Эхо шторма. Обитель отверженных магов

      Ая разглядывала экипировку: пистолет, дубинка, бронежилет. Перед ней охранник с каменным лицом, рядом еще один. В комнате ожидания воцарилась напряженная атмосфера, хоть руки Аи и сцеплены антимагической лентой и давно онемели. Стоило сделать резкое движение или «заискрить», охранники бы тут же начали действовать — и, весьма вероятно, Ае бы это не понравилось. Эсперов обычно не жаловали.       В горле ком, все еще преследовало ощущение горечи, хотя прошло достаточно времени. Как минимум два раза менялся караул в изоляторе, где Ая выжидала до того, как ее привезли сюда.       При себе лишь смутные воспоминания о территории стадиона. Кто-то помог подняться. Земля кружилась, вокруг бушевала буря звуков. Ая отбивалась от своего спутника, но ее продолжали вести, потом стало тепло, и она отключилась. Могла бы решить, что этот кто-то заботится о ней, но на руках появилась лента.       Очнулась Ая в изоляторе, поняла это, понемногу приходя в себя на жесткой кушетке. Бросили без каких-либо объяснений, но, надо отдать должное, через стекло бегло осмотрел врач — в Астрисе заботились об арестованных. Ае было странно считать себя таковой, но как еще назвать человека, связанного и закрытого?       «Я не виновата, это ошибка», — вертелось на языке. Но Ая не могла это озвучить. Глупо что-то кричать из комнаты, из окошка которой едва можно разглядеть коридор. Глупо говорить с охранниками, которые заталкивали в машину. Глупо шевелить языком, когда во рту и так пересохло. В момент поездки Ае показалось, уже темнело, но это, наоборот, наступало утро. В заточении пришла минимум ночь.       Теперь Ая выжидала в министерстве внутренней безопасности, где локализовалось управление по контролю за эсперами. Ая знала это величественное здание с колоннами и куполообразной крышей — пару месяцев назад получала здесь одобрение на лицензию.       В этот раз министерство открылось с другой стороны. В буквальном смысле. Они вошли через черный ход, внутреннее убранство которого не отличалось тем же роскошеством, что при первом посещении. Сидеть под охраной неизвестно сколько, когда следят за каждым движением, тоже было впервой.       Стоило открыть рот, охранники глянули так, словно Ая — надоевшее пятно, которое давно нужно стереть. Им глубоко плевать, они не стали бы слушать, всего лишь делали свою работу, но Ае очень хотелось бы знать, а кому нет? Никто не потрудился и слова сказать, не говоря уже о том, чтобы все объяснить. Почему Аю держали под стражей? С другими курсантами так же?       Все выяснится, рано или поздно, дадут возможность высказаться. Возможно, руководство просто хотело допросить курсантов. Нормальная практика, если на задании случилась нештатная ситуация, тем более был дым. Но нормально ли держать Аю под охраной так долго? С лентой, врезавшейся в кожу.       Вспоминая, как напрягались коллеги, когда в участок попадал эспер а такое случалось редко, Ае становилось проще. Это нормально, просто люди боялись магов. Хотели защититься. Справедливо.       Она отдала бы что угодно за возможность увидеть учителя, но, если он еще не пришел, значит, была причина. Он мог в тот момент хлопотать об Ае, пытаться вызволить ее. Возможно, даже где-то в этом здании. Мысль, что Иван рядом, успокаивала: когда Ая его увидит, все прояснится.       Надежда тут же ломалась, когда в сознании с болью вспыхивал образ. Учитель, как в тумане, смотрит издалека — грустный взгляд, полный разочарования.       Но почему? Полно причин.       Прошлый вечер. Или позапрошлый? Ая уже точно не знала. Этот спор, эти движения в сторону Ивана, глупые попытки доказать свою взрослость. Между ними не то чтобы мир. Как учитель теперь относился к Ае? Возможно, никак.       Задание провалилось. В активной фазе Ая точно не участвовала, и теперь сидела в наручниках — конечно, ее куратор расстроен. Возможно, даже не стал искать ее. Можно понять.       