Кофейный мёд

- Дей… открой дверь. В ответ вновь тишина. Но девушка не бросала попыток: она робко постучала в дверь, но ей никто не открыл. На глаза навернулись слёзы. Этот парень был единственным человеком, который мог заставить девочку плакать. Даже родители не могли, а он одним только своим поведением этого добился. - Аники, я волнуюсь за тебя… открой, прошу, - Миса уже не сдерживала слёзы. Ей захотелось взвыть от бессилия, она уже была готова позвонить Хидану, чтобы тот сравнял эту дверь с землёй, и девушка, наконец, могла добраться до брата. - Ты уже второй день ничего не ешь и вообще не выходишь. Чёрт, если не выйдешь сейчас, я возьму напрокат доберманов Какудзу и спущу их на Сасори! Что случилось?! – уже пиная дверь, кричала светловолосая девушка. В красивых янтарных глазах читалось отчаяние и злоба. За брата она была готова убить. Но блондин услышал её возгласы и открыл дверь, щёлкнув замком. Из проёма никто не показался, поэтому сестра парня робко прошла в комнату. Внутри было прохладно из-за открытого окна, возле которого стоял виновник беспокойства девочки. В зубах у него была тонкая сигарета, а взгляд был потухшим. Руками он опирался на подоконник, стоя в расслабленной позе. Носком одной ноги блондин постукивал по полу, правда, стук не было слышно, его приглушал мягкий светло-синий тапочек. Волосы у парня были растрепанными, а под глазами залегли тени из-за бессонной ночи. - Что он сделал? – почти прорычала девушка, отметив не лучший вид старшего брата. Дейдара, вернувшись двадцать пятого декабря поздно вечером совсем не в трезвом состоянии, довёл свою сестрёнку до истерики и слёз. Девочка уже отвыкла видеть своего брата в таком состоянии и вообще надеялась больше не увидеть. Она еле привела его в чувства, но когда тот пришёл в себя, сразу, ничего не сказав, ушёл в свою комнату и заперся там до этого времени. - Ничего. Как видишь, я добрался до дома из другой страны. Если бы это был он, то я бы до сих пор торчал во Франции, - ловко соврал Дейдара отрешённым голосом. Его сестре необязательно знать правду об их отношениях, ведь кто знает, как она отреагирует, если узнает, что её брат хотел переспать с другим парнем. - Если так, то кто…? – сдерживая панику, спросила Мисаки. Голос Дейдары лишился всяких эмоций, что беспокоило девочку ещё больше. - Я сам, - коротко ответил Тсукури-старший и потушил сигарету о пепельницу. – Ты что-то говорила про еду? Я соскучился по твоим обедам. Улыбка, что Дейдара выдавил через силу, не внушила спокойствия Мисе, но девочка всё же обрадовалась, что брат решил поесть. Она тут же убежала на кухню, оставив парня наедине с собой. Юноша взял свой мобильник и повертел его в воздухе, держа за брелок. Серебристая раскладушка была отключена уже два дня, но блондин теплился надеждой, что Сасори придёт к нему домой, чтобы извиниться. Дейдара хотел помириться, хотел быть нужным Акасуне, хотел быть снова любимым. Он бы простил его, правда простил. Он уже был готов простить ему всё, лишь бы тот не оставлял его одного. Даже был готов простить измену, если тот не захочет секса с парнем, лишь бы Сасори обнимал и целовал Дея. - Я схожу с ума, - тяжело изрёк блондин и сел на пол, положив локоть правой руки на согнутое колено, а рукой зарываясь в волосы. Позже Мисаки накормила его и даже приготовила горячую ванну с успокаивающей солью. Уже сидя в ней, Дею стало немного легче, но сердце всё ещё болело. Он уже хотел сам поехать к Акасуне и попросить прощения, попросить снова согласиться встречаться с ним, но боялся, что парень оттолкнёт его, не захочет быть с ним. - Чёрт, Дейдара, где твоя мужская гордость?! – в сердцах вскрикнул блондин, сдерживая слёзы. – Совсем в бабу превратился… Этой ночью парень, наконец, смог уснуть. Но проспал он недолго, потому что его разбудил шум подъезжающей машины. Когда парень услышал скрип, то понял, что транспорт остановился возле их дома. - Сасори… - прошептал Дей, резко вставая с постели и почти бегом отправляясь к воротам. Но у деревянной двери стоял вовсе не чёрный джип любимого, а бардовая «Тайота», что принадлежала его матери. - Дейдара! Я рада, что ты встречаешь меня у ворот, но не босиком же и в одних штанах до пола! На улице зима, - запричитала старшая Тсукури, подлетая к блондину. - Тише, Миса спит. Ты чего так поздно? Завтра бы с папой приехала, - скрещивая руки на груди и ёжась от холода, спросил сын женщину с медовыми волосами до поясницы. - Ну, я соскучилась по вам, а папа будет свободен завтра только вечером, так что его тоже поздно встречать придётся, - уже тише ответила Кадзуми, снимая с себя лёгкую белую шубку и надевая её на мальчика. - Ты останешься до