Первое июня, 18:47
Темнота кругом. Никого не слышно. Просто темнота. Такая черная, что своих рук не увидишь. На первый взгляд может показаться, что та умерла. Но она жива. Так почему все вокруг такое… мрачное? Быть может девушка ослепла? Или же она попала в какую-нибудь пустоту? На самом деле, у нее просто не было сил. Ни на что. Даже на то, чтобы открыть глаза. Она понимала, что сейчас находится в больнице. Девушка улавливала чей-то незнакомый, тихий голос, я бы даже сказала, что добрый голос. Та попыталась шевельнуться. Не вышло. Пока она приходила в себя, все больше боли та ощущала — голова раскалывалась, она начала кашлять, ныли какие-то суставы, нос забит, да так сильно, что она еле-еле дышала. Прежде Луз никогда не лежала в больнице, а тут… Кстати, а как Носеда здесь оказалась? Голова отказывала думать об этом, кажись, кроме своего имени и даты рождения та ничего не помнит. Но это не так. Ей просто надо прийти в себя — Хэй, с вами все в порядке? — заговорил незнакомый голос. — Я знаю, что вы очнулись Этот голос она не узнает. Это явно незнакомец. Но зачем он сейчас находится в ее палате? И что ему нужно от нее? Да и кто это? Девушка зашевелилась. С трудом, но зашевелилась. А вот дергать правой рукой что-то мешало ей — Аккуратней, там капельница, — снова заговорил незнакомый голос, хоть и неизвестен пока кто это говорит, но зла он уж точно не несет «Капельница…?» Первая мысль пронеслась в голове. Да, она уже пришла в себя, но не торопилась открывать глаза. Пусть темнота и мрачная, но она успокаивала девушку. В конце концов она жива. А это уже хорошо Три минуты спустя. В палате, время от времени, был слышен сильный кашель, девушка тяжело дышала. Ее веки постепенно открывались. На несколько мгновений свет ослепил ту и она увидела белые стены. Серый кафель. Белую постель. Бело-серую тумбочку, находящуюся слева от нее, капельницу и окно с правой стороны. В палате находилась только она и незнакомец (то есть там нет соседей). Носеда прикрыла веки и возможно бы закрыла их, но незнакомый голос поинтересовался: Как вы себя чувствуете? Все же ей стало интересно кто это. Луз поймала себя на мысли о том, что это голос в ее голове, а палата на самом деле пустует, кроме нее, никого там нет. Но это не так Хлопая глазами, девушка пробежалась ими по палате. Все белое и серое. И от этого «белого и серого» у нее стало рябить в глазах, а стены будто бы стали давить на нее. Слева от нее, возле двери, спиной к ней, стоял человек. Это была девушка с темной кожей, серыми глазами и волосами розовато-серого и тёмно-лилового цвета, собранными в хвост (это описание внешности не от лица Луз!). Она обернулась и радостно поприветствовала ее: Привет, я Скара! Носеде показалось, что ее имя она где-то слышала и где-то девушка встречала Скару. Но пока она не могла этого вспомнить. Тем не менее Луз промолчала на приветствие девушки. Ей было больно говорить. Все же бег под дождем дал свои «плоды». Она простудилась — Луз, верно? — Д-да, — несмотря на дикую боль в горле, мешающую говорить, она ей ответила — Это я нашла вас в заброшенном доме. Испугалась вас обоих и решила, что надо вызвать скорую — Л-ладно, — с безразличием сказала Носеда — Как вы себя чувствуете? — Д-давай на «ты»… — пробормотала Луз, ей хотелось еще что-то сказать, но кашель помешал этому — Хорошо — Я в полном порядке, — охрипшим голосом произнесла та — В порядке? — с недоумением поинтересовалась собеседница — Д-да — К тебе до меня заходила твоя мама, она ушла буквально пять минут назад. Сказала, что если ты придешь в себя, мне передать, как она тебя сильно любит и переживает за тебя… — грустно сказала она, устало опустив веки — А-ага. С-спасибо, что мимо н-нас н-не п-прошла — Ну не могла же я вот так вас