«Одиночество — это действительно при всех его огромных преимуществах паршивая вещь» — Стругацкие А. и Б.
***
В то утро светило просто кошмарное солнце, и его лучи сверлом прорезались сквозь сонно сомкнутые веки Вэй Ина, валявшегося на кровати в позе Кракена. Дома было тихо, на подоконнике рядом мирно покоились светлые пылинки. Вэй Ин перевернулся на матрасе, затолкав одеяло в ноги, но толку от этого было мало: солнечный шар всё равно бестолково бился в глаза, и чтобы от него скрыться, пришлось бы вставать, а вставать, как правило, не хотелось никогда. Но судьба помогла сопящему подростку, и из гостиной по мановению её щедрой руки донеслось следующее: — Конечно, ты же доволен только этим прохвостом! Ещё бы нашему собственному сыну равняться с твоим любимцем! Какая наглость с его стороны, действительно! — Прекрати. А-Сянь делает успехи, но я люблю наших детей равноценно. — Да конечно, «равноценно»! Цзян Фэнмянь, посмотри мне в глаза прямо и скажи: почему когда на прошлой неделе твой сын принёс тебе идеальный табель, ты промолчал, но стоило только заявиться с табелем Вэй Усяню, как ты стал воспевать дифирамбы его талантам?! — Прошу, давай закончим этот разговор. Мы оба знаем, что ничем хорошим он не закончится, и мне надо на работу! — Поэтому твои дети должны набрать дерьма в рот и молчать? Потому что тебе некогда?! А-Ли совсем скоро нужно будет выдать за сына госпожи Цзинь. Когда ты этим вопросом наконец займёшься? Когда ей будет три десятка, а Цзинь Цзысюань успеет обрюхатить кого-то другого?! — Хватит! Не смей говорить о детях в таком тоне! — А что ты мне сделаешь, Цзян Фэнмянь?! Опять сбежишь в офис и будешь там отсиживаться до победного? Да, очередное взвешенное решение. Как и всё в твоей жизни! — Прекрати, Юй Цзыюань… Извини, я опаздываю. — Куда ты пошёл?! Опять уходишь? Очень взвешенно, хренов ты рационалист! Затем послышались грохот со стороны входной двери и щелчок автоматической доводки замка, и снова стало неестественно тихо. Вэй Ин, скрестив руки на груди, молча пялился в потолок и гадал, как же скоро ему влетит за то, что вчера он забыл купить в 7-Eleven любимый чай госпожи-дерёт-свою-глотку-с-самого-утра-Юй. По шумному вздоху в другом конце спальни, он без труда догадался, что и Цзян Чэн теперь больше не спал. Тот со спутанной копной волос выбрался из вороха одеял и свесил ноги со своей кровати, Вэй Ин тоже сел. Они кисло переглянулись и, стараясь не шуметь, вышли на траурный завтрак. В столовой оказалась уже сидевшая за хлебцами Яньли, вечно перемещавшаяся по дому не громче кошки, что до сих пор оставалось величайшей загадкой для всех членов семьи Цзян, включая и её саму. В тишине выразительно тикали часы. — С добрым утром, — сказала она, слабо улыбнувшись, хотя все трое знали, что никаким добрым утром не пахнет и не запахнет в ближайшие несколько часов. — Сегодня опять каша? — без особого энтузиазма протянул Вэй Усянь, осмотрев стол. Было видно, что Яньли сварганила еду на скорую руку. — Хотел бы чего-то другого — встал бы и приготовил, — вставил Цзян Чэн, отодвигая стул. — Да я лёг только в полтретьего, куда же мне ещё раньше-то было вставать? — А не надо было ночью в Dragon Age рубиться. — Цзян Чэн, ну что ты за вредина! Бери пример с шицзе: и встать успела, и прихорошиться, и кашу мне любимую погрела и ни одной претензии! Тебе, кстати, тоже не мешало бы прихорошиться… — иронично заметил Вэй Ин и чудом увернулся от уже занесённой