Сердечные тайны Питера Паркера

Питер тяжело дышит, наваливаясь всем телом на Уэйда. Черт, это было восхитительно. Уэйд был восхитителен. — Малыш, если бы я знал, как хорошо ты трахаешь, я бы ни за что не попытался бы быть активом, — с восторгом принимается болтать Уэйд. Питер улыбается, заглядывая ему в глаза. — Ты пойдешь со мной на выпускной? — До него целых три месяца. — Как раз успеешь еще раз меня бросить и вымолить возвращение обратно, — усмехается Питер, слезая с него и укладываясь рядом. — Детка, будешь дальше меня так трахать, и я точно никуда не денусь. — Я знал, что тебе нужен от меня только секс. Уэйд ухмыляется так довольно-нагло и выдыхает: — Давай не притворяйся, что ты из чисто платонических побуждений отказался со мной дружить. Питер опускает голову ему на плечо и целует его в щеку. — Как насчет отдохнуть и еще раз? — Эй, я тут о чувствах говорю, а ты! — Ты говорил о сексе, Уэйд. Они упрямо переглядываются, и Уэйд не удерживается первым. Он накрывает губы Питера поцелуем, и это так легко и правильно. Так, как никогда у них не было прежде. — Кстати, я пропустил твой день рождения. У меня для тебя подарок. Уэйд выбирается из кровати, хватает свой потрепанный черный рюкзак, вытаскивает из него красную коробку с черной ленточкой и протягивает ее Питеру. Питер неуверенно улыбается. — Ты не должен был… — Нет, должен. Давай открывай. А в коробке Питер обнаруживает огромный резиновый член. — Он вибрирует, — с гордостью произносит Уэйд. — Мой так не умеет. И если я тебя брошу, тебе будет чем утешиться. — Сейчас я его брошу, в тебя! — смеется Питер. — Люблю, когда ты мне угрожаешь. Уэйд наступает на Питера и целует его в скулу. — Мой возбуждающий злобный мальчик, — шепчет Уэйд. Не такой уж Питер и злобный, но это чертовски приятно — получать комплименты в адрес не одной лишь внешности. А ведь раньше Уэйд только и называл его красивым или «мистером шикарная попка».

~

Питер неожиданно обнаруживает, что они с Уэйдом даже похожи. Им нелегко открываться друг другу в некоторых вещах. У Питера проблемы с самооценкой, он боится выставить напоказ себя настоящего и превратиться в посмешище. Уэйд кажется слишком взрослым, самостоятельным, обособленным, несмотря на то, что он тоже школьник. И Питер боится, что он до Уэйда не дотягивает. Уэйду же плохо дается говорить о семье. Питер так и не узнал ничего больше двух кратких фактов: мать лежит в психиатрической лечебнице, отец — раковый больной. На что Уэйд живет, есть ли у него братья, сестры, дяди, кто угодно — загадка. И Питер не давит на него с вопросами, просто ждет, когда ему смогут довериться. С другой стороны, они совершенно разные. Когда Питер тысячу раз обдумывает, что сказать, Уэйд несет все, что в голову взбредет. Он не стесняется резких высказываний и не боится показаться дураком. Глядя на то, как непосредственно ведет себя Уэйд, Питер потихоньку успокаивается и начинает позволять себе тоже немного побыть идиотом. Иногда они ночуют вместе у Питера, и со временем все больше становится заметно, что Уэйд очень чутко спит. Ему не снятся кошмары, он не ворочается и не выглядит изможденным, но сначала Питеру непривычно сложно проявлять бесшумность и осторожность, чтобы его не будить. Мэй не против их постоянного гостя. Она все время пытается поболтать с Уэйдом, а Уэйду дай только возможность потрепаться. Питер этим доволен, но в глубине души считает их сплетниками. Однажды, когда во время завтрака Мэй отходит поговорить с кем-то по телефону, Уэйд произносит: — Спасибо, что позволяешь мне тут так часто бывать. — Ты сам приходишь, никто тебя не звал, — фыркает Питер. Он уже почти спокойно дерзит Уэйду. Так, как делал бы это с Недом или ЭмДжей. — Да, но ты не выгоняешь, — Уэйд касается пальцами его руки, мягко улыбаясь. И тут Питер понимает, в чем дело. — Тебе одиноко? — В некоторой степени, — кивает Уэйд. — Но больше мне просто приятно видеть, как люди заботятся друг о друге. Ваши отношения с тетей для меня почти дикость. Но я рад, что где-то в мире такое бывает. — Эй! В смысле ты не знаешь заботы? Я забочусь о тебе. Я дал тебе списать алгебру! Уэйд усмехается и целует его в нос. — Конечно, малыш, я ценю это. — И я научился красться по комнате, как настоящий ниндзя, потому что ты принцесса на горошине! На самом деле, Питер бесшумен благодаря паучьим рефлексам, просто сначала ему было сложно держать в голове то, что любой шорох будит Уэйда. Уэйд поджимает губы и отводит взгляд. Питер тут же чувствует, что