Ex Tenebris Lux

Нэд остаётся в постели три дня и три ночи, появляясь только для того, чтобы искупаться и подзарядить Джимми. Он не ест, почти не разговаривает, общается преимущественно текстовыми сообщениями или стонами, мурлыканьем и жалобным шёпотом «Стивен». Это самое печальное, что есть на свете, этот шёпот и то отчаяние, с которым он обнимает Стивена за шею, изо всех сил цепляясь за него. На второй день Алекс готовит бульон, наваристый, с курицей, морковью, луком, сельдереем и петрушкой, который медленно варится часами. Он и Стивен по очереди уговаривают Нэда сделать несколько глотков, но без особого успеха. На четвёртый день Нэд выходит из спальни во время завтрака, делает себе тосты с джемом и приветствует Стивена поцелуем в щёку и милым «доброе утро, любимый». Он ест с почти отвратительной скоростью; в тот момент, когда он закончил, он бросается мыть посуду. Если бы Стэнли не был уверен, что это ещё одна реакция на травму, Стивен был бы склонен назвать такое состояние эпизодом гипомании. Закончив мыть посуду, Нэд бросает бельё в стирку и начинает натирать кухонные столы с такой скоростью, что сам Усейн Болт был бы посрамлён. Он напевает себе на ходу; опять тот же витиеватый, папистский средневековый Реквием. Он продолжает переключаться между теноровыми и басовыми партиями, что довольно мило, хотя и немного расстраивает. Как только с кухней закончено, Нэд ступает босиком и освобождает робота-пылесоса (маленькое домашнее животное Гарри, купленное якобы для того, чтобы освободить время для работы над докторской диссертацией. Всё это время теперь тратится впустую на Тик Ток и вечера кино). - Ты же знаешь, что тебе не обязательно это делать,- продолжает Стивен, обеспокоенный как на профессиональном уровне, так и на личном, изо всех сил пытаясь не позволить профессионализму взять вверх. - Я хочу. Я чувствую, что мне нужно. Робот-пылесос стартует с тихим свистом и тут же врезается в ногу Стивена; он делает шаг вперёд, чтобы пропустить прибор. - Сейчас тебе ничего не нужно делать, кроме как отдыхать и лечиться. И я говорю это как твой партнёр, а не как врач. Внезапно Нэд приподнимается на цыпочки и целует его прямо в уголок рта, раз, другой, и теперь они целуются как следует, и Нэд, спотыкаясь, откидывается назад, таща за собой Нэда, пока они не врезаются в стену. Удар должен был быть неприятным, но вместо этого… волнует, даже возбуждает в своём отчаянии. - Прикоснись ко мне,- шепчет Нэд, и Стивен чуть ли не вспыхивает на месте. Неуверенно он позволяет своей руке обхватить затылок другого мужчины и соскользнуть ниже, вниз по его шее и плечу, на его грудь, прямо над и без того колотящимся сердцем. Его губы тоже опускаются, следуя линии твёрдой, гордой челюсти; Нэд задыхается при этих прикосновениях, его сердце учащается от страха, и Стивен воспринимает это как знак уйти. - Тише, голубок. Нэд фыркает, расстроенный, нетерпеливый, но в то же время дрожащий, и с большой неохотой отстраняется. Глядя, как он уходит в поисках очередной работы по дому, Стивен ловит себя на мысли, что, может быть, он снова пропустил намёк. *** На пятый день Стивен просыпается, по привычке, раньше будильника. Вместо того, чтобы встать и заняться своими делами, он перекатывается туда, где свернулся калачиком Нэд, и мягко прилегает к очертаниям его спины, уткнувшись лицом ему в шею. Его кожа пахнет книгами, мылом и сном; Стивен утыкается во всю эту мягкость и запах, позволяя им затопить его, полностью поглотить. Пульс Нэда стучит, медленно и ровно, на губах. Обнадёживающе. Нэд слегка запрокидывает