руки. — А-Чэн, А-Сянь, перестаньте. Вы у меня оба натуральные Аполлоны, но кажется мне, что до школы вам такими темпами придётся бежать: время-то уже поджимает. — Слышал, Цзян Чэн? Я натуральный Аполлон. — Аполлон здесь только я, а ты разве что на Гефеста тянешь. Поставив гордую точку в этом разговоре, оба они принялись за еду, уплели содержимое тарелок в рекордные сроки и на скорость бросились в ванную: в этот раз победу одержал Цзян Чэн и захлопнул дверь прямо у Вэй Усяня перед носом. Тот только фыркнул, но быстро ретировался обратно в свою комнату, стоило только из родительской спальни появиться госпоже Юй с воинственно красной помадой на губах. — Чтоб не попадался мне сегодня на глаза, — были её последние слова, прежде чем она ушла на работу. «И не буду», — послушно подумал тот. — Я всё, — вышел из ванной Цзян Чэн, обтирая лицо полотенцем, и в коридор из-за открытой двери хлынул тёплый пар. Вэй Ин кивнул, быстро умылся и почистил зубы, выбежал в прихожую уже с рюкзаком на плече и нацепил кеды одной левой. — Копуша, — сказал он возившемуся со шнурками брату. — Отвали, — отмахнулся Цзян Чэн. — Хорошего дня, мальчики. — И тебе! — И тебе! — Я первый сказал. — Нет, я. Ты что, не слышал, что звук сначала доходит до говорящего, а потом до всех остальных? — младший Цзян вскинул бровь с учёным видом. — Я первый сказал, а пока до тебя доходила звуковая волна, тебе успело показаться, что я второй. — Слышал. А ещё слышал, что скорость звука триста сорок метров в секунду. Боюсь, ты стоишь от меня на чуть меньшем расстоянии, умник, — показал ему язык Вэй Ин. Цзян Яньли, улыбаясь их очередной перепалке, услужливо закрыла за ними дверь и ушла собираться по своим делам. — А я тебе говорю: Лань Ванцзи никогда на такое не согласится. — Пф-ф, Цзян Чэн, ты просто не веришь в мою одарённость вести переговоры. На прошлой неделе, пока вас с Не-сюном не было, я, между прочим, обедал с Лань Чжанем за одним столом. — Напомни, что было потом? — А что было потом уже и не важно. Главное — уговорить его на это дельце я смогу. — Ну да. Уговаривать-то ты у нас мастак. Отца вон отлично убалтываешь, чтобы не ругался за пропуски. — Могу себе позволить, — с важным видом задрал нос Вэй Ин. — Да, как обычно, — встал в позу Цзян Чэн. — О последствиях-то ты никогда не задумываешься, тупица. — А чего о них думать, если всё само разрешается? — развернулся спиной вперёд Вэй Ин и так и пошёл дальше. — Само? Ты издеваешься что ли? — Цзян Чэн, да что такое? — перестал наконец улыбаться Вэй Ин. На улице они были совсем одни, и эхо их голосов волнами расходилось вниз по дороге. — Да ничего! Просто надоело, что ты вечно под дурачка косишь, а разбираться со всеми проблемами потом приходится мне! — Какими такими… — А такими! Дома приходиться делать вид, что уши отсохли, в школе из шкуры вон лезу, чтобы по предметам, в которых я ни черта не смыслю, иметь только лучшие оценки. Но ты-то у нас всё понимаешь, во всём разбираешься! Действительно, какая наглость с моей стороны пытаться быть тебе равным! — припомнил тот слова матери. — Цзян Чэн, что за чушь ты несёшь! Ты же прекрасно знаешь, как дядя Цзян тебя ценит. Со мной он попустительствует, потому что я — это я, а с тобой строг, потому что возлагает на тебя ответственность, потому что тебе перенимать семейный бизнес, а не мне! — Замечательно! Поэтому я должен смотреть, как тебе весело живётся, и натирать мылом верёвку, так что ли?! — Да чего ты заладил? Всё у тебя хорошо. Во