Ледяная Бездна

      Близился рассвет. У горизонта по морю забегали искорки встающего солнца, ветер донес его тепло. Кэйа глубоко вздохнул и вновь тревожно взглянул на Аякса. Тот кивнул в ответ, одаривая неуверенной, но полной надежды улыбкой. Голубоватое пламя покачивалось на плечах призрака, трепетало, то возвышаясь, то покорно оседая. Встретить рассвет вне воды — было идеей Чайльда, внезапно снизошедшей к нему во сне. Конечно, они не решились бы на это без подготовки, и если бы Кэйа вновь обратился русалкой, рыжий бы рассказал ему обо всем, они бы придумали ещё какой-нибудь способ, но… Обоим интуиция подсказывала, что всё идёт правильно.       Опустив взгляд, Кэйа увидел голубую ракушку со звёздочкой в своих руках. Они подобрали её на пляже, даже не зная зачем. Просто понравилась.       За какой-то месяц произошло столько, сколько не происходило за несколько лет, проведенных здесь. Кэйа узнал так много нового, обрёл утерянные чувства и даже что-то намного большее, что не поддавалось объяснению, но теперь было необходимо для жизни. И Чайльд. Он был той самой необходимостью, он возродил в выцвевшем теле душу.       Лучи света, блестящей дорожкой пробегая по воде, уже добрались до песка, позолотив прибрежные волны. Развязка была как никогда близко, и от того сердце билось гулко и громко, будто стараясь пробить грудную клетку. Чайльд ободряюще сжимал плечо синеволосого, хотя сам боялся до дрожи в оледенелых пальцах. Все будет хорошо. Обязательно будет хорошо! Иначе быть не может!.. — Аякс, — тихо произнес Кэйа, поворачивась к нему с грустной улыбкой и закрывая глаз. — Я… не хочу умирать…       Слеза, скользнувшая вниз по щеке, сверкнула на солнце, и исчезла, вместе с призрачным огнем. Уже породнившиеся очертания поплыли, словно отражение в воде, оседая влагой на песок и… щеки Аякса. Соленые, горячие слезы помутили взор, заставляя чувствовать себя опустевшим и беззащитным перед теперь абсолютным одиночеством. Один на один с миром и самим собой.       Чайльд, будучи взрослым, ещё никогда не плакал и подумать не мог, что придется. Сейчас, не держа не перед кем лица и статуса, он мог позволить себе слабость, которую раньше так рьяно не допускал. Поджав колени и обняв их руками, парень спрятал голову. Все же привычки брали верх, не позволяя открыто горевать, на показ жестокому морю и солнцу. Плечи неравномерно вздрагивали от рваных всхлипов, вперемешку со скулящими выдохами. Да, расставаться всегда больно и страшно, но… Кэйа… Его душа теперь свободна, теперь он имеет право на отдых где-то там, на другом берегу этого мира.       А море по-прежнему безразлично шумело, вылизывая волнами берег и пытаясь дотянуться до Тартальи. Оно шептало знакомым голосом, маня к себе, призывая броситься в пучину с головой и забыться вечным сном в синей тьме. Но… почудилось ли?.. Нежное прикосновение к шелковистым волосам рыжим. Родное, утешающее, останавливающее горький поток из глаз. — Ча-а-айльд, — протянул ласковый голос, переворачивая душу в парне и сердце в груди сдавливая.       Не медля долее и секунды, вскинулся Аякс и замер, робко руку протянув.       Кэйа. Ладонь его перехватил нежно и к щеке собственной прижал. Тёплый, настоящий, живой! Повязки на глазу нет больше, вместо того рубец розовый и радужка белесая, мутная, затягивающая. — Чайльд, — снова произнес он мягко, всю любовь закладывая и тёплыми ладонями лицо напротив обнимая, притянул ближе.       Соприкоснулись губы, неумело но уверенно. Нега разлилась по телу вместе с счастьем. И не оторвался бы Чайльд ни за что на свете, да только воздух в лёгких не был бесконечным. — Кэй… но как?.. — Помнишь, я говорил, что у воды есть память? Ну вот… Похоже, такая форма мне гораздо больше идёт.       Тут Чайльд увидел чешую, и нежные, тонкие плавники, но были они другими, не как раньше. Не были они теперь острыми, игловидными, казались хрупкими и мягкими, переливались в солнечных лучах. — Нравится? — улыбнулся вдруг лукаво Кэйа, отстраняясь. — Ты тоже можешь стать таким. — В смысле? — не понял Тарталья. — Ну раздевайся и в воду заходи, увидишь. Нет, нет, всю одежду снять надо.       Аякс, несколько смущаясь, но все же выполнил просьбу. И что же? Его ноги плавно срослись, и покрылись гладкой кожей, как у дельфинов. Была она тёмно-синего цвета, с более светлой широкой полосой, идущей от живота. На спине вырос плавник, похожий на акулий, значительно заострились зубы, улучшились слух и зрение, на шее прорезались жабры. А глаза, до того будто мертвые, засияли бликами. — Ва-а-ау, — усмехнулся Кэйа, изгибая бровь. — Какой страшный хищник. Мне стоит бояться? — Хех, — наигранно-нагло ухмыльнулся в ответ Аякс. — Нет уж!       В волнах прибоя мелькнуло два силуэта, и пляж опустел. Проклятье спало, исчезли барьеры, и только на песке осталась лежать кучка небрежно брошенной одежды, повидавшей и море, и бедствие, и холод, и любовь.