голову, и тут же Стивен с открытым ртом целует только что обнажившееся сухожилие на его шее, затем ещё одно, и ещё, и ещё. Никто не встречает протеста, и всех встречает слабое, но определённо одобрительное мурлыканье и вздохи. - Не останавливайся, даже не смей останавливаться,- бормочет Нэд, едва проснувшись, откидывая руку назад, чтобы вплести пальцы в волосы Стивена, удерживая его на месте. Это может быть не простое явное «да», но также и противоположность «стоп», поэтому Стивен продолжает по всей длине его шеи, вплоть до шарнира челюсти, а затем обратно к ключице. Он медленно скользит рукой под футболку Нэда, тянет её вверх по животу, к груди, на минуту или около того, кладёт её на сердце, просто нащупывая любые неравномерности, любые пугающие ускорения. Когда ничего не приходит, он поправляет руку, позволяя большому пальцу поймать мягкий выступ соска. - О Боже,- стонет Нэд,- сделай это снова. - Это приятно? Тебе нравится?- Стивен прижимается губами к точке пульса на шее. Пожалуйста, скажи, что это приятно, позволь мне дать это тебе. Нэд поворачивается на другой бок, перекидывает ногу через бедро Стивена, и они краснеют. Он напряжен, они оба напряжены, дрожат, тяжело дышат от давно подавляемых желаний. Ночная рубашка срывается и откидывается в сторону, руки бродят, жадные, голодные тела соприкасаются и раскачиваются вместе, быстрее, сильнее… Нэд замирает, рот открыт, челюсть дрожит в шарнирах, он задыхается от удовольствия; одного его вида достаточно, чтобы довести Стивена до крайности. Они лежали вместе, всё ещё переплетённые, липкие от свидетельств своей страсти, просто переживая повторные толчки. - О Боже!- Нэд вскакивает с кровати, спотыкаясь о собственные ноги, хватает любую одежду, до которой может дотянуться, и мчится в ванную. Стивен в недоумении смотрит ему вслед, не зная, что делать. В конце он приводит себя в порядок, как может, одевается и постельное бельё. На простынях… что-то пролилось, он бы предпочёл, чтобы Нэду не приходилось смотреть или трогать это в данный момент. Как только простыни спрятаны в стиральной машине, Стивен заваривает чай и ждёт, не зная, что ещё он может сделать. Должен ли он пойти и проверить Нэда? Должен ли он продолжать ждать. Каков обычный этикет для таких ситуаций?! Он не может оставить Нэда в одиночестве. Это неправильно. Но когда он идёт его искать, мужчина уже находится на полпути по коридору, вымытый и одетый. Его глаза опухли, кожа покраснела там, где он слишком грубо вытерся. - Мне очень жаль по этому поводу. Я… Будет звучать глупо, но… последствия… - Ты нашел это триггерным,- предположил Стивен.- Хочешь, я тебя обниму? - Пожалуйста,- Нэд ныряет в ожидавшие его руки,- извини меня. - Нет, голубок, извиняюсь я. Я должен был принять меры предосторожности. Я должен был понять. - Я просто… не знал, что это меня очень расстроит. Дело не в том, что я не хочу тебя, это ничего не против тебя, клянусь. - Я знаю. Мы примем меры предосторожности, мы пойдём в магазин, или закупимся онлайн, если тебе так будет комфортнее. - Для чего? - Презервативы, салфетки, смазка. Голубок, у тебя в школе не было обязательного полового воспитания? - У меня была записка, освобождающая меня от этого по религиозным соображениям,- фыркает Нэд в грудь Стивена. - И именно я не согласен с организованной религией. Она порождает нездоровое отношение к науке, человеческому телу и сексу. - Скажи это моей матери! - Нет! Я врач, а не теолог,- мягко продвигает Стивен Нэда в гостиную, где их ждут чайник и научно-фантастическое шоу о космической станции. Но сегодня Нэду не