всяком случае, не хуже, чем у остальных. У Не-сюна вон тоже брат вылитый Немезис, но живёт же как-то. — Охренеть ты сравнил! Видя провальность разговоров, Вэй Ин попробовал положить Цзян Чэну на плечо руку и примирительно похлопать, но тот увернулся и, пуская молнии из глаз, продолжил: — У тебя всё всегда так: ты-то ответственность ни перед кем не несёшь! Здорово, наверное, живётся, да? — Цзян Чэн! — Что «Цзян Чэн»?! Пятнадцать лет я уже Цзян Чэн, а толку никакого! На слуху у всех только Вэй Усянь Непобедимый, гроза любого препода и моё личное наказание, только и припомнить не могу, чем это я тебя заслужил! — Прекрати, ты же знаешь, что я всегда на твоей стороне! — Да что ты! Хоть бы на денёк исчез для разнообразия, сторонник ты мой преданный! — Если ты хочешь драки, Цзян Чэн, то я готов. Начинай. — Какая драка?! Ты, придурок, совсем что ли не понимаешь, что дома мне мать после нашего махания кулаками реальную драку устроит?! — Цзя… — Нет, хватит! Надоело уже! Оставь меня наконец в покое! — парень резко развернулся и торопливыми, рыскающими шагами скрылся за поворотом перед соседним домом. Вэй Ин остался стоять на улице один. Он вздохнул и, нервно почёсывая себе затылок, подумал: «Эх, Цзян Чэн, дурья ты башка. Никогда меня не слушаешь, когда говорю разумные вещи. А говорю их нечасто, так что мог бы и послушать для разнообразия». Он постоял так ещё немного — всё равно ведь в школу уже опоздал. Затем решил, что надо бы хлебнуть пива из их общей заначки во дворе, причём как можно скорее, и повернулся в противоположную сторону. Прежде чем двинуться с места, он, сжав покрепче челюсти, подумал, что вообще-то ему бы тоже очень хотелось иметь таких людей, перед которыми ему нужно было бы нести ответственность.***
— Вэй Усянь, почему тебя опять не было на первом уроке?! «Эх, не успел», — слегка раздосадовано подумал Вэй Ин, закрывая за спиной дверь. Обычно на перемене после первого урока Лань Циженя в классе уже не было. Исключения, конечно, случались, но происходили обычно в те дни, когда Вэй Ин был готов держать оборону, а не когда от него, как вот прямо сейчас, попахивало хмелем. — Я донесу до сведения господина Цзяна, что ты опять прогуливаешь мои уроки! Недели не успело пройти с его прошлого вызова в школу, а ты опять нарушаешь устав! — Да я же только на часик опоздал! И то — потому что у меня будильник не сработал. Спросите Цзян Чэна, он всё подтвердит! — Цзян Ваньинь уже вышел из класса, а искать его по всему корпусу старшей школы я не собираюсь, так что, будь готов к тому, что на собрании будет поднят вопрос о возможности или точнее — невозможности — твоего пребывания в данном учебном заведении. «Вот же приставучий старикан — грохнул рюкзаком по своей парте Вэй Ин. — Всё равно ведь не добьётся моего отчисления, так чего пытаться?» — Мянь-Мянь, ты не видела Лань Чжаня? — Он, вроде бы, пошёл в учительскую за книгой учёта посещаемости, — сказала та отсутствующим голосом, без особого интереса перелистывая страницы новенького Elle. — Твой пропуск отмечать. — Да за что ж он такой правильный на мою голову? — сокрушённо прогнусавил Вэй Ин, доставая учебники. — Сам виноват. Ты правда думаешь, что отговорка с будильником пройдёт? Может, и домашку у тебя съела собака? — Я сказал чистейшую правду, госпожа Ло! — Да иди ты. Вэй Ин выскочил в коридор и отправился на поиски старосты Ланя, чтобы, в первую очередь, конечно же уговорить его на одну занятную аферу ради осуществления