победа сердца над разумом

Большой зал гудит, как стая ебучих пикси. Матч Слизерина с Пуффендуем уже на носу, и школа в преддверии этого начинает потихоньку сходить с ума. Как минимум, потому что все ждали решения директрисы насчет Альбуса. Та ломалась до последнего. С одной стороны, шесть отработок, как выяснилось, рекорд не только для Поттера с Малфоем, но и вообще – за всю историю Хогвартса. От квиддича отстраняли и за меньшее. С другой, если без своего сильнейшего игрока сборная Слизерина въебет пуффендуйцам, Гриффиндор потенциально сможет подняться с последнего места таблицы. А в зависимости от того как сыграет с Когтевраном, даже оказаться на втором. И что это, если не попытка бывшего декана Гриффиндора помочь своей многострадальной команде не обосраться в последний год капитанства Джеймса Поттера? Но накануне вечером МакГоннагалл утвердила составы команд. Альбус будет играть. Поэтому вся школа ждала продолжения стычки со Скамандером уже на поле. Пуффендуйцы по-прежнему ходили в свитерах, разве что прятали их либо под мантиями, либо под форменными рубашками. Преподы задрочили Альбуса требованиями рассказать, что он там намудрил с заклинаниями. Но, по итогу, даже подробный перечень того, что он использовал, не помог придумать способ развеять эти чары. Хотел бы Скорпиус видеть, с каким лицом МакГоннагалл сообщала, что всех учительских мозгов не хватило, чтобы справиться с фантазией младшенького, и сборной Пуффендуя придется ходить в этих ебучих свитерах до окончания матча со Слизерином. За исключением этого, все, казалось бы, должно придти в норму. Младшенький вроде как отъебался от братца, отчего тот снова нацепил на морду радостный оскал и светил своими тридцатью двумя во все четыре стороны. Фробишера, наконец, помиловали после перепиха с Забини – он перестал жаться в конце стола, высовываясь из-за голов младшекурсников, и оказался снова допущен к телу Джимми. Теперь Фробишер помалкивает большую часть времени, но этот непроходимый дебил был рад даже этому. Сама Забини вроде как переключилась на однокурсника Роз – Стреттона. Средненькая, но чистокровная родословная. В скандалах не замечен. Не особо блещет в учебе, но куда ему, блядь, с таким-то поколением ебаных гениев. В квиддичной команде больше не отсвечивает, чем приносит реальную пользу на поле. Простенький вариант, но для уязвленной самооценки Мадлен сейчас – самое то. Правда, зная снобизм и самомнение дядюшки Блейза, Скорпиус подозревал, что тот уже засыпал дочь письмами на тему «Перестань тратить время на всяких неудачников и затащи уже в постель кого-нибудь подостойнее». Например, Альбуса Поттера. Предки Мадлен еще с ужина в Малфой-Мэноре на него облизывались. Но, слава Мерлину, в голове Мадлен мозг все еще побеждал амбиции, поэтому она старалась держаться от младшенького подальше. После того, как Скорпиус трахнул Роз в библиотеке, та никак не может выйти из образа. И поэтому последние пару дней жмется к Скорпиусу при любой удобной возможности. Вот и сейчас – обнимает со спины, оплетая руками за пояс и опустив голову на его плечо. - У вас, блядь, обострение конфетно-букетного? – фыркает Альбус, глядя на всю эту ебучую романтику. – Мне казалось, ребятки, вы уже доеблись до чего-то более серьезного. Скорпиус закатывает глаза, продолжая завтракать. - Не ревнуй, - бурчит Роз, не отнимая головы от плеча Малфоя. И тут Скорпиус готов, блядь, аплодировать стоя. Сучка учла все свои предыдущие косяки. За два дня – ни одного взгляда в сторону младшенького. Ни одного вопроса про Альбуса. Ни одного упоминания. Идеальная влюбленная идиотка, демонстрирующая, что Малфой