интересно его шоу. Он постоянно ёрзает, садится, ложится, снова садится, возится со своим телефоном, открывает рот, будто задаёт вопрос, снова закрывает его, открывает ещё раз… Стивен ловит себя на мысли, что следует попытаться подсказать или просто дать ему разогреться до словесного изложения своей потребности в собственном темпе. - Ты что-то говорил о покупках,- наконец выговаривает он, поэтому Стивен достаёт свой ноутбук и даёт ему онлайн-каталог узкоспециализированного скромного магазина и задачу купить всё, что щекочет его воображение, независимо от цены. Нэд тщательно пролистывает его, на лице выражение предельной концентрации, одна рука прижата ко рту. Время от времени его глаза расширяются или голова наклоняется в сторону; трудно сказать, любопытно ли ему, он шокирован или испытывает отвращение. - Есть ли существенная разница между гладкими и ребристыми?- спрашивает он, стараясь не смотреть Стивену в глаза. - Очевидно, ребристые презервативы более возбуждающие. - Оу,- розовый румянец заливает щёки Нэда. Его девственная невинность очаровательна, она наполняет Стивена собственничеством и защитой от всего, что он когда-либо чувствовал к кому-либо прежде, но и это его беспокоит. Бедный голубок был лишен собственными родителями надлежащего знания о своём теле, а затем столкнулся с невыразимой травмой, неудивительно, что он так реагировал на ласки и доведение до оргазма. Кажется, он стремится к прогрессу, к совершенству, но что, если он никогда не сможет выйти за рамки того, что они разделили сегодня утром? Что, если, не дай бог, он начнёт винить себя или заставлять себя идти до конца ради Стивена? - Человеческое тело – довольно замечательная вещь,- Стивен проводит кончиками пальцев по линии руки Нэда,- при правильном обращении, с заботой и уважением, оно может вызывать самые интенсивные, самые приятные ощущения. - Да?- Нэд по-прежнему не смотрит на него, но и не листает. - Это такая чувствительная вещь, человеческое тело. Иногда всё, что нужно – это правильное прикосновение к нужному месту. - Нужное место? - Да. Шея, мочки ушей, ключицы, соски, запястья, лодыжки, сторона колена, внутренняя сторона бедра,- Стивен проводит пальцами вверх по плечу Нэда, позволяя им скользнуть под воротник, на заднюю часть шеи.- И есть так много прекрасных вещей, которые ты можешь вызвать прикосновением, поцелуем, движением твоего языка… Мы можем в какой-то момент уделить себе вечер или целый день, если ты чувствуешь себя готовым к этому, и исследовать ещё немного, посмотреть, что тебе нравится, как тебе комфортно. - А если мне что-нибудь не понравится?- а вот и оно. - Тогда мы остановимся. Мы вернёмся к тому, что было у нас раньше. - А что, если я никогда не смогу…? - Тогда я буду знать, где твои жёсткие пределы, и я не переступлю их. Не думай ни на минуту, что я разорву наши отношения из-за отсутствия секса. Нэд смотрит вверх, его остекленевшие глаза не верят, и сердце Стивена тяжело замирает в груди. Этот человек, которого использовали и оскорбляли всю его жизнь, который приносил жертвы людям, которые этого не заслуживали. Это человек, который впервые в жизни ставится на первое место и совершенно не привык к такому обращению, понятия не имеет, как с этим справиться, как это принять. Его никогда не любили только за то, кто он есть. *** Скромная посылка со скромной маркировкой прибывает через несколько дней. Они вместе её распаковывают, кладут содержимое в верхний ящик прикроватной тумбочки Стивена. Через две недели после заявления раздаётся звонок. В тот момент, когда он отвечает, поведение