Сердечные тайны Питера Паркера

Они остаются друзьями, но друзья это те, кто общается. Питер не пишет Уэйду, Уэйд не пишет Питеру. Возможно, они просто держат паузу, чтобы обоим полегчало. Но пауза затягивается, и доходит до того момента, когда внезапно появиться будет уже неловко. Уэйд почти не бывает в сети. Питер не знает, разрешены ли им телефоны. «Все равно не увидит», — оправдывает свое молчание Питер. «Все равно чем-то занят», — оправдывает он молчание Уэйда. Внимание Питера отвлекают учеба в университете, Нед, ЭмДжей и Гарри. Они все остались в Нью-Йорке, и даже кажется, что ужасные мифы о том, что школьная дружба редко живет дальше — неправда. Но Гарри начинает странно себя вести, намекать на что-то, пытаться флиртовать, и Питер понимает, что это отличный способ забыть Уэйда. Только мысль о том, что к нему будет прикасаться другой, вызывает отторжение. Тогда Питер просто старается увеличить дистанцию и медленно, но верно, пропадает с радаров Гарри. Надо же, а Уэйд был прав насчет него. Неужели Питер бессовестно френдзонил Гарри все это время? Питеру стыдно, но он не хочет неловкости или чего-то большего. Он хочет побыть один. Постепенно желание побыть одному перетекает в продолжительное одиночество, а последнее толкает Питера на то, чтобы записаться в какой-нибудь кружок. Он и в школе забивал дополнительными занятиями все свободное время. Теперь же с наступлением новой весны он решает записаться не на декатлон, не на робототехнику. Теперь Питер записывается на танцы, не подозревая, что представляет собой студия в университете, который является сосредоточением заучек, стоящих у стеночки. Не то чтобы Питер верит в стереотипы, просто он сам — ходячее подтверждение стереотипа. Поэтому, когда он попадает в класс, мир для него немножко переворачивается. Во-первых, здесь достаточно тех, кто давно занимается танцами. Питер надеялся на разделение по уровням, но в итоге ему просто приходится поспевать за всеми. Слава паучьей гибкости и реакции — это хоть как-то компенсирует его неопытность. Во-вторых, Питер чуть слюнями не захлебывается, глядя на красивых мускулистых парней в обтягивающей одежде. Всю свою жизнь Питер упускал такое. Это просто несправедливо и неправильно. Он теперь поселится в этой студии, чтобы все наверстать. В-третьих, красивые парни это, конечно, хорошо, но еще лучше, когда кто-нибудь цепляет. Он может быть не самым симпатичным и не самым грациозным, зато его глаза как будто искрятся. И так в жизни Питера появляется Джонни Шторм. Высокий голубоглазый парень, излучающий непристойную наглость просто своим присутствием. — Пламя! — это первое, что говорит Джонни, когда Питер неуверенно повторяет связку за тренером. Джонни встает прямо перед ним, и у Питера нет никакой надежды на то, что обращаются не к нему. — Ч-что? — Питер чуть не давится воздухом и тут же ругает себя за то, что теперь его сочтут заикой. — Пламя. Тебе недостает его. Тебе недостает страсти. — Да мне бы движения нормально повторить… — Главное — уверенность, и все само пойдет как по маслу. — Да что пойдет, если не умеешь? — Все пойдет. — Как-то это антинаучно. — Это психологично. Смотри. И Джонни моментально выполняет нужную связку, перепутав местами пару движений. — Ты же сделал неправильно. — Ну и что? Питер мог бы счесть его чокнутым, но смеется, потому что правда: даже если выполнить все движения с идеальной точностью, но напряженно и с видом перепуганного барашка, связка все равно будет выглядеть хуже, чем что попало, но с повадками короля. — Ладно, ты прав, — признает Питер. — Я попытаюсь расслабиться. — У тебя и так получается лучше, чем у многих. Чего ты волнуешься? Питер криво улыбается. Наверное, у него до сих пор есть эта проблема с тем, что считают о нем окружающие. — Джонни, прекрати клеить парней, не то я тебя выгоню, — строго произносит Клэр, их тренер. — Какая гнусная клевета, — вздыхает Джонни. — Все почему-то думают, что я хожу сюда, чтобы затащить кого-нибудь в постель. Но это вранье. Последнюю неделю я хожу сюда, чтобы затащить туда тебя. Смущение накрывает резкой неумолимой волной. Джонни ухмыляется, и Питер знает, что если не отшить этого парня, то с ним случится самый страстный, самый короткий и беспечный роман в его жизни. Но так ли это плохо?