что-то не то сказал. — Прости, я… Я не хотел обвинять тебя в том, что ты не контролируешь, я... — Все нормально. Просто у этого есть причины. Питер растерянно поднимает брови, но спросить духу не хватает. Уэйд молчит несколько секунд, а затем произносит: — Мой отец — алкоголик. И когда он напивался, он любил побуянить. Особенно по ночам, — и Питер надеется, что на этом история заканчивается, что Уэйд не спал из-за громких звуков, но Уэйд продолжает: — Нужно находиться в постоянном состоянии готовности, когда на тебя могут наброситься среди ночи. — Уэйд… — растерянно выдыхает Питер. — Теперь понимаешь, почему мне так важно видеть, что у кого-то в семье нормальные отношения? Я, может, и волк-одиночка, но я не хочу быть отшельником до конца своих дней. Мне нравится думать, что есть хоть маленькая вероятность жизни, где я заведу семью, и в ней все будет нормально. Что это «нормально» существует, — Уэйд не кажется расстроенным, он улыбается. — Я слишком привык ждать самого плохого и сужу обо всех заранее настороженно-предвзято. Иногда ошибаюсь. Ошибся же насчет тебя. Питеру надоело убеждать Уэйда в том, что он не злится на него за расставание. Конечно, сначала Питер его ненавидел. Даже когда они снова сошлись, Питер в какой-то степени был в гневе, но Уэйд так старательно начал заглаживать свою вину, что это уже переходит любые границы. Уэйд теперь строит из себя образцово-показательного парня. В первую очередь он решил подмазаться к друзьями Питера, чтобы дать понять, как он интересуется его жизнью, но все пошло не так, и Нед с ЭмДжей теперь считают Уэйда еще большим придурком. Гарри и вовсе достал из своего шкафчика одеколон и брызнул в Уэйда, сказав, что от того воняет бескультурьем и безграмотностью. — Зато теперь я пахну как богатенькие мальчики, которым не дает Питер Паркер. Питеру пришлось оттаскивать этого гения, пока не завязалась драка. Уэйд вечно пытается произвести впечатление на тетю Мэй, но в данном случае он удивительно успешен. Уэйд позволяет Питеру использовать себя как подушку во время просмотра «тупых», по мнению Уэйда, фильмов. Но он смотрит все фильмы без жалоб и споров. Просто иногда произносит: «Какая ж хрень! Питти, я заслуживаю за это отсос!» или «А за это — два!» Уэйд вообще в принципе становится каким-то домашним. Если раньше он таскал Питера везде гулять, то теперь он просто валяется рядом под боком и донимает его или играет в телефон, когда Питер занят. Говоря о своей ненавязчивости, Уэйд безбожно врал. Он очень много времени проводит с Питером, но все равно продолжает сбегать с уроков, бродить где-то, пока Питер в школе или на патрулях. Питер не спрашивает, где Уэйд пропадает. Уэйд не спрашивает про «стажировку». Их обоих это устраивает. В конце концов, за последнее время они и так многое рассказали друг другу. Да и они всего лишь школьники. Они не собираются завтра играть свадьбу, чтобы знать все-все-все. Питер прекрасно понимает, что их отношения — временная забава. Да, он влюблен. Да, Уэйд нравится ему все больше и больше. Но они в школе. Кто продолжает встречаться со своими школьными влюбленностями? Люди друг из друга вырастают. То, что им придется вырасти друг из друга в считанные месяцы, Питер осознает, правда, только в тот момент, когда Уэйд снова заговаривает об армии. И Питер ведь помнил его планы, но они, как ветхий потолок, резко обрушиваются на голову. — Ты уйдешь сразу после школы? Они сидят на кровати в комнате Питера. В квартире тихо, потому что Мэй на работе, и Уэйд пожимает плечами. — А что еще мне остается делать? — Я не знаю. Можно подработать где-то. Зачем так сразу? Разве ты готов? — Я готов, — Уэйд кивает, а затем в его глазах вспыхивает любопытство. — Ты что, меня отговариваешь? — Нет! — Ты хочешь, чтобы я остался. — Конечно, хочу, но это не моя жизнь, чтобы что-то тебе диктовать. — Разве ты сам не уезжаешь? Все вокруг ждут от Питера поступления в Массачусетс, но правда в том, что он не хочет покидать Нью-Йорк. Это его родной город, Питер поклялся себе защищать его. Как он может взять и бросить все? К тому же, здесь тоже есть хорошие университеты — Питер уже приглядел себе местечко. — Я остаюсь, — твердо произносит он. Уэйд смотрит на него и с удивлением, и даже с жалостью. — Не потому что что-то мешает, а потому что я так хочу! — Ты не хочешь учиться в лучшем техническом вузе Америки? — А ты, например, хочешь? — Нахрена? — вздергивает бровь Уэйд. — Вот именно! Они ведь оба здесь живут, оба любят эти маленькие