снова герой ее персонального порноромана всем и каждому. Но больше всех – Скорпиусу. В такие вот моменты и хочется поверить в ебаную сказку с охуеть каким счастливым концом. Чтобы потом рассказывать целому выводку детишек, как их мама с папой познакомились и внезапно поняли, что это – любовь до гробовой доски и могильного камня. Мол, вот оно как бывает, прошли через всякое дерьмо и вагон недопониманий, но однажды осознали, что никого и никогда так не любили, как друг друга. И поэтому, не задумываясь, оставили всю эту ебанину в прошлом, никогда про нее не вспоминали и с того самого переломного моменты были только обоссаться, как счастливы. «Охуенная речь», - думает Скорпиус. Осталось бы только наплодить тех, кто все это дерьмо будет слушать, и был бы сопливо-идеальный финал для сопливо-идеальной истории. Одна проблема. Он больше не верит в это дерьмо. И в актерство Роз. И в ее светлые чувства и внезапно проснувшуюся жажду быть с ним вместе. Напротив него, за пуффендуйским столом, сидит Доминик. Бросает свои томные взгляды по сторонам, пока неспешно тянет сок, соблазнительно облизывая пухлые губы. Вокруг нее как всегда толпа поклонников, жаждущих ее внимания, и Уизли нихера их не разочаровывает, успевая практически одновремено хихикать, кивать и хитро стрелять глазищами по сторонам. Глядя на ее дружбу с Роз, Скорпиус думал, что это, блядь, шикарный пример про притяжение противоположностей. Шлюшка Доминик и не пыталась скрывать тот факт, что готова спать практически с каждым. Список прошедших через ее кровать не перекрыли бы даже все половые приключения щеночка. Ее единственный принцип – никаких обязательств, поэтому еще на берегу она сообщала всем, что слишком любвеобильна и непостоянна, поэтому не собирается ограничивать себя постоянными партнерами. Роз наоборот. Изображала верную, примерную и вообще во всех смыслах охуеть насколько идеальную девушку. За полтора года, что она путалась с Малфоем, ни с кем другим Роз замечена не была, даже робкие ухаживания пресекала на корню. Поэтому, собственно, в их псевдоотношения и поверили все без исключения, включая всю семейку Уизли-Поттеров. Вот только единственная причина этому – ее слепое желание забраться в койку к собственному кузену. И все три участника этой драмы были в курсе происходящего. Хотел бы Скорпиус посмотреть на реакцию родителей Роз, узнай они о реальных причинах «отношений» дочери с Малфоем. Понятно, что папаша скопытился бы в ту же минуту, как услышал это. Непонятно только отчего – от самой мысли об инцесте или все-таки от осознания что звание «худший парень для Рози», оказывается, нужно было вручать вообще ни разу не Скорпиусу. А вот припадок мамаши выглядел бы на порядок эффектнее – она не для того себе зубами прогрызала путь к креслу министра магии, чтобы «родительская гордость» похерила ее карьеру публичным подтверждением инцеста. Если Поттер-старший еще мог отскочить со своим имиджем «тот-который-выжил-похоронил-Темного-лорда-и-вообще-выиграл-войну», то магглорожденную выскочку, протащившую полсотни законов о защите магических существ и полукровок, порвали бы на кусочки. Доминик переводит взгляд на них. Смотрит на то, как жмется к нему Роз, и многозначительно улыбается, всем своим видом показывая, как рада этим ее розовым соплям со Скорпиусом. Конечно же, на правах лучшей подружки она в курсе всех их блядских перепитий. И, кстати говоря, с этой ролью Доминик справляется лучше Роз. По крайней мере, Скорпиус ни разу не слышал, чтобы та что-то кому-то распиздела про нее. А вот про слабости Доминик Малфой осведомлен достаточно хорошо. Роз много раз ему рассказывала. Большое