~

У Питера никого не было, кроме Уэйда, а их отношения очень быстро перешли к сексу, но это казалось чем-то естественным для них. Так что когда Питер, спровоцированный дерзкими шутками Джонни, понимает, что его тормозят, это странно. Джонни зовет его выпить кофе, они мило болтают, шутят, но к концу свидания никто ни к кому не напрашивается в гости. Джонни даже не целует, а просто обнимает на прощание и говорит, что прекрасно провел время. Питер сбит с толку и, придя домой, принимается строчить ЭмДжей все подробности, чтобы она ему объяснила, что он сделал не так. «Я очевидно ему не понравился!» «Питер, ты не думал о том, что он проявляет к тебе… уважение?» Это немного в голове не укладывается. Да, чужое личное пространство нарушать не стоит, но можно же было… спросить? Чего неуважительного в простом предложении? «Понятия не имею, о чем ты». «Самооценка ниже плинтуса. Питер, за тобой ухаживают! И никаких домогательств в подворотнях. Наслаждайся». «Чтобы ты знала, Уэйд был нормальным хорошим парнем». «Очень сомневаюсь в его нормальности». «Зато я ни в чем не сомневаюсь! Да, может, у нас все было не слишком романтично, но он правда заботился обо мне». «Да, так заботился, что решил, лучше помереть на войне, чем остаться с тобой». Питер несколько раз перечитывает ее сообщение и перестает ей отвечать. Какого черта они вообще начали говорить о Уэйде? Питер меньше всего на свете хочет думать, что где-то там Уэйд ежесекундно рискует жизнью. ЭмДжей извиняется, но Питеру сначала нужно остыть. Да, они расстались, да, Уэйд предпочел свое будущее Питеру. Так сделал бы любой взрослый ответственный человек. Медлительности Джонни Питер удивился просто потому, что тот начал с шуток про секс, а на деле оказался милым интеллигентным парнем. В конце концов, переживать правда не из-за чего. Питер ведь тоже ничего не сделал, а Джонни ему понравился. Тем более, уже прошло достаточно времени, чтобы перестать переживать из-за Уэйда. Они были разными изначально, они не были созданы друг для друга. Пора, наверное, дать шанс тому, что предлагает Питеру судьба. И все оказалось правда в порядке. Питер зовет Джонни на второе свидание, а Джонни целует его на нем же. Никаких быстрых переходов к сексу: все идет медленно, хорошо и правильно. Питер все еще не понимает, как это может сочетаться с поведением Джонни на танцах. Он как будто специально включает образ галантного джентльмена, когда они одни. И Питер внезапно вспоминает, как в прошлом году строил из себя черт знает кого, чтобы произвести впечатление на Уэйда. — Я хочу узнать тебя получше, — заявляет однажды Питер, когда они сидят с Джонни в кофейне после тренировки. На фоне играет «I can't help falling in love» Элвиса Пресли, за окном спешат горожане и блуждают туристы. Джонни вскидывает брови. — Спрашивай что угодно. Питер начинает сразу в лоб. — Почему ты придерживаешься образа плохого парня, но еще даже не попытался затащить меня в постель? Джонни издает смешок, заинтригованно глядя на Питера. — Потому что ты производишь впечатление того, кто хочет, чтобы все было мило и правильно? Я пытаюсь ничего не испортить, только и всего. — То есть дело во мне? Если бы я выглядел и вел себя как провинциальная шлюха, ты был бы настойчивее? — Ну да, — пожимает плечами Джонни. — Вот тебе новость — внешность обманчива, — сообщает Питер. — Если бы ты знал сколько раз меня чуть не ловили за сексом в публичных местах… Вообще-то, это все благодаря Уэйду, который не мог удержаться до уединенного места. Лицо Джонни так вытягивается, что Питер беспокоится, не травмировал ли он его психику. Но затем Джонни смеется и говорит: — Врешь ты все. Питера это возмущает, он преувеличенно театрально ахает и топает ножкой под столом. — Думаешь, я на такое не способен? Джонни лишь лукаво улыбается, и Питер решает