненно поёжился, смотря как ожоги заживают. — Прости, ведьма. Мне трудно подчинить себе огонь. — начал альфа, виновато смотря на старшего. — Всё в порядке. Главное мы смогли предотвратить пожар. Чонгук стряхнул с ладоней лишнюю жидкость, принимая мужчину к себе в объятия. Он легко поглаживал мягкие каштановые волосы, прикрыв глаза. — Нет, Гу. Мне стоило быть аккуратнее. Мне ещё трудно колдовать, с обряда не прошло и года, а я с дуру подумал, что смогу подчинить себе самую опасную стихию. Если бы ты не успел, я бы спалил весь лес. — Став ведьмаком, ты превратился в жуткого зануду, Тэни. — Я навредил тебе, моя ведьма. Мне правда жаль. Впредь, я буду аккуратнее. — он аккуратно поцеловал тыльную сторону одной из омежьих ладоней, поглаживая каждый пальчик. — Хочешь, я как в детстве соберу тебе букет ромашек в качестве извинения. — Оставь бедные цветы. Ох, как же так. А ведь мне терпеть тебя ни одно столетие. — целуя Кима в макушку, Гук переплёл их пальцы. — Да брось, тебе ведь было одиноко без меня. Я это точно знаю, иначе ты бы отвёл меня в приют ещё той ночью. — Я просто захотел, чтобы обо мне заботились. — И я буду заботиться о тебе, ведьма. До конца наших веков, я же обещал, что от тебя не отстану. — Хорошо, милый. Будь так.