спасибо ей за это. Сиди Роз как обычно, пялясь на Альбуса, хер бы он такое провернул. Но она его не видит. У нее обострение актерства в попытке доказать Скорпиусу, что у нее к нему не сплошной расчет, а всепоглощающая страсть. Поэтому, Малфой ловит взгляд Доминик, немного склоняет голову, прикрывая глаза челкой, и тянет томную однобокую улыбку, на которую привычно ведутся все телки. Уизли удивленно хмурится и по инерции продолжает улыбаться, но растерянность во взгляде выдает ее с головой. Вот только ему этого мало. Хотя бы потому, что спустя шесть лет игнора ее вейловских способностей, придется постараться, чтобы убедить ту в своем интересе. Скорпиус усмехается и плотоядно проходится взглядом по ее фигуре. И эта хуйня отработана у него на чистое «Превосходно». Он знает, что в голове Роз живет мысль, что Малфой верным псом ждет милости исключительно от нее, а на других баб он и не смотрит. Да, блядь, что там – на других у него, видимо, и не встанет, когда есть такая охуенная Роз, к которой он бежит в любое время дня и ночи вопреки здравому смыслу, разуму и логике. Вот только если в школе он не трахает никого кроме Роз, то это вовсе не значит, что он не делает этого за ее пределами. Доминик застывает статуей. Потому что Скорпиус не просто прожигает ее глазами, осматривая и раздевая, он будто касается ее на самом деле. Жарко. Возбуждающе. Смотрит хищником, уже поймавшим свою жертву в плен. Малфой усмехается, но глаз не отводит, продолжая ловить каждую ее реакцию, каждый вдох и выдох. Она закусывает нижнюю губу, пытаясь сдержать порыв облизать ее. Потому что нельзя. Потому что так она делает, когда включается в такие вот флиртующие гляделки. Потому что к его спине жмется Роз, которая вообще-то ее подруга. И весь этот мыслительный процесс отражается на ее лице так явно, что Скорпиус едва сдерживается, чтобы не рассмеяться в голос. Альбус слева от него тоже едва сдерживается. Прячет лицо в бокале с соком, пытаясь не реагировать на разыгравшуюся сцену. Ситуацию спасает пуффендуйская команда, появляющаяся практически под самый конец завтрака. Мантии у всех застегнуты до ушей, отчего весь Большой зал начинает заливисто гудеть. Доминик отводит взгляд, поворачиваясь в сторону двери, как и остальные студенты, пытаясь понять причину шума. Скорпиус хмыкает, переводя взгляд на младшенького. Альбус, ухмыляясь, одобрительно кивает: -А ты хорош, дружочек, – тихо тянет он. Когда пуффендуйцы проходят мимо них, Пьюси поворачивается и резко цепляет мантию капитана, отчего тот дергается назад. - Скамандер, покажи-ка, что ты там сегодня прячешь? – ржет Пьюси в голос. – Очередной факт сексуального удовлетворения своего братца? - Отъебись, - шипит Лоркан, дергаясь в противоположную от слизеринца сторону. – И убери от меня свои мерзкие ручонки. - Дрочить вы тоже друг на дружке учились? – продолжает заливаться Адриан. – Чьи еще тогда ручонки мерзкие? - Ублюдок, - вспыхивает Скамандер, выхватывая палочку. - Прекратить! – гремит на весь зал голос директрисы. Пьюси вскидывает руки наверх, пытаясь изобразить святую невинность. Получается у него откровенно херово, но Скамандер продолжает целиться в него палочкой, из-за чего тот действительно начинает выглядеть жертвой. - Мистер Скамандер, - холодно чеканит МакГоннагалл. – Не заставляйте меня повторять дважды. Ваше вынужденное положение ни в коем случае не поможет вам избежать наказания в случае нападения на другого студента. Суровейшего наказания, можете не сомневаться в этом. Лоркан вспыхивает, но убирает палочку и спешно разворачивается к своему столу. - И чего он так бесится, - вполголоса