их грандиозного плана, который они разработали в кругу своей отнюдь не святой троицы «Цзян—Вэй—Не», а потом, если хорошо пойдёт, то и вымолить не ставить пропуск в обмен на очередное пустяковое наказание. Лань Ванцзи нашёлся на первом этаже, но рядом с ним очень неудачно стояла какая-то важная на вид дама из администрации. — Это отличная возможность, пожалуйста, обдумай её хорошенько. Участие в выступлении Национального симфонического оркестра не каждый может себя позволить. — У нас на следующей неделе… — Я знаю, что у тебя на следующей неделе промежуточные экзамены, но, Лань Ванцзи, скажи мне честно: разве ты и так не сдашь их на высший балл? — Сдам. — Тогда, я оставлю тебе времени на раздумья до конца недели. В пятницу скажешь, что в итоге решил. — Мгм. До свидания. Женщина в строгом костюме ушла, и Вэй Ин, разумеется, совсем не намеренно — ну, только если совсем чуть-чуть — подслушавший их разговор, тут же выскочил из-за поворота и выпалил: — Лань Чжань, ты правда выступишь в Национальном оркестре?! Вот это новость, поздравляю! — Спасибо, — выдавил из себя тот, явно недовольный тем, что кто-то стал свидетелем такого личного разговора, а уж тем более Вэй Усянь, у которого язык был, как помело, но на самом деле немного смущённый неприкрытой искренностью его слов. — От чистого сердца желаю тебе удачи! А, я тут, кстати, хотел кое-что с тобой обсудить… — он вплотную прижался к Лань Ванцзи и по-братски закинул руку ему на плечо. — Ничего исправлять не буду, — сразу же ответил тот, уловив изменения в тоне Вэй Усяня, и снял с себя его руку. В конце концов, это был слишком вульгарный жест для человека, который периодически доводил его до белого каления. — Совсем? — сделал тот кукольные глаза. — Совсем, — не ведая жалости, припечатал Лань Ванцзи с каменным лицом. — Ну, и ладно, я всё равно хотел попросить о другом. Ты же видел новое объявление рядом с расписанием? Про набор новичков в музыкальный клуб. Лань Ванцзи даже остановился. Он понял, про какой такой клуб говорил Вэй Усянь — это был клуб рок-музыки. — Мгм. — Давай вступим! — Нет. — Почему? Будет весело! Мы с Цзян Чэном и Не-сюном уже решили подать заявление, нам не хватает только одного участника, кого-то с выдающимися музыкальными навыками. — Нет. — Ну почему же «нет», когда идея-то такая хорошая? — Ужасная. — Да замечательная! — Отвратительная. — Лань Чжа… О, Цзян Чэн, подожди! — заметил Вэй Ин хмурую физиономию брата. — Прости, Лань Чжань, поговорим позже! «Никаких позже», — подумал про себя Лань Ванцзи и, успокоенный этой мыслью, ушёл в класс. — Цзян Чэн, да погоди же ты! — Вэй-сюн, привет! Ты всё-таки пришёл. Я-то уж решил, что ты с концами забил на сегодняшние занятия. — Пока нет. Цзян Чэн! Цзян Чэн его совершенно не слушал и, не обращая ни малейшего внимания на его появление, с гордым видом скрылся на лестнице. — Чего это вы? — вскинул брови Не Хуайсан. — Да ничего такого. Обычная братская перепалка, ты же знаешь, как это у нас бывает. — Н-да. Мне вот вчера так от дагэ влетело за табель! Я же спрятал его, как ты и посоветовал, пока не пришёл брат Лань Ванцзи. Помнишь, я тебе рассказывал, что он дружит с моим? Так вот, он-то вчера и упомянул про табель младшего брата, и тут меня заставили тащить свой… В общем, помимо того, что получил от брата нагоняй, так ещё и перед Лань Сиченем опять опозорился! Кошмар! Тут прозвенел звонок, и они вдвоём, обсуждая истинно насущные проблемы бытия подросткового, взбежали по всё той же лестнице на третий этаж.***