Охраннику что-то передали по связи, и он поднялся:       — За мной!       Ничего не оставалось, кроме как слушать.       И все-таки Ая ждала учителя, мысленно взывала к нему, пока шли по коридору. Несмотря на глупость и разногласия, Иван еще никогда не бросал ее. Ая не верила в людей, но с ним было иначе. Многие часы в деревне она могла сидеть на старом сарае и вглядываться вдаль: ноги затекали, ветер ворошил волосы, солнце клонилось к горизонту — но он приходил.       После подъема по лестнице темные лабиринты цокольного этажа сменились на официальный пафос: высокие потолки, стены, обшитые нарядными панелями, тяжелые резные двери — словно вошли в другой мир. От гладкого пола слепящими пятнами отражались лампы. Та сторона министерства, которую видели приходящие по своему желанию.       Конвоир замыкал процессию, не давая шанса сбежать, но Ая и не думала. Собиралась делать все, что потребуются. Даже если шла под стражей, это лишь говорило об отношении к эсперам. Скоро с Аей разберутся, все прояснится, и защита не потребуется. Хотелось в это верить.       Охранник резко остановился, так что Ая чуть не врезалась.       — Полегче, друг, — хлестнул пространство мужской голос.       Заминка произошла из-за его обладателя. Ая мельком глянула на незнакомца, рассекшего путь конвоира — не учитель, — и тут же отвела взгляд. В коридоре уже встречались люди, и они тоже были не им, ситуация не вызывала интереса.       Но что-то взволновало, эта пауза, напряжение, молчание, упруго повисшее в воздухе. Подняв голову, Ая заметила презрение, застывшее на лице охранника. Он явно желал что-то сказать, но лишь кривил лицо, пялясь на мужчину, а объект его внимания спокойно стоял на пути и изучал…       Хотя Аю вели под стражей, а руки стискивала лента, в тот момент стало еще невыносимей. Высокий мужчина слегка наклонил голову, тонкое лицо не выражало ничего, серые глаза холодны, но сосредоточены — на Ае. Ее невольно потянуло назад, но ноги словно примагнитились к полу. Если бы Ая вздумала бежать — тут же бы упала, но не была уверена, лучше получить тычки от охранника или под таким взором стоять.       Морионы. Тот самый мужчина со стадиона. Как и ранее, плечи украшал темно-серый плащ, и на погонах действительно — черные звезды. Но кроме них, ничего, совсем, ни полос, ни нашивок. Невозможно считать ни подразделение, ни ранг. Но само одеяние охраннику что-то говорило, раз не двигал наглеца с места.       Вдруг застывшее лицо мориона оживилось. Едва заметная улыбка тронула губы:       — Удачи.       Это было все, что он сказал, лишь продолжал смотреть. Мурашки заползли за шиворот, хотелось встряхнуться.       Морион любезно сделал шаг в сторону, и охранник недовольно обернулся к Ае:       — Вперед!       Ее толкнули, но это и не требовалось, сама хотела убраться поскорее. И, даже когда ушли, не покидало тягостное чувство, тревога, еще сильнее, чем прежде. Это вкрадчивое «удачи»… Почему мужчина пожелал это?       Морион как будто что-то знал. Возможно, в других обстоятельствах Ая могла бы у него спросить, но… Вспомнился взгляд учителя: этот тип ему явно не нравился, да и у Аи вызывал странные чувства. Вряд ли ему стоило доверять и вообще — разговаривать.       Из мыслей выбила очередная остановка. На этот раз не случайная.       ***       Сразу стало ясно: это зал суда. Но не для обычного преступника — эспера.       Прозрачный защитный экран полукругом отгораживал центр помещения. У стены со знаменами изогнутый стол на подъеме и за ним несколько человек. Фигуры в форме разных цветов выделяло легкое белое свечение, тогда как во всем зале — свет приглушен. Кроме них, выделялся лишь одинокий стул, где, очевидно, должен размещаться подсудимый.       Вот и настигла расплата.       