завтра? – кутаясь в тёплую одежду, что накинула на его плечи мама, спросил Дейдара. - Я на три дня. А папа не знаю, - ответила женщина, открывая заднюю дверь и доставая небольшую сумку и пакет. - Проходи в зал, в других комнатах мы не отапливали, только в наших, - беря пакет и сумку из рук матери, кивнул в сторону дома блондин. Дома белокурая женщина быстро постелила себе футон в зале, сходила в ванную, а когда вернулась, любовалась милой сценой: её сынок заснул на футоне, что она постелила, обняв подушку. Кадзуми достала ещё одну постель из шкафа японского стиля, что был спрятан в стене, и положила её рядом с парнем. Только положив голову на подушку, она заснула. Утро встретило белокурого парня головной болью и революцией в желудке. Два дня игнорирования собственного организма дали о себе знать, а после непривычного продолжительного сна светлая головка не выдержала. Дейдара хотел было встать и порыться в аптечке в поисках обезболивающего, но сделать ему это помешала мама, которая вцепилась в него во сне среди ночи. Вчера он даже не заметил, как уснул на её футоне, видимо, совсем утомился. До слуха блондина дошёл тихий высокий голос, который напевал что-то, а после - писк рисоварки. Всё же выбравшись из медвежьих объятий, парень направился в арку напротив, где заметил свою младшую сестру. Она уже крутилась на кухне в одних джинсовых шортах и футболке ядовитого зелёного цвета, поверх которой был надет фартук с рисунками медвежат Тедди. Их отличало то, что его младшая сестра была напротив, очень устойчива к холоду, а точнее ей всегда было жарко, из-за чего они часто ругались, когда девочка раскрывала все окна в доме, а Тсукури старший наоборот, прибавлял мощности в электрическом обогревателе. Дей был очень теплолюбивым из-за малокровия, и Сасори часто согревал его в холодные вечера, а под котацу парня было особенно уютно. - Миса, ты онигири готовишь? – спросил Дей слегка охрипшим голосом, ещё не до конца проснувшись. Он старался отвлечься от грустных мыслей, поэтому тут же нашёл себе занятие по душе: лепка рисовых колобков, а точнее треугольников. Их мать любила именно треугольники, как и его младшая сестрёнка. - Да. Вы там с мамой так хорошо спали, что я постеснялась вас будить, - тепло улыбнулась девушка, шёпотом ответив брату, чтобы не разбудить Кадзуми в соседней комнате. - Она ночью приехала, на три дня. Папа сегодня поздно приедет, - блондин действительно смог отвлечься и теперь был поглощен готовкой и разговором с сестрёнкой. - Миса, вставляй начинку, пока я леплю рис. - Хорошо. Сегодня я папу встречу, - девочка уже подлетела к доске, на которой были нарезаны кусочки мяса и лосося, а также рядом в тарелочках покоился изюм и солёные сливы. У них в семье было так, что Дей больше был предрасположен к матери, а Мисаки – к папе. Но, несмотря на то, что родители оставили их одних, и глубоко в душе дети были сильно обижены на них за это, брат и сестра очень любили своих отца и мать, поэтому каждый раз радовались их приезду и старались им в чём-то угодить. - Ммм, как вкусно пахнет. Дейдара, не сделаешь мне чай, какой я люблю, - пропела женщина, как только зашла на кухню. Она села за деревянный стол и теперь вовсю рассматривала своих любимых детей. Сама Тсукури старшая не была похожа на мать двоих детей, которым было почти по двадцать лет. Женщина выглядела очень молодо и была похожа на модель или, как минимум, актрису. Эту же красоту унаследовали её дети, ведь и парень, и девушка были очень похожи – оба пошли внешностью в маму. От отца же, думала Кадзуми, они, наверняка, взяли эту необузданную энергию, несдерживаемую вспыльчивость и неисчерпаемый запас упрямства. - Миса, как там Хидан поживает? Может, пригласишь его в гости завтра? Мы с папой хотели бы с ним пообщаться, - спросила женщина, всё ещё неотрывно глядя на детей. - Хм, хорошо, позову. Думаю, завтра он свободен будет. На Рождество мы ездили к его бабушке и дедушке далеко в горы. Там повсюду был снег! Было так красиво и холодно. Но классно! Мы на лыжах покатались, в снежки играли. У него бабка вообще заводная, откуда столько энергии в таком возрасте? - весело рассказывала девушка, раскладывая готовые онигири с начинкой на тарелку. - А вы одни на этот раз ездили? – спросил Дей, наливая в кружку с зелёным чаем кипяток и возвращаясь к лепке рисовых треугольников. - Если ты про Рина, то он на этот раз был с родителями. Они куда-то на отдых ездили. - Ясно. А ты как провёл рождество, Дей-тян? – всё продолжала светловолосая женщина, стаскивая с тарелки один рисовый шарик, за что получила по рукам от девочки с волосами точно такого же цвета. - Мама, ты не поверишь! Он во Францию ездил