Нэда полностью меняется, краска исчезает с его лица, он даже выходит из комнаты, чтобы продолжить разговор. Это очень необычно; он не хранит секретов от Стивена, а Стивен не хранит от него, но если уединение – это то, что ему нужно, то уединение – это то, что он получит. Проходят минуты, разговор затягивается (предположительно, поскольку Нэд не вернулся), и чем дольше он продолжается, тем тяжелее кажется воздух. Что-то не так, что-то происходит, хотя это ещё не на грани срабатывания инстинкта неотложной помощи – для этого нужны сирены, сигналы тревоги и/или крики – но это очень неудобно. От этого спинной мозг Стивена зудит так, что музыка не может его успокить. Он находит Нэда рыдающим на кухонном полу с брошенным телефоном у его ног. - Что случилось?- Стивен становится на колени рядом с ним, кладёт руку ему на плечо. Тотчас же Нэд прижимается к нему, дрожит, задыхаясь, почти как во время воспоминаний. - Что произошло, голубок?- Стивен немного качает его, гладит по волосам и спине. - Адвокат звонил. Это Армия, они… они хотят уладить. - И? - Похоже, что моё заявление вызвало… неудобную реакцию,- Нэд немного приподнимается,- со стороны общественности и ветеранов, которые испытали подобное обращение. Как ты понимаешь, это крайне нежелательно для Армии, поэтому они хотят уладить. - Какое их предложение? - Они снимут обвинение и выплатят мне компенсацию. - И что они ожидают взамен? - Досрочный выход на пенсию. Они не будут вмешиваться, меня уволят с честью, у меня будет пенсия и ветеранские льготы сверх моей компенсации. - Что ты хочешь сделать? - Честно? Вернуться в Сирию. Я дал повстанцам обещания от имени Армии, некоторые из которых, я уверен, не должен был делать, и что у Армии нет намерений на самом деле держать их, по крайней мере, без того, чтобы кто-то оказывал на них давление и привлекал к ответственности. - Реально говоря,- Стивен тщательно взвешивает слова и тон. Он предпочёл бы, чтобы Нэд не замечал, как сильно его беспокоила перспектива ещё одной разлуки.- Сомневаюсь, что тебе разрешат вернуться. Это действительно похоже на так называемое предложение, от которого ты не можешь отказаться. - Или два зайца, один камень. Они нуждались во мне, но я также становился неприятностью, знаешь ли, потому что я осмелился защищать интересы повстанцев, я следил за тем, чтобы они никогда не были полностью обязаны какой-либо иностранной армии. Теперь у Армии есть веская причина не допускать меня к передислокации. Это избавляет их от стеснения и неудобств, связанных со мной. Они уже назначили встречу, чтобы завершить оформление документов. - Похоже, решение было принято за тебя. - Действительно,- влажно вздыхает Нэд.- Всё кончено, Стивен. Дознание, на самом деле, наконец-то закончено. *** Последняя встреча – невероятно неудобное дело. Прокурор выглядит так, будто его и его семью только что оскорбили до десятого колена. С другой стороны, защитник и судья выглядят очень самодовольно. А Нэд… Нэд выглядит побеждённым. - Это будет стоить жизней,- говорит он Стивену, когда они выходят из здания суда. Конечно, их ждут камеры; Стивен быстро встаёт между ними и Нэдом. У них достаточно его образов на всю жизнь, им не нужно зарабатывать на этом деньги. На следующий день за Джимми приезжает военная полиция. Есть что-то особенно мрачное, даже траурное, как они отсоединяют и упаковывают монитор и все остальные аксессуары. Стивен не притворяется, что его это не касается. Где-то через час начинается дождь. Нэд наблюдает за ливнем с порога, всё ещё твёрдо стоя на внутренней стороне. Затем очень