бросить, обоих без сознания — А-а ч-что с Х-Хантером? — Он… — Скара отвела взгляд в сторону и заметно погрустнела — Г-говори как е-есть — В реанимации… У него воспаление легких, — слова с трудом дались ей, она зажмурила глаза и рукой коснулась лба — В-В смысле, в-в р-реанимации?! — глаза девушки округлились, взгляд забегал по комнате, она бы даже соскочила с кровати, да капельницу уронит и, возможно, упадет. Последствием ее крика был долгий и сильный кашель — Ой, Луз… Тише! — обеспокоенно прикрикнула девушка, рванув к ней — Скара, я в порядке, — с ноткой раздражительности произнесла девушка — Хорошо… — было ощущение, что она выдавила из себя это слово. А следующий вопрос Носеды и вовсе поверг ее в ступор — Слушай, прости за грубость, но какое тебе дело до меня и до моего друга? И как ты здесь оказалась? И откуда ты знаешь, что Хантер в реанимации? — А… — пробормотала девушка себе под нос. Она так и не ответила на первый вопрос, поскольку не знала на него ответа. И ведь, в действительности, какое ей дело до них? То что вызвала скорую и не прошла мимо, это, конечно, хорошо, но все же ей зачем она решила навестить Луз? — Я представилась «спасителем» и твоей подругой и меня впустили, пусть и под косыми взглядами, но ненадолго, и да, я живу недалеко от этой больницы, поэтому я здесь. А откуда я знаю об Хантере? Я встретила его дядю возле реанимации. Как я поняла, что это он? Да потому что он племянник директора школы, в которой я раньше училась и я до сих пор его помню. Я случайно услышала его разговор с врачом, где он (врач) сказал: У вашего племянника Хантера пневмония… А что я там недалеко делала? Ну немножко заплутала, когда твою палату искала — Понятно, ты не знаешь ответа на мой первый вопрос. Впрочем, это уже не важно, — уже с потемневшим взглядом, хмурым лицом и безразличностью в глазах, холодно произнесла Носеда — Я пойду, мне пора уже — Иди Носеда не видела как уходит Скара. Она не попрощалась с ней, а девушка, кажись, сказала что-то вроде «пока» и ушла. Луз почти не шевелилась, будто бы замерла. И все бы хорошо, в больнице та пробудет недолго, а Хантер… Куда больше чем она. Именно после правды Носеда сильно забеспокоилась за друга. Выживет ли тот? И как он там? Ее все равно туда не пустят, пока та будет лежать на белой кровати, думая о нем, да и она не является его ближайшей родственницей, а просто «левым человеком», так что ее все равно бы не пустили в реанимацию. Луз прикрыла веки и прошептала: Хантер, как ты там? А откуда у нее такое беспокойство о нем? Вроде просто друг, да, девушка бы все равно волновалась за него, но не так сильно как сейчас. Ей буквально хотелось ворваться в реанимацию, найти его и удостовериться, что тот дышит и его сердце бьется. Но ее туда не пустят Носеду клонило в сон. В долгий сон. Перед тем как заснуть Луз очень долго кашляла и только тогда начала засыпать***
На следующий день
— Луз, милая, как тебя так угораздило попасть в больницу? — обеспокоено спросила Камилла. Она с теплотой смотрела на нее, а Носеда избегала любых взглядов — Просто сильно переволновалась и все, — прищурив глаза и перевернувшись на другой бок, сказала Луз — Так что у тебя такое случилось? И почему ты под дождем и сильным ветром ходила? — Не хочу об этом говорить, — девушка отмахнулась от вопроса, нахмурив брови — Почему же? — зажмурив глаза на несколько секунд и опустив голову, спросила женщина — Сейчас не хочу, а потом расскажу Камилла, взяла правую руку девушки в свою и тихо, очень тихо, чтобы эти слова никто не услышал, кроме нее, прошептала: Луз, милая, помни: я тебя люблю и буду переживать за тебя — Оу, мам, тебе не следует переживать за меня, я цела и жива — Но ведь все дошло до того, что ты теперь в больнице — Все равно не нужно Вскоре Камилла ушла. Девушка долго смотрела на дверь, которая только недавно захлопнулась, а потом перевела взгляд на белые стены, давящие на нее. Луз все это время оставалась в палате, а медперсоналу никак не удавалось ее уговорить встать и пойти поглядеть на «мир» за пределами палаты. Впрочем, у нее не было желания смотреть на него***