хмыкает Пьюси. – Все ведь и так знают, что инцест – дело семейное. И Адриан тот еще сученыш, потому что, считай, сутки напролет он орет басом и ржет во всю мощь своих легких. Дэвис, шесть лет живущий с ним в одной комнате, ныл всем и каждому, что этот мудак даже во сне разговаривает во всю свою громкую голосину. Но именно эти слова он говорит настолько тихо, что их слышат только сидящие рядом слизеринцы и пуффендуйская команда, не успевшая отойти далеко. Поэтому Лоркан моментально разворачивается на пятках и бросается на Пьюси, вытаскивая того из-за стола и бросая на пол. Явно не ожидавший этого Адриан падает спиной на пол, гулко ударяясь затылком о каменный пол. Потеряв от удара ориентацию в пространстве, он не успевает среагировать на молниеносное движение Скамандера рукой. Успевает Альбус. Росчерк палочки в воздухе разбивается об поттеровское «протего». В эту же секунду Скорпиус резко скидывает руки Роз и рывком перепрыгивает стол, сбивая плечом Лоркана. Тот отшатывается, заваливаясь назад. Скорпиус остается стоять на месте, закрывая собой Пьюси, в ожидании, что Дэвис, наконец, отвиснет и утащит того в сторону. И буквально сразу же чувствует, как скула заходится тупой болью, а голова с хрустом откидывается в сторону. В глазах хоть и плывет, но он успевает разглядеть, что Лисандер, видимо, вынырнувший из-за спины брата, снова замахивается, поэтому в последний момент Малфой уворачивается, ухватив того за корпус, и отшвыривая от себя. -Экспеллиармус! – выплевывает Альбус, оказавшийся уже за его собственной спиной, когда Лоркан все-таки поднимается на ноги и снова замахивается палочкой, но уже в сторону Малфоя. -АГУАМЕНТИ! – гремит голос МакГоннагалл, и Скорпиуса топит потоком воды. Отплевываясь и убирая волосы с глаз, он оглядывается по сторонам. Весь Большой зал на ногах. Альбус стоит чуть позади, хмурится, отмахиваясь от стекающей на лицо воды. В одной руке – собственная палочка, которая все еще направлена на Лоркана, в другой, опущенной вниз, он держит скамандеровскую. И судя по тому, как сжимаются его пальцы, младшенький прикладывает очень много усилий, чтобы не переломить ее одним движением. Дэвис сидит на ком-то из пуффендуйской команды, впечатав того лицом в пол. Боул держится за разбитую голову. Пьюси лежит чуть в стороне, начиная медленно приходить в себя. Над ним суетятся Уоррингтон с Вейзи и Забини. Лисандер стоит на коленях – видимо, когда Скорпиус оттолкнул его в сторону, тот впечатался в тяжелую дубовую скамейку и потерял равновесие. Вокруг них – мешанина из слизеринцев и пуфендуйцев, вцепившихся либо в палочки, либо друг в друга. У кого-то порвана одежда, пара человек светят рассеченными губами и разбитыми носами. - ВОПИЮЩЕЕ ВОЗМУТИТЕЛЬНОЕ И НЕДОПУСТИМОЕ НАРУШЕНИЕ ПРАВИЛ ШКОЛЫ! – вопит МакГоннагалл на ультразвуке. И ожидаемо обещает кару небесную и все возможные наказания всем участникам драки. -Дружочек, блядь, - тихо тянет Альбус. – Мы эти отработки не закрыли. Куда они нам, сука, еще-то одну воткнут? Скорпиус едва слышно смеется в ответ. Пьюси с сотрясением и разбитым затылком единственного укладывают в больничное крыло. И для Помфри это становится настоящим проклятием, потому что доебистая до скрежета в зубах фанатка правил Молли Уизли внезапно на эти самые правила кладет. Она практически селится на стуле рядом с кроватью Адриана, оставляя того в одиночестве только, когда уходит на пары. И нет бы, она просто сидела и томно вздыхала, глядя на объект своей глухой влюбленности, хер там. Вместо этого Молли решает взять под свой бдительный контроль процесс выздоровления Пьюси, поэтому постоянно лезет Помфри