Ая одернула себя — она ведь ничего не сделала. Постаралась успокоиться, это просто допрос, возможность объясниться. Все нормально, комната для безопасности, просто такая процедура. Людям сложно верить магам, нужно быть снисходительнее.       — Садись.       Чужая ладонь с силой легла на плечо, когда Аю довели до «места». Она сдавленно выдохнула, тормозя привычное желание сбросить руку. Охранник усилил нажим.       Нужно было показаться себя с хорошей стороны. Ая постаралась придать лицу невозмутимый вид и послушно опустилась в луч прожекторов, лишь тогда охранник отступил.       Ленту на руках оставили, и то в дополнение к защитному экрану — не слишком ли много предосторожности? Разве Ая может быть опасна?       Можешь.       Скула непроизвольно дернулась.       Люди боятся эсперов. Это нормально. Щурясь, Ая осмотрела присутствующих: есть ли среди них кто-то такой же? Какие бы ни были отношения, маг поймет ее лучше, пожалуйста…       В центре три человека.       Ая сразу узнала капитана из Академии, в пурпурной форме она сидела слева, несколько отстраненно. Лицо как всегда строгое, губы перекошены, словно обладательница только что съела горькую конфету. Женщина окинула Аю гневным взглядом — это не сулило ничего хорошего.       Справа светловолосый мужчина с широкими скулами. В белой форме, на груди значок — инспектор, да еще и старший. Тот, кто принимал решение о безопасности эспера, насколько использование способностей уместно в той или иной ситуации. Значит, точно не такой, как Ая: маги никогда не решали, последнее слово за теми, от кого не исходила угроза.       Посередине председатель. Щуплый, из-под прилизанных волос пробивалась лысина. Ая узнала его — Древлев, секретарь УКЭ, публичное лицо. Он склонился над бумагами, на плечах золоченой формы блестели шнуры, так не идущие к его мрачному лицу.       Эти трое напоминали флаг Астрисы, где на перекрестии пурпурного и белого золотится феникс. И никто из них не был эспером. И не мог бы быть — по рангу или должности.       Справа от инспектора разместилось еще двое. Знакомое приветливое лицо, Ретриво! Хоть один маг. Мужчина слегка кивнул, это добродушие вселяло надежду. И он дружил с Иваном!       Ая завертела головой: а самого учителя нет? Но с сержантом сидела лишь молодая женщина в обычной серо-пурпурной форме, и по виду не была заинтересована в происходящем.       Скрипучий голос Древлева обратил внимание на себя:       — Курсант Крылова, мы собрались здесь, чтобы разобраться в произошедшем на задании особого отряда, — он поднял взгляд, но все еще, сутулясь, над столом. — В ваших интересах сотрудничать, мы хотим услышать вашу версию.       Разве версия Аи могла отличаться от остальных? Ведь она сама толком не понимала, что случилось.       — Расскажите, как проходило задание.       Ая набрала воздуха и со всем формализмом, необходимым для такого процесса, стала озвучивать факты, которые много раз прокручивала в мыслях: привезли на место, построились на площадке, отряд получил инструкции. Никаких эмоций и пустых рассуждений.       — Далее.       Вот здесь заковырка.       — Не помню точно по времени, прошло не более получаса…       В горле пересохло. Ая не была уверена, что именно сказать, любая личная трактовка могла быть воспринята неверно. Секретарь выжидающе смотрел.       — Я плохо запомнила происходящее, сэр. Вероятно, меня оглушило. Я упала, появился дым, и меня увели. Затем… взяли под стражу.       Липкий взгляд председателя скользил по Ае, словно угорь.       — Что было до этого?       — Отряд ожидал сопровождающего. Для получения подробных инструкций.       Губы капитана Академии скривились сильнее. Ая вдруг осознала, как это выглядело со стороны: учитель оставил их одних, курсантов, еще не завершивших обучение! Что, если бы на них напали? И ведь так действительно произошло...       — Офицер Озорнов требовался внутри, как опытный чтец, — нарушил тишину Ретриво.       