осторожно, словно всё ещё помня о мониторе, он делает шаг вперёд. Он стоит под дождём дольше всех, раскинув руки, лицом к небу, с закрытыми глазами, позволяя воде стекать по нему. Она пропитывает его одежду и волосы, вызывая мурашки по коже; Стивен нежно промакивает их полотенцем. Всё действительно кончено, они вольны делать что хотят и идти куда хотят. *** Нэд использует свою вновь обретённую свободу с большой осторожностью. Он редко выходит один, предпочитая, чтобы с ним были Стивен или Гарри (или иногда Алекс), а когда он действительно выходит один, то никогда не надолго, обычно для посещения консультации или быстрой прогулки. Он, наверно, беспокоится, и неудивительно! Он был прикован к дому в течение нескольких недель, рядом всегда кто-то был. Определённый уровень беспокойства о разлуке не должен вызывать удивления. Только Стивен должен приступить к работе менее чем через два месяца; с ним Алекс и Гарри уходят каждый день на часы, Нэд остаётся один. И это не может быть хорошо для его всё ещё хрупкого психического состояния. Стивен не склонен к излишней опеке, но, наблюдая за тем, как Нэд борется со своими воспоминаниями и кошмарами, он всерьёз подумывает о том, чтобы тайком протащить его в лекционный зал. *** Он начинает проверять свои планы лекций на Лоуренсе; это оказывается очень приятным опытом. Как публика Нэд доставляет истинное наслаждение: его внимание безраздельно, его вопросы умны и по делу, его комментарии проницательны даже для тех, у кого нет формального медицинского образования. И чистое восхищение на его лице… У Стивена были партнёры в прошлом, но никто никогда не смотрел на него так, будто он единственный мужчина, будто он достоин любви. Нэд теперь помогает не только Стивену. Милый маленький голубок взял на себя ответственность за то, чтобы Гарри Гудсир сосредоточился на своей докторской диссертации, и он делает свою работу с академической самоотверженностью и военной дисциплиной. - Я просто не могу видеть, как Алекс тоскует по нему так, как сейчас,- говорит он, когда Стивен спрашивает его об этом.- И я не могу видеть, как Гарри тратит впустую своё время и потенциал. Не пойми меня неправильно, Тик Ток очень интересен, но в жизни есть нечто большее, чем Тик Ток. *** - Меня пригласили снять тикток о служебных собаках,- объявляет Гарри один особо ленивым пятничным вечером,- и я могу привести ещё одного. - Детка, как мило,- ослепительно улыбается Алекс. - Можешь взять Нэда, пожалуйста?- без колебаний спрашивает Стивен.- Я был бы тебе обязан. - Ты хочешь, чтобы я забрал Нэда?- Гарри удивлённо наклоняет голову в сторону ванной, где предмет разговора долго и приятно отмокал без Джимми. - Да, хочу. Если ты, конечно, так благосклонен. Думаю, что это может быть для него хорошо. - Договорились. *** - Служебные собаки?- Нэд склоняет голову набок, как птица. Капелька воды с его ещё мокрых волос стекает по открытой стороне шеи и под воротник халата; Стивену сразу же захотелось её слизать. - Да, служебные собаки,- он слегка качает головой, пытаясь отогнать эту мысль,- с Гарри. - Будет весело. - Я думал, что ты так скажешь. - Моя добрая, заботливая любовь,- Нэд встаёт на цыпочки и целует Стивена в челюсть. От него пахнет чистотой, мылом и свежевыглаженной тканью. Его тело излучает восхитительный жар и что-то ещё, что-то любопытное и осторожное, застенчиво-желанное. Он позволяет своим пальцам осторожно скользить, вопросительно, вверх по гладкой коже голой руки Нэда. Мужчина немного вздрагивает, но не отстраняется, наоборот, прислоняется к Стивену, запрокидывая голову вверх. - Можно тебя поцеловать?