и там встретил Рождество! – сдала брата Миса. - Правда...? – Кадзуми даже подавилась онигири от таких слов. – А… ты, по-моему, немного брал в последнее время денег… - Меня друг взял с собой. Он делает кукол ручной работы, вот и зарабатывает, как директор мегакорпорации, - ответил блондин слишком безразлично, но взгляд серых глаз говорил сам за себя. - Друг? А чего убитый такой? – заметила мама перемену в сыне. - Тебе кажется, - сухо ответил Тсукури младший. - Кстати, мам, а как ты-то праздник провела? – решила отвлечь женщину от ненужных вопросов младшая сестра. Она не хотела, чтобы брат снова грустил, хотя подозревала, что в этой ситуации замешан Акасуна, и очень хотела узнать в чём дело. Пока Кадзуми щебетала о том, как она побывала на горячих источниках в доме своего нового ухажера, Дейдара, использовав весь рис на колобки, вышел из кухни и отправился в свою комнату. Закрывшись, он достал пачку сигарет с полки и тут же закурил первую сигарету. Воспоминания о бывшем парне не давали покоя, а то, что Сасори теперь бывший, Тсукури не сомневался. Теперь он отчётливо понимал всю соль ситуации: Акасуна не придёт извиняться, даже больше, он не захочет снова быть с блондином, он ему надоел. Дей не знал, что теперь делать. Он ломал голову над тем, как вернуть себе парня, но не мог ничего придумать. В итоге, Тсукури надел светлые джинсы и белый свитер, собрал волосы в высокий хвост и хоть немного привёл себя в порядок. Подведя чёрным карандашом глаза для большей выразительности, он направился к выходу, предварительно побрызгав на себя одеколоном. «Будем брать штурмом», - подумал Дей. - Это ты куда так собрался, красавец? На свидание? Чёрт, я уже ревную, - запричитала родительница мальчика, увидев его в зале. - Ничего особенного... Вернусь вечером, - крикнул блондин, надевая белые короткие замшевые сапоги и накидывая молочного цвета пуховик, а себе под нос добавил, - а при хорошем раскладе - завтра утром. На улицах Осаки было холодно, но тихо и спокойно. Некоторые всё ещё отдыхали где-то в далёких краях Японии, либо за границей, а кто-то просто отдыхал дома, сидя перед телевизором за тёплым котацу. Дейдара был полон решимости в надежде на примирение. Добравшись до нужной остановки на метро, он быстро отправился в сторону знакомого дома, но… заблудился. Немного поплутав, парень вышел на супермаркет, в который они вместе с Сасори часто заезжали за продуктами. Снова набравшись уверенности в себе, светловолосый юноша направился, как ему казалось, в сторону квартиры Акасуны, но снова ошибся. В итоге пробродив до вечера, что солнце уже начало заходить за горизонт, и порядком устав, блондин, наконец, оказался возле знакомого двухэтажного серого дома с балконом. Подойдя к лестнице, Тсукури помедлил: вся решимость и уверенность рухнула вниз, а липкий страх сковал сердце. Стало тяжело дышать и даже двинуться с места, оказалось задачей непосильной. - Дей... дара, ты что тут делаешь? – услышал парень знакомый низкий голос. Обернувшись, парень засветился от счастья, он был так рад увидеть любимое лицо, что хотел прямо сейчас кинуться и обнять своего парня. Но, к сожалению, он был уже не его. - Мимо проходил, - серьёзным тоном ответил Тсукури, еле пряча улыбку, а руки засовывая в карманы пуховика. - Ладно, тогда не буду мешать проходить, - сказал Сасори и направился в сторону лестницы, возле которой стоял белокурый юноша. - Эм, может, пустишь? Я немного устал, пока искал твой дом… - робко попросил Дей, но не успел закончить. - Искал? Ты что опять в закоулках заблудился? – воскликнул Акасуна, а в его тоне были слышны нотки беспокойства, которым блондин обрадовался, как первому снегу. - Ну, да. Но видишь, добрался, - улыбнулся парень. Акасуна вдруг побледнел и резко отвернулся. Потом, слегка помедлив, он снова посмотрел на Тсукури, но теперь с каким-то презрением. Не удостоив того и словом, парень продолжил путь к квартире. - Стой! – Блондин схватил юношу за руку, и тот остановился, но голову не повернул. – Так мне можно войти? - Зачем? – от холодного тона, сквозившего в родном голосе, Дейдаре стало не по себе. - Поговорить, - уже не так уверенно, как раньше, сказал парень. - Нам не о чем разговаривать. - А я думаю, есть о чём. - Прекрати, Дей. Иди домой, - теперь, казалось, парень просто сдался от безысходности. Он вздохнул и, наконец, повернул голову к своему бывшему парню. – Я так не могу. Уходи. Лучше вообще не заговаривай со мной. От этих слов глаза Дейдары расширились, а рот приоткрылся в немом шоке. Руки ослабли и опустились, после чего Сасори тут же ушёл. Тсукури не мог в это поверить. Теперь действительно всё. Больше нет шансов. Он так и знал.