Вечер того же дня, 20:37
Дверь захлопнулась. Мелодичный, одновременно строгий голос медсестры надолго запомнится девушке. Ужин уже закончился. Хоть Носеда и ела все то, что ей давали, но сил от еды у нее не появлялось, более того та не чувствовала голода. Каких-либо улучшений она не заметила, но ее лечащий врач, что-то отметил в бумагах насчет ее состояния: оно немного улучшилось. Все также она лежала с хмурым лицом и говорила коротко и с безразличностью Иногда она задумывалась о Хантере. По словам Уиллоу и Гаса, тот балансирует между жизнью и смертью. Она поговорила с обоими, по очереди, также интересовалась тем, откуда они (ее друзья) знают о том, что она и Хантер здесь. Про Луз им рассказала Камилла, а про Хантера — Филипп, с которым ее друзья пересеклись на улице А что же насчет ее? Камиллу они тоже на улице встретили? Оказывается, те пришли к ней домой, открыла ее мама, которая грустила, они все выяснили, и затем все вместе пошли в больницу По подсчетам Луз часы приема уже должны были закончиться. Солнце опускалось за горизонт, постепенно темнело, дул теплый ветер. Теперь погода была знойная, а не дождливая Но ей было уже все равно на погоду и на все. Такое ощущение, что после того, как та потеряла сознание, то у нее поменялось отношение к некоторым вещам Но для нее не имело значения того, что закончились ли часы посещения. То ли девушка использовала свое влиятельное положение, то ли ей удалось уговорить медработников — неизвестно. Она здесь, прямо перед ее глазами, с растрепанной прической, одетой в чем попало, с заплаканными глазами, с синяками под ними (глазами) и потрескавшимися губами — Это ты из-за меня здесь… — отчаянно, чуть-ли не со слезами на глазах, пробормотала она, подойдя к ней ближе. Хоть Носеда и не любила с недавних пор сталкиваться с кем-либо взглядами, но в ее глазах она различила страх и беспокойство. Неужели она беспокоилась за нее? Но какое ей дело до девушки? — Откуда ты узнала, что я здесь? — Носеда изогнула бровь — От Уиллоу — Она не знает? — Нет — Значит, скоро узнает, — задумчиво произнесла она — Слушай, Луз… Как бы это сказать, — Эмити посмотрела на потолок, зажмурила глаза на несколько секунд, вздохнула, выдохнула и притронулась к руке девушки. Как ни странно, та не стала сопротивляться, она лишь недоумевающе взглянула на нее. — Луз, я уезжаю. И скорее всего мы больше не увидимся Она ожидала хоть какую-нибудь от нее реакцию. Любую, абсолютно любую. Но девушка так и продолжала смотреть в одну точку, а по выражению лица можно было понять одно: ей все равно — И я прошу прощения за все. Понимаю, ты не простишь меня. Но я хотя бы не буду мучиться на другом месте, зная, что не попросила прощения. Также я хочу поблагодарить тебя за все наше с тобою проведенное время, за поддержку, за наши с тобой отношения… за все, — искренне и с натянутой улыбкой сказала младшая Блайт — Кстати, насчет отношений. Мы расстаемся, — процедила она, понимая, что Эмити уже догадалась об исходе в их отношениях — Хорошо. Луз, прости меня, — со всей надеждой, хоть и призрачной, произнесла девушка. Конечно, та понимала, что ее скорее всего не простят, но вдруг случиться чудо? — Не обещаю На несколько минут в палате воцарилась мертвая тишина, лишь слышалось тяжелое дыхание Эмити, а также ее бормотания себе под нос. Носеда продолжала смотреть куда-то в одну точку, сохраняя внешнее безразличие. Но в глубине души ей