- спрашивает Стивен, не смея надеяться. - Прошу… Нэд тихо стонет, когда их губы соприкасаются, его тело дрожит от усилия остаться на цыпочках, пытаясь свести к минимуму разницу в росте на целый фут между ними. - Присядем?- сочувственно предлагает Стивен. Угол, под которым он сам сгибается, начинает становиться неудобным. Нэд смотрит на него, потом на кровать, коротко кивает в ответ. Стивен садится первым, прислонившись спиной к изголовью, и протягивает руку. Нэд берёт её, осторожно опускается к нему на колени; теперь они лицом к лицу, на одном уровне, разделённые только двумя слоями ткани и всего лишь дюймом или около того заряженного электричеством воздуха, оба совершенно неподвижны, смотрят друг на друга, наблюдают. Точно так же, как когда-то на кухне, Нэд запускает пальцы в волосы Стивена, проводит ими по его щекам и шее, широко распахнув глаза от желания и удивления. - Боже, ты прекрасен. Стивен снова целует его, глубоко и долго, получая в ответ сладкое мурлыканье. Нэд обхватывает руками его шею, притягивает ближе, мягко, возможно подсознательно трётся о него; Боже мой, он уже напряжен! Как давно он хотел, мечтал об этом? Насколько сильно он хочет, чтобы его трогали, ласкали? - Могу я тебя раздеть? - Клянусь, твоя манера у постели больного!- Нэд издаёт бездыханный смех:- Давай. Он доверчиво податлив в объятиях Стивена, позволяя ему снять халат и отбросить его в сторону, разрешая ему смотреть, созерцать, восхищаться. Его сирийский загар несколько потускнел, но разница в оттенках между частями его кожи, которые были спрятаны, и теми, которые не были, остаётся резкой. Его шрамы тоже выглядят более заметными, белыми и выступающими на фоне загорелой плоти. - Я помню этот,- ласково проводит кончиками пальцев по маленькому аккуратному шраму над сгибом локтя Нэда.- Ты проделал достойную работу. Я был впечатлён. - Нет, не был! - Ты сомневаешься в моём профессиональном мнении?- Стивен утыкается носом в его шею. Мгновенно Нэд извивается и выгибается, словно одновременно пытаясь приблизиться и отстраниться.- Хорошо? - Да… да, не останавливайся. Так что Стивен продолжает нежными поцелуями с открытым ртом вниз по линии его шеи и плеч. Он двигается медленно, намечая каждый дюйм кожи, к которому может прикоснуться, мысленно перечисляя все точки, которые заставляют Нэда задыхаться и выгибаться. Он такой удивительно чувствительный и отзывчивый, настоящий праздник чувств. Он заслуживает того, чтобы его ласкали и доставляли удовольствие, чтобы его разобрали и собрали снова, чтобы с ним занимались любовью. - Могу я дотронуться до твоей спины? Нэд полностью замирает, даже перестаёт дышать на такой долгий и пугающий момент, что Стивен мысленно готовится покинуть корабль. Но затем он кивает и закрывает глаза, всё ещё доверяя, всё ещё заинтересованно, опираясь на руки, которые теперь спускались по его спине, по длинным гребням шрамов. Прекрасный голубок… - Ты позволишь мне потрогать тебя внутри?- Стивен опускает одну руку ниже, не нажимая на ягодицу Нэда. - Ты имеешь в виду…? - Ты позволишь мне засунуть в тебя пальцы и погладить тебя? - Будет больно? Ох, голубок… - Я сделаю это максимально безболезненным и приятным. - Я доверяю вашему опыту, доктор,- Нэд застенчиво улыбается, на его щеках расцветает прекрасный розовый румянец, сползающий на грудь. Очаровательно. - Это тогда «да»? Мне нужно услышать. - Да. Стивен осторожно переворачивает Нэда на спину и на мгновение опускается на него сверху для быстрого поцелуя. Реакция немедленная – мужчина обхватывает ногой его талию, нетерпеливо