ему это доказать. Он вытаскивает Джонни из кофейни, крепко держа его за руку. Они петляют по улицам и наконец заходят в один из безлюдных двориков. Всю дорогу до этого Джонни посмеивался и комментировал его безрассудное поведение, но теперь, когда Питер толкает его к стене и целует, он напрягается. Питер отстраняется, заглядывает ему в глаза и встречает в них удивление. — Ты что, серьезно? — выдыхает Джонни. — А ты что, никогда такого не пробовал? — Пробовал, но… — Джонни заминается. — Пьяный. С девчонками, которым никогда не перезванивал или вообще… платил. И только теперь до Питера доходит, что ЭмДжей имела в виду, когда говорила об уважении. Как остальные обращались со шлюхами, так Уэйд обращался со своим собственным парнем. Питеру даже на секунду становится не по себе, но он быстро отбрасывает эту мысль. Ему нравился Уэйд, ему нравились их отношения. Что с того, что им хотелось немного похулиганить? Весь тот адреналин, который Питер испытывал в страхе, что их застукают, был невероятен, но сейчас не время скучать по тому, кого больше никогда рядом не будет. Питер пожимает плечами. — Не так давно я был в отношениях, где это считалось нормой. — Ну не в первый же раз, — усмехается Джонни. Питер резко отводит взгляд. Да, он сам не был в восторге от первого раза с Уэйдом, но просто потому что он был девственником, насмотревшимся романтических фильмов. Джонни понимает его смущение по-своему. Он берет Питера за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. — Прошлое это прошлое, хорошо? Я не знаю, каков он был, тот твой парень, но у меня ты не вызываешь желания обращаться с тобой так. — Как так? — Питер вздергивает бровь, с удовольствием замечая, что самоуверенного Джонни может что-то смутить. Не в его интересах называть Питера шлюхой — любопытно, как он выкрутится. А Джонни глядит на него своими очаровательными голубыми глазами с такой нежностью, улыбается с такой простотой, что даже сложно представить, что он тот самый ловелас из танцевальной студии. — Я просто хочу тебя немного побаловать? Водить тебя на свидания, делать вид, что я милый и прекрасный. Так ведь и нужно, когда кто-то нравится, да? Только теперь до Питера доходит то, что, кажется, с самого начала было на поверхности. Джонни спал с кем попало, вел себя слишком уверенно, но дело не в том, что он смущается секса в подворотне. — Ты никогда ни с кем не встречался? — Питер смотрит на него удивленно распахнутыми глазами. Джонни только криво улыбается. — Эй, не так уж это и стыдно. Мне всего девятнадцать! — Почему это вообще должно быть стыдно? — щурится Питер. Прежде он думал, что по сравнению с Джонни он весь такой неопытный, но теперь — козырь у него в рукаве. Правда, что это Питеру дает — загадка. — Не знаю, но разве это в мою пользу — то, что я прежде всех рассматривал лишь на одну ночь? — Конечно, в твою, — ухмыляется Питер. — Если меня ты рассматриваешь не на одну. А в этом сомнений нет. Кто бы стал на него тратить столько времени, чтобы просто снять? Он обнимает Джонни за шею и целует. Это совсем не так, как с Уэйдом. Уэйда всегда как будто штормило от грубости до странной нежности. Джонни целуется воодушевленно, но не перебарщивает ни с мягкостью, ни с напором. Он ужасно комфортный. В меру зажигательный, но совершенно точно не уличный. Питеру раньше казалось, что Уэйд из тех, кто производит впечатление плохого парня, но в душе хороший. Теперь Питеру кажется, что Джонни такой. А каков был Уэйд, уже неясно. Прошло достаточно времени, чтобы некоторые воспоминания потускнели, чтобы кое-какие сменились додуманными и ложными. Возможно, через много лет Питер уже совсем не будет понимать, какой был Уэйд. Это и не важно. Это правильно. Лучше выяснить, какой Джонни. Они знакомы так недолго, но Питер чувствует, что это начало чего-то хорошего.