Видимо, подумал о том же — как и любой в зале. И теперь сержант пытался исправить ошибку Аи, он вел себя как друг. Чего нельзя сказать об Ае, как так легко подставила учителя? Она просто не думала.       — Мы послали офицера для инструктажа, но фанаты столпились внизу, — поторопился добавить сержант. — Отряд порядка не справился с перекрытием, и, кстати, не нашел времени заглянуть, — он указал на пустующие кресла рядом с капитаном.       — Мы не вопросы организации рассматриваем, сержант, — скосил взгляд секретарь. — Все показания получены.       — Подготовленный отряд может позаботься о себе сам, — старший инспектор откинулся на кресле, приглаживая свои светлые волосы. При этом он слегка повернулся в сторону капитана, в нотках самодовольного голоса угадывался сарказм.       — Конечно, это лучшие курсанты, — выпрямилась капитан.       Инспектор хмыкнул:       — Лучшие, но это эсперы.       — Запрашиваемые для данных условий.       — Конечно, капитан.       Председатель явно был недоволен этой пикировкой этих двоих и рявкнул:       — Продолжайте, Крылова!       Ая замялась:       — Это все… все, что я помню, сэр.       Инспектор приподнял бровь:       — Чем занимался отряд до того, как появился дым?       — Мы ждали, сэр.       — Как именно? Что вы делали? Вам отшибло всю память, курсант?       Ретриво поежился.       — Я изучала территорию, обдумывала, какой силы импульс задействовать для целей задания.       — Что делали другие?       «Развлекались, прохлаждались, выставляли себя идиотами», — правдивый ответ не подходил ситуации. Ая покачала головой:       — Я не знаю, сэр.       — Как это не знаете? Вы не обращаете внимание на то, что делает ваш отряд?       — Они… тоже обсуждали задание, — Ае пришлось покривить душой, не объяснять же весь этот бред.       — Без вас?       И вот из благих побуждений она загнала себя в угол. Отделиться от отряда — не то, чего ждешь от прилежного курсанта.       — Я занималась своей подготовкой.       — Какой именно?       Ая разозлилась: она же уже ответила! Сомневалась, стоит ли говорить, что не была уверена в своих силах, что не использовала магию вторую неделю. Знали ли они об условиях учителя? Он бы мог объяснить. Но его не было — лучше вообще не упоминать, любые слова могли подставить Ивана.       — Вы изучали территорию, так вы сказали? — помог Ретриво.       — Да, изучала выходы, — голос Аи слегка дрогнул. Сержант заметил ее замешательство, остальные наверняка тоже. Нельзя быть такой неуверенной.       Инспектор цокнул, глянув на Ретриво:       — Это задание дал вам сержант?       — Нет, — ответила Ая, опустив глаза.       — Тогда кто? Ваш офицер? Или командир?       Вряд ли кто-то подтвердил бы, ответь Ая положительно хотя бы на один из этих вопросов.       — Нет. Я сама решила это сделать.       — Как изобретательно, — в голосе инспектора слышала усмешка. Он поглядывал на соседей по центральному столу.       — Вы разговаривали с другими курсантами? — голос секретаря на фоне коллеги казался гробовым.       — Да.       — О чем?       Аю душило возмущение. Какое значение имела болтовня с однокурсниками? Как это относилось к нападению? Ей передать их шуточки? Как бы хотелось открыть комиссии глаза на подготовленность некоторых курсантов! Но кто стал бы слушать? Скорее, Ая сама выглядела бы глупо, и инспектор, приглаживающий свои белесые патлы, был бы очень рад.       — Я предложила обсудить план действий.       — Какой именно?       — Мы не успели этого сделать, сэр.        Инспектор вмешался:       — Сколько, вы говорите, прошло времени, около получаса? Простите, вам этого недостаточно?       «Нет, если работаешь с кучей придурков». Ая не могла так ответить и не могла снова ссылаться на ожидание учителя. Как будущие представители порядка, они могли бы организоваться. «Лучшие курсанты», как заверила капитан.       — К сожалению, нет, сэр.       — Интересно…       Ретриво поспешил вмешаться:       — Я дал курсантам вводные по заданию, они должны были ждать дальнейших инструкций. И я как раз…       Инспектор резко повернулся к нему:       — Конечно, все было под контролем, сержант! Мы уже услышали ваши попытки оправдаться, ведь вы встретили так понятных вам эсперов, правда?       Ретриво тут же потупил взор и закрыл рот.       Какой-то порыв заставил Аю подать голос:       — Если бы я была командиром…       Она поздно спохватилась, продолжение оборвалось. Потонуло где-то в груди вместе с гордыней.       В зале повисла тишина.       Смех инспектора нарушил ее. Хоть лицо мужчины и выглядело беззаботно, очевидно: в этом нет ничего хорошего. Ая прибила бы себя, будь она на его месте. Она хотела сделать это прямо сейчас и побыстрее.       — Какие амбициозные курсанты! — протянул инспектор, поглядывая то на капитана, то на Аю. — Вы поэтому кричали на отряд?       — Я-я…       Ая попыталась восстановить картину. Разве она повышала голос? Это остальные вели себя громко, наверняка, это заметили и полицейские на входе, просто делали вид, что им не интересно. Ая лишь пыталась вразумить ребят, когда Оля бездействовала. Те слова о командире были лишними, но на сто процентов правдивыми. Если бы Ая была старшей…       — Только не говорите, что не помните.       Ая судорожно вздохнула:       — Я хотела призвать их к порядку.       — У вас случился конфликт в отряде? — холодно вмешался секретарь.       Ая не могла ничего сказать. В любом случае выставляла себя не в лучшем свете. Говорить о курсантах плохо — подставлять Академию и капитана, которая Аю, видимо, и так уже ненавидела, но главное — делать хуже себе. Встревать в конфликты, не ладить с людьми, с которыми должна бок о бок защищать закон… ничего хорошего.       — Курсант Крылова, повторяю вопрос: в отряде произошел конфликт?       Губы секретаря вытянулись в тонкую линию. Бездушный, неприятный взгляд — он ждал ее слов. Хотел узнать правду? Или услышать что-то конкретное? Подтверждение версии, которую считал верной.       Было в этом что-то. Знакомое. В давящем сухом голосе, не оставляющем и шанса подать свой, в пустых глазах, не пропускающих и толики правды. То, что пасмурным днем холодило кожу и душило отсутствием солнечного света. Глухая стена, за которой все страхи реальны.       Председатель трактовал молчание Аи по-своему:       — Когда? Во время задания?       — Нет.       — Тогда когда?       Ая закрыла глаза и выдохнула, пытаясь успокоиться.       — Никакого конфликта не было, — медленно произнесла она.       Ее слова не имели значения. Были ли между ней и однокурсниками разногласия? Всегда. Случилось ли что-то особенное? Да, вероятно, происшествие в душевой, на что намекали эти уроды, Ая могла бы считать таковым. Почему-то это совершенно вылетело из головы. Упреки Кая, самодовольство Блада, холодное согласие Оли… что они с ней сделали? Это не имело значения. Люди в зале бы не поняли. Говорить об этом нельзя. Какой из Аи защитник порядка, если она позволила загнать себя в угол? Это только ее проблемы: не смогла постоять за себя, потеряла бдительность. Даже осознавая неслучайность обморока, Ая никому не сказала бы, даже учителю. Лишний раз видеть разочарование…       — Вы говорите, что конфликта не было. Но как вы объясните свое поведение?       Сбоку загорелся экран, и Ая устало повернулась на свет. На изображении в отдалении стояли фигуры в серо-пурпурной форме. Одна из них приближалась к другим, девушка сжимала кулаки. Ая смотрела на саму себя против курсантов.       Ее копия гневно открывала рот. Звука на записи не было, но он и не требовался, Ая знала, что просит ребят заткнуться. Они не шевелились, а она продолжала кричать — да, так это и выглядело.       Затем одна из фигур двинулась, словно в порыве ударить, но остановилась перед Аей. Это был Кай. Они спорили.       — Что здесь произошло? — спросил председатель.       — Я призывала отряд к порядку.       — Почему вы находились не с ними?       Ая же говорила… Она сжала губы, горло саднило. Очень хотелось пить.       — Я осматривала территорию, — хрипло повторила.       — Что вы говорили там?       — Что нам следует обдумать стратегию…       — Почему вы кричали?       — Они меня не слышали.       — На записи вы сразу начинаете кричать. Почему?       — Я лишь громко говорила, — прошептала Ая.       — По показаниям полицейских, которые находились на близлежащей территории, именно вы кричали. И вели себя агрессивно. — Голос председателя давил все сильнее, и Ая уже не знала, как выглядеть убедительно. — Вы хотели применить способности к Каю Германо?       — Нет.       — У вас были конфликты с этим курсантом ранее?       С ним, со всеми. Бесконечно. Их история полна разногласий, но все это не имело никакого значения!       — Не было, — твердо произнесла Ая.       — По словам свидетелей, накануне Кай Германо использовал на вас способности дальнего боя.       Кто мог такое сказать? Рук видел стычку после игры, но он бы не стал подставлять золотого мальчика, которому сам подкрутил победы на жеребьевке. Другие курсанты… хоть и с дурным характером, Кай всегда окружен друзьями, они не стали бы болтать против него.       — Разногласие возникло из-за внутреннего рейтинга Академии?       Ая снова посмотрела на экран. Лицо курсантки на площадке было странным, искаженным. Она пыталась закрыть себя руками, хотя ничто не угрожало. Пятилась, вертела головой. Эта девушка выглядела ненормальной. Ая выглядела такой.       На записи появились помехи. Картинка задергалось, а когда нормализовалась — локация изменилась. Часть изображения скрывал дым, на остальной горели куски, металлические обломки, словно что-то разнесло вдребезги. Ненормальная курсантка подметала собой брусчатку.       — Курсант Крылова!..       Председатель злился. Ая не понимала, почему.       — Курсант Крылова! Вы собираетесь отвечать?       Когда она повернула голову, Древлев гневно поправил очки и продолжил:       — Значит, конфликт между вами и остальными курсантами все же был. Как минимум инцидент с Германо. Вам есть, что сказать по этому поводу?       — Нет, сэр.       Только сейчас Ая осознала, что не ела около суток или даже больше. Не спала, если не считать состояние забытья, в котором находилась в изоляторе. Единственная жидкость, которая побывала на языке — попытка смыть ощущение гари водой из ржавого крана.       — Господин председатель, думаю, стоит учесть, что курсантка была понижена в ранге ранее. Так ведь, капитан? — инспектор стрельнул глазками. — А учитывая ее амбициозность…       Звезды на погонах Аи словно гвоздями впились в кожу. Все дело в них, все началось с того, как ее понизили. Вернее, с ее глупости. «Амбиции».       — Почему вам понизили ценность, Крылова? — спросил председатель.       Оплошность Аи не останется в тени. Она сама, по своей воле напала на сокурсников. Пускай заряды и слабые, для людей здесь — это серьезно. Для тех, кто не обладал магией.       — Потому что я применила способности в ненадлежащем месте…       — Я верно понимаю, капитан, это у вас курсант с серебряной ценностью? — Инспектор не без удовольствия наблюдал за замешательством женщины. — То есть в рамках Академии наказание для эспера, применяющего способности направо и налево — снятие одной звезды? И она отобрана среди «лучших»?       Скрип зубов капитана был слышен даже Ае.       — Вы применяли силу на задании, Крылова? — продолжил председатель.       — Н-нет.       Вопрос показался странным, но более странным — то, что Ая заколебалась. Поэтому повторила ответ. Нет, нет!       — Вы говорили, что обдумывали применить импульс.       — Я готовилась к заданию, но не применяла!       — Ваш сигил зафиксировал выплеск энергии.       — Я не…       Ая замерла. Писк браслета, она его слышала? Столько всего сразу: стадион, толпа, грохот. Что случилось на записи? Что это разнесло, что дымилось?       — Где… где остальные?       — Что, простите? — председатель либо не расслышал, либо сделал вид.       Сухим языком Ая попыталась облизать губы:       — Где курсанты из моего отряда? Они тоже проходят допрос?       — О, это не допрос, милочка, — Древлев налег на стол. — Это трибунал.       Внутри все похолодело. Суд? Над ней? За что?       — У членов отряда мы уже взяли показания. По крайней мере, у тех, кто был в состоянии.       — В-в состоянии?       Ая ждала ответа, но его не следовало. Ретриво невесело улыбнулся, будто хотел обнадежить… или сожалел.       — Кто-то пострадал? — голос Аи дрожал.       — Сейчас это неважно, мы решаем вопрос с вами, — холодно заметил председатель.       — Но решение зависит от того, пострадал ли кто-то, верно?       — Неверно! Важно то, что вы сделали!       Ая не понимала. Она тут, потому что кто-то напал на отряд. Жертвы… серьезные? Что-то не складывалось. Что она сделала?       Ты имела в виду, что ты сделала снова?       Сердце забилось сильнее:        — Пожалуйста, объясните! Я, правда, ничего не помню! Только то, что был дым, и еще… громкий звук. Если бы я помнила, я бы сказала!       — Так же, как вы сказали о конфликте с Германо? — в лице Древлева была неприкрытая неприязнь. — Так же, как применяете способности эспера без разрешения?       Он, да и остальные тоже, смотрели на Аю так, словно она какой-то выродок. Думали, это она виновата? Она что-то сделала? Ая боялась заглянуть в глаза Ретриво, боялась, что он скажет об этом учителю. Но ведь… Иван мог уже знать. Поэтому его здесь не было? Поэтому ее не защищал? Тоже считал, что она — виновата.       Ая улыбнулась в беспомощности. Она совсем не боялась за свою жизнь: пусть держат взаперти, без еды, новостей, говорят гадости… но только не рассказывают учителю, что она что-то сделала!       Если он выкинет Аю… она не знала, что с ней будет. Что вообще тогда будет. У нее ничего не было, только их связь, и сейчас Ая очень надеялась, что ее себе не придумала. Взывала к учителю, старалась найти: хоть бы тут, в министерстве! Услышал волшебным образом и постарался прийти…       — С молодыми эсперами явно проблемы, — протянул инспектор.       — Но все целы, — оптимистично вставил Ретриво.       Ая подняла глаза — это был ответ. Для нее. «Курсанты целы». Что-то, державшее все это время, отпустило, легкие сами собой задышали.       — Почти, — ухмыльнулся инспектор. — Такие обстоятельства мало радуют, задание сорвано…       — Главное, мы не понесли невосполнимых потерь, — оборвал председатель. — Эсперы это ценные кадры, не будем забывать.       — Конечно.       — Но учитывая увиденное… — Древлев повернулся к Ретриво и блондинке рядом. — Вы не считаете, что это порочит ваш род?       Сержант неловко улыбнулся:       — Мы все же здесь не чтецы, чтобы говорить о роде…       — Сержант, мы сейчас не обсуждаем природу эсперов.       — Кхм-кхм, вы правы, прошу меня извинить.       — Офицер, как вы считаете, отразится ли на сотрудниках, подобных вам, такой инцидент?       Это было обращено к молодой женщине, о которой Ая успела забыть. Все это время блондинка сидела тихо и только сейчас повернула лицо. Не старше Ретриво, красива. Наверное, таких называли изысканными. Кудри спадали на плечи, губы нежного оттенка, яркие синие глаза. На плече проглядывалась гарпия, только в эмблеме УКЭ. Тоже эспер.       Когда взгляд офицерки пересекся с Аей, лицо женщины стало жестким. Она посмотрела на председателя:       — Безусловно, на нас это отразится. Мы слишком многое пережили. Для поддержания спокойствия в обществе эспер, представляющий государство, не должен быть столь… диким.       Сука.       Ая впилась пальцами в колени. Женщина вновь глянула на нее, легонько кивнула чему-то, и ладони, до того лежащие в замке, разомкнулись. Тряхнув кудрявой шевелюрой, она села свободнее.       — Курсант Крылова, вы продолжаете утверждать, что не использовали способности эспера на задании?       Голос председателя стал неясным, сверху что-то блеснуло золотом. На стене, в центре крылья раскинул феникс Астрисы. Но этот блеск был холодным, суровым в тусклом освещении. Птица далеко, чтобы разглядеть детали, но голова неизменно повернута к небу. Она не смотрела вниз. Никогда.       — Курсант Крылова, вы настаиваете? Не хотите дополнить свою версию?       Ая не понимала, о чем речь, лишь повторила:       — Не использовала способности.       — Полагаю, мы услышали достаточно, — заключил председатель.       ***       Отстранена. Бессрочно.       — Могу сказать только, что ты точно не вернешься в Академию. Твоя дальнейшая судьба в руках УКЭ.       Капитан заглянула в комнату, чтобы все объяснить, но это не вносило ясности. Отстранена навсегда?       — Надеюсь, — ответила женщина. Морщинки собирались мелкими черточками вокруг ее губ.       Отвернувшись, Ая не больше не спрашивала. Если бы хотели, она бы уже давно все знала. Ясно лишь, что все, чего она добилась за последние годы — ушло. Больше не будет учебы, лицензии, как тогда стать стражем порядка? Еще немного, и Ая бы выпустилась…       Она хотела спросить, где учитель, но боялась услышать ответ. И это могло сделать ему хуже. Что, если он под угрозой, тоже где-то заперт… Вряд ли. Ая бы почувствовала. Можно было спросить у Ретриво, но случая не подвернулось.       Когда охранники вели из зала, Ая заметила только Кая. Его бесценная каштановая макушка мелькнула среди людей и скрылась за дверью. Другие уроды тоже могли быть в здании. Клеветали, открывали свои мерзкие рты.       Судя по записи, на стадионе дымились следы взрыва. Курсанты не могли бы устроить такое, просто не тянули…       Как же хотелось поговорить с кем-то нормальным! Увидеть лицо учителя, пойти поискать! Но Аю изолировали под стражей в очередной комнате ожидания. Почему ее постоянно запирали???       Точно. Они же боялись.       Руки по-прежнему стискивала лента, но на Ае теперь не было любимой формы, лишь серая одежда без знаков отличия.       Она откинулась к стене и усмехнулась. Получилось горько. И громче, чем ожидала. Охранник тут же напрягся, потянулся к дубинке — дли них Ая была угрозой, что бы ни делала. Просто по умолчанию.       Иван не придет. Осознание этого поразило своей простотой. Нет, не в этот раз. Ая больше не маленькая девочка, которую нужно спасать. Сама просила не мешать. Добилась.       Дверь открыли, и человек снова велел идти. Камера, коридоры, охранники… Когда жизнь Аи превратилась в это?       Так должно было случиться очень давно.       Не было сил сопротивляться, Ая просто повиновалась. Думала, ведут еще на какой-нибудь суд. Повесят на нее дела вообще всех эсперов? Почему нет.       Но вышли в просторный холл. Рыжий свет закатного солнца играл бликами на панорамных окнах, эхом отдавались шаги по мраморному полу. Ая с грустью смотрела на его роскошное сияние и гадала, в какую дыру ее выкинут на этот раз?       В ту, где тебе самое место.       У выхода в свете лучей стоял человек. Тоже ждал.       Взгляд зацепился за длинные полы верхней одежды, и на секунду Ая позволила себе надеяться. Что это он. Ждет, когда ее отпустят, чтобы забрать. Вернуть на место. Все это просто ошибка, нелепая случайность. Ая проснется посреди кошмара и все прояснится: виновника нашли, а ее ждут в Академии.       Но силуэт не имел ничего общего с Иваном. Это другой человек. Волосы длиннее и темнее, ни следа добродушия на лице, а глаза чудовищно бесцветные, прожигали холодной сталью. Руки покоились в карманах плаща, от одного вида которого по коже пробежали мурашки.       Тем не менее губы мужчины растянулись, когда Ая остановилась рядом вслед за охранником.       — Спасибо, дальше мы сами, — сказал морион.