дёргает за рубашку, почти разрывая её. (Боже мой, он всё ещё полностью одет! Как это случилось?!). - Голубок…- Стивен целует Нэда в ключицу,- голубок, я принесу смазку, ту самую, которую ты выбрал, затем я нанесу немного на пальцы, а потом пальцы будут внутри твоего тела. Всё ещё в силе? - Да. При первом проникновении Нэд задыхается и напрягается, его бёдра нервно дёргается, Стивен успокаивается, ждёт, пока расслабятся дрожащие мышцы. Наконец они это делают; тёплый тугой жар обволакивает его пальцы, и он при этом стонет в глубине горла. Это уже так хорошо, что он не смеет пошевелиться, чтобы не испортить момент. - Стивен, Стивен, Стивен, это ты, ты…- шепчет Нэд, сжимая руку на плече Стэнли, ногти впиваются в его кожу достаточно сильно, чтобы пропустить кровь. - Да, голубок, это я, только я. Скажи мне, если надо остановиться, ладно? - Я в порядке, в порядке… Медленно, точно, Стивен проталкивается ещё на дюйм, сгибает пальцы вверх, в затвердевшую шишку плоти и нервов, поглаживает. Нэд очень чувствительно и резко втягивает воздух: - Это должно…? - Давление будет, да, но оно скоро пройдёт,- продолжает он непоколебимо, тем ровным, точным ударом, сосредоточенным исключительно и всецело на этом месте, на поддержании своего ритма. У него есть только один шанс сделать это хорошо, правильно, сделать так, как должно было быть. - О! Оу, Стивен! - Всё хорошо? Ты в порядке? Нужно остановиться?- он наклоняется, прижимает ладонь к шее Нэда, кончик пальца лежит над точкой пульса (приподнятой, но не в панике). - Я в порядке, в порядке, клянусь. Но что это было? - Ты хочешь урока анатомии, голубок? Хочешь, я расскажу тебе о предстательной железе? О том, как хорошо можно чувствовать, когда к ней правильно прикасаются? - Докажи мне. - Очень хорошо,- Стивен немного ускоряется, сильнее трётся о сладкий комочек нервов прямо на кончиках пальцев. Его собственное возбуждение теперь просто второстепенно, ничто по сравнению с поставленной задачей, и это так странно: он никогда не желал партнёра больше, чем сейчас желает Нэда, и всё же он абсолютно не беспокоится о своём собственном завершении. Нет ничего важнее Нэда и его удовольствия. - Стивен, Стивен, Стивен…- теперь в голосе Нэда слышится задыхающаяся настойчивость, его пальцы и бёдра судорожно сжимаются. Он близок. - Дыши, голубок,- Стэнли наклоняется, уткнувшись носом прямо ему в ухо.- Ты вот-вот кончишь, ты ощущаешь себя чувствительно, но это не больно, я могу тебе это гарантировать. Именно в этот момент Нэд выгибается над кроватью со сдавленным криком, всё его тело сжимается, Стивен чувствует, как влажный жар разбрызгивается между ними, на их животах. Быстро, но осторожно отстраняется, тянется за влажными салфетками (он всё ещё хорошо помнит панику Нэда, заметившего физические доказательства их общего удовольствия), вытирает их обоих, всё так же нежно, всё так же быстро, даже бесцеремонно. - Стивен…- Нэд сворачивается в клубок, измученный, теперь немного замёрзший. Стивен устраивается позади него, грудью к спине, как может, заворачивает их обоих в одеяло. Рука находит его, переплетает их пальцы, сжимает. Он сжимает в ответ, успокаивая. - Как ты себя чувствуешь? - Будто у меня нет костей. - Нигде не болит? - Нет, доктор. Просто… просто чувствительно. Это всегда так? - Что именно? Секс? Это может быть при должном уровне усилий и уважения. - Хм. Я этого не знал,- сонно бормочет Нэд, ещё глубже зарываясь в объятия Стивена.- У меня вопрос. - Да, голубок? - Если я познакомлюсь с понравившейся мне служебной собакой… мне разрешат забрать её домой?