было больно от того, что человека, которого она до сих пор любит, больше никогда не увидит в жизни, она рассталась с ней. Но, погодите-ка, Носеда же говорила, что ненавидит Эмити? А это значит, что девушка любит и ненавидит младшую Блайт? Это как вообще? «Я не понимаю, что к ней чувствую: любовь или ненависть… Наши (прошлые) отношения еще будут терзать мне душу, все же с ней мне было хорошо» — Я уезжаю в город В — Далеко отсюда — Вот именно. Луз, мне пора. Пора мне… — грустно пробормотала она — Прощай, — теперь же Носеда смотрела на нее, запоминала ее каждое движение и прикосновение теплой руки Эмити к своей — Прощай… — медленно и тихо произнесла девушка. Она прикрыла веки, отпустила руку Луз и неспеша направилась к двери. Когда ей оставалось только дернуть за ручку двери, младшая Блайт повернулась головой к ней и натянуто улыбнулась, произнося: Спасибо тебе, Луз, за все Она ушла «А вдруг мы еще увидимся? А что если нам предстоит пройти через что-то вместе?»***
Эмити кинула свой тяжелый рюкзак в дальний угол комнаты. Наконец-то она дома. Девушка думала о том, что заранее ли родители продумали переезд в новый город? Судя по всему — да. Им оставалось только дождаться того, что дети окончат учебный год Младшая Блайт помотала головой из стороны в сторону. Богатая, с несколькими лампочками, люстра, два огромных, высотой до потолка, с большими зеркалами, шкафа, рабочее место, состоящие из белого стола и фиолетового стула, ну и кровать, на которой могут спать двое человек, длинные, до пола, занавески, шторы и светло-фиолетовый коврик у кровати. Это комната была похожа на ее прошлую, но ее отличало более большие размеры, коврик, шкафы и отсутствие туалетного столика. Цветовая гамма все та же — белые и фиолетовые оттенки Девушка легла на постель и задумалась о том, что ждет ее в новом месте. Как ту примут в новой школе? Не станет ли она жертвой задир? Освоиться ли девушка здесь или будет скучать по родному городу? Эмити волновалась. Но ее можно понять. Все-таки переезд, все такое незнакомое и новое, даже собственная комната казалась чужой «Все будет хорошо, я освоюсь здесь, в школе меня примут, да и в родном городе мне больше делать нечего»***
Два месяца спустя
Луз уже давно выписали из больницы. Чаще всего она ходила хмурой, мрачной или сохраняла внешнее безразличие. Она немного замкнулась в себе, теперь девушка скажет далеко не все то, что у нее происходит в жизни. Но когда Носеда проводила время с Уиллоу, Гасом и мамой, то становилась счастливее А как обстоят дела у Хантера? Тот победил болезнь, он быстро пошел на поправку, но даже так, лежал в больнице немного меньше месяца, а сейчас уехал в санаторий. Уиллоу, Гас и Луз навещали его, когда тот лежал в больнице, через день, а дядя каждый день, иногда к нему приходили его родственники. По мнению друзей парня, тот сейчас должен быть в санатории, но он вернулся домой уже как неделю назад. Чувствовал себя Хантер отдохнувшим, но последствия перенесенной пневмонии иногда напоминали о себе: быстрая утомляемость да вялость Эмити живет в другом городе, она освоилась на новом месте, сменила номер, а также смыла со своих волос лиловую краску, друзей и знакомых у нее нет, с Луз и Уиллоу она не общается, иногда вспоминает Скару или Бошу. Девушка спокойно живет и никого не трогает Уиллоу потом все узнала об младшей Блайт и очень сильно удивилась этому, она сделала про себя какие-то выводы и с тех пор не вспоминала ее. Парк как и Эмити — спокойно живет и никого не трогает А что с остальными персонажами данного фанфика? А про них я ничего не могу сказать…***