под руку, задавая бессчетное количество вопросов – что она ему дает, зачем, почему, какие побочные эффекты могут быть, почему так мало, почему так много и так без конца. -Теперь, наверное, дружочек, ты кажешься лучшим пациентом на свете, - тихо ржет Альбус, глядя на то, с какой едва сдерживаемой яростью сжимает губы старушка. -От вас была польза, и не было столько шума, - бурчит она на выходе из палаты, бросая тяжелый взгляд в сторону младшенького. МакГоннагалл летает по школе настоящей гарпией, алчущей чей-нибудь крови. За массовую межфакультетскую драку на глазах у толпы преподавателей и всей школы в ее представлении нужно было наказывать Азкабаном, не меньше. А она даже от квиддича не могла их отстранить – обе команды в полном составе накануне решающего матча не дали бы задвинуть даже ей, при всей директорской власти. Зато виновники торжества в отместку получают рекордные пятьдесят часов. И Филч, услышавший эту новость, минут на пять зависает с таким выражением лица, что кажется, старик впервые в жизни испытал настоящий оргазм. Для Скорпиуса и Альбуса это наказание становится седьмым. И они, блядь, внепланово бьют собственный же рекорд. Из-за их «плотного расписания» дополнительную нагрузку у Филча приходится распихивать по разным дням. Завхоз уже откровенно благоволит им, периодически приписывая по парочке часов в уже отработанное время. Из-за того, что большая часть обеих команд оказывается травмирована, приходится запретить квиддичные тренировки на две недели, а матч с Пуффендуем сдвинуть практически на полтора месяца. Спустя неделю Альбус снова во всей красе демонстрирует свою ублюдочную натуру, выдавая пуффендуйцам контрзаклинание, чтобы, наконец, избавиться от остоебенивших свитеров. Разрывает всех. Но сложно сказать, кого сильнее – самих пуффендуйцев или же преподавателей. Мало того, что их опять уделал сраный шестикурсник, так они еще и наказать его не могут. Во-первых, они с Малфоем уже отрабатывали тридцать часов у Помфри. Ну, а во-вторых, за что наказывать? В кои-то веки, Альбус Поттер помог решить проблему, а не создал ее на пустом месте. Роз продолжает изображать любовь до гроба, утаскивая Скорпиуса в свои жаркие объятия при любой удобной возможности, и демонстративно игнорирует Альбуса, позволяя себе только отвечать на его язвительные фразочки в свою сторону. Скорпиус активно ей подыгрывает, но выбирает место в Большом зале исключительно напротив Доминик, каждый раз бросая в ее сторону многозначительные взгляды и хитрые полуулыбки. Вначале она пытается игнорировать это, но быстро сдается и решает сидеть к нему исключительно спиной. Малфой пару дней сверлит ее спину взглядом, прекрасно зная, что она чувствует это его внимание к себе. После сдвоенной с Пуффендуем пары Скорпиус на выходе из кабинета придерживает ее за локоть, заставляя замедлиться, и, не сбавляя шаг, тихо шепчет на ухо: -Вот только не говори мне, что Доминик Уизли смущает мужское внимание. -Твое – смущает, - бросает она, поворачивая к нему голову и возмущенно сверкая глазами. -Врушка, - смеется Скорпиус практически ей в шею, отчего та вздрагивает и пытается выдернуть руку. - И трусиха, - заканчивает он, практически касаясь губами кожи. Стоит ему разжать руку, Доминик ускоряет шаг, скрываясь в толпе студентов и ни разу не обернувшись. На обеде и ужине она не появляется, отчего Альбус весь вечер подъябывает его тем, что подкаты Малфоя любую шлюшку перевоспитают в монашку. На следующий день Доминик входит в Большой зал после них. Замирает в дверях на мгновение. А затем – с самой обольстительной улыбкой на свете садится прямо напротив Скорпиуса.