— Да куда он успел смыться? — недоумевал Вэй Ин, оглядываясь по сторонам. Он хотел спокойно переговорить с Цзян Чэном после занятий, но того и след простыл. И когда только успел? — Я пойду, — кивнул Вэй Ин Не Хуайсану и вышел на крыльцо. На крыльце, оказалось, говорил по телефону Лань Ванцзи. Его голос был тихим и размеренным, а осанку он продолжал держать образцовой даже в месте, где никто его не мог увидеть. — Мгм, я попробую, — внимательно слушал тот голос в трубке. — Да, всё есть. — Лань Чжань! — прогорланил Вэй Ин, как только староста завершил звонок. — Я не буду ни в чём участвовать, — резко повернулся в его сторону Лань Ванцзи. Тон его изменился кардинальнейшим образом. — Идея глупая, — сделал он шаг в его сторону, накрывая своей тенью. — Отвратительная, — и ещё один. — Бессмысленная, — и ещё. — Ничтожная. «А ты — полнейшее убожество», — как-то само пронеслось у Вэй Ина в голове голосом Лань Ванцзи, когда тот затмил своей фигурой солнечный шар на горизонте. — А, ну, почему же сразу ничтожная? Не узнаем, пока не попробуем, — сконфуженный неожиданной сменой настроения Лань Ванцзи Вэй Ин чуть виновато пожал плечами. — Я. Сказал. Нет, — и улицу после этих ледяных слов, казалось, обдало северным ветром. А последние деньки, нужно сказать, выдались весьма тёплыми, почти даже жаркими. — Ла… — Нет, — сказал тот с таким нажимом, что любой бы с благим ужасом заявил, что Лань Ванцзи и вправду впервые в жизни повысил голос. Как будто тугую пружину сжало в тисках. Он развернулся на носках и стремительным шагом ушёл. Вэй Ину же оставалось только обалдело смотреть ему вслед. Это он в конечном счёте и сделал.***
«Никого?» — обошёл все комнаты Вэй Ин. А ведь в доме действительно никого не было. Родители горбатили спины на работе, Яньли явно что-то закупала в центре, Цзян Чэн вообще неизвестно где шлялся. Вэй Ин тяжко вздохнул. И что же за день такой? «Ладно. Спокойно. Всё не так уж и плохо, я ведь сам так утром Цзян Чэну и заявил», — поэтому он прошёлся в сторону холодильника, сунул в рот клёцку и вернулся к себе в комнату, чтобы начать собирать вещи для похода в бассейн. Ему срочно нужно было остудить голову и расслабиться. А заодно и подумать, как завоевать мир в их с Цзян Чэном отношениях. Он перевесил свою старую добрую спортивную сумку через плечо и закрыл за собой дверь. На улице было тихо, но оно и немудрено: дети шумели далеко отсюда — в местном детском саду, многие учащиеся ещё не вернулись со школ, а взрослые чахли на работе в душных офисах. Вот и выходило, что весь район как будто бы опустел: Вэй Ин и не замечал раньше, как иногда здесь бывало безлюдно. Он шёл вдоль соседских домов, прикидывая успеет ли к сеансу на половину второго, ведь до здания бассейна оставалось совсем уже рукой подать, но и время всё-таки поджимало. Он ускорил шаг, думая о сегодняшних словах Лань Ванцзи. И чего он, спрашивается, так на него взъелся? Очевидно же, что по большей части всё это было сказано шутки ради, не по-серьёзному же, ну. Но… То, как он отказал, было слишком. Слишком даже для Лань Ванцзи. Создалось такое впечатление, будто у него тогда во рту хрустела крошка из острых камней и льда — настолько жёсткими и ледяными были те его короткие реплики. Вэй Ин со странным чувством принял факт, что его такое отношение всё-таки задело. По-детски как-то, даже по-девчачьи. В самом деле глупо, убого, ничтожно и отвратительно. А ведь если