Когда-то они на этой скамейке вместе сидели. Она любовалась прудом, а сейчас ей было все равно на него. Ну есть он, ну нет его, какая разница? Друзей и маму беспокоило немного поменявшееся поведение Луз и ее безразличие почти ко всему. А что самое главное, Носеда ничего ни к кому не чувствует, кроме матери. Она теперь и не ненавидит и не любит Эмити, да и старалась вообще забыть ее. Прислонившись к перилам, девушка смотрела куда-то вдаль, пока Парк и Скара о чем-то оживленно болтали Да, это была прогулка с подругой и новой знакомой, которые быстро нашли между собой общий язык С пруда дул теплый и приятный ветер, мимо ходили прохожие, на скамейке сидели Уиллоу и Скара, солнце постепенно опускалось за горизонт, и со стороны водоема, казалось, что оно вот-вот в нем утонет Беседу девушек прервал телефонный звонок Парк, а потом и Скаре зачем-то надо было отойти. Носеда осталась одна. Та продолжала смотреть куда-то вдаль. Кажись, она отключилась от внешнего мира, полностью утонув в свои мысли — Чудесная погода, не правда ли? — спросил некто, подойдя к ней, и улыбнувшись — Угу, чего вам от меня нужно? — безразлично поинтересовалась девушка, продолжая смотреть вдаль — Мне собственно ничего — Тогда зачем вы подошли ко мне? — Вы не узнаете меня? — По голосу нет Так они простояли три минуты. Некто молчал и не выдавал себя, а Носеде стало интересно узнать кто это такой — Хантер? — ее глаза округлились, она изумилась и помотала головой. Это он. Живой. Да и еще хитро улыбается — Я, а кто ж еще? — А вдруг ко мне незнакомец подошел? В ответ на ее вопрос парень хмыкнул — А ты разве не должен быть в санатории? — Я неделю назад сюда вернулся. Луз, как ты? — Я в полном порядке. А ты-то? — Нормально — Ничего не болит? — она ведь и переживала за него, как и тот, когда та болела осенью — Пока нет Он, словно невзначай, махнул рукой и на миг притронулся ею к руке Носеды. Парень немного ближе подошел к ней Луз улыбнулась и развернулась, оглядевшись. Народу становилось все меньше, да и на них мало кто обращал внимания, а Скары и Уиллоу не было видно «Интересно, а было ли это спранировано?» А парень тоже развернулся. Носеда встала напротив него, они обменялись многозначными взглядами и, кажись, поняли друг друга. Хантер сделал шаг вперед и Луз кинулась ему в объятия. Они сильно прижались к друг другу, словно не виделись сто лет. Луз же во время обнимашек ничего к нему почувствовала, кроме радости того, что он жив и сейчас обнимает ее, а еще он сильно покраснел при ней. Парень сильно переживал за нее, девушка тоже. Наконец-то они встретились — Так что у тебя случилось, что ты очутилась там, в заброшенном доме? — когда они разъедились друг от друга и сели на скамейку, он задал ей вопрос — Меня предала Эмити, — спокойно и с невозмутимостью на лице ответила она — Каким образом? Носеда посвятила его во все подробности того дня. Хантер слушал внимательно и постепенно его взгляд темнел — Вот так. Ну а дальше ты и сам знаешь — Меня она тоже предала. Я был дураком, и не понимал того, что она использует меня, а потом Эмити сказала мне, что не любит меня и никогда бы в жизни не полюбила — Похоже, нас с тобой объединяет то, что она нас обоих предала и мы встречались с ней — Это верно — Не мешаем? — сзади, словно из ниоткуда, появились девушки. Скара тихо хихикала, а Парк довольно улыбалась — Нет, — сказала Луз — А мы думаем, что да — Мне и Уиллоу надо идти, — продолжая хихикать, произнесла Скара Попрощавшись друг с другом, девушки ушли, а они продолжали болтать, вспоминая прошлое. Воспоминания той пятницы проносились в голове Носеды. Тогда они бегали под косые взгляды прохожих друг за другом, а потом наткнулись на пруд, и собственно сидят на той самой скамейке, на которой сидели тогда Девушка чувствовала радость, она сияла и ничто не мешало этому, хотя до этого, та ходила с безразличным, а то порою и мрачным лицомОни наконец-то встретились…