забегаловки, где можно либо дёшево отравиться, либо устроить внезапный пир, оба любят прогулки по крышам, с высоты которых, кажется, виден весь мир. А Нью-Йорк это правда мир, своеобразный, особенный, но в нем все родное, в нем родные люди. Питер привязан к дому больше всего на свете, а Уэйд… Знает ли он, что такое дом? — Но Питти, я не умник. А ты не просто умник, ты горишь наукой. Это ведь здорово — отправиться туда, где можно заниматься любимым делом. — Я могу им заниматься и здесь, — отрезает Питер, а затем, пародируя голос Уэйда, выдает: — Ты что, меня отговариваешь? Уэйд усмехается и примирительно поднимает руки вверх. — Ладно, Питти, я понял. — А вот я не понял, какого черта ты начал со мной встречаться, если знал, что уедешь уже через несколько месяцев. — Я думал, ты был на это согласен… Питер во все глаза смотрит на причину большинства своих эмоциональных проблем и выдыхает: — Боже, ты же просто хотел натрахаться перед тем, как тебя заберут! Уэйд смеется, пытается обнять Питера, но тот изворачивается. — Да, Паркер, ты меня раскусил. И в какой бы шутливой манере это ни было сказано, доля правды здесь есть. — Я не планировал быть с тобой до конца своих дней, но… так скоро? — Питер поджимает губы, отодвигаясь назад. Уэйд шумно вздыхает, но что такого он может сказать и сделать? Они обречены. — Хочешь бросить меня прямо сейчас? — осторожно уточняет Уэйд. — Я не знаю. Ты ведь туда надолго? — А ты что, вздумал ждать меня? Это даже звучит глупо. Какой смысл обрекать себя на отношения на расстоянии с тем, с кем все только-только началось? Они еще даже не понимают, насколько подходят друг другу. — Малыш, — снова подает голос Уэйд. — В университете ты встретишь много красивых умных парней. Намного умнее меня. А в армии, готов поспорить, мне попадется достаточно спортивных горячих солдат. Извини, но тоже горячее тебя. — Эй! — И дело не в том, что кто-то из нас не умеет держать член в штанах, но лет десять спустя ты действительно хочешь вспоминать о том, как сидел писал смс-ки в армию своему парню и упускал все веселье? Учитывая, что даже после этого, вероятность, что у нас все получится… Какова она? — Я прекрасно понимаю, что отношения на расстоянии — очень плохая идея, — вздыхает Питер. — Но мы правда не знаем, получилось ли бы. А что, если ты тот единственный? — Давай так, — Уэйд берет его руки в свои и подползает ближе. — Я уеду, и мы расстанемся. И мы останемся друзьями. И если я вернусь, если мы все еще будем свободны… «Если вернусь», — только теперь до Питера доходит, что Уэйда могут и убить. Это армия. Операции опасны — всякое случается. — Ты же даже не знаешь, на сколько едешь, — шепчет Питер. — Ага. Да может, меня выпрут через неделю за неприемлемое поведение, — усмехается Уэйд. — Но я очень постараюсь там остаться, малыш. Я не хочу, чтобы ты зря надеялся на что-то. — Хорошо, — кивает Питер. — Начну встречаться с Гарри. Уэйд хватается за сердце. — Как ты мог! — Ну ты же не хочешь, чтобы я тебя ждал. — В таком случае я просто обязан кое-что сделать до тех пор, пока я не уехал. — Что? — Питер хитро улыбается. — Я подарю тебе столько потрясающего секса, что ты всю оставшуюся жизнь будешь думать, что я был твоим лучшим любовником. А через много лет, когда ты уже будешь замужем за Озборном и с детьми, я вернусь в Нью-Йорк, поселюсь в маленькой квартирке в Бруклине на верхнем этаже. И ты, муж миллиардера, уважаемый ученый, будешь сбегать туда только чтобы снова под меня лечь. — Я знал, что те любовные романы разъели тебе мозг. — Я говорил, что мне их подбросили! — Ты при мне их читал. — Питти, ты фанат Звездных войн, не тебе меня судить. Любовные романы это, по крайней мере, весело. Может, я хочу немного побыть тринадцатилетней девочкой, которая читает такие книжки и мечтает о том, чтобы в нее вонзили нефритовый жезл… — Сомневаюсь, что тринадцатилетние девочки об этом мечтают, — морщится Питер. — Когда мне было тринадцать… — Ты был девочкой?! Уэйд смеется. — Я предпочитаю оставить в своем прошлом немного загадки. Но какого бы пола я ни был, я был очень-очень озабоченным… Или была? Иногда количество мерзости в речах Уэйда просто зашкаливает. Питер хочет возмутиться — девчонки же более нежные, романтичные, они думают о сексе в последнюю очередь! А потом на ум приходит ЭмДжей, которая шутит о сексе чаще, чем Уэйд. — Ты и сейчас озабоченный. Ты, наверное, родился озабоченным. — И я горжусь этим! — важно заявляет Уэйд. — Кстати, насчет нефритовых жезлов…