задуматься, то Лань Ванцзи был прав: Вэй Ин ведь каждый день совершал целую кучу всяких мерзостей. Да, он точно был прав. «Нужно будет завтра извиниться», — решил для себя Вэй Ин и сунул руку в карман с пиликнувшим телефоном. На устройство пришло ещё одно уведомление и ещё. Вэй Ин посмотрел на экран мобильного: «Уважаемые граждане, городская обслуживающая компания только что сообщила о несанкционированном скачке электричества в районе Донг. Рекомендовано воздержаться от посещения улиц: Дзинин-дадао, Миладжи и Джонси, если вы не проживаете в данных местах. Будьте осторожны!» «Здравствуйте, господин В. Вас беспокоит спортивный комплекс ДзянКан, напоминаем: у вас оформлен годовой абонемент. К сожалению, мы вынуждены закрыть сегодняшнее посещение тренажёрного зала и бассейна в связи с повышенной опасностью из-за недавнего скачка электричества. Приносим извинения за причинённые неудобства». «Да вы издеваетесь надо мной что ли?» — встал посреди дороги Вэй Ин. — «Какого хрена меня все сегодня кидают?» Пока он забивал запрос в поисковик и читал о дурацком происшествии с электричеством, то совсем отключился от реальности и не заметил ни тени, ни тихого дребезжания двигателя за своей спиной. Вдруг перед глазами потемнело. На лицо и шею легло что-то горячее и влажное. Ресницы подогнулись. Пахло железом. «Руки», — успел только подумать он, прежде чем его с непреодолимой силой затянуло куда-то назад. Зрачки у него тут же сузились, когда он понял, что втащили его в тёмный автомобильный салон. Множество чужих пальцев больно впивались в щёки и плечи, затем его резко сцепили за ноги. Он не успел даже пискнуть, как послышался щелчок блокировки. Из машины теперь не было выхода. Быстро вдыхая и выдыхая через нос, он обернулся и увидел нескольких мужчин: трое рядом и по одному на передних сиденьях; все они как-то странно, по-дикарски на него смотрели, но действовали поразительно схвачено: пока один держал за подбородок, другие перехватывали бёдра — и всё за считанные секунды. — Сэр, мальчишки Цзянов нет, — послышалось со стороны водителя. Ему что-то ответили по телефону, он молча покивал в ответ, и автомобиль без промедления тронулся. — Принято. «Спокойно, — сосредоточенно думал Вэй Ин, уставившись в спинку чьего-то сидения. — Спокойно». Выждав момент, он проворно извернулся и, хотя мёртвая хватка множества рук не позволила выбраться, он смог повернуться к окну заднего вида и заметить, как совсем рядом с машиной прошёл какой-то человек. Вэй Ин тут же подумал: «Я здесь, повернись же, ну!», но человек прошёл мимо, по-своему пленённый — только собственными мыслями, так и не услышав его немой мольбы. — Не дёргайся, — шепнули ему в затылок и без предупреждения заломили запястья. У Вэй Ина чуть слёзы из глаз не брызнули, но он всё продолжал пялиться на свой уходивший шанс на спасение. — Можешь не пытаться: это безнадёжное дело, — снова подал голос водитель. Обычный такой голос, без пропитой, прокуренной хрипотцы, как показывают в кино. — Мы увезём тебя в любом случае, и ты ничего с этим не сделаешь. Успокойся. Яркое полуденное солнце, пробиваясь сквозь лобовое стекло спереди, жарило Вэй Ину спину. На горизонте вдруг замаячили прохожие, мимо пробежал соседский мальчонка, и по лопаткам ему бил прыгавший в такт рюкзак. Знакомая старушка выгуливала своего колли. Небо очистилось от облаков и стояло над головой совсем синим. И в этот самый миг Вэй Ин подумал, что хуже дня у него в жизни не было.